лод. Так приказал Квинн.  Осветительные  трубы,
протянутые вдоль осевой балки, испускали слабое, бескрасочное  свечение,
которого едва хватало, чтобы прохожие не спотыкались.
   На роскошную тропическую растительность обрушилась невозможная осень.
Листья бесплодно искали света и жухли, чернели по краям от морозца и  во
многих местах опадали. Изящный  узор,  сплетенный  аккуратными  ручьями,
забивали груды размокшей гнилой листвы, образуя дамбы. Вода,  не  находя
выхода, скапливалась обширными лужами и пропитывала землю.
   Квинн наслаждался этим внезапным увяданием. Оно зримо демонстрировало
его власть над миром. Это была не  дисфункция  реальности,  когда  бытие
подчиняется твоим желаниям, покуда ты не сводишь с него глаз.  Это  была
истинная необратимая перемена. И в ней была сила.
   Стоя перед выстроенным в парке каменным  алтарем,  Квинн  разглядывал
прикованную к перевернутому кресту фигуру. Его жертвой был  старик  -  в
каком-то смысле так было правильнее. Так Квинн мог  показать  отсутствие
сострадания в своей душе. Только ребенок мог бы подойти лучше.
   Верные ученики полукругом  выстроились  за  его  спиной  -  семеро  в
кроваво-красных рясах. Лица их сияли так же ярко,  как  и  умы,  полыхая
жадностью и нехорошей похотью.
   Присутствовал и Двенадцать-Т. Тяжкое бремя существования согнуло его.
Изувеченная башка была  теперь  постоянно  склонена,  и  хотя  никто  из
одержимых не подверг его никаким изменениям,  осанка  бывшего  гангстера
подошла бы неандертальцу.
   Поодаль широким полукругом столпились остальные аколиты - все в серых
рясах  с  откинутыми  капюшонами.  Противоестественно   жаркие   костры,
горевшие по сторонам алтаря, озаряли их лица мерцающим топазовым светом,
причудливо менявшим выражение черт.
   Квинн ощущал среди них нескольких призраков, как  всегда  напуганных,
деморализованных и, как он выяснил, совершенно безвредных.  Они  никаким
образом не могли  влиять  на  физический  мир.  Жалкие  создания,  менее
реальные, чем обожаемые ими тени.
   В каком-то смысле Квинн  был  рад,  что  они  явились  шпионить.  Эта
церемония покажет им, с чем они имеют дело. Их можно запугать -  в  этом
Квинн был уверен; в этом они нимало не отличались от  прочих  людей.  Он
хотел, чтобы они осознали - он не колеблясь  причинит  им  столько  зла,
сколько сможет, если только они не подчинятся.
   - Мы князья Ночи, - пропел довольный Квинн.
   - Мы князья Ночи, - хором откликнулись ученики - словно пророкотал за
горизонтом дальний гром.
   - Когда ложный господь двинет на погибель свои легионы,  мы  встретим
его.
   - Мы встретим его.
   Старик  дрожал.  Губы  его  беззвучно  шептали  молитву  -   он   был
христианским священником, потому Квинн и выбрал  его.  То  была  двойная
победа - победа над ложным господом и победа для змия - отнять жизнь  из
простой прихоти, ради одной лишь причиняемой боли.
   Подобные жертвоприношения всегда имели целью  укрепление  власти,  то
было зрелище, устрашающее слабых. В доиндустриальные времена  проводящий
обряд призывал бы силы  черной  магии,  однако  в  эпоху  нанотехнологий
человек отринул любую магию, и черную, и белую. Но секта знала и  ценила
психологическую важность точно отмеренной жестокости. И она работала.
   Кто из собравшихся теперь осмелится бросить  ему  вызов?  То  было  в
своем роде помазание, подтверждение его права на власть.
   Он протянул руку, и Лоуренс вложил в  нее  кинжал.  Рукоятку  черного
дерева украшала сложная резьба, а клинок был из  простого  карботания  и
заточен до бритвенной остроты. Священник вскрикнул, когда  Квинн  вонзил
острие в его пухлый животик, и заблеял тоненько.
   - Прими сию жизнь в знак нашей  любви  и  преданности,  -  проговорил
Квинн.
   - Мы любим тебя, Господи,  и  предаемся  в  руки  твои,  -  прорычали
ученики.
   - Да простит тебя Бог, сын мой, - выдавил священник.
   Кровь стекала по руке Квинна и капала на алтарь.
   - Иди на хер!
   Лоуренс восторженно расхохотался при виде мучений  священника.  Квинн
безмерно гордился мальчишкой. Не приходилось ему прежде видеть человека,
который так безоглядно отдался бы Брату Божьему.
