ке  появился
маршрут. - Там легче идти.
   Отряд согласился и слегка изменил направление.
   - Что говорят, когда пройдет  дождь?  Не  знаешь?  -  спросил  Сайнон
связного.
   - Нет.
 
*** 
 
   Дождь подтачивал душевный настрой с той же скоростью, с  какой  точил
почву долины. Вот и три часа прошли, а конца ему не видно.
   Под вспышками молнии увидели, что сделал он с их прекрасной  долиной.
Вода превращала безупречные террасы  в  высокие  водопады.  И  с  каждой
минутой становилась все грязнее. Это были уже  потоки  блестящей  грязи,
ведь дождь вымывал  плодородную  ухоженную  почву.  Злаки  вперемешку  с
фруктовыми деревьями лавиной неслись по склонам  и  ухали  в  озеро,  не
оставляя следов на поверхности. Лужайка  за  фермерским  домом  медленно
пропитывалась влагой, и вот вода подошла к резным металлическим воротам.
   В этот момент,  подхватив  сумки,  они  усаживались  в  "Кармического
крестоносца". Ветер срывал  черепицу  с  крыши,  а  дождь  подобрался  к
оштукатуренному потолку.
   - Запомните, в долину ведет только одна дорога, - сказал Макфи, когда
первый ручей, журча, прибежал по ступеням в гостиную. - И  проходит  она
над рекой. Если не выберемся отсюда, река  сама  сюда  придет,  и  очень
скоро.
   Никто и не спорил. Они зашлепали по мокрому полу и  поднялись  наверх
упаковать вещи. Макфи и Кохрейн выгнали из сарая  автобус.  Управлял  им
Мойо. Скорость он держал чуть выше пешеходной.  Дорога  становилась  все
менее проходимой, на нее  изливались  с  деревьев  потоки  воды.  Вокруг
стволов вздувалась грязная  пена,  спутанный  кустарник  выворачивало  с
корнем. Напрягшись, Мойо постарался увеличить ширину  шин,  повысив  тем
самым силу тяги машины на болотистой почве. Одному было не справиться, и
он попросил Франклина и Макфи мысленно помочь ему.
   За двадцать метров от них свалилось на  дорогу  вывернутое  из  земли
дерево. Мойо нажал на тормоза, но автобус  неудержимо  скользил  вперед.
Крестоносца не остановила и энергистическая сила.  Мойо  не  ко  времени
пожалел  об  отсутствии  у  него  всемогущества.  Успел  лишь  крикнуть:
"Держитесь!" - и буфер автобуса с маху ударился в ствол.  Ветровое  окно
побелело,  и,  выпятившись  внутрь  салона,  разлетелось  на   множество
крошечных осколков. Сучья и острые ветки влетели  в  проем.  Мойо  хотел
было согнуться, но привязной ремень крепко  держал  его.  Инстинкт  взял
верх: громадный шар белого огня охватил ветки. Мойо закричал. Брови  его
задымились, а волосы превратились в  кучку  золы.  Кожа  на  лице  стала
мертвой.
   "Кармический  крестоносец"  остановился;  салон   наполнился   паром.
Стефани отцепилась от спинки  переднего  сиденья,  оставив  в  материале
глубокие вмятины, следы пальцев. Пол в автобусе сильно накренился, дождь
проник внутрь, к ним стала  подступать  вода.  Стефани  не  поняла,  что
произошло,   даже   сверхъестественные   способности    отказались    ей
подчиниться. Может  быть,  дождь  действовал  на  нее  подобно  сильному
статическому полю?
   Потом, хлюпая, вода зарезвилась в  проходе  между  креслами.  Грязная
пена облизала туфли. Стефани опять обратилась  к  энергистической  силе,
пожелав уничтожить пену и разглядеть хоть что-нибудь в темном салоне.
   - Мои глаза! - это  был  шепот,  но  услышали  его  все.  Услышали  и
посмотрели в сторону кабины.
