ечто вроде гигантской лапы  с  восемью  когтями.  На  плитках
застыли ярко сверкающие в лучах двух мощных фонарей водяные потеки.
   Джошуа  присвоил  изображению  порядковый  номер  и  сохранил  его  в
свободной клетке памяти своей нейронаноники. Мозаика, прикинул он, могла
бы принести около тридцати тысяч фьюзеодолларов, но только в том случае,
если бы ему удалось отколоть несколько сотен плиток, причем не  повредив
их. Это вряд ли. Кроме того, сначала пришлось бы соскребать или испарять
покрывающий их  лед.  Рискованно.  Даже  придумай  он  более  или  менее
подходящий способ это сделать, работа займет  никак  не  меньше  недели.
Нет, призыв сирен, звучавший у него в голове, явно исходил не отсюда.
   Снова заработали газовые двигатели.
   Теперь, скользя над обломками стен, он понемногу  начал  представлять
себе очертания строений: несомненно, здесь  было  какое-то  общественное
здание. Помещение  с  мозаичным  полом,  возможно,  являлось  залом  для
приемов - в одной из стен он заметил пять одинаковых  проемов,  которые,
скорее всего, когда-то были входными дверями. От проемов в  трех  других
стенах тянулись коридоры, куда с  каждой  стороны  выходило  по  десятку
комнат поменьше. В конце коридоры разветвлялись,  превращаясь  в  другие
коридоры, с новыми  боковыми  комнатами.  Кабинеты?  Он  бы  не  решился
утверждать что-либо с уверенностью, поскольку в момент катастрофы, когда
здание, крутясь, унеслось в пространство,  было  уничтожено  практически
все, что в нем было. Но, будь это человеческим сооружением, он бы назвал
эти помещения именно кабинетами.
   Как  и  большинство  других  мусорщиков,  Джошуа  считал,  что  знает
леймилов достаточно хорошо,  чтобы  примерно  представлять,  какими  они
были. С его точки зрения они не слишком отличались  от  людей.  Конечно,
выглядели   они   довольно   странно,    поскольку    были    существами
трисимметричными: три руки, три ноги, три коротких толстых,  похожих  на
обрубки щупальц головы. Ростом чужаки были чуть пониже людей.  Необычная
биохимия; у  них  было  три  пола:  женские  особи  с  яичниками  и  две
разновидности мужских особей, оплодотворяющие самку  своей  спермой.  Но
совершенно ясно было и то, что по сути своей они мало чем отличались  от
людей: они так же жрали, рожали детей, строили разные машины и создавали
технологическую цивилизацию, даже, возможно, подобно людям кляли  своего
начальника,  а  по  дороге  с  работы  заходили  куда-нибудь  пропустить
стаканчик. И все шло совершенно нормально до того самого дня,  пока  они
не встретились с чем-то таким, с чем не смогли совладать. С чем-то,  что
либо оказалось в состоянии полностью  уничтожить  их  за  какую-то  пару
часов, либо заставило их уничтожить самих себя.
   При  этой  мысли  Джошуа  даже  поежился  внутри   своего   абсолютно
комфортабельного ЛГПИ. Да, слишком долго находиться в Кольце Руин вредно
- в голову начинает лезть всякая чушь. Ладно, значит,  назовем  комнатки
поменьше кабинетами и подумаем,  что  делается  в  человеческих  офисах.
Правильно, там обычно сидят непробиваемые высокооплачиваемые  бюрократы,
неустанно обрабатывающие разные данные.
   Центральная система хранения информации!
   Джошуа прекратил свой бесцельный облет зазубренных оснований  стен  и
направился  к  ближайшему  помещению.  Низкие  неровные   черные   стены
обрамляли помещение примерно пять на пять метров. Он опустился до высоты
двух метров и остановился, зависнув параллельно полу.  Струйки  газа  из
маневровых двигателей подняли над изборожденной паутиной тонких трещинок
неровной поверхностью полипа крошечные облачка пыли.
   Он начал осмотр помещения с одного из углов,  настроив  датчики  так,
чтобы в поле зрения попадало примерно с половину квадратного метра пола,
затем включил двигатели и переместился дальше. Его  нейронаноника  взяла
управление   ранцем   на   себя,   давая   ему   возможность   полностью
сосредоточиться на  изучении  поверхности  древнего  полипа.  Теперь  он
перемещался взад и вперед таким образом, что края  обследуемых  участков
перекрывали друг друга примерно на пять сантиметров.