   Под глумливый хохот учеников священник умирал. Квинн видел, как  душа
старика покидает тело, точно струйка дыма  в  недвижном  воздухе,  чтобы
ускользнуть через трещину  в  ткани  бытия.  Он  подался  вперед,  жадно
припадая к этому незримому току острым черным жалом.
   И по струйке энергии в тело устремилась иная душа.
   - Засранец! - ругнулся Квинн. - Это тело не по тебе. Это наша жертва.
Так что уматывай!
   Кожа на перевернутом лице  священника  потекла,  как  густая  патока,
черты его развернулись на сто восемьдесят градусов, так что рот оказался
на лбу. Потом кожа отвердела снова, и открылись глаза.
   Квинн отшатнулся в немом изумлении. На него смотрело его  собственное
лицо.
   - Добро пожаловать в бездну, пидорок, - бросили его губы, искривляясь
в глумливой усмешке. - Помнишь?
   Из вонзенного в грудь священника ножа плеснула струя белого  пламени.
Она ударила бывшего гангстера  точно  в  протез  правой  руки,  рассекая
хромово-стальное запястье. Дымящаяся металлическая кисть упала на землю,
шевеля  пальцами,  точно  пыталась  наиграть  что-то  на  клавишах.   От
запястного сустава остался рваный стальной браслет,  плескавший  зеленой
гидравлической жидкостью, и торчащие электрические провода.
   - Давай! - рявкнула маска.
   С безумной улыбкой Двенадцать-Т  рванулся  к  Квинну,  воздев,  точно
оружие, изувеченную руку. С воплем "Нет!" Лоуренс преградил ему дорогу.
   Переломанный протез коснулся горла Лоуренса.  На  концах  коснувшихся
незащищенной кожи мальчишки проводов сверкнула яркая искра разряда.
   Лоуренс  дико  взвизгнул,  когда  его  тело  начало  растворяться   в
беззвучной солнечно-яркой  вспышке.  Он  застыл,  не  в  силах  опустить
раскинутые в стороны руки, на лице его  застыло  ошеломление,  а  из-под
кожи бил свет, пронизывающий ее насквозь. Он походил  на  юного  ангела,
купающегося в звездном свете.  Потом  руки  его  начали  обугливаться  и
рассыпаться. У него еще хватило  времени  взвыть  еще  раз,  прежде  чем
внутренний пламень пожрал его.
   Чудовищное сияние погасло, оставив пятачок выжженной земли  и  горсть
мелкого белого праха. Двенадцать-Т лежал рядом.  При  падении  его  мозг
расплескался из вскрытого черепа, точно вино из бокала, запачкав траву.
   - Ну ладно, - бросила маска. - Кажется, в  этот  раз  мы  сошлись  на
ничьей. До скорого, Квинн.
   И она  растаяла,  обнажая  искаженное  в  предсмертной  гримасе  лицо
старого священника. Вошедшая в тело душа утекла обратно в бездну.
   - ВЕРНИСЬ!!! - заорал Квинн.
   С последним ехидным смешком его мучитель сгинул.
   И Квинн, при все его силе и  власти,  ничего  не  мог  поделать.  Эта
беспомощность была унизительнее любой  пытки.  Он  взвыл,  и  раскололся
алтарь, сбрасывая с креста изувеченное тело священника.  Аколиты  начали
разбегаться. Квинн пнул мозги  Двенадцать-Т,  и  те  лопнули,  забрызгав
кровью не успевших отступить. Обернувшись, он  плеснул  обжигающе  белым
огнем на труп жреца. Тело вспыхнуло мгновенно, но пламя  это  было  лишь
жалким подобием того палящего жара, что пожрал Лоуренса.
   Ученики расступились, пока Квинн осыпал погребальный  костер  комьями
белого пламени, превращая и пепел, и рассыпающиеся камни в кипящую лаву.
Выйдя из круга света,  отбрасываемого  кострами,  они  бежали  вслед  за
аколитами.
   Остались  только  призраки,  в  своем  отдаленном  безжизненном  краю
могущие не опасаться гнева черного жреца. И они увидели, как потом Квинн
опустился на колени и начертал у себя на груди перевернутый крест.
   - Я не подведу тебя, Господи, - прошептал он. -  Я  опущу  Ночь,  как
обещал. И все, чего прошу я в обмен на свою душу  -  когда  Ночь  падет,
подари мне того урода, который это сделал!
   Он поднялся и вышел из пещеры. В этот раз  он  был  совершенно  один.
