ляется крайне скучным. Не  думаю,  что
мы когда-нибудь придем к этому. Слишком уж у нас разный  менталитет.  Мы
нетерпеливы и вспыльчивы. Помилуй нас, Господи.
   - Так вы, значит, человек?
   - Да, детка. Я человек. И на планете этой живут только люди.
   - Но почему вы здесь?
   - Мы работаем на киинтов, помогаем записывать  историю  человечества.
Каждый вносит небольшую лепту: регистрирует то, о чем знает  доподлинно.
В давние  времена  были  слугами  лордов  и  королей.  Приходилось  и  с
кочевниками скитаться. Во  времена  индустриализации  пошли  работать  в
масс-медиа. Известными журналистами мы не стали, трудились  в  конторах,
зато к нашим услугам была целая лавина информации, большая часть которой
никогда  не  попадала  в  учебники  истории.  И  это   нас   чрезвычайно
устраивало. Сейчас мы по-прежнему работаем с  информацией.  Позже,  если
захочешь, я покажу тебе, как работать  с  проектором.  Каждое  публичное
сообщение людей попадает в нашу библиотеку.  Меня  это  всегда  смешило.
Если бы только эти маркетологи знали, какая у них широкая аудитория.
   - Киинты действительно так нами интересуются?
   - И нами, и тиратка, и леймилами, и ксеноками. Ты, наверное, о них  и
не  слыхивала.   Они   были   свидетелями   исчезновения   народов,   их
самоуничтожения. Такая потеря - трагедия для преуспевающих народов.  Все
отличаются друг от друга, понимаешь, детка?  Жизнь  драгоценна  сама  по
себе,  но  здравая  мысль  -  величайший  дар,  который  нам  предлагает
вселенная. Так что  киинты  изучают  все  существа.  Ведь  если  они  не
выживут, знания о них будут потеряны для всех нас.
   - Как случилось, что вы стали на них работать?
   - Киинты обнаружили Землю две с половиной  тысячи  лет  назад,  когда
начали изучать эту галактику.  Они  взяли  ДНК  от  нескольких  людей  и
клонировали нас, внеся несколько изменений.
   - Какие? - с  интересом  спросила  Джей.  Какая  интересная  история.
Столько тайн!
   - Мы не стареем так быстро,  у  нас  есть  родственная  связь,  ну  и
остальное по мелочи.
   - Здорово! И вы были на Земле с рождения?
   - С тех пор, как выросла, да. Сначала нас обучили по методу  киинтов.
Главное их правило,  когда  они  имеют  дело  с  представителями  других
существ, особенно примитивных, - это нулевая интервенция. Они не хотели,
чтобы мы стали слишком чувствительными и  земными  людьми.  Если  бы  мы
такими сделались, то могли бы предложить идеи,  которые  тем  эпохам  не
подходили. Я имею в виду: что бы случилось,  если  бы  испанская  Армада
вдруг обзавелась бы радаром. Вот почему они нас стерилизовали. Чтобы  мы
оставались бесстрастными.
   - Это ужасно!
   Трэйси улыбалась, устремив вдаль невидящий взор.
   - Зато какие преимущества! Знаешь, детка, если бы ты видела  хотя  бы
немногое  из  того,  что  довелось  увидеть  мне.   Династии   китайских
императоров в самом их расцвете. Жителей восточной  Исландии,  создающих
свои статуи. Рыцарей в полном облачении, сражающихся за  свои  крошечные
королевства. Города инков, встающие из джунглей. Я была служанкой, когда
Иоанн Безземельный подписывал  Великую  хартию  вольностей.  Во  времена
европейского Ренессанса была великосветской дамой.  Махала  платочком  с
пристани,  когда  Колумб  отправлялся  через   Атлантику.   Плевала   на
фашистские танки, въезжавшие в Европу. Тридцать лет  спустя  плакала  на
мысе Канаверал, провожая на Луну "Аполлон". И была так горда тем, что мы
совершили. А потом вместе  с  Ричардом  Салдана  прибыла  в  космическом
корабле на Кулу. Ты просто не представляешь, какая замечательная была  у
меня тогда жизнь. Я знаю все-все,  на  что  способны  люди.  Хорошие  мы
все-таки существа. Не самые лучшие, исходя из стандартов киинтов, однако
намного выше среднего уровня. Можно сказать, уникальные,  -  она  громко
хлюпнула носом и промокнула платочком глаза.
   - Не плачьте, - тихо сказала Джей. - Пожалуйста.