   Ему приходилось то  и  дело  напоминать  себе  об  истинном  масштабе
изображения - в противном случае можно было бы с  легкостью  представить
себе, что летишь высоко в небе над какой-нибудь свинцово-серой  песчаной
пустыней. То, что казалось глубочайшими сухими долинами, на  самом  деле
было царапинами от столкновений, болотистые оазисы отмечали места,  куда
угодили частицы грязи, расплывшиеся от  выделившегося  при  столкновении
тепла лишь с тем, чтобы тут же замерзнуть снова.
   Круглая дырка около сантиметра в диаметре.  Увеличение  до  тех  пор,
пока отверстие не заняло примерно около  половины  поля  зрения.  Внутри
блеснул металл - спиральный спуск,  ведущий  куда-то  вниз.  Гнездо  для
крепежного болта. Потом он нашел  еще  одно,  причем  на  сей  раз  болт
оказался на месте, правда, немного  искривленный.  Затем  еще  два  -  с
отломленными  головками.  Затем  он  нашел  то,  что  искал.   Отверстие
диаметром в четыре сантиметра. Из отверстия ему приветственно помахивали
размочаленные концы кабеля, похожие  на  водоросли.  Оптические  волокна
трудно было перепутать с чем-то другим. Конечно, они немного  отличались
от привычных оптоволоконных кабелей, выпускаемых Корпорацией Кулу, но во
всем  остальном  практически  ничем  не  отличались   от   человеческих.
Подземная коммуникационная сеть, которая по  логике  вещей  должна  быть
связана с центральной системой хранения информации. Но где же она  может
находиться?
   Губы  Джошуа,  плотно  обхватывающие  загубник  дыхательной   трубки,
растянулись в улыбке. Если из приемного зала открывается доступ  во  все
прочие части здания, то  почему  бы  там  же  не  оказаться  и  входу  в
технические помещения? Это было само собой разумеющимся,  не  подлежащим
сомнению. Самоочевидным. Определенно, судьба или что-то близкое  к  ней.
Его нервы буквально вибрировали от сдерживаемого смеха и возбуждения. Ну
вот, наконец, и он, Большой  Удар.  Его  билет  в  настоящую  Вселенную.
Теперь на Транквиллити в клубах и пивных, где собираются мусорщики,  еще
десятки лет будут с завистью вспоминать  о  Джошуа  и  о  том,  как  ему
подфартило. Он добился своего!
   Датавизированный  приказ,  отправленный  им   в   маневровый   ранец,
мгновенно оторвал его от пола офиса. Оптика скафандра  тут  же  изменила
масштаб   увеличения,   несколькими   последовательными   переключениями
возвращая его зрение к нормальному. Ранец  развернул  его  на  девяносто
градусов по направлению к мозаике, и Джошуа ринулся  туда,  оставляя  за
собой бледные ленточки вырывающегося из сопел газа.
   И  вот  тут-то  он  и  заметил  его.  Инфракрасное  пятно,   медленно
движущееся в Кольце  Руин.  Невероятно,  но  факт.  Другой  мусорщик.  И
совпадением это быть никак не могло.
   Первоначальное удивление быстро сменилось  вспышкой  опасного  гнева.
Должно быть, они следили за ним. Если подумать, то это было не так уж  и
трудно.  Всего-то  и  надо  было  -  оставаться  на  орбите  в  двадцати
километрах над плоскостью  Кольца,  откуда  очень  удобно  наблюдать  за
инфракрасным следом выхлопа двигателей корабля мусорщика, подруливающего
к привлекшим его внимание обломкам. Хотя для этого и  нужно  обзавестись
армейскими оптическими датчиками, позволяющими вести наблюдение невзирая
на  весь  плавающий  в  Кольце  мусор.  А   это   уже   само   по   себе
свидетельствовало,  что   операция   была   заранее   и   очень   хорошо
спланирована.  Кем-то,  кто  был  исполнен  решимости  добиться  своего,
решимости, не свойственной самому Джошуа.  Кем-то,  кто  не  остановится
перед убийством мусорщика, космоплан которого им удастся перехватить.
   Гнев мало-помалу начал уступать место холодку страха.
   Сколько же мусорщиков не вернулось домой за последние годы?
