ь? В деревне?
   - Нет. Мы были на дорожке на хутора, в полукилометре отсюда.
   - Кто это "мы"? Кто с тобой был?
   Джей захлюпала носом, протирая кулаком глаза.
   - Я не знаю ее имени. Это была  черная  леди.  Она  просто  вышла  из
джунглей в очень странном  костюме.  Она  сказала,  что  мне  надо  быть
осторожней, так  как  иветы  совсем  близко  оттуда.  Я  испугалась.  Мы
спрятались от них в кустах.  И  тут  на  дороге  появился  Санго,  -  ее
подбородок опять задрожал. - Он мертв, отец Эльвс.
   - И где эта женщина сейчас?
   - Ушла. Она дошла со мной до деревни и ушла.
   Более озадаченный, чем  встревоженный,  Хорст  попытался  привести  в
порядок свои разбегающиеся мысли.
   - А что странного было в ее костюме?
   - Он был прямо как кусок джунглей, ее в нем совсем не видно.
   - Пристав? - выпалил он,  задыхаясь.  Но  в  этом  не  было  никакого
смысла. Затем он сообразил, что в ее рассказе  кое-что  отсутствует.  Он
взял ее за плечи и уставился ей прямо в глаза. - Мистер Манани скакал на
лошади, когда Квинн подстрелил ее?
   - Да.
   - Он мертв?
   - Нет. Он кричал, так как ушибся.
   Иветы унесли его.
   - О, господи. Женщина пошла обратно, чтобы помочь Манани?
   Лицо Джей приняло озадаченное выражение.
   - Не думаю. Она ничего не сказала, просто взяла и исчезла, как только
мы подошли к полям вокруг деревни.
   Хорст повернулся к демонической душе. Но звездочка пропала. Он  начал
выпроваживать Джей из церкви.
   - Иди прямо домой к маме. Я имею в виду прямо домой. Расскажи ей все,
что рассказала мне, и скажи ей, чтобы она организовала поселян. Их  надо
предупредить, что иветы где-то рядом.
   Джей кивнула головой, глаза у нее были огромные и ужасно серьезные.
   Хорст осмотрел деревню. Ночь уже почти наступила, деревья  в  темноте
казались еще больше и ближе подступили к деревне. Его передернуло.
   - Что вы собираетесь делать, отец Эльвс?
   - Посмотреть, больше ничего. А  теперь  иди  к  себе,  -  он  ласково
подтолкнул ее в сторону хижины Рут.
   Она припустила между рядами хижин, ее длинные ноги  несли  ее  как-то
шатко, неустойчиво, и от  этого  постоянно  казалось,  что  она  вот-вот
потеряет равновесие. После этого Хорст был  предоставлен  сам  себе.  Он
мрачно взглянул на джунгли и  направился  туда,  где  в  просвете  между
деревьями начиналась дорога на хутора в саванне.
 
*** 
 
   - Сентиментальная дура, - сказал Латон.
   - Послушай, отец, после того, что  я  сегодня  сделала,  я  заслужила
привилегию показать сентиментальность, - ответила Камилла.  -  Квинн  бы
разорвал ее на части. Нам больше не нужно подобное кровопролитие. Мы уже
достигли того, что хотели.
   - А теперь этот идиот священник отправился в джунгли,  надеясь  стать
героем. Его тоже будешь спасать.
   - Нет. Он вполне взрослый и сам сделал свой выбор.
   - Очень хорошо. Однако потеря надзирателя Манани - печальное событие.
Я надеялся, что именно он уничтожит остальных иветов.
   - Ты хочешь, чтобы я застрелила их?
   - Нет, скоро вернутся охотники. Они очень быстро обнаружат  лошадь  и
следы, которые оставит Квинн Декстер. Они заинтересуются,  кто  же  убил
его. Мы не должны оставлять ни единого  намека  на  наше  существование.
Однако, вот Джей...
   - Никто ей не поверит.
   - Возможно.
   -  Итак,  что  же  ты  собираешься  делать  с  Декстером?  По  нашему
первоначальному сценарию мы не рассчитывали, что он проживет так долго.
   - Квинн Декстер теперь придет ко мне,  больше  ему  некуда  деваться.
Шерифы предположат, что он убежал на необитаемые земли, и больше его уже
никто никогда не увидит. Решение не  блестящее,  но  не  бывает  военных
планов без бреши.  А  яичник  Анны  будет  хорошим  добавлением  в  наши
генетические ресурсы.
   - Значит, мое провокационное задание окончено?
   - Да, я не думаю, что сложившаяся ситуация требует на  данный  момент
нашего вмешательства. Мы можем следить за дальнейшим развитием  ситуации
через датчики слуг-лазутчиков.