   - Мне жаль. Когда ты здесь, когда я знаю, чего ты можешь достичь, дай
тебе шанс, сердце мое переполняет скорбь. Это так несправедливо.
   - Что вы хотите  сказать?  -  спросила  Джей.  Она  занервничала.  Не
очень-то приятно видеть перед собой плачущую старушку. - Разве киинты не
отпустят меня домой?
   - Не в том дело, - Трэйси храбро улыбнулась и похлопала Джей по руке,
- а в том, какой теперь у тебя будет дом. Лучше бы этого  не  произошло.
Открытие энергистических состояний и всего  того,  что  стоит  за  этим,
должно произойти в обществе, достигшем более высокого  уровня  развития.
Это великое событие. Человеческой психологии  необходимо  долго  к  нему
готовиться. Должно смениться по меньшей мере одно поколение. Прорыв этот
произошел по чистой случайности. Я заранее боюсь,  что  человечество  не
сможет пройти через все это без больших  потерь.  Мы  все,  наблюдатели,
хотели бы помочь, ну хотя бы указать ученым правильное направление.
   - Отчего же вы не помогаете?
   - Даже если бы нам и разрешили, толку бы не было.  Я  -  часть  нашей
истории, Джей. Я видела, как мы,  грязные  дикари,  стали  цивилизацией,
распространившейся по всей Вселенной. Более чем кто-нибудь,  я  понимаю,
кем мы могли бы стать, дай нам только шанс. И могла  бы  вмешаться,  так
что никто бы и не догадался, что  им  управляют.  Но  в  самый  решающий
момент социальной эволюции, когда опыт мой жизненно необходим, я  должна
оставаться здесь.
   - Ну почему? -  спросила  Джей  умоляющим  голосом.  Хрупкие  плечики
Трэйси задрожали от сдерживаемых эмоций.
   - Ох, деточка, разве ты не поняла, в каком месте ты  находишься?  Это
же проклятая богадельня.
 
*** 
 
   Прошло двадцать минут. Луиза сидела в большом мягком  кресле  салона.
Мышцы  брюшного  пресса  начали  уставать,  так  как  привязной   ремень
удерживал  ее  в  одном  и  том  же  положении.  Потом  ощутила   легкое
подрагивание: это кабина лифта переместилась на рельсы башни.  Прозвучал
звонок. Тридцать секунд - и они соскочили с  астероида  Скайхай  Киджаб.
Промелькнули горы. Облака над ними похожи были на  свернувшееся  молоко.
Слабая гравитация расслабила мышцы, и привязной ремень  перестал  давить
на живот.
   Земля внизу сияла  мягким  опаловым  светом.  В  основании  башни,  в
Африке, был полдень, и над океанами с обеих сторон континента сгрудились
облака. Их было значительно  больше,  чем  на  Норфолке,  хотя  "Далекое
королевство" летело на куда более низкой орбите. Может,  дело  именно  в
этом. Луизе лень было  искать  метеорологические  файлы  в  процессорном
блоке  и  составлять  сравнительную  программу.  Гораздо   приятнее   не
анализировать, а просто наслаждаться видом. Она смотрела на  гигантские,
медленно вращающиеся белые спирали, сталкивающиеся друг с другом.
   Женевьева отстегнула ремень, прошла  к  окну  и  прижалась  к  стеклу
носом.
   - Как красиво, - сказала она. Обернувшись к Луизе,  улыбнулась.  Лицо
ее раскраснелось. - А я-то думала, что Земля страшная.
   Луиза  тревожно  оглянулась  по  сторонам:  что  подумают  пассажиры,
услышав такие слова? Раз сейчас карантин,  большинство  из  них,  должно
быть, с Земли или с Ореола. Но никто даже  не  взглянул  в  ее  сторону.
Луизе показалось, что они сознательно не смотрят. Она подошла к Джен.
   - Я уже решила, что школьные учебники все врут.
   Ореол  сейчас  хорошо  был  виден.  Огромная  пунктирная   линия   из
светящихся точек,  обвившая  планету.  Похожа  на  самое  тонкое  кольцо
газового гиганта.  Вот  уже  пятьсот  шестьдесят  пять  лет  компании  и
финансовые консорциумы запускали астероиды в орбиту Земли. Процесс  стал
стандартным.  Поначалу  шла  крупномасштабная   добыча   минералов:   их
выкапывали, а затем вырубали пещеру обиталища. Потом  постепенно  начали
строить  промышленные  мануфактуры,  и  так  как  естественные   ресурсы
истощались, население перешло на более разумный способ экономики. Сейчас
вокруг Земли крутились пятнадцать тысяч обитаемых астероидов, каждый  по
своей орбите, и год за годом к ним прибавлялось по тридцать  пять  новых
лун. Между астероидами сновали десятки тысяч орбитальных судов.
