, на вид  слишком  толстые,  чтобы  летать  при
таком тяготении.
   В конце озера, у самого берега, виднелся купол жилища киинтов. К тому
времени, когда гости добрели  до  него,  Сиринкс  взмокла  под  курткой,
несмотря на свежий ветерок.
   Дом был,  верно,  очень  стар.  Глыбы  желтовато-белого  камня  почти
срослись вместе, изветрились, покрылись местным плющом. Прямо на  темных
листьях росли пышными гроздьями розовые и лиловые цветочки, оборачиваясь
к солнцу.
   Вход  представлял  собой  широкую  арку;  камни  ее   были   изрезаны
стершимися знаками, похожими на старинные гербы. По обе ее стороны росли
синествольные деревья, скрюченные от старости. Половина ветвей  засохла,
но оставшиеся бросали на купол густую тень. Под аркой  гостей  поджидала
Мальва, протянув трактаморфную конечность и  преобразовав  ее  кончик  в
подобие человеческой ладони. Сиринкс пожала невозможно белые  пальцы,  и
дыхальца пахнули на нее чем-то острым.
   - Свое приветствие предлагаю тебе и твоему брату по мысли, Сиринкс, -
радушно передала киинт. - Прошу войти в мой дом.
   - Спасибо.
   Вслед за киинт Сиринкс и Рубен прошли внутрь, вероятно, в центральное
помещение  купола.  Пол  был  покрыт   паркетом,   напоминавшим   скорее
красно-белый мрамор; в центре комнаты бурлил паром бассейн. Сиринкс была
почти уверена, что паркет  живой  -  слишком  органической  была  прочая
обстановка. Скамьи, достаточно большие, чтобы вместить взрослого киинта,
напоминали фигурно подстриженные кусты без листьев. Рядом росли похожие,
но  поменьше  -  под  человека.  Изогнутые  стены  покрывал  янтарный  и
нефритово-зеленый мох  на  хрустальных  стебельках;  по  его  лоскутному
одеялу бежали жилы чего-то похожего на ртуть.  На  глазах  Сиринкс  жилы
пульсировали,  перегоняя  вверх  тяжелую  блестящую   жидкость.   Мягкий
искристый свет играл и отблескивал на  глянцевой  поверхности,  покрывая
воду в бассейне бликами.
   Вверху громоздились  глыбы,  складывавшие  купол.  Изнутри  они  были
прозрачны, и Сиринкс отчетливо видела их стыки.
   И все же жилище Мальвы представляло зрелище  скорее  интересное,  чем
поучительное. Все это могли бы воспроизвести человеческая  технология  и
биотех, если приложить немного усилий  и  много-много  денег.  Вероятно,
обстановка подбиралась с  тем  расчетом,  чтобы  гости  из  Конфедерации
чувствовали себя посвободнее и не мечтали зря о высоких технологиях.
   Мальва устроилась на одной из скамей.
   - Присаживайтесь. По моему мнению, для  сей  беседы  вам  потребуется
физическое удобство.
   Сиринкс уселась напротив хозяйки. Отсюда ей видны были  мелкие  серые
пятнышки на  белоснежной  шкуре  Мальвы,  такие  бледные,  что  казались
обманом зрения. Неужели все разумные существа с возрастом седеют?
   - Вы очень добры. Посол Пирус не передал вам, какие сведения я ищу?
   - Нет. Но учитывая несчастья, постигшие в последнее время вашу  расу,
я ожидаю, что ваш визит имеет к ним некое отношение.
   - Да. Меня направил к вам основатель вашей культуры, Вин Цит Чон.  Мы
оба понимаем, что  вы  не  можете  подсказать  нам,  как  избавиться  от
одержимых. Однако его интересуют некоторые аспекты самого феномена.
   -  Ваш  предок  есть  существо  дальновидное.  Жаль  мне,  что  я  не
встречалась с ним.
