йтесь быть галантным. Некоторые из моих крошек  уже
старше вас. - Ей нравилось  расспрашивать  его  о  самых  разных  вещах,
слушать его рассказы, узнавать о том, как  трудно  ему  было  возвращать
банковскую ссуду, которую он взял на покупку "Юдата",  его  недовольство
торговым картелем. Разговор  с  ним  был  благословенным  болеутоляющим,
помогающим заполнить разверзшийся в ее  сердце  темный  провал,  который
никогда не затянется полностью.
   И когда он, наконец, ушел, когда  церемония  закончилась,  когда  все
слова благодарности были сказаны, она улеглась на свою новую  постель  в
своем новом доме и только тогда осознала, что перед ее мысленным  взором
ярко сияют десять юных звездочек. Оказывается, "Язиус" все же был  прав,
утверждая, что надежда вечна.
 
*** 
 
   На протяжении следующих восемнадцати лет  "Энон"  пассивно  плавал  в
пределах кольца-Б - там, где оставил его "Юдат". Пролетающие  мимо  него
частицы   порой   разражались   взрывами   статического   электричества,
являющимися результатом их взаимодействия с ионосферой газового гиганта.
Эти всплески энергии хаотически изменяли траектории движения  пылевидных
частичек, и они сбивались вместе, образуя нечто вроде  спиц  гигантского
колеса. Но в основном они подчинялись более простым законам  орбитальной
механики  и  послушно  вращались  по  орбите  вокруг  своего  массивного
повелителя.  Но  "Энону"  это  было  совершенно  все  равно,  поскольку,
независимо  от  направления  движения,  все   частицы   были   одинаково
питательны.
   Как только черноястреб удалился, яйцо принялось  поглощать  омывающие
его скорлупу потоки массы и энергии. Сначала оно постепенно  удлинялось,
затем, медленно увеличиваясь на протяжении пяти месяцев, превратилось  в
две полусферы. Со временем одна  из  них  сплющилась,  обретя  привычную
форму линзы, другая же оставалась полушарием, чуть вдавленным в  центре,
- тем, что в конце концов разовьется в  нижнюю  часть  корпуса  биотеха.
Сейчас оттуда торчали тонкие пряди органического проводника, действующие
как своего рода индукционный механизм, поглощающий мощные  электрические
магнитосферные потоки и  питающий  энергией  внутренние  пищеварительные
органы. Зернышки льда и углеродная пыль  наряду  с  целым  рядом  других
минералов  засасывались  в  поры,   усеивающие   наружную   оболочку   и
превращались в густые, богатые белком жидкости,  являющиеся  питательной
средой для становившихся  все  более  многочисленными  клеток  основного
корпуса.
   В  самой  середине  производящего  питательные   вещества   шара,   в
напоминающем матку органе,  при  поддержке  группы  особых  кроветворных
органов вызревала зигота по имени Сиринкс. Человек и  космоястреб  росли
совместно на протяжении года, вырабатывая  связь,  уникальную  даже  для
эденистов. Фрагменты памяти, доставшиеся от  "Язиуса",  навигационные  и
полетные инстинкты, которыми он был наделен при рождении, стали их общим
наследием. На протяжении всей своей жизни один из них всегда будет точно
знать, где в данный момент находится другой; а пока траектории полета  и
маневры, позволяющие поглощать  как  можно  больше  питательных  частиц,
выбирались ими интуитивно и сообща.
   Вольсцен появился среди  колец  через  год  после  последнего  полета
"Язиуса", одно за другим навещая юные яйца космоястребов. Питающая сфера
"Энона" извергла из себя псевдоматку и прочие сопутствующие  ей  органы,
аккуратно  упакованные  в  специальную  оболочку,  тут  же   подобранные
экипажем Вольсцена.
   Когда комплект органов  доставили  на  борт,  Афина  ждала  у  шлюза.
Размером  комплект  был  с  человеческий  торс,  в  темной   морщинистой
оболочке, покрытой  морозными  разводами  там,  где  во  время  краткого
пребывания в открытом космосе замерзла жидкость. Оказавшись в  атмосфере
Вольсцена, ледяные потеки немедленно начали таять, оставляя  на  зеленом
композите пола липкие пятна.
   Афина, тихо радуясь про себя, ощущала незримое  присутствие  детского
разума,  на  который  возлагала  такие  большие  надежды.  Она  мысленно
нащупала   слабый   шепоток   телепатического   сигнала   квазиразумного
процессора-биотеха, контролирующего матку, и приказала ему открыть ее.