   - Хорошо, тогда я пошла к себе: меня ждет ванна и стаканчик. Это  был
тяжелый день.
 
*** 
 
   Квинн взглянул на Пауэла Манани. Обнаженный надзиратель снова  пришел
в себя после того, как его  переломанные  ноги  привязали  к  майоповому
дереву. Его голова  висела  в  нескольких  сантиметрах  от  земли,  щеки
надулись от прилившей к голове крови. Они  широко  раскинули  его  руки,
привязав их к небольшим колышкам, вбитым в землю. Перевернутый крест.
   Пауэл Манани тихо застонал.
   Квинн поднял руку, призывая к тишине.
   - Итак, ночь наступила. Добро пожаловать в наш мир, Пауэл.
   - Придурок, - простонал надзиратель.
   Квинн  щелкнул   карманным   термоиндуктором   и   приложил   его   к
раздробленной голени Пауэла. Тот застонал и слабо дернулся.
   - Почему ты это сделал, Пауэл? За что ты утопил Лесли и Тони?  Почему
ты убил Кей? Зачем ты натравил Ворикса на Дугласа?
   - И других, - тяжело дыша, сказал Пауэл. - Не надо забывать их.
   Квинн замер.
   - Других?
   - Только вы и остались, Квинн. А завтра не будет и вас.
   Декстер снова прижал термоиндуктор к его ноге.
   - Почему? - спросил Квинн.
   - Из-за Картера Макбрайда. А  ты  думал  почему?  Вы  просто  чертовы
животные, все вы. Просто  животные.  Никакое  человеческое  создание  не
может такое сделать. Ему было всего-то десять лет.
   Квинн нахмурился и выключил термоиндуктор.
   - Что случилось с Картером Макбрайдом?
   - То же самое. Придурок. Ты подвесил его к дереву. Ты и твои  Светлые
братья. Вы разорвали его пополам.
   - Квинн? - нерешительно воскликнул Гейл Джексон. Квинн махнул  рукой,
приказывая ему замолчать.
   - Мы и не притрагивались к Картеру. Как мы это могли сделать?  Мы  же
были на хуторе у Скиббоу.
   Пауэл попробовал разорвать веревки, связывающие его руки.
   - А Гвин Лоус и Роджер Чадвик, а Хоффманы? Что ты скажешь  о  них?  У
вас готово алиби и в отношении их тоже?
   - Ну хорошо, должен признать, что здесь  у  тебя  еще  есть  какие-то
основания. Но кто тебе сказал, что мы последователи Божьего Брата?
   - Эльвс, это он нам все рассказал.
   - Да, я догадывался, что священник сообразит, что происходит. Но  это
теперь не имеет значения.
   Он достал из кармана комбинезона лучевой нож.
   - Квинн, - горячо заговорил Джексон. - Слушай, это  предзнаменование.
Кто придушил Картера Макбрайда, если мы этого не делали?
   Квинн держал лезвие перед самым лицом,  смотря  на  него  в  каком-то
подобии транса.
   - Что особого случилось после того, как они нашли Картера?
   - Что ты хочешь этим сказать? - взвыл Джексон.  -  О  чем  ты  вообще
говоришь? Черт, Квинн, приди ты в себя!  Мы  же  умрем,  если  не  уйдем
сейчас же!
   - Правильно! Мы умрем. Мы были избраны.
   Лезвие лучевого ножа ожило, оно  излучало  желтоватый  свет,  которое
придало лицу Квинна фосфоресцирующий блеск. Он улыбнулся.
   Джексон Гейл почувствовал, как его сердце сковал  смертельный  холод.
До этого он не представлял, насколько безумен был Квинн,  с  прибабахом,
да, местами псих. Но такое, Братец  Божий,  он  же  просто  наслаждается
собой, он верит, что он апостол Ночи.
   Остальные иветы тоже удивленно переглянулись.
   Но Квинн не обращал на это внимания. Он склонился над Пауэлом Манани.
Надзиратель замер, прекратив всякие попытки высвободиться.
   - Мы - князья Тьмы, - нараспев произнес он.
   - Мы - князья Тьмы, - безвольно и покорно подпели ему иветы.
 
*** 
 
   - Камилла, сейчас же иди опять туда. Немедленно уничтожь их  всех.  Я
отправлю туда поселенцев, чтобы  они  помогли  тебе  убрать  тела.  Если
охотники вернутся  раньше,  то  используй  терминальную  гранату,  чтобы
уничтожить все следы. Это не так элегантно, как хотелось бы,  но  вполне
сойдет. Нельзя позволить Квинну Декстеру раскрыть наше убежище.