   - Мы будем рады принять вас на Юпитере, чтобы вы смогли побеседовать.
   - Не вижу в сем смысла. Для нас запись памяти не есть существо, какой
бы совершенной ни была модель.
   - А-а. Тогда первый мой  вопрос:  переносятся  ли  души  эденистов  в
нейронные слои наших обиталищ вместе с воспоминаниями?
   - Разве это не очевидно? Есть разница между жизнью и памятью.  Память
- лишь один из компонентов телесного бытия. Жизнь порождает  душу.  Душа
суть  форма,  которую  разум  и  самосознание   придают   энергетическим
процессам  в  биологическом  теле.  Буквально:  ты  мыслишь  и   поэтому
существуешь.
   - Значит, жизнь и память раздельны, но едины?
   - Покуда существо продолжает телесное бытие - да.
   - Значит, у обиталища есть своя душа?
   - Конечно.
   - И у космоястребов тоже?
   - Они ближе к вам, чем ваши обиталища.
   - Как чудесно!  -  промыслила  "Энон".  -  Смерть  не  разлучит  нас,
Сиринкс. Она никогда не разлучала капитана и корабль.
   Эйфория космоястреба вызвала у девушки улыбку.
   - Я так и знала, любимый. Ты всегда будешь частью меня.
   - А ты - частью меня, - блаженно ответил корабль.
   - Спасибо, - поблагодарила Сиринкс Мальву. - Я  должна  заплатить  за
эту информацию?
   - Ты платишь информацией. Твои вопросы крайне информативны.
   - Вы нас изучаете, верно?
   - Жизнь - это лишь шанс чему-то научиться.
   - Так я и думала. Но почему вы отказались от  межзвездных  перелетов?
Это  ведь  идеальный  способ  находить  и  испытывать  новые   ощущения,
удовлетворять свое любопытство. Почему вас теперь  заинтересовала  чужая
раса?
   - Потому что вы здесь, Сиринкс.
   - Не понимаю.
   - Объясни мне человеческий азарт - стремление рисковать  заработанным
из-за случайного расклада костей. Объясни мне  человеческую  потребность
постоянно потреблять химикаты, ухудшающие работу мозга.
   - Извини, - отозвалась пристыженная мягким укором Сиринкс.
   - Много у нас есть общего. Многого - нет.
   - Это и удивляет нас с Вин Цит Чоном. Вы не так отличаетесь от нас, и
знание законов Вселенной не меняет этих  законов.  Почему  тогда  вы  не
можете сообщить нам, как справиться с одержимыми?
   - Одинаковые факты могут по-разному восприниматься.  Это  верно  даже
между вами, людьми. Кто может пересечь бездну между двумя расами?
   - Вы встретились с этим явлением и выжили.
   - Логическое мышление тебе идет.
   - Вы поэтому отказались  от  межзвездных  полетов?  Вы  просто  ждете
смерти, зная, что в ней еще не конец?
   - Латон был прав, говоря,  что  смерть  остается  страшной.  Ни  одно
разумное существо не жаждет смерти. Инстинкт  предупреждает  нас,  и  не
зря.
   - Почему же?
   - Тебя привлекает перспектива ждать в бездне конца вечности?
   - Нет. А с душами киинтов происходит то же самое?
   - Всех нас ждет бездна.
   - И вы все время это знали. Как вы можете жить с этим знанием?  Людей
оно повергает в отчаяние.
   - Страх - частый спутник истины. И с ним вы  тоже  должны  справиться
сами.
   - Латон еще называл смерть началом великого пути. Он  и  в  этом  был
прав?
   - Вполне применимое описание.
   Сиринкс глянула на Рубена в поисках поддержки, опасаясь связываться с
ним по личному сродству. Ей казалось, что беседа ведет ее к чему-то,  но
пока не  очень  представляла,  к  чему.  И  только  в  глубине  сознания
копошилась мелкая, предательская мыслишка: жаль, что Латон не солгал.