   Комплект тут же распался на пять сегментов, как некий огромный фрукт.
На  пол  потекли  какая-то  жидкость  и  слизь.  В  открывшейся  полости
находился молочного цвета мешочек,  соединенный  с  остальными  органами
ритмично пульсирующими, толстыми, как канаты, пуповинами. Ребенок в  его
глубине  казался  лишь  темной  тенью,  возбужденно  зашевелившейся   от
упавшего на нее непривычного света. Раздалось бульканье - это  из  матки
прямо на пол  изверглись  околоплодные  воды,  и  мешок  начал  опадать.
Наконец, оболочка разошлась.
   - С ней все в порядке? - с тревогой  спросил  "Энон".  Его  мысленный
голос  показался  Афине   страшно   похожим   на   голос   большеглазого
десятилетнего мальчишки.
   - Все просто превосходно, - ласково ответил Сайнон.
   Сиринкс в ответ на пристальные взгляды  рассматривающих  ее  взрослых
улыбнулась и задрыгала крошечными ножонками.
   Глядя на  улыбающееся  безмятежное  дитя,  Афина  и  сама  не  смогла
удержаться от улыбки. "Так все проходит гораздо легче, - думала она, - в
годовалом возрасте им куда проще перенести переход, и к тому же  нет  ни
крови, ни боли, да и вообще можно подумать, что мы,  женщины,  вовсе  не
так уж необходимы, чтобы рожать детей".
   - Дыши, - велела ребенку Афина.
   Сиринкс булькнула заполнявшей ее горлышко густой массой  и  выплюнула
ее. Сейчас, когда их телепатический контакт достиг  полной  силы,  Афина
чувствовала, как в легкие ребенка проникает прохладный  воздух.  Видимо,
ощущение  было  неожиданным,  и  малышка  испытала   чувство   какого-то
неудобства, кроме того, после пастельных красок являющихся к ней во  сне
видений колец, к которым она привыкла, яркие  разноцветные  огни  пугали
ее. Сиринкс расплакалась.
   Стараясь утешить ее как  мысленно,  так  и  вслух,  Афина  отъединила
биотех-пуповину от ее пупка и  вытащила  девочку  из  скользких  складок
мешка. Сайнон  суетился  вокруг  нее  с  полотенцем,  которым  собирался
обтереть ребенка. Лицо  его  буквально  лучилось  гордостью  и  заботой.
Экипаж Вольсцена принялся за уборку полов, залитых содержимым комплекта.
Афина же, взяв Сиринкс на руки и баюкая ее, направилась  по  коридору  к
каюте, переоборудованной во временные ясли.
   - Она голодна, -  заметил  "Энон".  Эта  мысль  была  тут  же  горячо
подхвачена и самой Сиринкс.
   - Не суетись, - отозвалась Афина. - Ее покормят сразу же, как  только
мы ее оденем. Кроме того,  нам  предстоит  подобрать  еще  шестерых.  Ей
следует научиться дожидаться своей очереди.
   Сиринкс откликнулась на ее  слова  жалобным,  протестующим  мысленным
криком.
   - Да, похоже мы с тобой еще хлебнем горя, что скажешь?
 
*** 
 
   Так оно и вышло, впрочем,  как  и  со  всеми  остальными  девятью  ее
сверстниками.  Дом,  в  котором  теперь  жила  Афина,  был   круглым   и
представлял собой одноэтажную анфиладу  комнат,  окружающих  центральный
дворик. Стены дома были полипом,  а  его  изогнутая  крыша  состояла  из
сплошного листа прозрачного композита, который  по  желанию  можно  было
затемнять. Дом вырастили по заказу вышедшего в отставку капитана  двести
лет назад, когда последним криком моды были  всяческие  арки  и  изгибы,
поэтому  во  всем  доме,  пожалуй,  не  нашлось  бы  ни  единой   ровной
поверхности.
   Долина, где  он  находился,  была  типична  для  Ромулуса:  невысокие
отлогие склоны, пышная  тропическая  растительность  и  ручей,  питающий
цепочку озер. Среди оплетенных лианами ветвей деревьев порхали небольшие
пестрые птички, а воздух наполняли ароматы растущих повсюду  в  изобилии
цветов. Окрестности напоминали дикий рай, вызывающий  в  памяти  картины
амазонских лесов до начала индустриальной  эпохи,  но,  как  и  во  всех
эденистских хабитатах, здесь каждый квадратный сантиметр поверхности был
тщательнейшим образом спланирован и обустроен.