   - О Боже, глаза. Глаза. Помогите мне. Мои глаза!
   Стефани,  цепляясь  за  верхние  поручни  и  подтягиваясь  на  руках,
продвигалась вперед. Мойо все так же сидел в кресле водителя.  Тело  его
было напряжено. В сантиметре от его лица, словно диковинная скульптурная
композиция, торчала обугленная  ветка.  Дрожащие  руки  его  тянулись  к
щекам, но не смели дотронуться до них: слишком  велик  был  страх  перед
тем, что мог он там обнаружить.
   - Все нормально, - автоматически сказала она. Мозг же  вел  себя  как
предатель: страх и оторопь прогнать не удавалось. На лице  у  Мойо  кожа
отвалилась от костей, а вместе с ней - большая часть носа и век. Из ран,
среди ошметков кожи, сочилась кровь. В глазных впадинах плавала  желтая,
как при сепсисе, жидкость, похожая на слезы.
   - Я не вижу! - кричал он. - Почему я не вижу?
   Она взяла его за руки.
   - Тихо. Успокойся, милый. Все будет хорошо. Ты просто обжегся, вот  и
все.
   - Я не вижу!
   - Это не так. У тебя же есть шестое  чувство.  Вот  им  ты  и  будешь
пользоваться, пока глаза не заживут. Ты же знаешь, что я рядом, да?
   - Да. Не уходи.
   Она обняла его.
   - Я никуда от  тебя  не  уйду,  -  он  сильно  дрожал.  Холодный  пот
покалывал неповрежденную кожу.
   - У него шок, - заявила Тина. Остальные собрались  вокруг,  насколько
это позволял узкий проход. Все они сочувствовали пострадавшему Мойо.
   - С ним все в порядке, - настаивала Стефани непререкаемым тоном.
   - Шок при обширных ожогах в порядке вещей.
   Стефани сердито на нее посмотрела.
   - Эй, старуха, дай-ка ему хлебнуть, -  сказал  Кохрейн.  Он  протянул
открытую фляжку. Из горлышка поднимался приторно-сладковатый пар.
   - Только не сейчас, - прошипела Стефани.
   - Вот именно сейчас, дорогая, - возразила Тина. - В кои-то  веки  наш
орангутанг оказался прав. Это мягкое успокаивающее, и сейчас  он  в  нем
нуждается, - Стефани  подозрительно  нахмурилась,  заслышав  непривычные
властные нотки в голосе Тины.
   -  В  свое   время   я   была   медсестрой,   -   добавила   Тина   и
презрительно-величавым жестом поправила черную шаль.
   Стефани взяла фляжку и осторожно поднесла ее к губам Мойо. Он вдохнул
и тихонько закашлялся.
   Автобус громко застонал и подал назад метра на два. Все схватились за
стойки, чтобы не упасть. Макфи наклонился и заглянул в разбитое ветровое
стекло.
   - В нем мы уже никуда не уедем, - сказал он. - Надо сматываться, пока
нас не смыло.
   - Мы не можем его беспокоить, - возразила Стефани. - Надо подождать.
   - Река почти достигла уровня дороги,  а  до  выхода  из  долины  надо
одолеть как минимум полтора километра.
   - Уровень дороги? Этого не может быть. Ведь  мы  на  двадцать  метров
выше дна долины.
   Фары "Кармического крестоносца" не работали,  поэтому  она  направила
узкую полоску белого огня на дорогу.  Земля,  казалось,  превратилась  в
воду. Ее вообще не было видно. Склоны и впадины погрузились на несколько
сантиметров в желто-коричневую воду. По более  плоской  части  ландшафта
(там, по всей видимости, и проходила дорога), проплывали обломки  веток,
части стволов и слипшиеся в зеленую массу листья.  Ничто  не  стояло  на
месте, все  двигалось,  и  в  нескончаемом  этом  движении  было  что-то
зловещее. Пока смотрела, со склона сорвалось еще одно дерево и, сохраняя
вертикальное положение, пролетело мимо автобуса, пока не достигло  реки.