Даже  призраки  трепетали,  чувствуя  ужасные  думы,  переполняющие  его
сознание.
 
*** 
 
   Из четырех космоястребов первой на  орбиту  Нювана  прыгнула  "Хойя".
Капитан Ниво и его команда немедленно принялись  исследовать  окружающее
пространство на предмет возможной угрозы.
   - В радиусе двадцати тысяч километров ни  одного  корабля,  -  бросил
капитан, - но сети  СО  перестреливаются  электромагнитными  импульсами.
Похоже, здешние страны, как у них водится, начали войну.
   Моника запросила доступ к сенсорам в нижнем  пузыре  космоястреба,  и
проекция звездного неба перед ее внутренним взором расцветилась пестрыми
значками. Еще два космоястреба держались в  радиусе  ста  километров  от
"Хойи",  и  на  ее  глазах  отворилась  червоточина,  чтобы   пропустить
четвертый.
   - На нас платформы наводятся? - спросила она. Моника была  рада,  что
эденисты в ее присутствии переходили на  устную  речь,  не  выключая  ее
таким образом из разговора. Но  их  символика  несколько  отличалась  от
принятой в королевском космофлоте, и она еще не до конца освоила здешний
софтвер.
   - Конкретных мишеней у них нет, - ответил Самуэль. - Похоже, что  все
сети настроены отправить на свалку все процессоры в  радиусе  синхронной
орбиты.
   - Нам будет безопасно приближаться?
   Ниво пожал плечами.
   -  Пока  да.  Мы  будем  послеживать  за  местными  новостями,  чтобы
выяснить, что там творится. Если кто-то из спорщиков перейдет к активным
боевым действиям, я пересмотрю эту оценку.
   - А у вашей службы нет здесь агентов? - спросила она у Самуэля.
   - У нас есть с кем  связаться,  но  оперативников  -  нет.  Нет  даже
посольства. Газовых гигантов в этой системе нет - ее заселили  до  того,
как  их   присутствие   стало   считаться   необходимым   для   создания
индустриальной экономики. Честно говоря, в нынешнем плачевном  состоянии
Нювана повинна отчасти плата за импорт такого количества гелия-3.
   - А еще это значит, что прикрыть нас некому, - добавил Ниво.
   - Ладно, дайте канал связи мне. У нас есть  здесь  пара  посольств  и
несколько  консулов.  Они  уж  должны  были  последить  за  прибывающими
кораблями.
   Контакт пришлось устанавливать долго. Гражданские спутники связи всех
стран, на протяжении часов подвергавшиеся атаке со стороны платформ  СО,
почти совершенно вышли из  строя.  В  конце  концов  Моника  обошла  эту
проблему, нацеливая антенны "Хойи" прямо  на  интересующие  города,  что
ограничивало область ее поисков видимой половиной планеты.
   - Мзу здесь, - объявила она  наконец.  -  Я  дозвонилась  до  Адриана
Редвея, главы нашего отдела в Гаррисбурге. "Текас" прилетел сюда  вчера.
Состыковался  с  главным  низкоорбитальным  портом  Тоналы,  и   четверо
пассажиров спустились на челноке в Гаррисбург.  Среди  них  были  Вои  и
Дафна Кигано.
   - Превосходно, - одобрил Самуэль. - "Текас" все еще здесь?
   - Нет. Отбыл час спустя. И с тех пор ни  один  звездолет  не  покинул
систему. Она все еще здесь. Мы ее взяли.
   - Нам надо спуститься, - сказал Самуэль капитану.
   - Понимаю. Но вам следует иметь в виду, что  некоторые  правительства
утверждают, что Новая Джорджия пала под натиском одержимых. Те, конечно,
опровергают эти данные, хотя  свой  астероид,  Джесуп,  они,  похоже,  и
правда потеряли. Видимо,  с  Джесупа  вылетели  межорбитальники  к  трем
брошенным астероидам, и их  номинальные  владельцы  трубят  о  нарушении
своего суверенитета - к нему здесь относятся очень серьезно.
   - Могли на этих кораблях быть беженцы? - спросила Моника.
   - Полагаю, это возможно. Хотя я не могу представить себе, из-за  чего
кто-то мог посчитать астероиды убежищем. В войну тридцать  второго  года
они изрядно пострадали, и никто даже не потрудился восстановить  их.  Но
мы и так скоро узнаем, что  делают  там  корабли  с  Джесупа.  Владельцы
брошенных астероидов отправили туда на разведку собственные суда.