   Выхлопы горючего, соединяясь, образовывали сверкающий нимб.
   Луиза  изумленно   смотрела   на   эфемерное   создание   космической
промышленности. Оно было более хрупким, чем небесный мост в летнем  небе
Норфолка, но в то же время и  более  внушительным.  Перспектива  внушала
уверенность. Оказывается, Земля сильная, намного сильнее, чем ей до того
представлялось.
   Уж где-где, а здесь мы будем  в  безопасности.  Она  прижала  к  себе
Женевьеву. Впервые за долгое время почувствовала успокоение.
   Внизу, под величественным Ореолом, Земля казалась почти  неподвижной.
Лишь в Северной  и  Южной  Америке  ощущалась  человеческая  активность.
Материки оставались пока в темноте. К Атлантике приближался рассвет,  но
ночь не мешала ей видеть, где находятся люди. Аркологи сверкали,  словно
вулканы солнечного света.
   - Это что, города? - взволнованно спросила Женевьева.
   - Думаю, да.
   - Здорово! А почему вода здесь такого цвета?
   Луиза отвела взгляд от иллюминации. Цвет океанской  воды  и  в  самом
деле был странный - серо-зеленый,  не  похожий  на  приятную  изумрудную
зелень норфолкских морей.
   - Не знаю. Похоже, они не слишком чистые. Наверное, это  загрязнение,
о котором мы слышали.
   Позади кто-то тихонько кашлянул. Девочки вздрогнули. Впервые  на  них
обратил внимание  кто-то  помимо  стюардесс.  Обернувшись,  они  увидели
маленького человека в деловом темно-лиловом костюме.  Лицо  его  тронули
морщинки, хотя старым назвать его было нельзя.  Луизу  удивил  небольшой
его рост. Она была выше его на целый дюйм. Зато у  человечка  был  очень
широкий лоб. Линия волос начиналась дальше обыкновенного.
   - Быть может, я покажусь вам невежливым,  -  сказал  он  спокойно.  -
По-моему, вы из другой системы.
   Луиза удивилась: интересно, чем они отличались от других?  В  Скайхай
Киджабе она купила  себе  и  сестренке  дорожные  костюмы,  комбинезоны,
похожие  на  те,  что  носят  астронавты,  но   более   нарядные   -   с
многочисленными карманами и заклепками. Такую  одежду  носили  и  другие
женщины, и Луиза надеялась, что на общем фоне они не будут выделяться.
   - Да, - созналась она. - Из Норфолка.
   - А! Мне ни разу не довелось попробовать Норфолкские  слезы.  Слишком
уж это дорого, даже при моей зарплате. Примите соболезнования в связи  с
вашей утратой.
   - Благодарю, - Луиза старалась сохранять нейтральное выражение  лица.
Она привыкла к этому с детства. Так она вела себя, когда на  нее  кричал
отец.
   Мужчина представился:
   - Обри Эрл. Вы впервые на Землю? - поинтересовался он.
   - Да, - ответила Женевьева. - Нам-то надо на  Транквиллити,  но  туда
нас не пускают.
   - Понимаю. Стало быть, вам все в новинку?
   - Частично, - ответила Луиза. Она не понимала, чего Обри от них надо.
Он вовсе не годился на роль приятеля для молодых  девушек.  Вряд  ли  им
движет альтруизм.
   - Тогда позвольте мне объяснить, что вы перед собой видите. Океаны не
пострадали от загрязнения, во всяком случае, серьезно не  пострадали.  В
конце двадцать первого столетия их основательно почистили.  Нынешний  их
цвет вызван цветением  морских  водорослей.  Это  специально  выведенный
сорт, который плавает на поверхности.  Согласен  с  вами,  выглядит  это
ужасно.
   - Но ведь это повсюду, - сказала Женевьева.
   - Увы, это так. Это, если можно так  выразиться,  легкие  Земли.  Они
выполняют работу, которую совершали когда-то леса и луга.  Поверхностная
вегетация уже не та, что была раньше, поэтому Центральное  правительство
и решило вырастить эти водоросли, чтобы мы тут все  не  задохнулись.  По
правде говоря, этот способ намного удачнее того, что применили на Марсе.
Хотя мне не следует быть таким недипломатичным, ведь я проживаю на Луне.