   - Я уже иду, папа.
 
*** 
 
   Лай-силф перенесло свой фокус распознавания  в  точку  между  Квинном
Декстером и Пауэлом Манани, расширив их чувственное поле так, чтобы  оно
охватывало всех собравшихся на небольшой затоптанной полянке в джунглях.
Оно не могло читать  индивидуальные  мысли,  пока  не  могло,  сложность
человеческой   синтагматики   потребует   время   на    расшифровку    и
каталогизацию, но вот эмоциональное содержание было вполне понятно.
   Эмоциональная полярность между Квинном  Декстером  и  Пауэлом  Манани
была разительной: один излучал  триумф  и  ликование,  любовь  к  жизни;
другой - измученный и поникший, мечтающий о скорейшей  смерти.  В  этом,
как в зеркале, можно было увидеть особенности их религиозных  верований,
диаметральную противоположность.
   Где-то на самой границе своего понимания лай-силф  смогло  определить
минутную передачу энергии от Пауэла Манани в Квинна Декстера.  Излучение
исходило из базового энергетического источника, который связан с  каждой
живой  клеткой.  Такого  рода  передачи  были  чрезвычайно  редки  между
телесными существами.  И  Квинн  Декстер,  казалось,  осознавал  это  на
каком-то  нижнем  уровне,  он  обладал  энергетическим  чутьем,  намного
превосходящим священника. Для Квинна  Декстера  жертвоприношение  черной
мессы  было  намного  больше,  чем  пустое  ритуальное  поклонение,  оно
зарождало в нем безмерное предвкушение чего-то, подтверждающее его веру.
Лай-силф  наблюдало  чувства,  которые  зарождались  в  нем,  и   ждало,
напряженно обострив все свои чувства, чтобы записать этот феномен.
   - Когда ложный Повелитель уведет свои легионы в забвение, здесь будем
мы, - сказал Квинн.
   - Здесь будем мы, - повторили иветы.
   - Когда Ты принесешь свет во мрак, здесь будем мы.
   - Здесь будем мы.
   - Когда время остановится и пространство обвалится, здесь будем мы.
   - Здесь будем мы.
   Квинн вытянул руку с лучевым ножом. Он  воткнул  кончик  ножа  в  пах
Пауэлу Манани, как раз в том месте, где у того  начинало  расти  мужское
достоинство. Кожа опалилась, и лезвие вошло в тело, волосы вокруг лезвия
загорелись и начали сворачиваться. Пауэл сжал зубы, мускулы на  его  шее
напряглись, как канаты, он прилагал все силы, чтобы не закричать.  Квинн
начал вонзать лезвие глубже, все дальше и дальше в живот надзирателя.
   - Это наша жертва Тебе, Господи, - сказал Квинн. -  Мы  выпустили  на
свободу наших змиев, теперь  мы  звери,  каковыми  и  были  созданы.  Мы
существуем. Прими эту жизнь, как знак нашей  любви  и  обожания,  -  нож
пошел вверх и достиг пупка Пауэла, из раны текли  ручейки  крови.  Квинн
наблюдал, как под потоками алой жидкости  теряет  свою  пышность  густая
растительность на теле жертвы, испытывая яростный  восторг.  -  Дай  нам
Твою силу, Господи, помоги нам уничтожить Твоих врагов. - Черная радость
змия-зверя никогда еще не была такой великолепной,  он  чувствовал,  как
начинает пьянеть от этих ощущений. Каждая клеточка его тела  дрожала  от
радости. - Покажись нам, Господи! - воскликнул он. - Поговори с нами!
   Пауэл  Манани  умирал.  Лай-силф  наблюдало   энергетические   вихри,
бушевавшие в его  теле.  Небольшая  порция  энергии  передалась  Квинну,
который с жадностью ее поглотил, это подняло ментальный восторг ивета на
небывалые  высоты.  Оставшаяся  жизненная  энергия   Пауэла   продолжала
уменьшаться,  но  она  не  вся  рассасывалась  в  энтропийном  процессе,
какая-то   небольшая   часть   ее   улетучилась   к   некой    потаенной
пространственной  складке.  Лай-силф  было  очаровано,   эта   церемония
предоставила ему бесценное знание;  оно  никогда  раньше,  за  все  свое
ужасно долгое существование, так глубоко не проникало  в  энергетическую
систему умирающего существа.
