кас  его  лопнул  и
развалился, а на земле осталась лишь груда металла и углебетона.
   Из центра поражения пошли вторичные колебания, более слабые, однако и
их   хватило   для   довершения   разрушений.    Сверхзвуковая    волна,
сопровождавшая землетрясение, вернувшись, отразилась от склонов  долины.
Через девяносто секунд Кеттон исчез  с  карты  Мортонриджа.  В  качестве
воспоминания осталось пятно предательски подвижной земли шириною  в  две
мили. Кое-где торчали  из  обгорелой  земли  стропила,  комья  бетона  и
остатки мебели, густо вымазанные глиной. Ручейки выпускавшего черный дым
напалма проделали  в  почве  глубокие  борозды.  Густая  пыль  заслонила
солнце.
   Аннета, опираясь на локти, старалась  выбраться  из  засасывавшей  ее
грязи. Медленно поворачивая  голову,  оглядывала  остатки  своей  гордой
маленькой империи. Энергистическая сила защитила ее от перелома костей и
ранений, хотя  она  знала,  что  синяки  будут  по  всему  телу.  Смутно
припомнила, как ее подбросило в  воздух  на  десять  метров  и  медленно
перевернуло. Возле нее такой же переворот  совершило  одноэтажное  кафе,
приземлившееся на плоскую крышу. Кабели  и  пластмассовые  водопроводные
трубы, свисая, раскачивались, словно бычьи хвосты.
   Оглушенная, она, как ни странно, восхитилась  землетрясением:  в  нем
была прекрасная точность. Оно разрушило город и в то же  время  оставило
одержимым возможность  защитить  себя  от  его  последствий.  Ральф  все
рассчитал. Самосохранение - самый сильный человеческий инстинкт. Дома же
и фортификации Кеттона были обречены и погибли.
   Она  истерически  рассмеялась  и  закашлялась  от  набившейся  в  рот
отвратительной пыли.
   - Ральф? Я  как-то  сказала  тебе,  Ральф,  что  сначала  тебе  нужно
уничтожить деревню. Зачем же ты  понял  все  так  буквально,  дерьмо  ты
этакое! - защищать теперь  было  нечего.  Не  осталось  ни  символа,  ни
знамени.  Вокруг  чего  теперь  сплачивать  армию?  Сержанты  наступали.
Остановить их было некому.
   Аннета, хлопнувшись на спину, старалась удалить грязь из глаз  и  изо
рта. Отдувалась: в воздухе не хватало кислорода. Никогда еще она не была
так напугана. Ее чувства разделяли все одержимые в  разрушенном  городе.
Их тысячи, а чувство одно на всех.
 
*** 
 
   Деревья подскочили и закружились в танце. Грязь,  облепившая  стволы,
выпустила их,  громко  чавкнув,  и  они  совершили  несколько  воздушных
пируэтов,   пока   земля   не   успокоилась.   Зрелище,   надо   думать,
захватывающее, если смотришь на него со стороны.
   Стефани кричала от страха, убегая от крутившихся над головой  толстых
сучьев и увертываясь от более тонких ветвей. Несколько раз  ее  ударило.
Словно сверху обрушилась огромная дубина. Благодаря энергистической силе
клетки тела ее не разошлись, а саму ее не разорвало напополам.
   А вот Тине не повезло. Когда земля начала успокаиваться, прямо на нее
свалилось дерево и вбило в трясину. Из земли торчали лишь голова и рука.
Когда друзья окружили ее, она тихо плакала.
   - Я ничего не чувствую, - шептала она. - Не чувствую саму себя.
   - Надо растворить дерево, - быстро сказал Макфи и показал:
   - отсюда и до этого места. Давайте сосредоточимся.
   Они соединили руки и представили, что красный ствол разламывается,  а
твердая  темная  древесина  течет,  как  вода.  Большой   кусок   дерева
превратился в жидкость. Франклин  и  Макфи  поспешно  вытянули  Тину  из
грязи. Бедра и голени ее сильно пострадали. Из глубоких ран текла кровь,
кости торчали наружу.
   Она посмотрела на свои раны и завопила от ужаса.
   - Я умру! Снова окажусь в потусторонье.
   - Глупости, детка, - сказал Кохрейн. Присев рядом, он повел рукой над
раной на животе. Порванная кожа тут же чистенько запечаталась. - Видишь?
Брось ныть.
   - У меня слишком много ранений.
   - Давайте, ребята, - Кохрейн посмотрел на  остальных.  -  Вместе  все
исправим. Пусть каждый займется одной раной.
   Стефани кивнула и уселась рядом.