Теперь в нашей атмосфере намного меньше угарного газа, чем восемьсот лет
назад. На Земле вы будете дышать удивительно чистым воздухом.
   - Так почему тогда все вы живете в аркологах? - недоумевала Луиза.
   - Жара, - с печалью в голосе ответил Обри. - Знаете  ли  вы,  сколько
тепла выделяет  современная  индустриальная  цивилизация,  насчитывающая
свыше сорока миллиардов человек? - он указал на висевший под ними шар. -
Теплом этим можно  расплавить  полярный  лед.  Мы,  разумеется,  приняли
превентивные  меры.  Построили  орбитальные  башни,  чтобы   космические
корабли отныне здесь не приземлялись и не добавляли тепла  в  атмосферу.
Но как бы мы ни были экономны, убрать это тепло так быстро  и  повернуть
тем самым время вспять мы не в состоянии. С окружающей средой  у  нас  и
так забот полон рот.
   - Значит, дело совсем плохо? - спросила Женевьева. Ей  казалось:  то,
что он рассказал, было хуже, чем даже в потустороннем мире, хотя  дядька
этот не казался шибко расстроенным от случившегося с ними катаклизма.
   Он улыбнулся, любовно глядя на планету.
   - Да, это лучший из миров Конфедерации. Хотя, полагаю, о своей родине
все так говорят. Я прав?
   - Я люблю Норфолк, - сказала Луиза.
   - Ну разумеется. Но, позволю себе заметить, тут вам  покажется  очень
шумно. Такого вам испытывать не приходилось.
   - Да, я знаю.
   - Ну  и  хорошо.  Будьте  здесь  осторожнее.  Люди  не  бросятся  вам
помогать. Такая у нас культура, понимаете?
   Луиза искоса на него взглянула.
   - Вы хотите сказать, что иностранцев здесь не жалуют?
   - Нет,  ничего  подобного.  Расизма  здесь  нет.  Во  всяком  случае,
открытого. На Земле каждый - иностранец по отношению  к  своему  соседу.
Это оттого, что нам так  тесно.  Приватность  -  это  благо,  о  котором
мечтают. В публичных местах  с  незнакомыми  не  разговаривают,  отводят
глаза. Происходит это оттого, что они и сами хотят,  чтобы  с  ними  так
обращались. Сейчас я нарушаю  табу,  беседуя  с  вами.  Вряд  ли  другие
пассажиры с вами заговорят. Но я бывал в других  системах  и  знаю,  как
странно все вам сейчас кажется.
   - Что, с нами никто не будет говорить? - встревожилась Женевьева.
   - Во всяком случае, не с такой охотой, как я.
   - Что ж, мне это нравится, - сказала Луиза. Доверия к Эрлу  Обри  она
так и не почувствовала. В глубине души она боялась, что он напросится  к
ним в провожатые. Достаточно она натерпелась от тети Селины на  Норвиче.
Ну ладно, Роберто хотя бы родственник, а Эрл так и вовсе  незнакомый.  И
установленные на Земле обычаи нарушает, когда  вздумается.  Холодно  ему
улыбнулась и повела Джен от окна. Сестренка не сопротивлялась. В  кабине
лифта было десять уровней, а билеты позволяли им занимать места в  любом
из четырех этажей. До конца полета Эрла они уже  не  видели.  Оказалось,
что о приватности он говорил правду. Больше с ними никто не заговорил.
   Изоляция, может,  и  способствовала  безопасности,  но  десять  часов
полета показались невыносимо скучными. Долгое время они провели у  окна.
Земля вырастала в размерах. Луиза даже умудрилась  поспать  в  последние
три часа, свернувшись калачиком в большом кресле.
   Проснулась, когда Джен потрясла ее за плечо.
   - Объявили, что мы входим в атмосферу, - сказала сестра.
   Луиза провела щеткой по падавшим на лицо волосам и села. Зашевелились
и другие дремавшие до сих пор пассажиры. Вынула  заколку  и  постаралась
придать свалявшейся шевелюре хоть какой-то порядок.  Надо  будет  первым
делом вымыть голову. Последний раз она делала это на  Фобосе.  А  может,
лучше подстричь их:  с  короткими  волосами  легче  справиться.  Тут  же
всплывали прежние контрдоводы: столько времени ухлопала на уход за ними,
а если острижет, то признается в собственном поражении. На  Крикдэйле  у
нее, конечно, времени было навалом: ухаживала за ними каждый день, да  и
служанка помогала.
   Господи, и чем я тогда целый день занималась?