   - Если  челноки  с  Джесупа  несли  одержимых,  то  положение  быстро
ухудшится, - заметил Самуэль. -  Едва  ли  другие  правительства  придут
Новой Джорджии на помощь.
   - Верно, - грустно согласилась Моника. - Уж скорее забросают ядерными
бомбами для надежности.
   - Не думаю, что мы задержимся здесь, - ответил Самуэль.  -  И  у  нас
будут флайеры, так что мы сможем эвакуироваться в течение пары минут.
   - Да. И еще одно...
   - Да?
   - Редвей сказал, что после "Текаса" в систему вошел еще один корабль.
"Леди  Макбет".  И  она  сейчас  стоит  в  доке  главного   орбитального
космопорта Тоналы.
   - Как интересно. Повелительница  Руин,  похоже,  знала,  что  делает,
когда нанимала этого "Лагранжа" Калверта.
   Моника  была  почти  уверена,  что  в  голосе   эдениста   прозвучало
восхищение.
   Четыре космоястреба начали ускоряться в направлении  Нювана.  Получив
разрешение диспетчерской,  они  вышли  на  шестисоткилометровую  орбиту,
расположившись  ромбом.  Четыре  ионных  флайера   покинули   ангары   и
устремились  к  поверхности,  пробивая  бурлящую  толщу  снеговых   туч,
накрывшую почти всю территорию Тоналы.
 
*** 
 
   Контрольный центр  системы  стратегической  обороны  на  Джесупе  был
вырублен в  скале  глубоко  под  жилыми  секциями.  Это  была  последняя
цитадель Новой Джорджии. Нападающие извне  могли  бы  преуспеть,  только
расколов астероид пополам, открытый мятеж населения астероида отбили  бы
многочисленные   системы    безопасности,    а    независимая    система
жизнеобеспечения могла позволить офицерам СО продолжать сражение не один
месяц, что бы ни случилось с Джесупом и правительством Новой Джорджии.
   С пугающе глубоким  спокойствием  Квинн  подождал,  пока  отползет  в
сторону каменная плита внутренней двери.
   На пути через астероид  его  сопровождал  только  Бонам  -  остальные
ученики слишком его боялись.
   Контрольный центр несколько изменился  внешне.  Пульты  управления  в
присутствии одержимых работали неустойчиво. Процессоры и  видеопроекторы
пришлось  заменять  примитивными  телефонами,  так   что   вдоль   стены
выстроился целый ряд непрестанно  звонящих  черно-серебряных  аппаратов.
Несколько офицеров в серых отглаженных мундирах  торопливо  подхватывали
трубки. Перед ними на  огромном  столе  покоилась  схема  Нювана  и  его
орбитальных астероидов. Пятеро девушек торопливо двигали по ней длинными
указками деревянные фишки.
   Насыщенный адреналином гул при появлении Квинна стих.  Под  капюшоном
сутаны не было видно лица,  свет  безвозвратно  падал  в  черноту  тени.
Только высовывающиеся из рукавов снежно-белые кисти свидетельствовали  о
том, что под одеждой все же прячется человек.
   - Продолжайте, - приказал он.
   Голоса зазвучали снова, громче, чтобы не вызвать сомнений в  верности
и старании.
   Квинн  подошел  к  посту  командующего,  похожему  на   профессорскую
кафедру, в конце стола.
   - В чем проблема?
   Шемилт, командовавший центром  обороны,  отточенным  движением  отдал
честь. Он вообразил себе увешанный орденами мундир аса люфтваффе  времен
Второй мировой и внешность тевтонского офицера-дворянина.
   - С сожалением должен сообщить, сэр, что наперехват  нашим  командам,
работающим на других астероидах, высланы корабли противника.  Первый  из
них войдет в контакт с нашими силами через сорок минут.
   Квинн поглядел на стол. Там  уже  было  тесно  от  фишек.  Над  самой
планетой кружили четыре стервятника.  Усыпанные  бриллиантами  пирамидки
изображали  платформы  СО  Новой  Джорджии,  рубиновые  пятиугольники  -
платформы противников. По звездному полю  медленно  ползли  три  красных
флажка.
   - Корабли боевые?
   -  Наши  наблюдатели  в  эту  скверную  погоду  не  могут  сказать  с
уверенностью, но, скорее всего, нет. Во всяком  случае,  не  фрегаты.  Я
полагаю, однако, что это десантные корабли - для  этого  они  достаточно
велики.
   - Шемилт, не заносись.
   Шемилт вытянулся по стойке "смирно".
   - Слушаюсь, сэр!
   Квинн ткнул пальцем в один из красных флажков.
   - Могут наши платформы СО расстрелять их?