   - Все будет хорошо, - пообещала она  Тине.  Женщина  успела  потерять
много крови.
   Окружив Тину, подвели под нее руки. В этот самый момент,  когда  они,
словно в молитве, склонились возле раненой женщины,  и  нашел  их  отряд
Сайнона. Тина  улыбалась  товарищам,  бледная  рука  ее  сжимала  пальцы
Стефани.
   Сайнон и Чома крадучись вышли из-за поваленных деревьев  и  направили
автоматы на группу.
   - Всем лечь на землю, завести руки за голову, - приказал Сайнон. - Не
вздумайте двигаться или применять энергистическую силу.
   Стефани повернулась и посмотрела на него.
   - Тина ранена. Она не может двигаться.
   -  Хорошо,  но  при  одном  условии:  не  пытайтесь   сопротивляться.
Остальные, ложитесь на землю.
   Медленно отодвинувшись от Тины, они легли в жидкую глину.
   - Идите, - сказал Сайнон остальным  сержантам.  -  Они  не  оказывают
сопротивления.
   Из-за бурелома бесшумно появились тридцать  сержантов.  Автоматы  они
нацелили на лежащие на земле фигуры.
   - Ну а теперь покиньте захваченные вами тела, - сказал Сайнон.
   - Мы не можем, - сказала Стефани. Она ощущала страх и горе  друзей  и
разделяла с ними эти чувства. Голос ее задрожал. - Ведь вы сейчас и сами
это знаете, так зачем нас просить об этом?
   - Замечательно, - Сайнон взялся за палку с ошейником.
   - Не надо применять к нам эти штуки, - попросила Стефани. - Мы пойдем
спокойно.
   - Извините, таковы правила.
   - Послушайте, я - Стефани Эш, та самая, что вывезла детей. Это что-то
да значит. Свяжитесь с лейтенантом Анвером  из  королевского  флота.  Он
подтвердит мои слова.
   Помедлив, Сайнон обратился к процессору, запросил  память  Передового
форта. Изображение, возникшее на дисплее, совпадало с  обликом  женщины,
да и мужчина в пестрой одежде, с массой волос, был,  без  сомнения,  тот
же.
   - Нельзя доверять внешнему сходству,  -  сказал  Чома.  -  Они  могут
придать себе любой облик.
   - Если они не будут оказывать  сопротивления,  ни  к  чему  применять
силу. Они пока ведут себя мирно. К тому же они не могут убежать.
   - Ты слишком доверчив.
   - Вставайте по одному по нашей команде, -  сказал  им  Сайнон.  -  Мы
эскортируем вас к полевому лагерю. Там  вас  поместят  в  ноль-тау.  Всю
дорогу наготове будут три автомата. При сопротивлении применим ошейники.
Они нейтрализуют энергистическую силу. Понятно?
   - Да, - сказала Стефани. - Благодарю вас.
   - Очень хорошо. Вы первая.
   Стефани осторожно поднялась  на  ноги,  стараясь  не  делать  быстрых
движений. Чома взмахнул дулом автомата, указывая на узкую тропинку между
поваленными деревьями.
   - Идите, - она пошла. Сайнон отдал команду Франклину.
   - Тине понадобятся носилки, - сказала  Стефани.  -  И  кто-то  должен
сопровождать Мойо. Он повредил глаза.
   - Не беспокойтесь, - резко оборвал ее  Чома.  -  Будьте  уверены,  до
лагеря дойдут все.
   Они вышли на свободное пространство. Стефани посмотрела на место, где
только что был Кеттон. Плотная темная пыль поднималась над  уничтоженным
городом.
   Кое-где горели небольшие огни, чуть светились  их  оранжевые  короны.
Наверху загорелись двадцать тонких алых полосок, соединились с  облаком.
И пробежали юркие молнии.
   - Черт возьми, - пробормотала она.
   По дну долины  тысячи  сержантов  шли  к  молчаливым  темным  руинам.
Укрывшиеся  в  них  одержимые  знали,  что  они  идут.  Животный   страх
выплескивался  из  облака  пыли,  словно  адреналин.  У  Стефани  сильно
забилось сердце. По ногам и груди побежали мурашки. Она споткнулась.
   Чома подтолкнул ее сзади автоматом.
   - Идите.
   - Вы разве не чувствуете? Они боятся.
   - Ну и хорошо.
   - Да нет, они по-настоящему напуганы. Смотрите.
   Из пыльного занавеса вырывались вспышки  яркого  света.  Сначала  они
дрожали, а  потом  выровнялись,  успокоились.  В  небе  снова  появилось
защитное облако.