Стефани не хотелось думать, сколько еще деревьев готовы были упасть к их
ногам.
   - Ты прав, - сказала она. - Придется идти.
   Кохрейн взял фляжку.
   - Ну как, получше? - Мойо только дернулся. - Эй, не о  чем  горевать.
Ты нарастишь все заново. Чего проще?
   Мойо истерически расхохотался.
   - И что же, вообразить, что я вижу? Да, да, конечно. Чего уж проще? -
он  заплакал,  осторожно  притрагиваясь  к  обезображенному  лицу.  -  Я
виноват. Я так виноват.
   - Ты же остановил автобус, - сказала Стефани. - Спас всех нас. В  чем
ты можешь быть перед нами виноват?
   - Не перед вами! - застонал он. - Перед ним! Я у него прошу прощения.
Ведь это не мое тело, а его. Посмотрите, что я с  ним  сделал.  При  чем
здесь вы? О Господи! Зачем все это случилось? Лучше бы мы все погибли.
   - Дай мне аптечку, - сказала Тина Рене. - Быстрей!
   Стефани снова обняла Мойо за плечо, надеясь принести  ему  облегчение
своей  энергистической  силой.  Макфи  и   Франклин   пытались   открыть
заклинившую дверь. Взглянув друг на друга, они взялись за руки и закрыли
глаза. Огромная секция корпуса, вылетев  наружу,  превратилась  в  сущий
хлам. Дождь рванулся в салон  мокрым  ружейным  залпом.  Рена  с  трудом
пробралась к кабине с аптечкой, открыла застежки.
   - Не годится, - протянула Тина. Вынув упаковку, скорчила  недовольную
гримасу. Из руки ее свешивалась длинная зеленая полоска.
   - Давай, посмотри хорошенько. Может, найдешь что-нибудь  полезное,  -
торопила ее Стефани.
   Тина перерыла содержимое аптечки.  Там  были  диагностические  блоки,
воспользоваться которыми  они  не  могли.  Лекарства  и  дозировка  этих
лекарств назначались согласно программам. Покачала головой:
   - Ничего.
   - Черт бы все побрал.
   Автобус застонал и дернулся.
   - Все, времени больше нет, - сказал Макфи. - Выходим.
   Кохрейн вылез из отверстия на  дорогу  рядом  с  поваленным  деревом.
Держаться на ногах было трудно. Вода доходила до середины голени. За ним
последовала Рена. Стефани взяла удерживавший Мойо ремень безопасности, и
он распался в ее руках. Затем вместе с Франклином они подняли раненого и
просунули в отверстие. Тина вылезла  и,  словно  христианская  мученица,
застонала, пытаясь удержаться на ногах.
   - Эй ты, умственно отсталая, брось свои каблуки, -  закричал  на  нее
Макфи.
   Она раздраженно посмотрела на него, тем  не  менее  ее  алые  лодочки
исчезли и превратились в обыкновенные туфли на низкой подошве.
   - Деревенщина! Девушка в любой момент должна выглядеть на все сто.
   - Тебя же не в кино снимают, глупая корова. Все по-настоящему.
   Не удостоив его взглядом, Тина бросилась помогать Стефани.
   - Давай хотя бы забинтуем ему лицо, - предложила она. - Нужен бинт.
   Стефани оторвала кусок от подола своего промокшего  кардигана.  Когда
она подала его Тине, он превратился в сухой и чистый белый бинт.
   - Думаю, сойдет,  -  с  некоторым  сомнением  сказала  Тина  и  стала
перевязывать глаза Мойо, прикрывая и остатки носа. - А теперь  представь
себе, что лицо у тебя снова в полном  порядке.  И  тогда  все  вернется,
дорогой, вот увидишь.
