Они утверждают, что  духовности  нет,  что
все имеет естественное объяснение, каким  бы  мрачным  оно  ни  было.  И
утверждение Латона, что эденисты не будут заперты  в  потусторонье,  еще
больше укрепляет их в своей правоте.
   - Тогда что же ты предлагаешь?
   - Не знаю. Возможно, ничего, разве только  -  начать  все  сначала  в
новой звездной системе. А там посмотрим.
   - А! Теперь  понимаю,  зачем  тебе  так  хочется  этого  ребенка.  Ты
собираешься основать новую цивилизацию. Народ с сродственной связью,  но
без эденистских взглядов.
   - Больно громко это звучит:  основать  цивилизацию.  Я  не  настолько
амбициозна.
   - Ты Салдана. Твоя семья однажды уже сделала это.
   - Да, но ведь у меня всего одно чрево. Я не могу родить целую расу.
   - Есть разные способы.  Суррогатные  чрева.  Люди,  которым  нравятся
перемены. Вот посмотри, как  много  молодежи  кинулось  на  призыв  Киры
Салтер, каким бы извращенным он ни был. Можно основать новые обиталища.
   Иона улыбнулась.
   - И это тебя волнует, да? Я и не догадывалась,  что  ты  можешь  быть
таким энтузиастом.
   - Я заинтригован, не отрицаю. Я никогда не задумывался о будущем. Всю
жизнь я занимался человеческими делами да Леймилским проектом.
   - Хорошо, придется подождать, пока  кризис  не  закончится,  а  потом
обдумаем дальнейшие действия. Однако это перспектива, да? Создать первую
цивилизацию  пост-одержания,  которая  преодолеет  смешное   адамистское
предубеждение против биотехнологии.  Мы  можем  взять  лучшее  из  обеих
культур.
   - Ну вот, теперь ты говоришь как настоящая Саддана.
 
*** 
 
   Лука Комар натянул вожжи и спешился. Был полдень, и люди потянулись с
полей, чтобы отдохнуть немного. Он их  не  осуждал:  та  еще  жара.  Для
Норфолка очень неестественно.
   День за днем максимальная летняя температура, яркий  свет  и  горячие
ветры, а по ночам дожди. В  результате  -  непереносимая  влажность.  Он
боялся, что для местных растений погода окажется губительной.  Обычно  в
конце лета дожди усиливались, а жара  отступала.  Неизвестно  было,  как
среагируют растения на отсутствие красного света Герцогини.  Пока  явной
болезни не видно, но он все равно беспокоился.
   Зато злакам эта погода  была  явно  по  нраву.  Такими  здоровыми  он
никогда их еще  не  видел.  Урожай  будет  замечательный,  и  обстановка
потихоньку становилась нормальной.
   И это можно было заметить по общему настроению.  Во  взаимоотношениях
появилась небывалая сердечность. Люди ухаживали за домами,  поддерживали
чистоту, причем хотели этого, старались для себя, а не для соседей.
   И Брюса Спэнтона с его шутовской командой не видно. Хотя Лука слышал,
что он появлялся в южной части  Кестивена,  наводя  страх  на  приличных
людей. Так что, если бы не эта проблема, жизнь можно считать спокойной и
приятной.
   "Вот как? И ты намерен жить так квинтиллион лет?"
   Лука потряс головой для обострения восприятия.  К  нему  направлялась
одинокая фигура. Она воткнулась в спокойный ход мыслей,  словно  заноза.
Хотя, казалось, и не спешила, не нервничала. Угрозы, вроде Спэнтона,  не
представляла. И в то же время здесь  было  что-то  необычное.  А  что  -
непонятно.
   Пока не прозвучал обеденный колокол, Лука послал Джохана на разведку.
Новенькие к ним  все  еще  приходили.  Умелому  человеку  работа  всегда
найдется.