   - Вам известны  другие  расы,  узнавшие  о  существовании  бездны?  -
спросил Рубен.
   - Это происходит почти со всеми.
   В мыслях Мальвы проскользнула грусть.
   - Как? Почему происходит прорыв?
   - Причин может быть много.
   - Вам известно, чем вызван наш?
   - Нет.  Хотя  мы  полагаем,  что  он  не  был  полностью  спонтанным.
Возможно, это была несчастная случайность. Не в первый раз.
   - Хочешь сказать, что этого не должно было произойти?
   - Вселенная не настолько упорядочена. Происходит то, что происходит.
   - Другие расы, обнаружившие бездну, победили так же, как и киинты?
   - Цель этой встречи - не победа.
   - А что же?
   - Или вы ничего не поняли? Я не могу ответить за тебя, Рубен.
   - Ты общалась со многими людьми, Мальва, -  заметила  Сиринкс.  -  Ты
хорошо знаешь нас. Ты веришь, что мы способны разрешить этот кризис?
   - Насколько ты веришь в себя, Сиринкс?
   - Я уже не знаю.
   - Тогда и я не могу быть уверена.
   - Но выход есть?
   - Разумеется. Каждая раса так или иначе проходит этот этап.
   - Успешно?
   - Прошу тебя, Сиринкс. Есть разные степени  успеха.  Ты  должна  была
понять, что в этом вопросе не может быть абсолютов.
   - Ну почему вы не можете объяснить нам, как пережить эту  катастрофу?
Я знаю - мы не настолько отличны. Неужели мы не можем  приспособить  ваш
выход для себя? Неужели ваша  философия  не  может  дать  лазейки?  Или,
помогая нам, вы как-то обесцените решение?
   - Дело не в том, что мы не можем сказать вам,  как  мы  справились  с
этим знанием, Сиринкс. Если бы это помогло вам, мы так и  сделали  бы  -
поступить иначе было бы бессмысленной жестокостью, на которую не  пойдет
ни одно разумное существо. Мы не можем дать вам  подсказки  потому,  что
каждая разумная раса дает свой ответ на  вызов,  брошенный  ей  природой
Вселенной. Ответ таится в вас самих, и только вы в силах его извлечь.
   - Но хотя бы намек...
   - Ты продолжаешь называть ответ решением.  Это  неверно.  Твои  мысли
скованы вашим уровнем психосоциального развития. Вас  ослепляет  расовая
юность и зависимость  от  технологии.  Вы  даже  в  этом  ищете  быстрое
решение.
   - Хорошо. А что мы должны искать?
   - Свою судьбу.
 
*** 
 
   С металлическим лязгом сомкнулись крепежные захваты, прижимая  корпус
"Танту" к стыковочной колыбели. Квинну не нравился этот звук  -  слишком
окончательно он прозвучал. В корабль  вцепились  стальные  пальцы  и  не
отпустят его, пока не дадут разрешения диспетчеры космопорта.
   "А они его дадут, - сказал он себе. - Рано или поздно".
   Двенадцать-Т почти неделю угробил, чтобы пробить свою  часть  сделки.
После того  как  несколько  сроков  один  за  другим  были  благополучно
сорваны, необходимые данные были с  угрозами  и  высокоскоростным  матом
переданы на  "Танту",  и  звездолет  направился  к  Джесупу,  астероиду,
которым  владело  правительство  Новой  Джорджии.   По   переданному   в
диспетчерскую  Нювана  полетному  плану,  фрегат  должен  был  заполнить
криогенные    баки;    к    плану    прилагалось    подтверждение     от
ремонтно-эксплуатационной  компании   "Иовелл",   получившей   контракт.
Поскольку для заправки топливом команда "Танту"  вовсе  не  должна  была
покидать корабля, местные  силы  безопасности  не  обязаны  были  никого
проверять на одержание. Операция предполагалась стандартная, и работники
"Иовелла" вполне справились бы сами.