   Он сфокусировал датчики  воротника  на  приближающемся  космоплане  и
увеличил изображение.  Розовая  клякса,  окруженная  еще  более  розовым
туманом выхлопа реактивных двигателей. Но уже  можно  было  различить  и
смутные   очертания   самого   корабля.   Стандартная   двадцатиметровая
шестиугольная решетка  орбитального  грузового  буксира  со  сферическим
модулем  жизнеобеспечения  -  на  одном  конце  и  баками  с  горючим  и
энергоблоками, заполняющими задние грузовые гнезда вокруг двигателей,  -
на другом.
   У мусорщиков не нашлось бы и двух похожих друг на друга кораблей.  Их
собирали из всего, что попадалось под руку, - из  того,  что  подешевле.
Это здорово помогало в смысле определения, кто есть кто. Все знали,  как
выглядят корабли их приятелей, и Джошуа почти сразу узнал замеченный  им
корабль. Это был "Мадийр", корабль Сэма Нивса и Октала Сипики.  Оба  они
были гораздо старше, чем он, и  мусорщиками  проработали  уже  несколько
десятков лет. Кроме того, они были одной из немногих работающих в Кольце
Руин команд.
   Сэм Нивс -  краснолицый  веселый  мужик,  которому  недавно  стукнуло
шестьдесят пять, любитель пива, сделавшего его  за  время  пребывания  в
невесомости похожим на бочку. Его тело, в отличие  от  тела  Джошуа,  не
было специально генинженировано для длительного  пребывания  в  условиях
нулевой гравитации, поэтому для борьбы с  прогрессирующей  атрофией  ему
приходилось пользоваться  множеством  внутренних  наноустройств.  Джошуа
помнил приятные вечера, проведенные им в компании Сэма еще в те времена,
когда он только начал работать в Кольце, помнил,  как  он  жадно  слушал
разные байки и хвастливые рассказы старика.  Постепенно  он  даже  начал
испытывать удовольствие от того, с каким восхищением стал  относиться  к
нему Сэм, считавший его кем-то  вроде  своего  ученика.  Вспомнились  не
совсем тактичные вопросы о том, как это ему так часто  удается  находить
стоящие вещи. И вообще, столько  находок  за  такое  короткое  время?  И
сколько, если не секрет, он за них выручил? Если бы подобные вопросы ему
стал задавать кто-нибудь другой,  он  тут  же  послал  бы  наглеца  куда
подальше. Но только не Сэма. Разве можно так обращаться со старым добрым
Сэмом?
   Со старым долбанным Сэмом.
   Тем временем "Мадийр" уравнял скорости с обломком. Основной двигатель
выключился,  серебристое   облачко   выхлопа   медленно   рассеялось   в
пространстве. Картинка становилась все более и более отчетливой,  теперь
уже можно было разглядеть и отдельные детали. Из маневровых кластеров то
и дело вырывались язычки топазового пламени, подводя корабль  поближе  к
цели. Теперь он был всего в каких-нибудь трехстах метрах от космоплана.
   Включился маневровый ранец Джошуа, удерживая его  над  мозаикой,  все
еще в тени обломка.
   Нейронаноника сообщила, что зафиксирована передача на частоте  связи,
и он едва успел датавизировать в радиомаяк скафандра приказ, запрещающий
отвечать на вызов. Очевидно, они еще не заметили его, но их датчикам  не
потребуется много времени,  чтобы  засечь  его  инфракрасное  излучение,
особенно  теперь,  когда  они  отключили   главный   двигатель.   Джошуа
развернулся так, чтобы теплообменные плавники его маневрового ранца были
обращены в сторону обломка, а не наружу, в  сторону  "Мадийра",  и  стал
прикидывать, как быть  дальше.  Может,  рвануть  к  космоплану?  Но  это
означало, что ему придется лететь по направлению к ним и лишь  облегчить
задачу  их  датчикам.  Укрыться  за  обломком?  Но  так  он  лишь  будет
оттягивать неизбежное,  поскольку  жабры-регенераторы  скафандра  смогут
снабжать его восстановленным воздухом еще дней десять,  а  потом  просто
иссякнет энергия. При этом  Сэм  и  Октал  все  равно  рано  или  поздно
обнаружат его, ведь они так и так  знают,  что  он  не  рискнет  слишком
далеко  уходить  от  космоплана.  Слава  Богу,  хоть   шлюз   закрыт   и
закодирован. Теперь, чтобы проникнуть в корабль им, независимо от  того,
насколько мощные у них резаки, потребуется куча времени.