   - Неужели вы так глупы, что беретесь за  старое?  -  сказал  Чома.  -
Генерал Хилтч не даст вам спрятаться.
   Словно  подтверждая  его  слова,   электронный   луч   прошил   небо.
Бело-голубой столб, шириною метров двести, пробил крышу пылевого облака.
Раздался  страшный  грохот,  молнии,  ударив  по  кипящей   поверхности,
вонзились в грязь. На этот раз одержимые оказали  сопротивление.  Десять
тысяч умов на площади в две квадратных мили соединились в едином желании
- освободиться.
   Разряды лазерных лучей потихоньку были укрощены. На земле  разгорался
алый свет. Страх одержимых сменился восторгом,  а  потом  и  решимостью.
Стефани смотрела на шумное зрелище, открыв от  удивления  рот.  Гордость
переполняла ее: вернулось их прежнее единство, а вместе с ним и ощущение
общей цели. Освободиться. Уйти.
   Красный свет в облаке сгустился и стал  освещать  дно  долины.  Яркая
волна света залила грязь и трясину.
   -  Бегите,  -  сказала  Стефани  обомлевшим  сержантам.  -  Убегайте.
Пожалуйста. Идите!  -  и  обхватила  себя  руками,  когда  красный  свет
приблизился  к  ней.  Это  было  не  физическое   ощущение,   а   скорее
психосоматическое. Тело ее и землю, и воздух, и тела друзей, и  огромные
фигуры сержантов залило красным светом.
   - Ладно! - заорал Кохрейн. И ударил по воздуху кулаком. -  Поехали  с
нами, придурки.
   Земля задрожала. Все упали на колени.  Сайнон,  не  выпуская  из  рук
автомат,  старался  держать  его  на  уровне  груди  ближайшего  к  себе
пленника, но тут затрясло еще  сильнее,  и  он  распластался  на  земле.
Подключив сродственную связь, сержанты с решительностью,  не  уступавшей
силе, с которой прижались к земле, сцепились ментально друг с другом.
   - Что происходит? - заорал он.
   - Похоже, мы уходим отсюда, приятель, - закричал Кохрейн. - Вы успели
на последний автобус из этой галактики.
 
*** 
 
   Ральф  смотрел  на  красный  свет,  выплывший  из  пылевого   облака.
Изображения  давали  ему  полную  картину,  на  все  триста   шестьдесят
градусов. Он знал, как выглядит картина с воздуха и с  земли.  Сообщения
поступали к нему и визуальные, и словесные... с  сенсоров  платформ,  от
войск, собравшихся в долине Катмос.
   - О Господи, - вздохнул он. Дело дрянь. Он знал это.
   - Отчего не ударить, как  следует,  с  платформ?  -  спросил  адмирал
Фарквар.
   - Не знаю. Похоже, оно больше не растет.
   - Слушаюсь. Форма круглая, двадцать километров в диаметре. И там  две
трети наших сержантов.
   - Они пока живы? - спросил Ральф у Экейши.
   - Да, генерал. Электроника испортилась  полностью,  но  они  живы,  и
родственная связь не пострадала.
   - Тогда что... -  земля  вдруг  ушла  из-под  ног.  Он  упал,  сильно
ударившись боком. Силиконовые палатки  лагеря  закачались.  Люди  вокруг
него либо упали на колени, либо растянулись в полный рост.
   - Черт! - воскликнула Экейша.
   Дно долины  вздыбилось,  граница  его  совпадала  с  красным  светом.
Поднялись огромные вихри грязи и камней. Красный свет, сделавшись  ярче,
опустился вместе с ними.
   Ральф не верил своим глазам, хотя он и знал: то, что он видит сейчас,
происходило с целыми планетами.
   - Не может быть, - закричал он.
   - Тем не менее это так, генерал, - сказала Экейша. - Они уходят.
   Земля  все  поднималась.  Быстро  и  уверенно   она   оторвалась   от
полуострова на двести  метров.  Глазам  больно  было  на  нее  смотреть:
красный свет отбрасывал  длинные  тени  на  долину.  Вот  уже  и  триста
метров... нейросеть Ральфа пришла в негодность. Вокруг стала подниматься
трава, стряхнув  грязь,  она  превратила  территорию  лагеря  в  зеленую
лужайку. Упавшие деревья с треском выпрямили стволы,  словно  старик,  с
хрустом разогнувший спину.