   Когда колыбель опустила  фрегат  в  док,  из  матовых  стальных  стен
выдвинулась труба шлюзовой камеры, чтобы сомкнуться с люком  звездолета.
Квинн  и  Грейпер  ждали  на  нижней  палубе,  когда  будет  установлена
поддержка жизнеобеспечения.
   "Ключевыми будут следующие пять минут", - подумал Квинн. Эта  встреча
- единственный для него шанс подчинить  Двенадцать-Т,  в  то  время  как
гангстер, несомненно, попытается доказать собственное  превосходство.  И
не зная этого, Двенадцать-Т имел численное преимущество.  Квинн  ожидал,
что по другую сторону люка его ждет отряд рядовых  бандитов,  обвешанных
оружием и пьяных от  собственной  крутизны.  Сам  он  именно  там  их  и
поставил бы.
   "Что мне нужно, - подумал он, - так это скорость - вроде  той,  какую
дает усиление профессиональным бойцам". Он  ощутил,  как  растет  в  нем
энергистическая сила, преобразуя мышцы в соответствии с  его  желаниями.
Осветительные панели в шлюзе неуверенно замерцали, когда  сутана  начала
съеживаться, чтобы не цепляться о возможные препятствия.
   Рассудок Квинна затопила ледяная ярость. Он  готов  был  спустить  на
врагов своего змия. Слишком долго он сдерживал себя. Хорошо будет  вновь
помогать делу Брата Божьего и видеть, как жестокость рушит гордыню.
   Двенадцать-Т, нервничая, выжидал перед люком,  пока  шлюзовая  камера
наполнится воздухом. Его люди рассеялись по  ветхой  приемной  камере  -
спрятавшись  за  потускневшими  распорками,  за  массивными  ящиками   с
оборудованием. Оружие каждого из них  было  нацелено  на  пепельно-серый
карботаниевый люк. Сенсоры выставлены на максимальную  чувствительность,
программы контроля за огнем запущены на миллисекундную реакцию.
   Этот засранец Квинн что-то верещал насчет задержек,  но  Двенадцать-Т
знал, что сработал "на ять". Сделка была  мастерская.  Фрегат  долбаный,
тля! Да он жопу порвал, чтобы полиция не прознала, какой именно  корабль
швартуется в этом доке. Правда, интересы банды распространялись  на  всю
Новую Джорджию, и половина ее дохода происходила из совершенно  законных
источников. На такие фирмочки,  как  "Иовелл",  надавить  было  легко  -
контора старая, мелкая. Портовики сделают  как  в  профсоюзе  скажут,  а
менеджеров купить легче легкого.
   Вот протащить ребят на Джесуп - работенка была адова, что да, то  да.
Все они, как их босс, могли похвалиться  отличительным  знаком  банды  -
серебряным черепом. Кожу от бровей до затылка заменял  хромово-глянцевый
гибкосплав. Металлические и композитные протезы служили  ребятам  чем-то
вроде медалей, показывая, кто больше пострадал за банду.
   И попробуйте протащить таких уродов на Джесуп, чтобы  здешним  волкам
позорным интересно не стало!
   Но ему это удалось. Так что  теперь  он  узнает,  что  за  хрень  тут
творится. Потому что говно всплывает, а Квинн Декстер - лох.
   Панелька рядом с люком слабо пискнула.
   - Готово, - датавизировал Счастливчик Вин. - Черт,  Двенадцать-Т,  не
получаю ничего от сенсоров в шлюзе. Все сдохло.
   - Квиннова работа?
   - Не знаю. Эта дыра... тут с ремонтом как-то не очень, знаешь.
   - Ладно. Вскрывай. - Он расширил канал датавиза на всех своих бойцов.
- Ребята - готовсь! Пошел!