   - Джошуа, сынок, это ты?  -  Датавизированный  голос  Сэма  доносился
еле-еле  из-за  интерференции  радиоволн,  призрачных  шумов  и   треска
статических разрядов, то и дело проскакивающих между частицами Кольца. -
Твой передатчик не отвечает. Ты, случаем, не в беде? Джошуа! Это Сэм. Ты
в порядке?
   Им явно требовался пеленг, значит, они его все еще не обнаружили.  Но
теперь уже скоро. Ему  нужно  куда-нибудь  спрятаться,  выйти  из  сферы
охвата их датчиков, а тогда он сможет решить, как  быть  дальше.  Джошуа
снова переключил датчики скафандра на  мозаичный  пол.  Покрывающие  пол
ледяные  наросты  время  от  времени  отсверкивали  яркими  искорками  -
отражениями вспышек маневровых двигателей "Мадийра". Оборудование Джошуа
зарегистрировало  омывающий  его   поток   когерентного   микроволнового
излучения. Радар в  Кольце  был  бесполезен,  поскольку  образующие  его
частицы вели  себя  совсем  как  старомодные  дипольные  противорадарные
отражатели. И  то,  что  преследователи  пользовались  именно  сканером,
который только и имел шансы засечь его, показывало,  насколько  серьезны
их намерения. И вот тут  впервые  в  жизни  Джошуа  вдруг  по-настоящему
испугался. От страха его мозг заработал невероятно быстро.
   - Джошуа! Ну будет тебе, это же Сэм. Где ты?
   Потеки замерзшей воды на плитках напоминали реку с притоками.  Джошуа
поспешно вернул из нейронаноники визуальную  картину  своего  подлета  к
обломку, внимательно вглядываясь  в  изображение.  Бугристый  лед  толще
всего был в одном углу, на картинке он был похож  на  горный  хребет  со
множеством вершин и пропастей, разделенных долинами непроницаемой  тени.
Джошуа велел маневровому ранцу осторожно направить  его  к  этому  углу,
используя   по   возможности   меньшее   количество   газа    и    держа
плавники-теплообменники   направленными   в   сторону,   противоположную
"Мадийру".
   - Джошуа, не заставляй нас волноваться. Ты в порядке?  Может,  помощь
какая нужна?
   Теперь "Мадийр"  находился  всего  в  какой-нибудь  сотне  метров  от
космоплана. Из маневровых двигателей  снова  вырвались  язычки  пламени,
стабилизируя его положение. Джошуа, наконец, смог дотянуться  до  острых
кристаллических сталагмитов, поднимающихся метра на два от пола. Он  был
убежден, что не ошибается - вода  явно  била  здесь  вверх  из  каких-то
прорванных труб, или  трубок,  или  по  чему  она  там  циркулировала  в
подземных глубинах. Он ухватился за один из сталагмитов, и его затянутая
в бронированную перчатку рука  едва  не  соскользнула  с  твердого,  как
сталь, льда - но, наконец, ему удалось погасить инерцию.
   Пробираться среди  торчащих  острых  конусов  в  поисках  какого-либо
отверстия в полу  было  делом  не  из  легких  и  продвигалось  довольно
медленно. Каждый раз, когда он  переносил  вперед  руку  или  ногу,  ему
сначала приходилось убеждаться, что под ними  твердая  опора.  Даже  при
том, что фотонная чувствительность его  датчиков  была  задействована  в
полную силу, пол видно было плохо. Ему приходилось пробираться к  центру
зоны - туда, где по логике вещей должно  было  находиться  отверстие,  -
практически на  ощупь,  метр  за  метром,  руководствуясь  исключительно
указаниями дисплея  прибора  инерционной  ориентации.  Если  только  это
отверстие, действительно, существовало. И  если  оно  куда-нибудь  вело.
Если, если, если...
   Только через три мучительные минуты, в течение которых он каждый  миг
ожидал взрыва торжествующего хохота Сэма  и  нестерпимого  испепеляющего
жара лазерного луча, ему, наконец, удалось  обнаружить  углубление,  дна
которого он не смог достать рукой. Джошуа ощупал его края с  тем,  чтобы
нейронаноника на основании тактильных ощущений представила ему более или
менее связную картину. Возникшая перед его мысленным взором визуализация
явила изображение провала метра три длиной, сантиметров  сорок  шириной,
но определенно уходящего куда-то вглубь,  под  пол.  Да.  Это  вход,  но
слишком тесный для него.
