алось бледно-розовое зарево.
   В толпе послышался чей-то вздох.
   Все это произвело впечатление даже на Джошуа. Вечером предыдущего дня
полная тьма продолжалась всего две минуты, теперь же темноты  вообще  не
будет. Ночь, освещенная светом Герцогини, без  каких-либо  промежуточных
стадий будет переходить в день, освещенный  Герцогом.  Но  это  начнется
только после того, как минет сегодняшняя  ночь  и  в  небе  на  короткое
мгновение снова появятся звезды. Потом наступит время, когда по  вечерам
обе звезды будут одновременно освещать поверхность планеты, а по утрам в
небе все дольше будет царить мгла, сменяемая  ночным  светом  Герцогини.
Так будет продолжаться до самой середины зимы, когда  Норфолк  достигнет
фазы низшего слияния и на небе будет виден лишь Герцог.
   Между  тем  священник  приступил  к  благодарственной   службе.   Все
присутствующие знали слова молитв и псалмов. Негромкое бормотание людей,
произносивших слова молитв, сливалось в  единый  гул,  разносившийся  со
всех  сторон.  Джошуа  почувствовал,  что  о  нем  все  забыли.   Служба
закончилась пением псалма "Все  твари  большие  и  малые".  Слова  этого
псалма  оказались  в  памяти  нейронных  процессоров,  и  Джошуа  охотно
присоединился к хору поющих, удивляясь тому,  что  испытывает  при  этом
необъяснимое удовлетворение.
   После службы Грант Кавана вместе с семьей и  друзьями  отправился  на
прогулку вдоль кустов роз. Он прикасался к бутонам, пробуя  их  на  вес,
разглаживая пальцами лепестки, осязая их фактуру.
   - Понюхайте  вот  это,  -  обратился  он  к  Джошуа,  протягивая  ему
лепесток, который только что сорвал.  -  Хороший  урожай.  Он,  конечно,
хуже, чем тот, что был собран пять лет назад, но все  же  гораздо  лучше
обычного.
   Джошуа чихнул. Аромат лепестка был очень тонким, но вполне  ощутимым.
Он напоминал запах, исходивший от пробки, которая  закупоривала  бутылку
Слез.
   - Наверное, вы многое можете об этом сказать? - спросил Джошуа.
   Положив руку на талию Луизы, Грант прогуливался вдоль кустов.
   - Да, могу, и мистер Баттерворт может. Половина  работников  поместья
тоже сможет. Но для этого необходим опыт. Для этого нужно  не  один  раз
принять участие в сборе урожая, - он широко улыбнулся. -  Возможно,  что
вам предоставится такая возможность, Джошуа Я уверен, что Луиза попросит
вас об этом, а может быть, и не только она одна.
   Женевьева зашлась смехом.
   Луиза покраснела.
   - Папа! - она шлепнула его по руке.
   Слегка улыбнувшись, Джошуа повернулся, намереваясь осмотреть одну  из
посадок. Внезапно он обнаружил,  что  стоит  лицом  к  лицу  с  Марджори
Кавана. Она едва заметно подмигнула ему. Нейронные  процессоры  неистово
призывали его попытаться остановить приток крови к щекам.
   Закончив осмотр посадок, обслуживающий персонал усадьбы  накрыл  стол
прямо под открытым небом. Стоя за одним из импровизированных столов,  на
котором лежала огромная  лопатка  редкой  на  Норфолке  говядины,  Грант
Кавана, отрезая гостям куски мяса, играл роль веселого хозяина,  который
с каждым обменивался словом, и непрестанно шутил.
   Когда наступила ночь и на небе появилась Герцогиня, цветки роз  стали
клониться к земле. Это происходило настолько медленно, что глаз  не  мог
заметить никакого движения, но с каждым часом толстые  стебли  растений,
теряя свою упругость, сгибались под весом крупных лепестков  и  мясистой
сердцевины бутона.
   К восходу Герцога основная масса цветов уже лежала  на  земле,  а  их
лепестки увядали.
   Джошуа и Луиза, выйдя к посадке, которая  примыкала  к  лесу  Уордли,
прогуливались вдоль рядов увядших растений. Навстречу им  попалось  лишь
несколько сборщиков Слез, которые поправляли сосуды. Они  быстро  кивали
Луизе и вновь принимались за свою суетливую работу.
   - Почти все сборщики разошлись по домам и спят, -  сказала  Луиза,  -
завтра они снова выйдут на работу.