   Стефани ничего не сказала, она не сомневалась, что Мойо излечит ожоги
на щеках и лбу, но чтобы вернуть глазные яблоки...
   Франклин  приземлился  с  шумным  плеском.  Из  автобуса   он   вышел
последним. Спасать багаж никто не пытался. Багажник находился  в  задней
части автобуса, а перелезть через дерево было не  по  силам  даже  с  их
энергистическими способностями. А если взорвать ствол, автобус  свалится
в реку.
   Две  минуты  ушли  на  сборы.  Прежде  всего,  защитились  от  дождя.
Совместными  усилиями  вообразили  прозрачную  полусферу,   и   огромный
стеклянный зонт поплыл над ними.  Затем  высушили  промокшую  одежду.  С
текущей по дороге водой им было не справиться, поэтому они подарили себе
сапоги по колено.
   Защитившись таким образом, отправились в путь, поочередно сменяя друг
друга, чтобы поддержать дрожавшего Мойо.  Яркий  шар  молнии,  прочертив
воздух чуть в стороне от них, зашипел  под  каплями  дождя.  Молния  эта
осветила им дорогу и предупредила о готовом  упасть  дереве.  Сейчас  им
хотелось одного - выйти как  можно  быстрее  из  долины,  пока  река  не
затопила  дорогу.  Шум  ветра  и  дождя  не  дал  им  узнать,   что   на
"Кармического крестоносца" свалилось еще одно  дерево  и  сшибло  его  в
ревущую реку.
 
*** 
 
   Жизнерадостный  городок  Биллсдон  уютно   устроился   на   восточном
побережье  Мортонриджа,  с  подветренной  стороны  мыса.  Защищенная  от
сокрушительных океанских волн естественная гавань.  Местные  архитекторы
воспользовались  этим  преимуществом  и  построили  длинную  набережную,
повторявшую очертания мыса, предусмотрели и отличный  пляж.  В  глубокой
прибрежной акватории траулеры не уходили домой без богатого улова рыбы и
ракообразных.  Даже  местные  морские  водоросли  пользовались   большим
спросом в ресторанах полуострова.
   Были здесь и яхт-клубы, и  соревнования  по  спортивному  рыболовству
регулярно   проводили,   и   суда   увеселительные   в   море    ходили.
Судостроительные  компании   развернулись   вовсю,   открылись   богатые
коммерческие   возможности;   многоэтажные   дома,   магазины,    отели,
развлекательные  комплексы  росли,  как  грибы.  Виллы  среди   цветущих
деревьев соседствовали с полями для гольфа.
   Биллсдон стал прекрасным и  экономически  успешным  городом,  идеалом
королевства, воплощением мечты для  каждого  горожанина.  Отряд  Сайнона
дошел до его окраины примерно в полдень.  Сквозь  тучи  едва  пробивался
свет. Видимость увеличилась до нескольких сотен ярдов.
   "Да пусть бы и вообще было темно", - подумал Сайнон.  Они  находились
недалеко от моря. Укрытием послужила рощица поваленных деревьев. Ни одно
из крепких деревьев-аборигенов не устояло. Крепкие  веероподобные  ветви
устлали землю. Ветер смыл грязь с упавших стволов, придал им шелковистый
блеск. Чома, прислонившись к толстому  стволу  на  краю  рощи,  медленно
размахивал  над  головой  сенсорным  блоком.   Отряд   подсоединился   к
биотехническому процессору, разглядывая удаленные от них здания.
   Деньги, вложенные в инфраструктуру Биллсдона, не спасли его от дождя.
Террасы и рощи растаяли и скатились вниз.  Волны  грязи  заскользили  по
ухоженным улицам и за несколько минут забили сточные канавы. Вода бежала
по дорогам и тротуарам, трава и асфальт превращались в однородную  массу
и перемахивали через парапет набережной. Лодок в  гавани  не  было:  все
суда ушли, успев эвакуировать население, до того как Эклунд вторглась на
полуостров. Так что акватория оказалась свободна для лодок Освобождения:
они  могли   доставить   сюда   оккупационные   войска   и   необходимое
оборудование.