   Незнакомка находилась сейчас в полумиле  от  них.  Ехала  в  какой-то
повозке. Лука нахмурился.  Цыганская  кибитка.  Зрелище  было  приятное,
будило старые воспоминания. Молодым девушкам нравилось его внимание, они
кокетничали с ним напропалую. Вспоминал их тела, охотно ему отдававшиеся
в высокой ржи, на уединенных  полянах.  "Год  за  годом  я  убеждался  в
собственной мужской силе.
   Я?"
   Он набросил вожжи на  металлическую  ограду  и  нетерпеливо  зашаркал
ногами. Возница, должно быть, почувствовала его настроение,  но  лошадь,
большая и крепкая, шла все так же неспешно. Лука  разглядел  это,  когда
она была в двухстах ярдах от него. Пегая шкура заляпана грязью,  длинная
грива спутана. Лука подумал, что она  могла  бы  тащить  кибитку  вокруг
света без остановки.
   Она шла, а Лука  нервничал.  И  отходить  в  сторону  не  стал,  хотя
огромное животное шло прямо на него.  В  последний  момент  сидевшая  на
месте  возницы  женщина  тихонько  цокнула  и  натянула  вожжи.  Кибитка
остановилась, тихонько покачиваясь на тонких колесах. Кармита  поставила
ее на тормоз и спрыгнула на землю. Лошадь заржала.
   - Приветствую, - сказал он. И вздрогнул: на него наставилось  двойное
дуло ружья. Который раз цыганка пожалела, что отдала Луизе  Кавана  свою
пневматическую винтовку.
   - Меня зовут  Кармита.  Я  не  такая,  как  вы.  Не  одержатель.  Это
проблема?
   - Ни в коем случае!
   - Хорошо. Поверьте, я сразу узнаю, если это станет проблемой. У  меня
способности, почти как у вас, - и устремила на него пристальный  взгляд.
Брюки Луки, пониже поясницы, вдруг стали чрезвычайно горячими.
   Он крутанулся на месте, лихорадочно захлопал по ткани руками... ткань
уже дымилась.
   - Черт побери!
   Кармита притворно улыбнулась. В мыслях его царил хаос, перед цыганкой
поплыли цветные струи.
   - Я могу их прочитать, - радостно сказала она. Ощущение жара  прошло,
Лука выпрямился, приняв достойную позу.
   - Как вы... - челюсть его медленно двигалась. - Кармита? Кармита!
   Она вскинула ружье на плечо и отвела от лица выбившиеся пряди.
   - Вижу, ты меня вспомнил. Проведенную со мной ночь не забыл  ни  один
мужчина.
   - Э... - Лука покраснел.
   Воспоминания и в самом деле были сильными и колоритными. Припомнилась
плоть под его руками, запах пота, восторженные вздохи.  Он  почувствовал
эрекцию.
   - Успокойся, парень,  -  пробормотала  она.  -  Как  ты  теперь  себя
называешь?
   - Лука Комар.
   - Понятно. В городе сказали, ты здесь за  главного.  Смешно.  Значит,
возвращаешься в прежнее состояние.
   - Не возвращаюсь! - возмутился он.
   - Конечно, нет.
   - Как ты обрела наши способности?
   - Понятия не имею. Должно быть, это связано с местом,  в  которое  вы
нас забрали. Ну а теперь у тебя есть контакт с потустороньем?
   - Нет, слава Богу.
   - Значит, мысли тут может прочитать каждый  человек.  Поздравляю,  вы
нас всех в конце концов уравняли. Без Гранта тут явно не обошлось.
   - Может, и так, - презрительно сказал он. Кармита хрипло рассмеялась,
заметив его обиду.
   - Не обращай внимания. Пока вы сознаете, что  одержать  меня  нельзя,
будем жить мирно.
   - Что ты хочешь этим сказать?
   - Очень просто. Я осуждаю то, что вы сделали с этими людьми, так  что
на этот счет не заблуждайся. Но сделать ничего не могу, да  и  ты  тоже.