   Затем живой красный свет стал слабеть. Ральф,  прищурившись,  смотрел
на него  и  видел,  как  земля  быстро  удаляется  от  него.  Высота  ее
составляла метров пятьсот, и уходила она  с  величавой  торжественностью
айсберга. Хотя, если быть точным, она не двигалась, а сжималась, красный
свет окутывал вырванный из Мортонриджа остров  и  уносил  его  в  другую
галактику. Он имел форму конуса, плоское основание  которого  находилось
сверху.  Именно  так  одержимые  и  выдернули  его  из  планеты,  словно
корнеплод из грядки.
   Наверху  сильно  заревел  воздух,  пространство   поглощало   остров.
Свечение пропало, все вокруг стало белым, подробности  исчезли,  сам  же
остров превратился в крошечную звезду. Мигнув напоследок,  она  исчезла.
Нейросеть Ральфа заработала как ни в чем не бывало.
   - Отмените две следующие атаки, - подал он распоряжение на  AI.  -  И
остановите передовые части. Немедленно.
   Он осторожно поднялся на ноги.  Позеленевшая  было  трава  на  глазах
завяла, и сухие коричневые хлопья подхватил  взревевший  ветер.  Сенсоры
продемонстрировали ему во всей красе  образовавшийся  в  долине  кратер.
Бока его начали уже оседать и падать вниз. Дна они достигали  не  скоро.
Там, внизу, пульсировал оранжевый свет, подчиняясь непонятному ритму. Он
нахмурился, не в силах понять, что все это значило.
   И вдруг это место вздыбилось, и взлетел фонтан раскаленной лавы.
   - Отведите всех в сторону, - в отчаянии закричал он Экейше. - Уберите
от кратера как можно дальше.
   - Они уже отходят, - сказала она.
   - А как остальные? Те, что на острове? Может ваша  родственная  связь
достать их?
   Грустный взгляд сказал ему все без слов.
 
*** 
 
   Стефани и ее друзья смотрели на сержантов. Их  взгляд  был  таким  же
растерянным. Земля перестала шататься под  нею  через  несколько  минут,
которые показались ей часами. Стефани взглянула  наверх:  на  ярко-синем
небе не было ни звездочки. Непонятно откуда лился белый свет, но  он  ей
был приятен. Она перевела взгляд туда, где была  раньше  другая  сторона
долины. Чистое небо подходило к самой земле, и ей стали понятны  размеры
их острова. Крошечная Земля, окаймленная холмами, плывущая в космосе.
   - О нет! - пробормотала она в отчаянии. - Мы что-то напортили.
   - Мы свободны? - спросил Мойо.
   - В настоящий момент - да, - она стала описывать ему их новый дом.
   Сайнон и другие сержанты общались друг с другом с помощью родственной
связи. На острове их было более двенадцати тысяч. Оружие их работало,  а
электроника и медицинские нанопакеты - нет.  (Несколько  человек  у  них
пострадали при землетрясении.) Родственная связь не нарушилась,  к  тому
же появились новые возможности, позволившие  им  почувствовать  сознание
одержимых. Появилась энергистическая сила. Сайнон вынул из грязи  камень
и сжал в ладони. Он приобрел прозрачность и засверкал. Правда, зачем ему
здесь килограмм бриллианта?
   - Ну что, придурки, все еще хотите сражаться? - спросил Кохрейн.
   -   Похоже,   в   этой   обстановке   первоначальная   наша    задача
несостоятельна, - сказал Сайнон своим товарищам. И  повесил  автомат  на
плечо. - Очень хорошо. Что ты предлагаешь? - спросил он хиппи.
   - Вау, старик, я тут ни при чем. У нас здесь Стефани главная.
   - Это не так. К тому же я понятия не имею, что произойдет в следующий
момент.
   - Тогда зачем же вы взяли нас с собой? - спросил Чома.
   - Здесь вам не Мортонридж, - вмешался Мойо. - А  Стефани  сказала  же
вам: мы боялись.
   - И вот вам результат, -  позлорадствовала  Рена.  -  Полюбуйтесь  на
последствия вашей агрессии.
   - Необходимо перегруппироваться и объединить  физические  ресурсы,  -
сказал  Чома.  -  Быть  может,  наших  энергистических  сил  хватит  для
возвращения в галактику.
   Сознание  их  образовало  мини-Согласие.   Сержанты   согласились   с
предложением.
   - Мы хотим  объединиться  с  нашими  товарищами,  -  объяснил  Сайнон
Стефани. - Просим и вас примкнуть к нам. Думаю, ваши взгляды на ситуацию
окажутся полезными.
