а
прибыли, сделал из них то, во что они превратились сейчас. И ты знал  об
этой их доктрине. Ты об этом все знал. Как давно они стали членами  этой
секты? До Гвина Лоуса? Да, священник? Они все были уже членами секты  до
его странной невиданной кровавой смерти в джунглях? Они уже были вместе?
   Несколько наблюдавших за  происходящим  ахнули.  Пауэл  услышал,  как
кто-то простонал:
   - Господи, только не это.
   Хорст еще продолжал безумно улыбаться надзирателю.
   - Это все тогда и началось? Да, священник? - продолжал  расспрашивать
Пауэл. - У Квинна были месяцы на то, чтобы обработать  их,  сломать  их,
подчинить их себе. Так? Именно этим он все время и занимался в  этом  их
дурацком доме с покатой крышей. И вот когда он  их  всех  повязал  одной
веревочкой, они обратились против нас.
   Он наставил палец на Хорста. Ему хотелось бы, чтобы палец превратился
в ружье и разнес бы на кусочки этого никчемного сломанного человечка.
   - Те ограбления еще в Даррингеме, Гвин Лоус, Роджер Чадвик, Хоффманы.
Господи, Боже мой, что они сделали с Хоффманами,  раз  им  потребовалась
такая инсценировка, чтобы мы ничего не узнали? И все это потому, что  ты
ничего нам не сказал. Как ты сумеешь  объяснить  все  это  своему  Богу,
когда предстанешь перед ним? Расскажи мне.
   - Я не был уверен, - подвывал Хорст. - Вы не лучше их. Вы  -  дикари,
вам нравится здесь. Единственная разница между вами и иветами - это  то,
что вам платят за то, что вы здесь делаете. Вы бы озверели,  если  бы  я
сказал, что они обратились вместо меня к секте.
   - Когда ты узнал про это? - сорвался  на  крик  Пауэл.  Плечи  Хорста
задрожали, он схватился за грудь и скрючился.
   - В тот день, когда умер Гвин.
   Пауэл закинул голову назад и поднял кулаки к небу.
   - КВИНН! - взревел он. - Я тебя достану. Я, черт вас раздери, достану
каждого из вас. Ты меня слышишь, Квинн? Ты уже покойник.
   Ворикс тоже вызывающе подвывал на небеса.
   Пауэл оглядел безмолвное напряжение, центром которого был он,  увидел
трещину, через которую к ним  внутрь  проникает  страх,  и  гнев,  искры
которого уже начали разгораться у них в душах. Он знал людей,  эти  были
на его стороне. Каждый из них будет с  ним  до  самого  конца.  С  этого
момента ни у кого не будет ни минуты покоя,  пока  все  иветы  не  будут
выслежены и уничтожены.
   - Мы не можем вот так просто обвинить иветов, - заметил Рей Молви.  -
Только по его заявлению.
   Он с презрением посмотрел на Хорста. Поэтому-то Ворикс и  застал  его
врасплох. Собака обрушилась ему на грудь и  опрокинула  его.  Рей  Молви
закричал в ужасе от лая  Ворикса,  от  его  клыков,  которые  щелкали  в
нескольких сантиметрах от его носа.
   - Ты, - сказал Пауэл Манани. В его тоне не было и - нотки сомнения. -
Ты, законник! Именно ты хотел, чтобы я  их  освободил.  Ты  позволил  им
построить этот чертов притон. Ты хотел, чтобы они  свободно  разгуливали
по округе. Если бы поступали так, как написано во всех книгах, и держали
бы этих дуболомов на помойке, где им и место,  то  ничего  бы  этого  не
было, - он отозвал собаку от пыхтящего перепуганного насмерть Рея. -  Но
ты прав, мы  не  знаем,  сделали  ли  иветы  что-нибудь  с  Гвином,  или
Роджером, или Хоффманами. Мы не можем доказать этого,  правда?  Мы  что,
адвокаты? Так что  все,  что  у  нас  есть,  -  это  Картер.  Ты  знаешь
кого-нибудь здесь еще, кто  может  разрезать  на  кусочки  десятилетнего
мальчика? Знаешь? Потому что, если ты такого знаешь, то думаю, мы бы все
хотели бы услышать, кто это может быть.