   Они  отошли  в  сторону,  уступая  дорогу  человеку,  который   катил
деревянную тележку. На ней покоился большой стеклянный сосуд  в  оплетке
из веревок. Подойдя к тому месту, где  ряд  кустов,  вдоль  которого  он
двигался, заканчивался, человек  остановил  тележку  и  выгрузил  сосуд.
Такие сосуды уже стояли в конце третьей части всех рядов.
   - Для чего они? - спросил Джошуа.
   - В них сборщики сливают содержимое  картонных  сосудов,  -  пояснила
Луиза. - Потом стеклянные сосуды отвозят на склад  графства,  где  Слезы
разливают по бочкам.
   - И они в течение года хранятся в бочках.
   - Верно.
   - Зачем?
   - Чтобы провести зиму на Норфолке. Настоящими могут считаться  только
те Слезы, что перенесли наши холода. Говорят, что морозы делают их  вкус
более резким.
   "И стоимость тоже", - подумал Джошуа.
   Теперь розы увядали  чрезвычайно  быстро.  Выгнувшись  дугой,  стебли
опускались до земли. Яркие как солнце  цветы  поблекли,  а  их  лепестки
почернели. Исчез ореол таинственности - розы превратились в обыкновенные
увядшие цветы.
   - Как сборщики  узнают,  куда  именно  нужно  прикреплять  сосуды?  -
поинтересовался он. -  Посмотри,  каждый  цветок  склоняется  точно  над
сосудом, - он посмотрел вдоль всего  ряда  кустов.  -  Обрати  внимание,
каждый цветок.
   Луиза снисходительно улыбнулась.
   - Если бы ты родился на Норфолке, ты бы знал, куда прикрепить сосуд.
   Но отнюдь не Плачущие розы вселяли в молодых людей радужные  надежды.
Когда они пустили своих лошадей во весь  опор  в  сторону  леса  Уордли,
Джошуа видел, как стремительно приближаются  бутоны,  распустившиеся  на
ветках деревьев и кустов, некоторые  из  них  свисали  к  земле  подобно
розам. Дикие розы, которые росли  вдоль  каменных  перекатов  ручья,  по
сравнению с их тихой полянкой казались какими-то вялыми,  как  будто  из
цветков выкачали воздух. Бутоны падали, цепляясь друг за друга, лепестки
склеились, превратившись в бесформенную массу.
   Джошуа как всегда сам раздел Луизу. Расстелив одеяло  на  камнях  под
Плачущими розами, они обнялись. Поглаживая низ живота  и  лобок,  Джошуа
довел Луизу до состояния сладострастного нетерпения. Когда тело  девушки
охватила дрожь возбуждения, он почувствовал, что  ему  на  спину  что-то
капнуло. Не обратив на это внимания, Джошуа  поцеловал  Луизу  в  пупок.
Едва сосредоточившись, он вновь почувствовал, как что-то капнуло ему  на
спину. Это не могли быть капли  дождя  -  в  голубом  небе  не  было  ни
облачка. Повернув голову, он посмотрел наверх.
   - Что это?
   Норфолкские розы  начали  плакать.  Из  сердцевины  бутонов  сочилась
чистая как роса жидкость, которая с равными интервалами падала вниз. Так
должно было продолжаться в  течение  десяти  -  пятнадцати  часов,  пока
следующая ночь Герцогини полностью не вступит в свои права. Только когда
в бутоне совсем не останется влаги, он полностью развалится  и  из  него
высыпятся на землю все семена.  Природа  распорядилась  так,  что  Слезы
увлажняли обезвоженную за несколько недель засухи почву. Таким  образом,
семена падали прямо в грязь, что весьма увеличивало шансы на то, что они
сумеют прорасти. Однако в 2209  году  женщина  по  имени  Кейрис  Томас,
которая была младшим ботаником комиссии  по  оценке  экологии,  действуя
вопреки всем правилам (и здравому смыслу), подставила  палец  под  бутон
Плачущей розы, а затем попробовала на язык капельку блестящей  жидкости.
С этого момента естественный порядок вещей на Норфолке был  безвозвратно
нарушен.
   Вытерев влагу со  спины,  Джошуа  облизал  палец.  На  вкус  жидкость
оказалась более резкой, чем Норфолкские слезы, которые  он  смаковал  на
Транквиллити, но родство этой жидкости  с  напитком,  который  он  тогда
пробовал, не вызывало сомнений. В его глазах появился плутоватый огонек.
   - Совсем недурно.
   Хихикнув, Луиза перекатилась прямо под  сень  свисающих  цветов.  Они
занимались сексом под дождем из сверкающих  капель  Слез.  Эти  любовные
утехи воистину были достойны королей.