   - Так точно, сэр.  -  Шемилт  снял  с  крючка  блокнот  и  перелистал
отпечатанные на машинке страницы. - Два из них в зоне досягаемости наших
рентгеновских лазеров, третий можно достать боевыми осами.
   - Хорошо. Прикончи мерзавцев.
   - Слушаюсь, сэр!  -  Шемилт  поколебался.  -  Если  мы  это  сделаем,
остальные сети откроют огонь по нам.
   - Тогда отстреливайтесь. Поразите все  возможные  мишени.  Мне  нужна
тотальная война.
   Суета вокруг  стола  несколько  приутихла.  Операторы  уставились  на
Квинна. Они были возмущены, но выражать вслух свое возмущение боялись.
   - А как мы выберемся, Квинн? - спросил Шемилт.
   - Переждем. Космические  сражения  разрушительны,  но  скоротечны.  К
концу дня на орбите Нювана не останется  ни  одной  работающей  лазерной
пушки или боевой осы. В нас пару раз пальнут, но, блин,  эти  стены  два
километра толщиной! Это мама всех бомбоубежищ. - Он  взмахнул  рукой,  и
фишки на столе занялись, точно свечи, желтым коптящим огнем. -  А  когда
все закончится, мы спокойно улетим отсюда.
   Шемилт торопливо кивнул, показывая, что никогда и  не  позволял  себе
усомниться.
   - Извини, Квинн. Это на самом деле очевидно.
   - Спасибо. Теперь расстреляй корабли.
   - Есть, сэр!
   Квинн вышел из командного центра. Бонам следовал за ним по пятам, как
всегда, отставая на пару шагов. Титаническая дверь затворилась за ними с
глухим стуком, эхом отозвавшимся в коридоре.
   - А у нас хватит кораблей,  чтобы  всех  вывезти?  -  поинтересовался
Бонам.
   - Сомневаюсь. А если и хватит, космопорт станет главной мишенью.
   - Так... кому-то придется улететь пораньше, верно?
   - Как можно раньше, Бонам. Ты, верно, за этим сюда и явился.
   - Спасибо, Квинн.
   Он заторопился: голос Квинна становился слабее.
   - Конечно, если они увидят, что я улетаю, то поймут, что я их бросил.
Дисциплина полетит на хер.
   - Квинн?
   Голос темной фигуры впереди был едва слышен.
   - В конце концов не связывать же их...
   Бонам, прищурившись, вгляделся в того,  кого  пытался  догнать  почти
бегом. Квинн скользил над полом, словно не  шевеля  ногами,  сутана  его
поблекла, став почти прозрачной.
   - Квинн?
   Это зрелище напугало его даже  больше,  чем  все,  что  ему  довелось
увидеть прежде. Гнев и  злоба,  которые  так  легко  охватывали  Квинна,
казались родными, близкими и понятными по сравнению с этим. Но Бонам  не
мог понять, происходит это с Квинном или он сам это с собой делает.
   - Что с тобой, Квинн?
   Тот стал совершенно прозрачным, и только  едва  заметное  мельтешение
выделяло его силуэт на фоне каменной стены. Даже мысли его ускользали от
Бонэма. Тот споткнулся на ходу. Его охватила паника. Квинна  в  коридоре
не было.
   - Господи Иисусе, ну что теперь?
   Лица его коснулся холодный ветерок. Бонэм нахмурился.
   Ком белого огня ударил его в основание черепа. Из рухнувшего  на  пол
тела отлетели две души, воя от ужаса при мысли об ожидавшей их судьбе.
   - Не тот бог, - пролетел по коридору хохоток.
 
*** 
 
   Когда Джошуа приземлился - в первом часу дня по местному  времени,  -
слухи окутывали  Гаррисбург  гуще  снежной  пелены.  Это  было,  похоже,
единственное оружие в арсенале одержимых, одинаково эффективное во  всех
мирах Конфедерации. Чем больше люди слышали  и  чем  меньше  знали,  тем
сильнее становился страх. Одна не вовремя зародившаяся городская легенда
- и целые мегаполисы оказывались парализованными  или  регрессировали  к
параноидальной войне всех со всеми.
   На  большинстве  планет  заявления  местных  правительств  и  вольные
репортеры на местах могли вновь запустить механизмы быта. Люди  стыдливо
возвращались на работу и ждали следующей утки о Чингисхане, въезжающем в
город на танке.
   Но только не на Нюване. Здесь местные правительства радостно  осыпали
старинных    противников    страшнейшими    обвинениями.     Возможность
общепланетной  скоординированной  реакции  на   п