Так что придется мне с этим примириться. Если, тем более, вы  изменитесь
и вернете все в прежнее состояние.
   - Мы не изменимся, - настаивал он.
   И все  же  душа  его  ныла,  сознавая,  как  личность  Гранта  Кавана
проявляется в нем с каждым днем все сильнее. "Мне надо  освободиться  от
зависимости, смотреть на него как на энциклопедию, и только".
   - Хорошо, вы не меняетесь, а размягчаетесь. Называй это  как  хочешь,
если уж тебе так важно соблюдать достоинство. Мне  наплевать.  Последние
дни я провела, скрываясь в лесу, и холодный кролик на  завтрак  мне  уже
осточертел. Да и горячую ванну давно не принимала. Наверное,  ты  и  сам
это понял. Хотела бы остановиться где-нибудь на время. За гостеприимство
отплачу - буду готовить, мыть, подрезать деревья,  что  прикажешь.  Я  к
такой работе приучена.
   Лука задумчиво потянул себя за нижнюю губу.
   - Вам от нас никогда не спрятаться. Мы знаем весь мир.
   - Тайные знания о земле мой парод не  утратил,  в  то  время  как  вы
позабыли их давным-давно. С тех самых пор, как вы сюда вернулись, старые
заклинания обрели  прежнюю  силу.  Это  уже  не  просто  слова,  которые
бормочут сумасшедшие старухи.
   - Интересно. И много вас таких?
   - Ты же знаешь, сколько кибиток собирается здесь в середине лета. Вот
ты мне и скажи.
   - Да это и не важно. Если бы даже выжили все цыгане, не хватило бы  у
вас сил отправить нас назад, в потусторонье.
   - Похоже, тебя эта мысль пугает.
   - Ужасает. Но ведь ты и  сама  это  видишь,  раз  у  тебя  есть  наши
способности.
   - Гм. Итак, могу я остаться?
   Он  нарочно  задержался  взглядом  на  кожаной   куртке,   припоминая
прикрытые сейчас полную грудь и плоский живот.
   - Что ж, думаю, найду тебе место.
   - Ха! Об этом и думать не моги.
   - Кто, я? Я ведь теперь не Грант, - он пошел к своей лошади и снял  с
ограды вожжи.
   Кармита опустила ружье в кожаную кобуру рядом с  сиденьем,  и  Оливер
пошел за Лукой. Колеса кибитки громко хрустели по гравию.
   - Черт бы подрал эту влажность, -  она  обтерла  рукой  лоб  и  снова
отвела волосы. - Придет ли когда-нибудь зима?
   -  Надеюсь.  И  постараюсь,  чтобы  она  пришла  на  Кестивен.  Земле
требуется зима.
   - Постараюсь! Господи. Какая самонадеянность.
   - Я бы скорее назвал это практичностью. Мы знаем, что  нам  нужно,  и
делаем так, чтобы это произошло. Одна из радостей  новой  жизни.  Судьбы
больше нет. Мы хозяева нашей жизни.
   - Правильно, - она смотрела на большой каменный дом. Удивилась: почти
ничто не изменилось. Здание не стали  прикрывать  великолепным  фасадом,
хотя одержимым это свойственно. И  то  верно,  зачем  подтверждать  свой
статус  кричащими  украшениями,  если  ты  живешь  во  дворце?  Приятное
впечатление производили ухоженные поля. Ощущение нормальности. То,  чего
все так хотят.
   Лука повел ее во двор. В пространстве,  замкнутом  каменными  стенами
дома и конюшен, цоканье  копыт  и  грохот  колес  по  булыжной  мостовой
звучали  особенно  громко.   Здесь   было   еще   жарче,   и   небольшие
энергистические способности Кармиты ничего с этим поделать не могли. Она
сняла куртку, игнорируя взгляд Луки, который, не скрываясь,  смотрел  на
ее тело, к которому прилипло тонкое платье.