   Сиринкс со своими братьями и сестрами обследовали  все  вокруг,  едва
научившись ходить. С детьми (впрочем, как и вообще с кем бы то ни  было)
не могло случиться ничего плохого, потому что живое поселение  постоянно
контролировало свое пространство. Само собой разумеется, Афине и Сайнону
помогали, как нянечки-женщины, так и домашние шимпы - ведущие  свой  род
от обезьян слуги-биотехи. Но и при всем этом работа была изнурительной.
   Когда Сиринкс подросла, стало ясно, что она унаследовала  темно-рыжие
волосы и чуть восточный разрез яшмовых глаз своей  матери.  От  отца  ей
достались рост и стать. Зато никто из родителей никогда не признался  бы
в том, что именно от него их дочери досталась ее импульсивность.  Сайнон
тщательно следил за тем, чтобы никому из детей не уделялось излишнего по
сравнению с остальными внимания, и тем не менее  вскоре  вся  их  стайка
убедилась в том, что он совершенно не в состоянии отказать своей  дочери
в чем-либо или даже долго сердиться па нее.
   В пятилетием возрасте Сиринкс начала слышать во сне какой-то шепоток.
За ее образование отвечал Ромулус, а вовсе  не  "Энон".  Разум  хабитата
выступал в качестве учителя, направляя  в  ее  спящий  мозг  непрерывный
поток информации. Процесс  был  интерактивным,  что  позволяло  хабитату
задавать ей безмолвные вопросы и еще раз повторять девочке то,  что  она
не усвоила с первого  раза.  Она  узнала,  чем  эденисты  отличаются  от
адамистов, люди с геном связи от тех, кто этого гена не  имеет,  от  так
называемых  "натуралов",  ДНК  которых  была  генинженирована,   но   не
дополнена. Обширный  поток  информации  вызывал  не  менее  внушительное
любопытство. Ромулус был не против, он всегда был бесконечно терпелив  с
каждым из полумиллиона живущих в нем людей.
   - По-моему, это отличие просто глупость, - призналась Сиринкс  как-то
ночью "Энону", лежа в постели. - Все адамисты, захоти они, тоже могли бы
стать обладателями  связи.  Ведь  как  это  должно  быть  ужасно,  какое
одиночество они испытывают в душе. Вот я бы, например, просто не  смогла
жить без тебя.
   - Если люди не хотят чего-нибудь делать, не следует их заставлять,  -
отозвался "Энон".
   Несколько мгновений они вместе любовались зрелищем колец. В эту  ночь
"Энон"  находился  на  высокой  орбите  над   шафраново-желтым   газовым
гигантом. Занимающий три  четверти  неба  полумесяц  проглядывал  сквозь
туманную пелену заполняющих окружающее пространство частиц. Это  зрелище
всегда  захватывало  ее.  Иногда  она,  казалось,  проводила  всю  ночь,
наблюдая за бьющимися друг с другом армиями могучих облаков.
   - И все равно это глупо, - настаивала она на своем.
   - В один прекрасный день мы с тобой посетим миры  адамистов  и  тогда
все поймем.
   - Жаль, что мы не можем отправиться туда прямо сейчас. Ну  почему  ты
еще недостаточно большой!
   - Ничего, Сиринкс, уже скоро.
   - Ну да, еще целая вечность.
   - Сейчас я уже тридцати пяти метров в диаметре. В этом месяце  частиц
было  особенно  много.  Так  что  подождать  осталось   всего   каких-то
тринадцать лет.
   - Вечность вдвойне, - отозвалась шестилетняя кроха.
   По идее эденизм представлял  собой  полностью  эгалитарное  общество.
Каждый имел свою долю  в  его  финансовых,  технических  и  промышленных
ресурсах, каждый (спасибо телепатической связи)  имел  право  голоса  во
всеобщем обсуждении любых проблем, как бы  становясь  тем  самым  членом
всеобщего  правительства.  Но  во  всех   околосатурнианских   хабитатах
капитаны  космоястребов  выделялись  в  особую  ярко  выраженную   касту
любимчиков судьбы. Другие дети относились к ним без всякой враждебности,
ведь ни сам разум хабитата, ни взрослые его обитатели  не  допустили  бы
этого, а при всеобщей телепатической связи враждебное  отношение  скрыть
было бы невозможно. Но имело место  своего  рода  приспособленчество,  -
ведь когда-нибудь  капитанам  предстоит  набрать  свои  экипажи,  причем
только из  тех  людей,  с  которыми  они  смогут  ужиться.  И  неизбежно
образующиеся детские группки обычно формировались именно вокруг  будущих
капитанов.