   - Похоже, никого, - сказал Чома.
   - Движения не видно, - согласился Сайнон, - но инфракрасные лучи  при
таком  дожде  бесполезны.  Вполне  возможно,  их   тут   тысячи,   сидят
где-нибудь, удобно устроившись, и поджидают нас.
   - Зато вода помешает им использовать против нас белый огонь.
   - Может, и так, но в их арсенале,  мне  кажется,  найдется  немало  и
других способов.
   - Хорошо, что ты так думаешь. Паранойя делает тебя бдительным.
   - Спасибо.
   - Так что ты хочешь делать сейчас?
   - Все очень просто. Пойдем и проверим каждый дом по очереди.
   - Ладно. И я так думал.
   Они  обсудили  свой  план  с  другими  отрядами,  окружившими  город.
Распределили  зоны,  скоординировали  тактику,  установили  блокады   на
главных дорогах. Предупредили  Гайану,  что  идут  на  разведку,  и  там
подготовили  низкоорбитальные  платформы  стратегической  обороны:   они
должны были обеспечить поддержку в экстремальной ситуации.
   На  окраине  города  стояли  скромные  дома  с   видом   на   гавань.
Принадлежали они семьям рыбаков.  Большие  сады  смыло  дождем.  Длинные
языки блестящей грязи тянулись по склонам. Из-под  них  бежали  ручейки,
прокладывая себе русло в песчаной почве. Укрытия между  рощей  и  первым
домом более не существовало, поэтому отряд двинулся  вперед,  выдерживая
большие промежутки между сержантами. Если белый огонь ударит по ним,  то
за один раз не сможет  поразить  более  одного  бойца.  Они,  во  всяком
случае, на это надеялись.
   Сайнон, с автоматом наготове, шел в цепи  третьим.  Низко  пригнулся,
чтобы врагу труднее было прицелиться. Как все-таки хорошо, что тело  его
снабжено экзоскелетом: дождь не досаждал ему, как  обычному  человеку  с
обыкновенной кожей. На  сержантов  хотели  вначале  надеть  бронежилеты,
однако впоследствии от идеи этой отказались: все равно от белого огня не
спасешься. Единственное, что изменили, - обувь. Для большей устойчивости
подошвы изготовили на манер гусеничного хода.
   Но и на таких подошвах устоять было непросто. Первый дом -  в  десяти
метрах от него. Белая коробка с широкими окнами, с другой  его  стороны,
на втором этаже, - большой  балкон.  Вода,  переполнив  сточные  канавы,
разжижала  густую  грязь,  собравшуюся  у  стен.  Сайнон  поводил  дулом
автомата,  готовясь  выпустить  очередь  при  малейшем  движении  внутри
помещения. Ветер швырял в лицо струи дождя. И был он таким холодным, что
даже  его  тело  это  чувствовало.  На  боеготовности,  однако,  это  не
отражалось, во всяком  случае,  пока.  Сенсорные  датчики  болтались  на
поясе, в ход он их еще не пускал. Он надеялся,  что  учебная  подготовка
его выручит.
   Чома был уже возле дома.  Сайнон,  пригнувшись,  обошел  строение  и,
сохраняя дистанцию, последовал за другом. Самое главное - двигаться,  но
при этом не сходиться. Листья пальмы и поникшие корни травы наматывались
на щиколотки, замедляя продвижение. Сайнон  подошел  к  самому  большому
окну и, сняв с пояса сенсорный датчик, осторожно прижал его к стеклу. На
дисплее  появилось  смазанное   изображение   внутреннего   пространства
комнаты.  Уютная  гостиная  с  потертой  мебелью,  на   стене   семейные
голограммы в рамках. С потолка струйкой стекала вода.  Под  слоем  грязи
пол был почти не виден. Инфракрасные лучи горячих точек не обнаружили.