   От одной из конюшен остался лишь обгорелый остов, над пустыми  окнами
протянулись длинные отметины сажи. Черепичная крыша провалилась  внутрь.
Кармита мысленно присвистнула. Выходит, Луиза  говорила  правду.  Группы
сельскохозяйственных рабочих, прячась от солнца в проемах дверей, жевали
большие бутерброды, передавали друг  другу  бутылки.  Лука  повел  ее  к
уцелевшей конюшне, и Кармита почувствовала, как люди  устремили  на  нее
глаза.
   - Можешь поставить Оливера сюда, - сказал он. - Думаю, места  хватит.
А вон там, в дальнем конце, мешки с овсом. И шланги  с  водой  работают,
можешь его сначала помыть, - в голосе его чувствовалась гордость.
   Кармита живо представила себе реакцию Гранта Кавана, если бы  у  него
вдруг шланги перестали подавать воду.
   - Спасибо. Сделаю это в первую очередь.
   - Хорошо. А спать ты будешь в кибитке?
   - Думаю, это будет лучше всего.
   - Хорошо. Когда закончишь, ступай в кухню и обратись к  Сюзанне.  Она
подскажет тебе, что делать, - он пошел было прочь.
   - Грант... то есть Лука.
   - Да?
   Кармита вытянула руку. Свет отразился от кольца с бриллиантом.
   - Она мне его дала.
   Лука уставился на кольцо, как громом пораженный. И  быстро  шагнул  к
ней. Схватил ее руку и поднес к глазам.
   - Где они? - закричал он. - Куда, черт побери, они  скрылись?  Они  в
безопасности?
   - Луиза дала мне его в тот самый день, когда видела тебя в  последний
раз, - холодно сказала Кармита и красноречиво  посмотрела  на  сожженную
конюшню.
   Лука сжал кулаки, по лицу прошла судорога. Его охватил стыд.
   - Я не... я... о, черт!  Черт  побери.  Где  они?  Обещаю,  я  им  не
поврежу. Просто скажи мне.
   - Да, понимаю. Время было сумасшедшее. Тебе сейчас стыдно. Знаю, ты и
волоса на их головах не тронешь.
   - Да, - он старался взять себя в руки. -  Послушай,  мы  творили  тут
ужасные вещи. Бесчеловечные. По отношению ко всем:  мужчинам,  женщинам,
детям. Вину свою я признаю. И ведь когда делал  это,  все  сознавал.  Но
тебе не понять, что мною двигало. И не только мною. Всеми нами, - в знак
обвинения поднял палец. - Но ведь ты не умирала. Не доходила до  полного
отчаяния. Да я счастлив был бы отправиться к Люциферу, а не находиться в
том месте, где нас заперли. И сделал бы это, пошел бы  прямо  к  воротам
ада и умолял бы, чтобы меня туда пустили. Но не было  такой  возможности
ни у меня, ни у других, -  он  согнулся,  энергия  покидала  его.  -  Ну
пожалуйста. Я просто хочу знать, все ли у них в  порядке.  У  нас  здесь
есть и другие неодержанные, и дети тоже. И  в  городе  есть.  Мы  о  них
заботимся. Не такие уж мы чудовища.
   Кармита почти смутилась и огляделась по сторонам.
   - А Гранту ты об этом сообщишь?
   - Да, да. Обещаю.
   - Хорошо. Я, правда, не знаю, где они сейчас.  Рассталась  с  ними  в
Байтеме, они сели там на самолет. Я видела, как он отлетел.
   - Самолет?
   - Да. Это была идея Женевьевы. Они хотели лететь  в  Норвич.  Думали,
будут там в безопасности.
   Он крепко держался за лошадь. Без этой  опоры,  казалось,  рухнул  бы
оземь. Черты лица исказились от горя.
   - Пройдет несколько месяцев, прежде чем я доберусь до  города.  Да  и
то, если удастся сесть на корабль. Проклятье!