   Рей Молви, с отчаянием сжав зубы, покачал головой.
   - Значит, правильно, - сказал Пауэл. - А  ты  что  скажешь,  Димитри?
Картер был твоим сыном. Как ты думаешь, что надо  сделать  с  теми,  кто
сделал такое с твоим сыном?
   - Убить их, - ответил Димитри, стоя в самом  центре  небольшой  кучки
людей, которые пытались его хоть как-то успокоить. - Убить  их  всех  до
одного.
 
*** 
 
   Высоко над вершинами деревьев в подвижном воздушном танце крутилась и
вертелась  пустельга,  используя  быстрые  потоки  горячего  и  влажного
воздуха для того, чтобы с наименьшими  усилиями  оставаться  в  воздухе.
Латон всегда предоставлял естественным инстинктам птицы в таких  случаях
полную свободу, оставляя за собой только выбор направления.  Внизу,  под
почти непроницаемым ковром листьев, двигались  люди.  Маленькие  цветные
проблески можно  было  заметить  в  миниатюрных  просветах,  можно  было
различить выцветшие рубашки, грязную и  потную  кожу.  Хищные  инстинкты
пустельги  усиливали  каждое  движение,  составляя  вполне   разборчивую
картину.
   Четыре человека несли на  самодельных  носилках  тело  мальчика.  Они
медленно пробирались, обходя корни и небольшие овражки. Вид у них у всех
был очень мрачный.
   Впереди двигалась основная масса мужчин, ведомая надзирателем Манани.
Они шли уверенным шагом людей, у которых есть определенная  цель.  Латон
мог  разглядеть  в  суровых,  наполненных  ненавистью   лицах,   мрачную
решительность. Те, у кого не было лазерных ружей,  обзавелись  дубинками
или толстыми палками.
   В хвосте этой процессии пустельга разглядела бредущих  Рут  Хилтон  и
Рея Молви. Растерянные удрученные фигуры, не  говорящие  ни  слова.  Оба
углубленные в свою собственную вину.
   Хорст Эльвс был предоставлен самому себе на  небольшой  полянке.  Он,
все еще скрючившись, сидел на земле,  его  лихорадочно  колотила  дрожь.
Время от времени он испускал громкие крики, как будто его кто-то  кусал.
У Латона родилось подозрение, что рассудок окончательно покинул  бедного
священника. Но это не имело никакого значения,  он  выполнил  свою  роль
великолепно.
 
*** 
 
   Лесли Атклифф вынырнул на поверхность в десяти метрах от пристани,  в
руках он сжимал корзинку, полную  мышиных  крабов.  Он  перевернулся  на
спину и начал грести к берегу, волоча  за  собой  корзину.  Полоска  туч
цвета вороненого металла начал  собираться  на  западном  горизонте.  Он
решил, что где-нибудь через полчаса начнется дождь.
   Кей сидела на самом берегу, открыв  корзинку,  доставала  оттуда  еще
шевелящихся крабов и перекидывала их в ящик,  готовясь  разделывать.  На
ней были выцветшие  шорты,  топик,  сделанный  из  футболки,  ботинки  с
закатанными голубыми носками и бесформенная  соломенная  шляпа,  которую
она сплела сама из сухой травы. Лесли  наслаждался  видом  ее  стройного
тела, темно-коричневого после всех этих месяцев, проведенных на  солнце.
До их совместной ночи оставалось еще три дня. И ему нравилась мысль, что
она отдает предпочтение ночам, которые проводила с ним, а  не  с  кем-то
другим. После любовных наслаждений Кей даже разговаривала с  ним,  прямо
как с другом.