   К тому времени, как  ей  исполнилось  восемь,  Сиринкс  стала  лучшей
пловчихой среди своих сестер и братьев. В этом ей помогали ее длинные  и
по-паучьи тонкие конечности, дававшие ей в воде неоспоримое преимущество
перед остальными. Группа детей, лидером которой она была, большую  часть
времени проводила в долине, играя у ручьев и озер,  либо  купаясь,  либо
строя плоты и каноэ. Примерно в это же время они обнаружили способ  уйти
из-под постоянного наблюдения Ромулуса,  используя  свои  телепатические
возможности для создания в сенсорных клетках, покрывающих  все  открытое
пространство, поверхности полипа, ложные изображения.
   Когда им исполнилось по девять лет, Сиринкс  с  тем,  чтобы  испытать
новообретенные возможности, вызвала своего брата Тетиса на соревнование:
кто  лучше  сумеет  уйти  из-под  наблюдения   хабитата.   Обе   команды
погрузились на свои хрупкие плоты и заскользили вниз по течению прочь из
долины. Сиринкс и ее  юная  когорта  проплыли  по  течению  до  большого
резервуара с соленой  водой,  охватывающего  кольцом  южную  оконечность
хабитата. Именно здесь, при стометровой глубине  воды,  их  шесты  стали
бесполезными, и они медленно дрейфовали, наслаждаясь своей шалостью,  до
тех пор, пока не потемнела осевая  световая  труба  хабитата,  и  только
после этого, наконец, ответили на все более отчаянные вызовы родителей.
   - Не следовало этого делать,  -  мрачно  увещевал  ее  в  этот  вечер
"Энон". - Ведь у вас не было спасательных жилетов.
   - Зато мы здорово повеселились  и,  кроме  того,  еще  и  с  ветерком
прокатились на катере офицера департамента водных ресурсов. Знаешь,  как
он летел! А кругом ветер, куча брызг и все такое прочее.
   - Я должен  поговорить  с  Ромулусом  по  поводу  твоего  пониженного
чувства моральной ответственности. Наверное,  что-то  в  твоем  развитии
пошло не так. Сама знаешь, как волновались Афина и Сайнон.
   - Ты же знал, что со мной все в порядке, значит, и мать знала это.
   - Есть еще и такая вещь, как нормы морали.
   - Знаю. Поверь, мне, действительно, жаль, что так получилось.  Завтра
я буду с мамой и папой как  шелковая,  обещаю.  -  Она  перекатилась  на
спину, натягивая пуховое одеяло повыше. Потолок был прозрачным, и сквозь
него   виднелся   пробивающийся   из-за    облаков    едва    различимый
лунно-серебристый свет осевой трубы хабитата.  -  Знаешь,  я  все  время
воображала, что лечу на тебе, а не плыву на каком-то там дурацком плоту.
   - Правда?
   - Да. - Когда их мысли будто соприкоснулись губами на всех  возможных
уровнях сознания, она испытала чувство необычайной близости.
   - По-моему, ты просто пытаешься завоевать мою симпатию, -  укорил  ее
"Энон".
   - Само собой. Именно это и делает меня мной. Как ты думаешь,  неужели
я и впрямь такая ужасная?
   - Я думаю, что мне будет с тобой легче, когда ты вырастешь и  станешь
более ответственной.
   - Ну, прости меня. Больше не будет никаких побегов на плоту,  честно.
- Она хихикнула. - И все-таки это было здорово!
   Сайнон умер, когда детям исполнилось одиннадцать. К тому времени  ему
было сто шестьдесят восемь. Сиринкс рыдала несколько дней,  несмотря  на
то, что он изо всех сил старался подготовить детей к своему уходу.
   - Я всегда буду с вами, - сказал он поникшим  ребятишкам,  когда  они
собрались вокруг его постели. Сиринкс и Помона  нарвали  в  саду  свежих
цветов, чтобы поставить их в вазу около его постели. - Понимаете, у  нас
- эденистов - личность  не  исчезает  никогда.  Я  просто  стану  частью
сознания хабитата и всегда буду наблюдать за вами, чтобы знать,  кем  вы
стали. А если вам захочется, то мы всегда сможем поговорить. Так что  не
печальтесь и не бойтесь. Не нужно бояться смерти, во всяком случае, нам.