   Она осторожно притронулась к его руке.
   - Извини. Я тебе в этом вряд ли  помогу.  Но  твоя  Луиза  -  сильная
девушка. Уже если кто и избежит одержания, так это она.
   Он недоверчиво на нее посмотрел. Потом горько рассмеялся.
   - Моя Луиза? Сильная? Да она и грейпфрут себе  подсластить  не  может
без служанки.
   Господи, Боже мой, ну как же ты по-глупому воспитывал детей! Зачем не
показал им, каков мир на самом деле? Да как  же,  они  ведь  леди,  наше
общество их защищает. Оберегал от всего, как положено отцу. Показывал им
только светлую сторону жизни. Твое общество  -  дерьмо,  оно  ничего  не
стоит. Да разве можно его назвать обществом? И жизнь ваша  не  жизнь,  а
показуха. Ни себя не можете защитить, ни любимых. Люди должны  выйти  из
скорлупы. Да, внешнего мира для нас не существовало, пока вы,  уродливые
демоны, не явились  и  не  разрушили  наш  мир.  Мы  жили  здесь  многие
столетия, и дом наш был  хороший  и  уважаемый.  А  вы  его  уничтожили.
Уничтожили! Вы его у нас украли,  а  теперь  пытаетесь  переделать  все,
потому что вы все ненавидите.  Вас  даже  дикарями  нельзя  назвать,  вы
гораздо хуже. Неудивительно, что даже ад вас не принимает.
   - Эй! - Кармита потрясла его. - Прекрати.
   - Не прикасайся ко мне! - завопил он. Тело его страшно тряслось. -  О
Господи, - упал на  колени  и  закрыл  лицо  руками.  Из-под  скрюченных
пальцев хлынули слезы. - Я это он. Я он.  Между  нами  нет  разницы.  Мы
этого не хотели. Понимаешь? Не такой  должна  быть  здесь  жизнь.  Здесь
должен быть рай.
   - Нет такого места, - она  потерла  его  спину,  стараясь  расслабить
напряженные мышцы. - Ну, у тебя все получится. Как и у всех остальных.
   Голова его слабо качнулась. Кармита решила, что он с ней  согласился.
И  решила,  что  сообщить  ему  о   беременности   Луизы   сейчас   явно
преждевременно.
 
10 
 
   Мортонридж,   истекая   кровью,   уходил   в   океан.   Агония   была
продолжительной  и  тяжелой.  Вызванные  кризисом  боль,  мучения,  горе
обратились в грязь. Вязкая,  крадущаяся,  бесконечная,  она  подтачивала
решимость обеих сторон и опустошала окружающую среду. Верхний слой почвы
сползал с центрального горного хребта полуострова, словно порванная кожа
с позвоночника, и скользил  к  берегу.  Два  дня  чудовищного  дождя,  и
чернозем,  скапливавшийся  здесь  в   течение   тысячелетия,   полностью
уничтожен.  То,  что  раньше  представляло  собой  драгоценную,  богатую
нитратами, бактериями и местными червями плодородную почву, обратилось в
густую грязь.
   Грязевые потоки смывали все на своем пути, обнажая плотный субстрат -
смесь гравия и глины, стерильный астероидный реголит. В  расщелинах  его
не осталось ни семян, ни  спор,  ни  яиц,  да  если  бы  даже  что-то  и
сохранилось, то питательных веществ, чтобы поддержать их, здесь тоже  не
было.
   С помощью сенсорных датчиков платформ  стратегической  обороны  Ральф
разглядывал в океане быстро  растущее  плотное  черное  пятно.  В  устье
Джулиффа на Лалонде было нечто похожее. Но оно там было  небольшое.  Тут
же дело пахло экологическим бедствием. Такой беды  не  было  с  двадцать
первого  века.  Морские  животные  умирали  в  бесчисленном  количестве,
задыхаясь под трупами своих млекопитающих родственников.