   На следующее  утро  сборщики  вернулись  на  плантации.  Они  срезали
прикрученные к кустам сосуды, которые стали тяжелыми от  наполнивших  их
Слез. Драгоценное содержимое  картонных  сосудов  выливалось  в  большие
стеклянные емкости. Ушло еще пять суток напряженного труда на то,  чтобы
полностью завершить сбор урожая.
   Грант Кавана решил лично показать Джошуа и Дахиби  главное  хранилище
Слез  округа.  Он  повез  их  туда  на  довольно  мощном  полноприводном
фермерском вездеходе квадратной  формы,  шины  которого  имели  довольно
глубокие протекторы, чтобы без  особого  труда  преодолевать  болотистые
места, которые попадались в пути. Хранилище было расположено на окраинах
Колстерворта и  представляло  собой  множество  увитых  плющом  каменных
строений,  с  весьма  незначительным  количеством   окон.   Под   землей
находились обширные, выложенные  изнутри  кирпичем  галереи,  в  которых
хранились бочки по годам сбора.
   Когда они въехали в широко распахнутые ворота, рабочие хранилища  уже
выкатывали бочки со Слезами прошлогоднего сбора.
   - Сегодня им ровно год, - с гордостью заявил Грант Кавана,  когда  на
виду у его гостей тяжелые,  обитые  железом  дубовые  бочки  покатились,
громыхая и подскакивая, по булыжникам мостовой. - Это и есть твой  груз,
молодой Джошуа. Через два дня он будет готов к погрузке.
   Он остановил вездеход у цеха, в котором происходил разлив напитка  по
бутылкам. Как  раз  внутрь  этого  строения  рабочие  закатывали  бочки.
Навстречу гостям, весь обливаясь потом, выбежал начальник цеха.
   - Не беспокойтесь о нас, - небрежно сказал ему Грант, -  я  показываю
хранилище нашему главному клиенту. Мы не доставим вам хлопот, - с  этими
словами он уверенно шагнул внутрь.
   Несмотря на полное отсутствие кибернетических систем, разливочный цех
оказался, пожалуй, самым сложным в механическом  отношении  предприятием
из всех, что Джошуа видел на планете. Как это  ни  удивительно,  но  для
работы конвейерных линий здесь применялись  резиновые  шкивы!  Помещение
представляло собой длинный зал, накрытый односкатной крышей,  в  котором
находилось множество конвейерных линий, трубопроводов  и  чанов.  Тысячи
вездесущих бутылок  грушевидной  формы  катились  по  узким  конвейерным
линиям, петляя над головой и  извиваясь  вокруг  разливочных  отверстий.
Из-за  постоянного  звяканья  бутылок  беседовать  здесь  было  довольно
трудно.
   Грант повел их вдоль помещения.  Он  пояснил,  что  здесь  содержимое
бочек сливается в большие чаны из нержавеющей стали. Букет округа  Стоук
- это результат смешивания  содержимого  множества  бочек.  Ни  одна  из
посадок не имеет отличительного клейма,  даже  те,  которые  принадлежат
ему.
   Джошуа наблюдал за тем, как бутылки,  проходя  под  большими  чанами,
наполняются содержимым, а затем  закупориваются  пробками  и  снабжаются
наклейками. Каждая из этих операций увеличивала стоимость напитка, а вес
стеклотары уменьшал количество самих Слез, которое звездолет  мог  взять
на борт.
   "Господи, что за славная работенка! Я и сам лучше бы не придумал. Вся
прелесть в том, что мы как раз те, кто будет только заинтересован в том,
чтобы еще больше вздуть цену".
   В конце поточной  линии  стоял  управляющий  хранилищем  с  бутылкой,
которая первой покинула конвейер. По знаку  Гранта  он  откупорил  ее  и
разлил содержимое в четыре хрустальных бокала.
   Понюхав напиток, Грант сделал небольшой глоток. Склонив голову набок,
он на мгновение замер, как будто размышляя о чем-то.
   - Да, - наконец произнес он,  -  вполне  соответствует.  Округ  Стоук
может поставить под этим свое имя.
   Джошуа попробовал содержимое  своего  бокала.  Оно  морозным  холодом
перехватило горло, а затем огнем разлилось по жилам.
   - Ну как, Джошуа, вполне ли хорош напиток? - похлопал  его  по  спине
Грант.
   Приподняв  свой  бокал,  Дахиби,  глаза  которого   алчно   блестели,
рассматривал жидкость на свет.