   Его ноги нащупали гальку, и он встал.
   - Вот тебе еще одна партия, - крикнул он.
   Мышиные крабы в корзине копошились, залезали друг на  друга  и  снова
скатывались на дно. Их было по меньшей мере  с  десяток;  узкие  плоские
тельца с дюжиной ножек, как у паука, коричневая чешуя напоминала  мокрый
мех, а остроконечная мордочка заканчивалась черным шариком,  похожим  на
нос грызуна.
   Кей улыбнулась и махнула ему рукой, лезвие зажатого в  ней  ножа  для
разделки сверкнуло на солнце. Эта улыбка придала смысл всему  прошедшему
дню.
   Поисковая партия вышла из джунглей в сорока метрах от пристани. Лесли
сразу же почувствовал что-то не ладное.  Они  шли  слишком  быстро,  как
ходят рассерженные люди.  И  все  они,  человек  пятьдесят  или  больше,
направлялись прямо к причалу. Лесли бессмысленно уставился на  них.  Они
шли вовсе не к причалу, они шли прямо к нему!
   - Братец Божий! - пробормотал он.
   Вся группа выглядела как толпа  линчевателей.  "Квинн!  Должно  быть,
Квинн опять что-то натворил. Квинн, который всегда настолько  умен,  что
никогда не попадается".
   Кей повернулась на неразборчивый  гул  голосов  и  прищурилась.  Тони
только что вынырнул с  полной  корзиной;  он  с  недоумением  глядел  на
приближающуюся толпу.
   Лесли  обернулся  и  посмотрел  за  реку.  Противоположный  берег   с
глинистым откосом и стеной переплетенных лианами деревьев  был  всего  в
ста сорока метрах отсюда. Он внезапно показался  очень  соблазнительным,
за последние несколько месяцев  Лесли  стал  хорошим  пловцом.  Если  он
броситься туда прямо сейчас, то им ни за что его не догнать.
   Возглавлявший толпу мужчина подошел к тому месту, где сидела Кей. Она
получила сильный удар по лицу без всякого предупреждения.  Лесли  видел,
кто  это  сделал,  -  мистер  Гарлворт,   сорока   пятилетний   энонфил,
собиравшийся  устроить  свою  собственную  винокурню.  Спокойный  мирный
человек, предпочитавший одиночество. Сейчас его лицо  было  красным,  на
нем  пылало  безумное  возбуждение.  Когда  его  кулак  соприкоснулся  с
челюстью Кей, он триумфально хрюкнул.
   Она вскрикнула от боли и  опрокинулась,  изо  рта  брызнули  капельки
крови. Мужчины столпились вокруг девушки и начали ее пинать  с  яростью,
которую можно было сравнить только с кровожадностью сейса.
   - Чтоб вас!.. - взвыл Лесли.
   Он отшвырнул корзину и, волоча ноги по колено  в  воде,  оставляя  за
собой длинный хвост брызг, бросился к берегу. Кей  визжала,  скрытая  за
шквалом пинающих ног. Лесли увидел, как сверкнул разделочный  нож.  Один
из мужчин упал,  схватившись  за  подбородок.  Затем  высоко  в  воздухе
появилась дубинка.
   Лесли так никогда и не услышал и не увидел, опустилась ли  дубина  на
забитую девушку. Он врезался в толпу поселенцев, которая бежала  к  нему
вниз по склону. В этой толпе с высоко поднятым огромным кулаком бежал  и
Пауэл Манани. Мир Лесли  превратился  в  хаос,  где  правили  инстинкты.
Кулаки опускались на него со  всех  сторон.  Он  отбрыкивался  в  слепой
ярости. Мужчины орали и выли. Мясистая  рука  вцепилась  ему  в  волосы,
пряди издавали ужасный трескучий звук, когда  их  медленно  отрывали  от
черепа. Вихрь пены поднялся вокруг него, как будто он дрался  посередине
водопада. Клыки вцепились ему в  запястье  и  потянули  его  руку  вниз.