   В его воображении одна за другой  мелькали  картинки  охоты,  которую
устраивают на него Сэм  и  Октал.  Но  на  поверхности  охватившего  его
чувства обреченности булькало понимание того,  что  у  него  просто  нет
времени суетиться, пытаясь отыскать еще одно, более  широкое  отверстие.
Единственный его шанс был здесь.
   Он подтянулся к самой широкой части  провала,  аккуратно  протиснулся
между ледяными остриями и  отстегнул  с  пояса  термоиндуктор.  Это  был
темно-оранжевый цилиндр двадцати сантиметров длиной, удобно  умещающийся
в руке. Все мусорщики пользовались такими: его регулируемое индукционное
поле было идеальным средством для высвобождения в вакууме вмерзших в лед
или прикипевших к кускам оболочки предметов.
   Пока Джошуа датавизировал профиль необходимого ему поля  в  процессор
индуктора, он все время остро ощущал,  как  бешено  стучит  его  сердце.
Наконец,  не  выдержав,   он   отдал   нейронанонике   приказ   привести
сердцебиение в норму, снизив уровень адреналина в крови. Затем  направил
термоиндуктор в центр провала, набрал в легкие побольше воздуха,  напряг
мышцы и запустил программу, загруженную в нейронанонику.
   Фонари скафандра заливали  покрытую  льдом  небольшую  впадину  ярким
белым светом. Под слоем мутноватого льда Джошуа чудились какие-то темные
бесформенные призраки. Обледенелые края впадины отбрасывали в оптические
датчики на воротнике его скафандра радужные пучки света.  Темный  провал
уходил куда-то под поверхность обломка оболочки хабитата,  так  глубоко,
что лучи света не доставали до дна.
   Термоиндуктор включился одновременно с фонарями, мгновенно  превратив
метровой ширины участок льда в мерцающую красноватым  светом  трубу.  На
том уровне мощности, который задал Джошуа, лед  превратился  в  воду,  а
затем в пар меньше чем за две секунды. Рядом с ним в пространство ударил
толстый столб пара, добавляя еще немного вещества к материи Кольца Руин.
Край струи задел скафандр, и  Джошуа  пришлось  покрепче  ухватиться  за
ледяные сосульки.
   - А-а, ну вот, наконец-то, я и вижу  тебя,  Джошуа,  -  торжествующий
датавизированный смех Сэма эхом отозвался в его мозгу.
   Термоиндуктор выключился. Секундой позже пар рассеялся настолько, что
стал виден вход в вырезанный  им  тоннель,  гладкие  стенки  которого  в
отраженном   свете   фонарей   скафандра   отливали   рифленым   хромом.
Заканчивался тоннель метров через десять, в недрах тела  полипа.  Джошуа
развернулся, цепляясь за лед и  колотя  по  нему  кулаками  в  отчаянной
попытке ухватиться за что-нибудь на этой скользкой поверхности, и нырнул
в тоннель головой вперед.
   Лазер с "Мадийра" ударил в лед в тот самый  момент,  когда  его  ноги
скрывались  в  тоннеле.  Под  воздействием   мощного   разряда   энергии
сталагмиты вокруг провала мгновенно превратились в ледяную пыль,  а  лед
испарился в радиусе трех метров вокруг. Грибовидное облако  голубоватого
пара рванулось в пространство, унося с собой тучу полутвердых  осколков.
Проходящий сквозь облако луч лазера был похож на луч красного солнечного
света.
   - Конец  маленькому  засранцу!  -  прозвучал  в  эфире  торжествующий
возглас Сэма.
   Лазерный луч потух. Ледяная каша  осела  на  покрытый  пеной  фюзеляж
космоплана.  Секундой  позже  она  добралась  и  до  "Мадийра",  облепив
алитиевые  конструкции.  Маневровые  двигатели  на  мгновение  полыхнули
огнем, удерживая корабль в прежнем положении.
   Как только облако пара рассеялось, "Мадийр" сфокусировал свои датчики
на все еще  вибрирующем  обломке  оболочки.  Среди  остатков  стен  льда
практически не осталось, удар  лазера  и  струя  пара  заодно  выбили  и
мозаичные  плитки.  Даже  некоторые  самые  низкие  остатки  стен   были
разрушены до основания мощным  ударом  струи  пара.  На  полиповом  полу
светилось тускло-красное круглое пятно.
   Джошуа спасло только то, что лазерный  луч  отклонился.  Подошвы  его
бронированного скафандра зацепило краем