   - Внизу чисто, - сказал он. - И блок показывает то  же  самое.  Дома,
похоже, никого нет.
   - Мы должны быть уверены, - сказал Чома. - Проверь  верхний  этаж.  Я
тебя подстрахую.
   Сайнон выпрямился и вскинул автомат на плечо. Потом  вынул  фьюзеонож
и, вонзив его в оконную раму, вырезал замок.  Капли  дождя  зашипели  на
раскаленном лезвии. Когда он влез в окно, к дому подошли два сержанта из
его отряда. Он выдохнул: наконец-то не под дождем. Слышно было,  как  он
глухо стучит по крыше. А вот и Чома... грязь  звучно  чавкнула  под  его
ногами.
   - Ну, тут поприятнее будет.
   Установив связь, Сайнон выяснил  положение  в  отряде:  два  сержанта
находились в соседних домах, остальные шли по улице.
   - На моем блоке все чисто, - сказал он.
   Чома посмотрел на потолок и осторожно нацелил туда автомат.
   - Я уверен, что там никого нет, и все же надо проверить.
   Сайнон вышел в прихожую с автоматом наперевес.
   - Откуда такая уверенность? Ты же не знаешь, что там, наверху.
   - Инстинкт.
   - Глупо, - поставил  ногу  на  нижнюю  ступеньку,  и  намокший  ковер
хлюпнул. - Воображение нам не запрограммировали, какая уж там интуиция.
   - Ну что ж. Вырабатывай ее поскорей. Она тебе сейчас понадобится.
   Сайнон пошел наверх. Ничто не  шевелилось.  Лишь  нескончаемая  вода,
поблескивая,  стекала  по  стенам,  пропитывала  ковры,   выплывала   на
кафельные полы, капала с диванов. Дошел до  спальни,  дверь  приоткрыта.
Сильно  ударил  по  ней  ногой,  дерево  треснуло.  Дверь  распахнулась,
выбросив фонтан брызг. Чома прав: никого. Пусто и в остальных  комнатах.
Везде признаки панического бегства: ящики выдвинуты, одежда разбросана.
   - Здесь никого, - доложил Сайнон  отряду  по  завершении  осмотра.  В
других домах города поиски тоже ни к чему не привели.
   - Город-призрак, - хихикнул Чома.
   - По-моему, твое сравнение неуместно,  -  Сайнон  посмотрел  в  окно.
Сержанты шли по дороге, преодолевая грязевой поток, ноги проваливались в
воронки. По  улице  неслись  самые  разнообразные  предметы,  увлекаемые
безжалостным  течением.  Гладкая  грязь  местами   бугрилась,   и   было
непонятно, то ли это камни, то ли сломанные ветки. Все  передвигалось  с
одинаковой скоростью.
   Он поднял сенсорный блок и покрутил им, отыскивая  аномальные  точки.
На дисплее появилось  изображение.  Сайнон  догадался,  что  видит  дом,
стоящий на противоположной стороне улицы, и в этот момент дом взлетел на
воздух.
   Туда только что вошел сержант, вернее, вполз, осторожно, с  автоматом
наготове. Должно быть, на первом этаже все было спокойно, потому что  за
ним  последовал  второй  сержант.  Через  тридцать   секунд   прогремели
одновременно четыре взрыва. Здание вспыхнуло  с  четырех  углов.  Жаркое
пламя выстрелило камнями и длинными  хлопьями  цемента.  Дом  дрогнул  и
обрушился. Под действием ударной волны на всей улице  вылетели  из  окон
стекла. Сайнон вовремя  отскочил,  и  от  осколков  пострадал  лишь  его
вещмешок.
   Сродственная связь раскалилась от волнения и  горестного  недоумения.
Серж