   Оно  внедрилось  в  потоки  энергии,  исходящие  из  клеток   Манани,
прослеживало его движение сквозь резкие изгибы квантовой  реальности,  и
обнаружило, что оно заглянуло в пространство,  о  котором  раньше  и  не
имело представления, в энергетический вакуум. Пустота, которая была  для
него так же страшна, как космос для обнаженного человека. Сохранить свою
цельность в такой среде было необычайно трудно, ему пришлось еще сильнее
сжать плотность своей энергии, чтобы не дать потоку,  который  напоминал
переменчивое ядро  кометы,  увлечь  за  собой  вспышки  его  собственной
энергии.  Как  только  оно  сумело   стабилизировать   свою   внутреннюю
структуру, то  сразу  же  широко  раскинуло  свое  чувствительное  поле.
Лай-силф было не одиноко.
   Плохо сфокусированные завихрения информации, по своей  природе  очень
схожие  со  структурой  памяти  самого  лай-силфа,  неслись  через   это
чужеродное пространство. В том, что это были  самостоятельные  отдельные
существа, не было никакого сомнения, однако они постоянно перемешивались
друг с другом, проникали  друг  в  друга,  а  потом  снова  разделялись.
Лай-силф наблюдало, как чужеродный разум  толпится  в  пограничной  зоне
своих личностных фокусировок. К нему прикоснулись слабые лучи  радиации,
принесшие с собой множество  невозможно  перемешанных  изображений.  Оно
объединило  стандартное  представление  своей  личности  и  переведенное
послание  и  отправило  его  на  той  же  радиационной  волне,   которую
использовали эти существа. Вместо того, чтобы  ответить  ему,  чужаки  в
ужасе просочились сквозь свои границы.
   Лай-силф пыталось восстановить свою общую целостность, когда  на  его
мысленные пути обрушился всепоглощающий чужеродный менталитет.  Их  было
слишком много, чтобы блокировать их  проникновение.  Оно  начало  терять
контроль над своими действиями; поля восприятия начали сжиматься, доступ
к обширному запасу накопленных знаний начал  ослабевать,  оно  оказалось
неспособным   двигаться.   Они   начали   разрушать    его    внутреннюю
энергетическую структуру, открывать широкие каналы  между  своим  пустым
континуумом и пространством-временем.  Образы  отхлынули  обратно  через
пространственные  завихрения,  через  нити  сырой  памяти,  используемые
лай-силфом как путеводитель для поиска специфических физических форм,  в
которых они бы могли действовать.
   Это была чудовищная узурпация, такая, которая противоречила самой его
сущности. Чужеродный менталитет заставлял его расщепляться  на  события,
управляющие Вселенной, нападал на него. Оставался только один выход. Оно
отправилось в запасник.  Мыслительный  процесс  и  текущая  память  были
отправлены в сеть макро-информации.  Активные  функции  прекратили  свое
существование.
   Лай-силф застынет между двумя различными пространствами до  тех  пор,
пока его не найдет и не оживит кто-нибудь из его рода. Шанс на  то,  что
его отыщут до конца Вселенной, был мизерный, но время для  лай-силфа  не
играло никакой роли. Оно сделало все, что могло.
   А в тридцати метрах от  иветов  и  Пауэла  Манани  пробирался  сквозь
заросли Хорст  Эльвс,  ведомый  монотонным  песнопением  тихих  голосов.
Тропинка из обломанных сучьев и сорванных  листьев  уводила  от  мертвой
лошади  и  легко  прослеживалась  даже  в  последних  бликах   гаснущего
солнечного света. Казалось, Квинну было наплевать, что его обнаружат.
   Ночь наступила с поразительной внезапностью, как только Хорст свернул
с тропинки и оказался  угрожающе  зажат  джунглями.  Темнота  напоминала
вязкую жидкость, и он тонул в ней.
   Затем он услышал  надтреснутые  голоса,  громкие  заклинания.  Голоса
испуганных людей.
   Впереди между деревьями  замаячили  желтые  огоньки.  Он  прижался  к
стволу огромного кволтукового дерева и начал вглядываться вперед.  Квинн
вонзил лучевое лезвие в распростертое тело Пауэла Манани.
   Хорст, тяжело ловя ртом воздух, перекрестился.
   - Прими сына своего, Господи...
   Демонический дух сверкал между Квинном  и  Пауэлом,  как  миниатюрная
нова,  и  окрашивал  окружающие  джунгли  в  зловещий  алый   цвет.   Он
пульсировал  в  насмешку  над  органической  жизнью.  Раскаленная   сеть
ярко-красного света нависла над головой Квинна, как ледяное пламя.
   Хорст, уже не чувствуя ни ужаса, ни надежды, вцепился в ствол дерева.