Послышалось рычанье, и за ним тут же последовал треск ломающейся  кости.
Теперь боль разлилась по всему телу, заполнила каждый его нерв.  Но  это
почему-то не так беспокоило его, как должно бы. Теперь  он  уже  не  мог
бить так, как ему бы хотелось. Руки не слушались его. Он обнаружил,  что
стоит на коленях, зрение расплывалось в розовых полосах. Грязная  речная
вода кипела алым цветом.
   Настал момент, когда вдруг ничего больше не происходило. Его  держали
железными руками. Перед ним вырос Пауэл Манани, его черная густая борода
была всклокочена и вся промокла, дико оскалившись, он подался вперед.  В
наступившей тишине Лесли услышал,  как  где-то  вдалеке  навзрыд  плакал
ребенок. Затем тяжелый ботинок Пауэла врезался в его мужское достоинство
изо всей силы, которую только мог собрать мускулистый надзиратель.
   Волна агонии обрезала все нити, связывающие его с  действительностью.
Он был отрезан от жизни густым красным неоновым туманом,  через  который
он уже ничего не слышал и  не  видел.  Оставалась  только  пронизывающая
боль.
   Красный  туман  превратился  в  черный.  Проблески  сознания   начали
медленно возвращаться. Его лицо уткнулось в холодный  гравий.  Это  было
важно, но он не мог сказать почему. Его легкие  нестерпимо  болели.  Так
как его челюсть была разбита и не действовала, он  попытался  втянуть  в
себя воздух разбитым носом. Грязная кровавая вода Кволлхейма устремилась
в его легкие.
 
*** 
 
   Лоуренс Диллон бежал, чтобы  спасти  свою  жизнь,  чтобы  убежать  от
безумия, которое охватило жителей Абердейла. Он  и  Дуглас  работали  на
огороде, позади дома с покатой  крышей,  когда  поселенцы  вернулись  из
поисковой партии. Высокие стебли бобового тростника и цветущей  кукурузы
частично скрыли их, когда партия набросилась на  Кей,  Лесли  и  Тони  у
реки. Лоуренс никогда раньше не видел такого бурного насилия. Даже Квинн
не был таким обезумевшим. Насилие  Квинна  всегда  было  направленным  и
целеустремленным.
   Оба, и он, и Дуглас, стояли и смотрели как зачарованные на то, как их
приятели иветы исчезают под ударами. И только когда Пауэл Манани выходил
из воды, они решили бежать.
   - Рассыпаемся! - закричал Лоуренс Диллон Дугласу, когда они оказались
в джунглях. - Так у нас будет больше шансов.
   Он слышал, как собака-монстр Ворикс лает у них за спиной,  он  бросил
взгляд назад и увидел, что та выбегает из деревни им вслед.
   - Бежим к Квинну. Предупредим его.
   Они бросились врассыпную, продираясь сквозь  заросли,  как  будто  те
были сделаны из бумаги.
   Через минуту Лоуренс нашел узкую звериную  тропу.  Тропа  уже  начала
зарастать, так как дандерилы забросили ее с  того  времени,  как  начала
строиться деревня. Но для того, чтобы придать ему лишнюю  скорость,  она
вполне подходила. Его стоптанные туфли свалились  с  ног,  и  теперь  он
бежал в одних шортах. Лианы и сучки впивались  в  него,  как  отточенные
когти. Но это к делу  не  относилось.  Ставкой  была  жизнь,  главное  -
подальше отбежать от деревни.