   - Да, - заверил Джошуа, - вполне хорош.
   Джошуа и Дахиби по очереди ездили в  хранилище,  чтобы  наблюдать  за
тем, как для них комплектуют ящики с грузом Слез. Для транспортировки  в
космическом корабле бутылки были герметически запечатаны в контейнеры из
композита. Эти контейнеры имели форму куба, каждая  из  сторон  которого
составляла метр. Кроме того, их внешняя поверхность была покрыта толстым
слоем термостойкой защитной пены (что увеличивало вес груза),  хранилище
располагало собственным загрузочным  и  упаковочным  оборудованием  (что
увеличивало стоимость груза).  Прямая  железнодорожная  ветка  соединяла
хранилище с городским вокзалом, а это означало,  что  они  могли  каждый
день отправлять в Бостон несколько партий продукции.
   К большому огорчению Луизы,  вся  эта  деятельность  резко  уменьшила
количество времени, в течение которого Джошуа оставался в  Криклейде.  К
тому же теперь Луиза практически  не  могла  найти  хоть  сколько-нибудь
вразумительного повода к тому, чтобы снова отправиться с ним на верховую
прогулку за пределы поместья.
   Между тем Джошуа таким образом  распределил  наблюдательные  смены  с
Дахиби, что по ночам он находился в хранилище, а  это  означало  минимум
столкновений с Марджори.
   Однако в то утро, когда он  уезжал,  Луизе  все  же  удалось  застать
Джошуа в конюшне. Ему пришлось провести два часа  на  темном  и  пыльном
сеновале,  удовлетворяя  становившиеся  все  более  смелыми  сексуальные
фантазии девушки, физические возможности  которой,  казалось,  не  имели
границ. Даже после третьего оргазма она не  отпускала  от  себя  Джошуа,
который уверял ее в том, что вернется к ней очень быстро.
   - Но только для того, чтобы продолжить деловые отношения с  папой?  -
спросила она чуть ли не обвинительным тоном.
   - Нет. Из-за тебя. Бизнес это лишь повод, по-другому на этой  планете
никак нельзя. Здесь все так чертовски сложно.
   - Мне теперь все равно. Мне наплевать, даже если об  этом  кто-нибудь
узнает.
   Отстранившись, он стряхнул прилипшую к телу солому.
   - А вот мне совсем не все равно. Я не хочу, чтобы с тобой  обращались
как с парией. Так что прояви хоть немного благоразумия, Луиза.
   Очарованная его словами,  она  пробежала  кончиками  пальцев  по  его
щекам.
   - Ты и вправду заботишься обо мне?
   - Конечно.
   - Папе ты нравишься, - сказала она задумчиво. Теперь, вероятно,  было
не самое лучшее время  приставать  к  Джошуа  с  планами  их  совместной
будущей жизни после того, как он вновь вернется на Норфолк. Сейчас  его,
должно быть, больше всего  заботит  груз  ужасающей  ответственности  за
предстоящий межзвездный полет. Но уж очень похоже на то, что  одобрение,
с которым отец отнесся к Джошуа, является добрым предзнаменованием. Ведь
люди крайне редко заслуживали  одобрение  ее  отца.  К  тому  же  Джошуа
говорил, что он обожает округ Стоук.
   - Это та земля,  где  я  хотел  бы  поселиться,  -  такими  были  его
собственные слова.
   - Да и мне старик нравится. Но ты ведь знаешь, какой у него характер.
   В темноте раздался смешок  Луизы.  Внизу,  там,  где  стояли  лошади,
послышался шорох. Она ласково коснулась его живота. Грива ее распущенных
волос накрыла оба тела. Найдя ее грудь, Джошуа  сжал  ее  так,  что  она
застонала от желания. Низким, хриплым голосом он сказал ей, чего  именно
он сейчас хочет от нее. Дрожа от страсти, она  вся  напряглась,  впуская
его в себя, а он, самым  чудесным  образом  оказавшись  внутри,  ласково
поощрял и нахваливал свою партнершу.
   - Повтори еще раз, - прошептала Луиза, - пожалуйста, Джошуа.
   - Я люблю тебя, - сказал он, щекоча горячим  дыханием  ее  шею.  Даже
нейронные процессоры не могли освободить  его  от  нарастающего  чувства
вины, которое он испытывал произнося эти слова. "Неужто я  опустился  до
того, что лгу, внушая несбыточные надежды  неопытной  девушке-подростку?
Может быть, все из-за того, что она настолько привлекательна, что просто
не может не нравиться, хотя и понимаешь, что  это  нехорошо.  Ничего  не
могу с собой поделать".