   - И я хочу увидеть, как ты вырастешь и станешь капитаном, - сказал он
Сиринкс, когда они остались наедине. - Поверь, хитрая ты лисичка моя, ты
станешь самым лучшим из всех капитанов. - Она неуверенно улыбнулась ему,
а затем обхватила руками его исхудавшее тело, ощущая под руками горячую,
влажную кожу и слыша в мозгу, как он внутренне морщится, переворачиваясь
на другой бок.
   В эту ночь они с "Эноном" слушали его  воспоминания,  пересказываемые
им его умирающим  мозгом,  -  череду  удивительных  образов,  запахов  и
переживаний. Именно тогда она впервые и узнала о его тревоге за "Энона",
о той  слабой  тени  сомнения,  которое  он  испытывал  по  отношению  к
необычному со-родителю космоястреба. Его  тревога  висела  под  потолком
темной спальни, подобно одному  из  фантомов,  которых  они  скармливали
рецепторным клеткам хабитата.
   - Вот видишь, говорил же я тебе, что никогда тебя не  покину!  Только
не тебя.
   Когда  в  ее  голове  зазвучал  его  знакомый  мысленный  голос,  она
улыбнулась. Никто никогда не называл ее  так,  только  папочка.  До  нее
доносились какие-то забавные невнятные звуки,  как  будто  тысяча  людей
одновременно шепотом беседовала друг  с  другом  где-то  далеко  за  его
спиной.
   Но на следующее утро зрелище того, как его завернутое в  белый  саван
тело выносят из дома, чтобы похоронить на кладбище  хабитата,  оказалось
для нее слишком тяжелым, и она разрыдалась.
   - А сколько он будет жить в сознании хабитата? - спросила  она  Афину
после короткой погребальной церемонии.
   - Сколько захочет, - медленно ответила Афина. Она никогда не лгала ни
одному из детей,  но  бывали  моменты,  когда  она  проклинала  себя  за
подобное  благородство.  -  Большинству  людей  удается  сохранять  свою
личность в целости в сознании хабитата на протяжении  пары  столетий,  а
потом они мало-помалу вливаются в коллективный разум хабитата. Но даже и
после этого они не растворяются в нем полностью. Но при  всем  при  том,
это гораздо лучше, чем какое-то там  небесное  спасение,  которое  сулят
своим последователям адамистские религии.
   - Расскажи мне о религии, - вечером того  же  дня  попросила  Сиринкс
разум хабитата. Она сидела в глубине сада, наблюдая за  тем,  как  юркая
бронзовая рыбка скользит между камнями на дне поросшего лилиями пруда.
   - Это организованная форма поклонения божеству, обычно возникающая  в
примитивных обществах. Большинство  религий  воспринимает  Бога  в  виде
мужчины, потому  что  корнями  они  уходят  во  времена,  когда  женской
эмансипации еще не существовало - это само по себе  является  прекрасной
иллюстрацией того, насколько запутанными являются религии.
   - Но люди и в наши дни поклоняются богам?
   - Большинство адамистов  сохраняют  свою  веру,  да.  В  их  культуре
существует  несколько  основных  религий,  самыми  крупными  из  которых
являются секты христиан и мусульман. Обе  основываются  на  положении  о
том, что когда-то в прошлом по Земле ходили святые пророки, и обе  сулят
ту или иную форму вечного спасения тем, кто исповедует учения этих самых
пророков.
   - Ага, понятно. Но почему же тогда эденисты не верят в этих богов?
   - Наша культура ничего не предписывает  людям  при  условии,  что  их
действия не наносят вреда большинству. Если хочешь,  можешь  поклоняться
любому богу. Основной причиной того, что никто из эденистов  не  склонен
этого делать, является крайне высокая устойчивость наших  личностей.  Мы
можем  взглянуть  на  концепцию  Бога  и  духовности  с  точки   зрения,
базирующейся  на  логике  и  физике.  Такого  пристального  рассмотрения
религия никогда не выдерживает. Наших знаний о  квантовой  космологии  в
настоящее  время  совершенно  достаточно,  чтобы   полностью   исключить
возможность существования Бога. Вселенная является  абсолютно  природным
явлением, пусть и невероятно сложным. И  она  не  была  создана  волевым
актом какой-то внешней силы.
   - Значит, у нас нет душ?
   - Концепци