   Стефани невольно представилась  Эклунд,  какой  она  запомнила  ее  в
последний  раз.  Она  запретила  им  появляться  в  Кеттоне.  Но  Кеттон
прекратил свое существование. Теперь-то их не выгонят?  Правда,  в  этом
она  была  отнюдь  не  уверена.  Единственная  альтернатива  -  остаться
самостоятельными. Без еды.
   - Спасибо, - сказала она.
   - Постойте, постойте, - изумился Кохрейн.  -  Уж  не  шутите  ли  вы,
ребята? Конец света от нас в полумиле. Разве вам не интересно взглянуть,
что там такое?
   Сайнон глянул на неровную кромку острова.
   - Хорошее предложение.
   Кохрейн широко улыбнулся.
   - Да вы, хиппари, привыкнете к ним, если будете иметь дело со мной.
   На краю острова дул сильный ветер. И дул он снаружи, что  обеспокоило
сержантов.  Длинные  ручейки  грязи  медленно  скользили   к   краю   и,
переваливаясь через кромку, катились вниз по склону скалы, словно воск с
горящей свечи. Больше ничего  не  было  видно.  В  голубом  пространстве
Вселенной не было ни макро-, ни микрообъекта. Тут-то и  пришло  ко  всем
осознание, что остались они с космосом один на один.
   К  кромке  подошел  только  Кохрейн.  Осторожно  заглянул   вниз,   в
бесконечность. Раскинул руки,  отвел  назад  голову.  Волосы  летели  по
ветру.
   - А-а-а-а-а! - топая ногами, он кричал в восторге:
   - Я на  чертовом  летающем  острове.  Представляете?  Мамочка,  здесь
драконы! И они все ПРИДУРКИ.
 
11 
 
   Спутанные  клочья  черного  тумана  расступались  перед  Валиском  по
неизвестной причине, пропуская его  вперед.  Ни  один  из  них  даже  не
прикоснулся к полипу. Личности обиталища никак не  удавалось  определить
природу движения. Да и как узнать, если не  было  ни  одной  достоверной
детали, за которую можно было бы уцепиться. Они не знали даже,  движутся
ли они в пространстве или это темнота скользила мимо них. Сама структура
окружавшего их нового пространства была им неведома. Хотя бы материальна
ли эта  черная  туманность?  Одно  они  знали  наверняка:  за  оболочкой
обиталища был полный вакуум.
   Потомки   Рубры   приложили   немалые    усилия    для    модификации
многофункциональных  транспортных   средств   (МТБ)   в   автоматические
сенсорные зонды. С помощью химических ракет в  космос  вывели  уже  пять
таких  щупов.  С  топливом  проблем  не  было.  А  вот  об   электронных
компонентах сказать этого было никак нельзя. Без защиты обиталища  могли
функционировать  лишь  главные  системы,  да  и   те   разрушались   при
значительном от него удалении. Электросети  выходили  из  строя  уже  на
расстоянии в сто километров. Объем информации дошел почти до нуля,  что,
впрочем, само по  себе  служило  информацией.  Пространство  существенно
гасило электромагнитную радиацию, по-видимому, этим  и  объяснялся  цвет
туманности. Физики предполагали, что эффект этот  оказывает  влияние  на
движение электронов,  а  это  в  свою  очередь  объясняло  возникновение
электрических и биохимических проблем.
   Зондам черная туманность не поддавалась: пробы они  взять  не  могли.
Радар  тоже  оказался  совершенно  беспомощным.  Прошло   десять   дней.
Эксперименты и наблюдения окончились безрезультатно:  точных  данных  не
было, а без этого они не могли хотя бы  теоретически  представить  себе,
как вернуться домой.
   В самом обиталище жизнь  приобретала  некоторый  порядок.  Приятного,
впрочем, было мало. Всем спасенным от одержания требовалась  медицинская
помощь. Тяжелее всех приходилось старикам: одержатели нещадно издевались
над их телами, стараясь придать  им  молодой  облик.  Страдали  те,  кто
отличался излишней полнотой, или худые, или маленькие, или те, чья  кожа
или волосы отличались цветом от кожи  и  волос  одержателя.  Черты  лица
изменили всем без исключения. Это для одержателей было естественно,  как
дыхание.
   Валиску не хватало медицинских нанопакетов для лечения населения.  Да
и те, что были, отличались очень слабой эффективностью. Медики,  умевшие
запрограммировать их, страдали психологической слабостью не меньше,  чем
их пациенты. Так  что  потомки  Рубры  крутились  как  белки  в  колесе,
стараясь обеспечить обиталище энергией и оказывая помощь больным.
   Первоначальный  оптимизм,  вызванный  возвращением  света,   сменялся
угрюмым осо