   - Я люблю тебя и вернусь за тобой.
   Когда он  входил  в  нее,  Луиза  стонала,  впадая  в  сладострастное
забытье. Ее экстаз еще больше возбуждал его, разжигая  огонь  желания  и
прогоняя тьму сеновала прочь.
   Добравшись наконец до усадьбы, Джошуа напоследок  успел  лишь  пожать
или поцеловать руки множества  сотрудников  обслуживающего  персонала  и
семьи (Вильяма Элфинстоуна среди них не  было),  которые  пришли,  чтобы
проститься  с  ним  и  Дахиби.  Конный  экипаж  повез   их   на   вокзал
Колстерворта, где они сели на поезд в  Бостон,  а  вместе  с  ними  туда
отправилась и последняя партия груза.
   На столичном вокзале их встретил Мелвин Дачерм, который сообщил,  что
более половины ящиков уже находятся на борту  "Леди  Макбет".  Используя
свое  влияние,  Кеннет  Кавана  добился  того,   что   капитаны   других
звездолетов, получивших гораздо меньшее количество груза,  предоставили,
правда, без особого  энтузиазма,  свои  космопланы,  с  помощью  которых
загрузка "Леди Мак" шла с большим опережением графика. Если бы  не  они,
то, располагая лишь одним небольшим бортовым космопланом, команде Джошуа
потребовалось бы одиннадцать дней для того, чтобы доставить все ящики на
борт.
   Джошуа и Дахиби без промедлений вернулись на звездолет. Добравшись до
своей каюты, Джошуа обнаружил в ней Сару, которая,  плотоядно  улыбаясь,
поджидала его у кабинки для занятий сексом в режиме свободного падения.
   - Даже не думай об этом, - сказал он и рухнул на  койку.  Свернувшись
калачиком, он проспал добрых десять часов.
   Но даже если бы он бодрствовал, то едва ли  обратил  бы  внимание  на
покидавшие орбиту другие звездолеты, а тем более не стал бы изучать их с
помощью сенсоров "Леди Макбет". Поэтому  он  так  и  не  узнал,  что  из
двадцати семи тысяч восемьсот сорока шести звездолетов, которые  прибыли
на Норфолк, двадцать два корабля на  обратном  пути  к  родным  планетам
столкнулись с проблемами,  которые  были  вызваны  множеством  серьезных
механических и электрических неисправностей.
 
19 
 
   Грэм Николсон сидел на  высоком  табурете  у  стойки  бара  ресторана
"Рухнувший  Склад".  Он  расположился  как  можно  дальше  от   ревущего
аудиоблока и слушал, как Диего Санигра из экипажа "Брийана" жаловался на
то, как обошелся с  его  судном  Колин  Рексрю.  "Брийан"  -  звездолет,
который занимался перевозкой колонистов, прибыл на Лалонд два дня назад,
но до сих пор все пять с половиной тысяч колонистов, которых он  привез,
так и сидели в своих отделениях ноль-тау. Дело принимало самый  скверный
оборот, жаловался Диего Санигра,  губернатор  не  имел  права  запрещать
колонистам высадку. Расходы энергии, связанные  с  каждым  лишним  часом
пребывания на орбите, выливались в умопомрачительные суммы. Транспортная
компания как всегда во всем обвинит экипаж, в результате пострадает  его
жалованье, а о премиальных вообще можно будет забыть. В общем,  все  его
планы на будущее окажутся под серьезной угрозой, а может быть, и  вообще
рухнут.
   Грэм  Николсон  сочувственно  кивал,  а  его   нейронные   процессоры
тщательно запоминали все эти жалобные стенания и заносили  их  в  ячейки
электронной памяти. Едва ли большая часть этой информации  оказалась  бы
полезной,  но   ее   вполне   можно   было   использовать   в   качестве
дополнительного материала, который  мог  стать  иллюстрацией  того,  как
большой конфликт оказывает влияние на отдельные человеческие  судьбы.  А
это он умел подавать очень хорошо.
   Из своих семидесяти восьми лет пятьдесят  два  года  Грэм  проработал
репортером.  Он  считал,  что  никакие  курсы   повышения   квалификации
журналистов уже не научат его ничему новому. Обладая таким  опытом,  ему
бы следовало бы самому вести  курсы,  вот  только  едва  ли  нашелся  бы
редактор  новостей,  который  рискнул  бы   развратить   своих   молодых
репортеров до  такой  степени.  Во  всяком  случае,  он  был  поденщиком
журналистики,