   - Знаешь, она была права, - сказал он Каталю к  концу  первой  недели
Освобождения.
   - Кто?
   - Аннета Эклунд. Помнишь, она сказала: для того чтобы спасти деревню,
нам понадобится ее уничтожить. А я тогда еще сказал ей, что сделаю  все,
что понадобится, чего бы это ни стоило. Господи, Боже мой, - он свалился
в кресло. Если бы не сотрудники за стеклянной стеной,  схватился  бы  за
голову руками.
   Каталь  смотрел   на   экран   монитора.   Нездоровое   пятно   возле
мортонриджского побережья выросло, заменив собою сжавшееся облако. Дождь
еще  не  перестал,  но  шел  с  остановками.  Зловещее  облако   приняло
нормальные очертания, в нем были промежутки.
   - Да ладно, шеф, они сами это сделали. Не надо тебе казнить  себя  за
это. Ни один человек из тех, что спаслись в ноль-тау, тебя не  осуждает.
Да они тебе еще и медаль повесят, когда все кончится.
   Говорили о медалях, присвоении титулов, повышении по службе...  Ральф
не обращал на это внимания. Все  это  побрякушки,  какой  от  них  толк?
Спасать людей - вот что нужно делать в первую очередь. Мортонридж уже не
оправится. Не стать ему тем, чем он был. А может, эта уничтоженная земля
и станет лучшим памятником, предупреждением будущим поколениям. И правду
эту не уничтожить ни одному  историческому  ревизионисту.  Освобождение,
решил он, не будет победой над Эклунд. Это не последнее ее выступление.
   Экейша легонько постучала в открытую дверь и вошла в комнату вместе с
Янне Палмер. Ральф жестом пригласил их сесть, и дверь, по  его  команде,
закрылась  на  кодовый  замок.  Началась  виртуальная  встреча.  Княгиня
Кирстен и адмирал Фарквар ждали за овальным столом  отчета  о  прошедшем
дне. На столе развернулось трехмерное изображение Мортонриджа. Маленькие
мигающие символы отмечали ход  кампании.  Число  красных  треугольников,
означавших  скопление  одержимых,  за  последние  десять   дней   сильно
возросло,  так  как  облако   похудело,   и   сенсоры   беспрепятственно
сканировали землю. Наступающие силы - зеленые шестиугольники - сплошной,
параллельной  берегу,   65-километровой   линией   двигались   в   глубь
полуострова.
   Адмирал Фарквар, наклонившись  над  картой,  с  унылым  видом  изучал
ситуацию.
   - Менее десяти километров за день, - мрачно сказал он. - Я  думал,  к
настоящему моменту мы продвинемся дальше.
   - Вы бы этого не сказали, доведись  вам  пойти  по  этой  дьявольской
грязи, - возразила Экейша. - Сержанты творят чудеса.
   - Да я не хотел никого критиковать, - поспешно заметил адмирал.  -  В
такой ситуации они действуют великолепно. Мне просто хочется, чтобы  нам
хоть немного повезло, а погода, как назло, благоволит Эклунд.
   - По-моему, она начинает поворачиваться к нам лицом, - сказал Каталь.
- Дождь и грязь вывели из строя все ловушки, которые они приготовили для
нас. Мы  знаем,  где  они  находятся,  и  теперь  одержимые  от  нас  не
ускользнут.
   - Насколько я вижу, наземная  операция  идет  хорошо,  -  вступила  в
разговор княгиня Кирстен. - У меня нет к вам претензий.  Однако  мне  не
нравится число потерь, которые происходят с обеих сторон.
   На цифры, окруженные золотой  рамкой,  Ральф  старался  не  смотреть.
Однако забыть их не удавалось.
   -  Количество  суицидов  среди  одержимых  нарастает   с   угрожающей
скоростью, - признался он. - Сегодня это уже восемь процентов, и  ничего
с этим мы поделать не можем. Они делают это намеренно. В  конце  концов,
что им терять? Цель