   - Луиза? - осторожно обратилась к ней Женевьева.
   Она подняла бровь, удивившись такой интонации:
   - Что?
   - Ты не рассердишься, если спрошу?
   - Не рассержусь.
   - Просто ты еще не сказала.
   - Не сказала чего?
   - Куда мы поедем, когда опустимся на Землю?
   - Ох.
   Луиза была ошарашена. Она даже и не подумала об этом. Главным для нее
было уехать из Верхнего Йорка и  избавиться  от  Брента  Руа.  В  памяти
всплыло название города, который наверняка еще существовал.
   - Лондон, - сказала она Женевьеве. - Мы едем в Лондон.
 
*** 
 
   Первой построили Африканскую орбитальную башню.  По  своему  значению
достижение это  не  уступало  изобретению  фьюзеодвигателя.  Центральное
правительство и политики дали согласие на строительство. Как справедливо
заметил Обри  Эрл,  башня  предназначалась  для  спасения  атмосферы  от
загрязнения.  К  2180  году  корабли  настолько   ее   испоганили,   что
метеорологи всерьез предсказывали гибель Земли от ураганов "армада".
   Вопрос "строить  или  нет?"  приобрел  лишь  академическое  значение.
Грузооборот построенной башни сразу превысил на тридцать  процентов  то,
что перевозил ранее весь флот. Прошли четыреста тридцать лет, и первая в
истории башня превратилась в опорный элемент,  проходивший  через  центр
современной Африканской башни. В  ней  выстроили  сорок  семь  магнитных
рельсовых дорог, и она  стала  неуязвима  для  катастрофических  ветров.
Оказалось,  что  дешевле  строить  новые  башни,  а  не  модернизировать
существующие.
   Самой широкой частью сооружения были нижние  пять  километров.  Здесь
башню окружал кожух с туннелями, защищавший кабины лифта от ветров,  что
позволяло эксплуатировать башню даже при самых плохих погодных условиях.
Где  заканчивалась  башня  и  где  начиналась  станция   "Гора   Кения",
определить было почти невозможно.
   Ежедневно через башню провозили двести тысяч тонн грузов и  семьдесят
пять тысяч пассажиров. В основании ее, по восьмидесяти вакуумным трубам,
ходили поезда, доставлявшие пассажиров на все континенты.
   С целью бесперебойного обслуживания полетов построили несколько залов
прибытия. Созданы они были по единому образцу: длинный главный вестибюль
с мраморным полом, по  одну  его  сторону  таможенные  и  иммиграционные
службы, а по другую - лифты, спускавшие пассажиров к  вакуумным  трубам.
Даже если прибывший на Землю пассажир точно знал, к  каким  лифтам  надо
идти, сначала ему  необходимо  было  преодолеть  внушительную  баррикаду
прилавков, продававших все - от носков до предметов роскоши.  Выпутаться
без потерь, особенно новичку, было не так-то легко.
   Би7 продумало все до  мелочей.  Сто  двадцать  секретных  агентов  до
времени  оставили  текущие  обязанности,  чтобы  обеспечить   прикрытие.
Пятьдесят сотрудников рассредоточились в  зале  №  9,  том  самом,  куда
должны были прибыть сестры Кавана. Каждое  их  движение  фиксировал  AI,
мониторы установили во всех системах безопасности. Еще пятьдесят агентов
поехали в Лондон буквально через минуту после того, как Луиза объявила о
своем решении. Двадцать человек держали в резерве на случай неразберихи,
ошибок и форс-мажорных обстоятельств.
   Не обошлось  без  споров:  всех  представителей  отличало  завышенное
чувство собственности, когда дело касалось вверенных им  территорий.  На
проведение операции заявила права Южная Африка, напомнив присутствующим,
что станция  "Гора  Кения"  находится  в  ее  епархии.  Западная  Европа
возразила,  утверждая  в  качестве  аргумента,  что  башня  всего   лишь
транзитный пункт на пути в Европу, поэтому за операцию  отвечает  только
она. Другие члены Би7, не понаслышке  осведомленные  о  занудстве  Южной
Африки  и  ее  приверженности  к  утомительным   процедурным   вопросам,
поддерживать ее не стали.
   Итак, Западная Европа получила карт-бланш и вступила в свои права как
на территории станции, так и на всем пути следования сестер.
   Южная  Африка   в   раздражении   покинула   виртуальное   совещание.
Удовлетворенно улыбнувшись (впрочем, ни малейших сомнений в победе и  не
было), представитель  Западной  Европы  подключился  к  AI  и  рас