   И тут Ворикс бросился вслед за Дугласом.  Лоуренс  вознес  беззвучную
молитву Божьему Брату в благодарность за свое  спасение,  сбавил  шаг  и
начал осматривать землю в поисках подходящих камней. Ищейка найдет  его,
как только разделается с Дугласом.  Эта  ищейка  возьмет  след  даже  во
влажных джунглях. Ищейка  приведет  поселенцев  к  любому  спрятавшемуся
ивету. С этим надо было что-то сделать, если у  них  вообще  на  сегодня
остался хоть малейший шанс сохранить жизнь. А эта сволочь надзиратель  и
не представляет, какую угрозу могут представлять  последователи  Божьего
Брата, если хоть кто-то посмеет встать на их пути. Эти мысли придали ему
уверенности, не позволили впасть в панику. У него для этого есть  Квинн.
Квинн доказал ему, что при  настоящем  освобождении  нет  места  страху.
Квинн, который помог ему найти  свои  внутренние  силы,  принять  своего
внутреннего зверя-змия. Квинн, который так ярко представлялся ему в  его
снах,  черная  фантастическая  фигура  с  короной,  пылающей   оранжевым
пламенем.
   Морщась от бесконечных царапин, Лоуренс внимательно и целенаправленно
осмотрелся, и продолжал свой безумный бег.
 
*** 
 
   Пауэл Манани привык видеть мир глазами Ворикса. Это был  серо-голубой
мир, как будто все в нем было построено  из  сочетания  тенистых  слоев.
Деревья над головой тянулись вверх и терялись  в  почти  туманной  вуали
неба, а кусты и трава угрожающе смыкались  перед  самой  мордой,  темные
листья хлопали, как карты, бросаемые профессиональным игроком.
   Здоровая собака бежала по старой звериной тропе,  преследуя  Лоуренса
Диллона. Запах молодого ивета был повсюду. Он был  масляным  туманом  на
следах, оставленных на глинистой почве, он  сочился  с  листьев,  сквозь
которые продирался ивет. Местами в губчатую почву впитались капли  крови
из разбитых ног. Вориксу даже не надо было прижимать свой нос к земле.
   Чувства непрерывным потоком текли в голову Пауэла, неустанная  работа
мышц, толкающих бедра. Вывалившийся из пасти язык,  ударяющее  в  ноздри
горячее дыхание. Он был повторением тела  Ворикса,  их  мозг  работал  в
прекрасном согласии. Точно так же, как когда  собака  настигла  Дугласа.
Животные  охотничьи  инстинкты   и   человеческое   умение   слились   в
согласованную машину разрушения, знающую точно, куда нанести удар, чтобы
вызвать максимальный урон.
   Пауэл все еще чувствовал, как мягкая плоть поддалась под сжимающимися
челюстями, кровь еще долго сочилась между клыками после  того,  как  они
проткнули парню глотку, разорвав сонную  артерию.  Иногда  легкий  бриз,
казалось, приносил захлебывающиеся в бульканье крики Дугласа.
   Но это только вступление.  Вскоре  перед  собакой  предстанет  Квинн.
Квинн, который  будет  верещать  от  страха.  Точно  так  же,  как  это,
наверное, делал маленький  Картер.  Эти  мысли  подхлестнули  их  обоих,
сердце Ворикса восторженно забилось.
   Запах следа пропал.  Ворикс  протрусил  еще  несколько  шагов,  затем
остановился и  поднял  тупую  морду.  Пауэл  знал,  что  хмурые  морщины
появились и на его лице. Моросил дождь, но этого было явно недостаточно,
чтобы смыть такой сильный запах следа. Он  уже  почти  догнал  Лоуренса,
ивет не мог далеко деться.
   Позади собаки послышался глухой шлепок. Ворикс обернулся со скоростью
электрона. Лоуренс Диллон  стоял  в  семи  метрах  от  него,  присев  на
окровавленных ногах так, как будто собирался вот-вот прыгнуть на собаку,
нож в одной руке, в другой - своего рода петля из лианы.
   Парень, должно быть, вернулся и забрался на одно из деревьев. Хитрый,
подлец. Но это ему все равно не поможет, с Вориксом  такое  не  пройдет.