   Замок отперся, позволяя гидравлике отворить тяжелую крышку.  Шлюзовую
камеру заполняла абсолютная тьма.
   Двенадцать-Т вытянул шею так,  что  кожа  на  шрамах  побелела.  Даже
переключив имплантаты сетчатки на тепловидение, он все равно  ничего  не
мог разглядеть в этом мраке.
   - Что за б...
   И тьма вдруг разом выбухла из шлюза, словно псевдоподия жадной амебы,
пожирающей фотоны в камере. Разом выстрелили пять  мазерных  винтовок  и
термоиндукционный пистолет, кромсая со всех  сторон  бессветную  химеру.
Тьма лопнула, расходясь лепестками, опутывавшими стены камеры.
   Нейросеть Двенадцать-Т разом отключилась. Вслед за ней в  электронный
обморок впали блоки  процессоров  на  поясе.  Последний  полученный  ими
датавиз  от  процессоров  мазерной  винтовки  гласил,  что  энергия   из
аккумуляторов  стремительно  утекает.  Двенадцать-Т  попытался   сорвать
прилепленный к бедру десятимиллиметровый  автомат,  но  рука  непослушно
задергалась - судороги  охватили  поршневидные  актуаторы,  которыми  он
заменил мышцы предплечья.
   Из сердца расцветающего мрака вырвался  тугой  комок  теней.  Слишком
быстро, чтобы невооруженным глазом можно было уследить за ним (во всяком
случае, дохнущим имплантатам сетчаток Двенадцать-Т это не  удалось),  он
пролетел через всю камеру и отскочил от стенки.
   Воздух прорезал первый вопль. Один из  бойцов  под  градом  невидимых
страшных ударов сминался, проваливаясь внутрь себя. Тело  его  померкло,
словно окруженное  густым  дымом.  Потом  череп  его  лопнул,  и  вместо
мучительных криков по камере расплескалась кровь.
   Второй содрогнулся, будто пытаясь  прижаться  щекой  к  ягодицам.  Он
успел только изумленно хрюкнуть, прежде чем треснул его позвоночник.
   Третья жертва окуталась мглой, и одежда на бойце  задымилась,  а  оба
титановых протеза рук заалели от  жара.  Он  успел  открыть  рот,  чтобы
закричать, но испустил только облачко розового пара.
   К этому моменту  Двенадцать-Т  уже  сообразил,  что  к  чему.  Вокруг
гибнущих бойцов всегда появлялось туманное облако, серая тень, мерцавшая
едва заметно.  Барахлящая  рука  гангстера  все  же  сорвала  автомат  с
липучки,  и  Двенадцать-Т  обернулся  на  очередной  вопль.  Бойцы   его
запаниковали, бросившись разом к люку и отталкивая друг друга в попытках
спастись.
   Осветительные  панели   потемнели,   налившись   неровным   оранжевым
свечением,  их  закрыли  черные  чугунные   решетки.   Откуда-то   пошел
маслянистый черный дым. Звонкое жужжание вентиляторов стихло. В  воздухе
колыхались беспокойными медузами капли крови.  Двенадцать-Т  понял,  что
его надрали. Это был не Квинн Декстер, крысятник из  арколога.  Это  был
самый страшный кошмар.
   Он никогда не любил Нюван. Но какого хера - это  все-таки  родина.  А
теперь одержимые ее оттрахают, захватят каждого человека на ней - и  это
он, жопа такая, их впустил!
   Мерцающая мгла рубила на части еще одного  бойца.  Движимый  яростью,
Двенадцать-Т  заставил  глючащее  тело  подчиниться  в  последний   раз.
Направив на исходящего кровью бойца автомат, он нажал на курок.  Очередь
вышла короткая. Со страшным грохотом ствол  плюнул  синим  пламенем.  Но
лишившись подсказок программы ведения огня, гангстер не ожидал настолько
сильной отдачи. Его оторвало  от  липучки  и  понесло,  закрутив,  через
камеру.