Никто из иветов даже не заметил знамения. Кроме Квинна. Квинн улыбался в
оргастическом восторге. Когда восторг достиг  невыносимых  высот,  Квинн
услышал голоса. Они рождались прямо у  него  в  голове  и  были  подобны
хрупкому шепоту, с которым  пробирается  мечтательная  химера.  Но  этот
голос становился все громче, из нечленораздельного бормотания  возникали
отдельные слова. Он увидел, как перед  ним  зарождается  свечение,  алый
ореол, окутывающий тело  Пауэла.  На  месте  сердца  образовалась  дыра,
источающая абсолютную черноту.
   Квинн протянул руки к дыре в пространстве.
   - Мой Повелитель! Ты пришел!
   Множество голосов слились в один.
   - Ты требуешь мрака, Квинн?
   - Да! О, да!
   - Мы пришли из мрака, Квинн. Целые эры мы находились там, ища такого,
как ты.
   - Я - твой, мой Повелитель.
   - Добро пожаловать к нам, Квинн.
   - Я приду. Принеси мне Ночь, Повелитель.
   С разрывающим визгом кипящие щупальца спектральных  двумерных  молний
вырвались из тела Пауэла Манани. Они устремились  прямо  к  Квинну,  как
алчные пиявки.  Джексон  Гейл  с  испуганным  воплем  отшатнулся  назад,
прикрыв глаза от  слепящего  бело-кровавого  света.  Рядом  с  ним  Анна
схватилась за тонкий ствол дерева, как будто попала в центр  смерча,  ее
волосы развевались, глаза были крепко  зажмурены.  Плоские  нити  молний
неумолимо  извивались  вокруг   Квинна.   Его   конечности   плясали   в
рефлекторных судорогах. Безумные тени  мелькали  на  небольшой  полянке.
Вонь горелого мяса наполнила воздух. Тело Пауэла Манани задымилось.
   - Ты избранный, Квинн, - пропел общий хор  голосов  прямо  у  него  в
черепе.
   Он почувствовал, как они возникают из теней, из такой глубокой  Ночи,
что это было непрекращающимся мучением. Его сердце наполнилось  победным
восторгом от их присутствия,  они  все  были  из  рода  змий-зверей.  Он
предложил им себя, и они ринулись в его мозг, как психический  припадок.
Мрак поглотил его, мир света и цвета с ужасающей скоростью покидал его.
   Одиноко в заветной Ночи Квинн Декстер ждал прихода Брата Божьего.
   Хорст Эльвс увидел, как дьявольский огонек мигнул и погас. Нечестивые
молнии, изгибаясь  в  дуги,  потоками  лент  сверкали  по  всей  поляне.
Казалось, что все, что находится на  поляне,  закружившись,  устремилось
вниз раскаленными прядями, гибкими неясными  тенями,  напоминая  негатив
взорвавшейся звезды. Листья и ветви лиан дрожали и шелестели  в  порывах
ветра.
   Иветы безумно кричали, их в панике  колотило.  Хорст  увидел,  как  в
Ирлея попала дикая извивающаяся молния, парень пролетел по воздуху  пару
метров и, судорожно корчась, упал на землю.
   Квинн быстро встал в самый  центр  урагана,  его  тело  тряслось,  но
продолжало стоять. На его лице была издевательская улыбка.
   Молнии прекратились.
   Квинн медленно, неуверенно повернулся, казалось, он  был  незнаком  с
собственным телом, пробовал, как работают его мышцы. Хорст понял, что он
его видит, хотя вокруг и была кромешная темнота.  Остальные  иветы  были
почти неразличимыми тенями. Блаженный взгляд Квинна скользнул по ним.
   - С вами все в порядке, - с нежностью сказал он.
   Из него вылетели нити молний,  тонкие  расщепляющиеся  нити,  которые
сверкнули, безошибочно устремились к его пяти товарищам. Вопли  сотрясли
воздух.
   - Отче Наш, сущий на небесах... - сказал Хорст, ожидая,  что  вот-вот
молния найдет и его. - Благословенно имя твое... - Крики иветов  утихли.
- Прости нам прегрешения наши...
   Ужасный прилив света исчез. Нависла тишина.
   Хорст выглянул из-за  ствола  дерева.  Все  шесть  иветов  стояли  на
поляне. У каждого был собственный светящийся нимб.
   "Прямо  как  ангелы,  -  подумал  он,  -  так  прекрасны  их  молодые
великолепные тела. Каким жестоким обманщиком бывает природа".
   Пока он глядел на них, они начали тускнеть. Джексон Гейл повернулся и
взглянул прямо на него. У Хорста замерло сердце.
   - Священник, - засмеялся Джексон. - Великолепно! Мы не просили  твоих
услуг, падре. Но