Его единственный шанс был прыгнуть с ножом на собаку и всадить его, пока
ни пес, ни Пауэл не сообразили, в чем дело. А он это упустил.
   Пауэл засмеялся, когда  собака  побежала.  Лоуренс  крутанул  лианой.
Слишком поздно Пауэл  понял,  что  на  конце  веревки  привязан  тяжелый
овальный камень. Ворикс уже прыгнул, когда мозг  надсмотрщика  выкрикнул
предупреждение. Лоуренс уже метнул свое оружие.
   Почти со слышимым свистом  веревка  обмоталась  вокруг  передних  лап
собаки, крученая веревка с болью врезалась в мех. Камень  сильно  ударил
его по голове, вызвав  болезненный  сноп  искр,  ментальная  родственная
связь вызвала у Пауэла головокружение. Ворикс, пошатнувшись,  рухнул  на
землю. Он изогнулся и попробовал добраться до веревки зубами. Неимоверно
тяжелая масса, чуть не переломав ему хребет, обрушилась  на  него.  Удар
вышиб воздух из его легких,  и  у  него  перехватило  дыхание.  Треснуло
несколько ребер. Задние лапы отчаянно забились, стараясь сбросить ивета.
   Мучительный приступ  боли  пронзил  мозг  Пауэла  Манани.  Он  громко
вскрикнул и, пошатываясь, закружил на месте.  Надсмотрщик  почувствовал,
как  одно  его  колено  отказало  и  онемело.  На   какое-то   мгновение
родственная  связь  ослабла,  и  он  увидел  столпившихся  вокруг   него
удивленных поселян. К нему потянулись руки, чтобы поддержать его.
   Ворикс замер от шока и боли. Он  совершенно  не  чувствовал  одну  из
своих задних лап. Пес заерзал на скользкой глине.  Его  нога,  судорожно
дергаясь, лежала на окровавленной траве.
   Лоуренс  отрезал  ножом  вторую  лапу.  Кровь  шипела  и  испарялась,
пузырясь вокруг круглого желтого лезвия.
   Вокруг обеих ног Пауэла сжался  ледяной  обруч.  Он  тяжело  осел  и,
расставив ноги, уселся на землю, из  его  полураскрытых  губ  вырывалось
хриплое дыхание. Мышцы на бедрах охватили неудержимые спазмы.
   Лезвие впилось в сустав нижней челюсти, пронзая мышцы, кости,  хрящи.
Его конец вышел в пасть и отрезал большую часть языка.
   Пауэл закашлялся, хватая ртом воздух. Его тело непроизвольно дрожало.
Его вырвало прямо на бороду.
   Из изувеченной пасти Ворикса вырвался мучительный  визг.  Наполненные
мукой глаза вращались, ища своего мучителя. Лоуренс нацелил  свои  удары
на передние лапы животного и отрезал их на уровне колен, оставив  собаке
обрубки.
   На дальнем конце темного,  закрученного  тоннеля  Пауэл  увидел,  как
подросток со светлыми, песчаного цвета, волосами ходит вокруг собаки. Он
плюнул в обезображенную морду.
   - Не так-то ты, черт подери, и умен теперь, а? - выкрикнул Лоуренс.
   Пауэл едва его слышал, казалось, голос ивета исходит со дна глубокого
каменного колодца.
   - Хочешь опять поиграть в погоню, песик?
   Лоуренс сделал несколько танцевальных прыжков  и  рассмеялся.  Ворикс
слабо шевелил своими обрубками, как бы пародируя бег  рысцой.  Этот  вид
вызвал новый взрыв смеха у ивета.
   - Побегай! Давай, давай побегай!
   Пауэл  застонал  в  бессильной  ярости.  Родственная   связь   начала
ослабевать, пронзенные мучительной болью  мысли  собаки  превратились  в
тонкую ниточку. Он закашлялся и почувствовал во рту привкус желчи.
   - Я знаю, что ты слышишь