   Мир застыл.
   - Лопни! - рявкнул чей-то бешеный голос.
   Автомат подчинился. Силиколитий разлетелся, как  осколочная  граната.
Острые, как иглы, обломки, пробили кожу Двенадцать-Т  или  пробарабанили
по металлическим протезам. Он беспомощно кружился в воздухе, роняя капли
крови из располосованной руки.
   - Держите его! - скомандовал кто-то резко. Квинн затормозился, выходя
из ускоренного бытия.
   Энергистическая сила его утихала. Остальной мир постепенно ускорялся.
Это было прекрасно - плыть по камере, уставленной  статуями,  застывшими
на полустуке сердца. Их сердец, не его. Брат Божий сделал его неуязвимым
для неодержанных. Какой еще знак избранности ему нужен?
   - Благодарю тебя, Господи! - смиренно прошептал  он.  Теперь  планеты
склонятся перед ним. Как и предсказывал Лоуренс.
   Большая часть крови расплескалась по стенам клейкими каплями и лужами
на полу. Изувеченные трупы мирно колыхались от теплого ветерка.  Остатки
банды представляли  собою  жалкое  зрелище.  Пока  в  камере  находилось
четверо одержимых,  исходящих  своей  страшной  силою,  протезы  или  не
работали вовсе, или выходили из-под контроля хозяев. А  все  бойцы  были
ветеранами и практически полностью зависели,  как  космоники,  от  своих
имплантов. Лоуренс и Грейпер вынимали оружие из бессильных рук, когтей и
разъемов.
   Квинн оттолкнулся от стены,  направляясь  к  Двенадцать-Т.  За  время
полета сутана его обрела обычный вид.
   Гангстер обильно потел. Один  из  бойцов,  чьи  руки  остались  почти
целиком  органическими,  перевязывал  размочаленную  кисть  Двенадцать-Т
обрывками собственной майки.
   - Восхищен твоей силой, - промолвил Квинн. - Ее  можно  поставить  на
службу Брату Божьему.
   - Бога нет, так что у не...
   Он вскрикнул от боли в левой руке. Кожа на ней с шипением  вздувалась
волдырями.
   - Ты хотел меня оскорбить, - мягко проговорил Квинн.
   Двенадцать-Т беспомощно глянул на него. Он не привык  к  такой  боли.
Никто не привык. Их всегда защищала нейросеть. А значит,  будет  херово,
понял гангстер, совсем херово. Если только...
   - И покончить с собой я тебе не позволю, - заметил Квинн. - Я знаю, о
чем ты думаешь. Все думают об этом, когда понимают, что с ними случится.
   Импровизированные  бинты  на  руках  Двенадцать-Т  разом  затвердели,
преобразуясь в прочный нейлон. Концы их зашевелились, точно слепые змеи,
и сами собой завязались в узел.
   - Ты так похож на меня, Двенадцать-Т, - искренне промолвил  Квинн.  -
Твой змий почти свободен. Ты никогда не стал бы тем,  кто  ты  есть,  не
осознавая истинной своей природы. Не сдерживайся. Прими  Брата  Божьего.
Живи в нами в Ночи.
   - Ты еще сделаешь ошибку, жопа. И я буду ее ждать.
   - Я не ошибаюсь. Я - избранный.
   - Херня святошеская.
   - Иди за мной, Двенадцать-Т. Подчинись себе и познай бессмертие слова
Его. Предай своих людей ради прибыли. И  ты  никогда  более  не  узнаешь
поражения. Мои апостолы имеют кого и как хотят, и враги их горят в  муке
вечной. Награда будет большей, чем ты осмеливался мечтать.  Помоги  мне,
Двенадцать-Т. Расскажи, где местные полицейские. Переведи  деньги  банды
на мой диск. Покажи, где космопланы, на которых  мы  с  моими  учениками
спустимся на планету. Сделай это, Двенадца