риказы. Все шло гладко - а это само по себе проблема. О ней  даже  Джез
не подумала - впрочем, у нее в этой области было гораздо  меньше  опыта.
Его лейтенанты привыкали к власти  и  учились  ею  пользоваться.  Покуда
каждый пасся  на  своем  лужку,  но  скоро  они  задумаются.  И  так  же
непременно, как курица несет яйца, кто-то захочет  большего.  Аль  обвел
стол взглядом и попытался прикинуть - кто.
 
*** 
 
   Кира  Салтер  изучала  свои  новые  владения  из  кресла   президента
"Магелланик  ИТГ"  в  главном  конференц-зале.  Здание  было  одним   из
немногих, находившихся внутри  обиталища,  -  пятнадцатиэтажная  круглая
башня у самой северной оконечности. Из окон его  открывался  потрясающий
вид на внутренность Валиска. Прямо за  оградой  начиналась  тускло-бурая
полупустыня, постепенно переходившая  в  зеленое  море  лугов  и  лесов,
занимавшее срединный пояс, а то, в свою очередь, уступало место  широким
степям, заросшим ныне  какими-то  ярко-розовыми  ксенорастениями.  Степь
резко  обрывалась  в  круговое   море,   пояс   полупрозрачной   бирюзы,
пронизанной текучими проблесками.
   А  над  всем  этим  изливала  на  стенки  обиталища  покойное  сияние
полуденного солнца осевая светотрубка. В этом мирном пейзаже не на месте
была лишь одна деталь - около  дюжины  плывущих  в  воздухе  тускло-алых
облачков.
   Других свидетельств произошедшего  переворота  было  немного  -  пара
струек черного дыма, разбившийся в парке у входа в  звездоскреб  самолет
наемной полиции. Основной  ущерб  понесли  помещения  звездоскребов,  но
самые важные участки - промышленные станции и космопорт - остались почти
нетронутыми.
   А план был хорош. Всякого, кто сталкивался с одержимыми,  захватывали
немедленно, вне зависимости от занимаемого  положения.  Волна  одержания
распространялась с семнадцатого этажа  звездоскреба  "Диокка",  поначалу
медленно,  потом  все  быстрее,  по  мере  того  как   нарастало   число
восставших. Одержимые перешли в соседний звездоскреб.
   Рубра, конечно, предупреждал жителей,  подсказывал,  чего  опасаться,
где сейчас враг. Он направлял наемную  полицию  и  усиленных  наемников,
устраивал одержимым засады. Но войска его, хотя и были неплохи  в  своем
роде,  зависели  от  оснащения,  и  это  давало  одержимым  колоссальное
преимущество.  Техника,  за   исключением   самой   примитивной,   вроде
химической  взрывчатки,  предавала   своих   владельцев,   отказывая   в
критические  моменты,  выдавая  ложные  данные.  Вывести   из   хранилищ
небольшой отряд штурм-механоидов Рубра даже не попытался.
   На причальных  гребнях  светящиеся  причудливыми  узорами  коралловые
корпуса одержанных  звездолетов  начинали  вздуваться,  преображаясь  во
взрослых адовых соколов. Фантастические звездолеты и колоссальные гарпии
разлетались от обиталища, устремляясь в атаку на опасливо кружащих вдали
космоястребов и шринагарские фрегаты. Боевые корабли отступили,  оставив
попытки помочь оказавшемуся в осаде населению.
   Теперь власть Киры распространялась на все обиталище и на космическое
пространство расстоянием сотни тысяч  километров  от  внешней  оболочки.
Неплохое царство для бывшей светской дамы с Нового Мюнхена. Когда-то она
уже тянулась к подобной власти, к влиянию, значению,  почтению,  которые
власть приносила. Тогда ей не хватило последней капли, чтобы мечта стала
реальностью. У нее были происхождение и семейный капитал, у  ее  мужа  -
талант и амбиции. Ему по праву полагалось место в кабинете, может  быть,
даже пост канцлера (об  этом  она  мечтала,  этого  добивалась).  А  он,
слабак, все испортил нелепым,  рваческим  нетерпением,  поисками  легких
путей, выбрав  не  тех  союзников.  И  этим  провалом  он  обрек  ее  на
прозябание   в   родовом    поместье,    на    старательную,    натужную
благотворительность, на презрительную жалость  светских  львиц,  которых
когда-то она называла ближайшими подругами. На горечь, обиду и смерть.
   Что ж, теперь Кира Салтер вернулась, еще  моложе  и  прекрасней,  чем
прежде. А прежних, вызванных слабостью, ошибок она не повторит. Никогда.
   - Три часа назад мы покончили с последним звездоскребом,  -  объявила
она собравшемуся совету (с каким же тщанием она подбирала его  членов!).
- Фактически Валиск принадлежит нам.
   Послышались аплодисменты и одобрительный свист.
   Кира подождала, пока шум стихнет.
   - Бонни, сколько неодержанных осталось?
   - Я бы сказала, пара сотен, - ответила охотница. -  Они  прячутся,  а
Рубра им, конечно, помогает. Выследить их будет непросто, но  деться  им
некуда. Рано или поздно я их найду.
   - Опасность они представляют?
   - В худшем случае они способны на саботаж, но, учитывая, что  все  мы
способны почувствовать их приближение, едва  ли  это  серьезная  угроза.
Нет, полагаю, единственный, кто сейчас в силах навредить нам, - это  сам
Рубра. Но о нем и его способностях я знаю слишком мало.
   Все обернулись к Дариату. Кира не хотела включать его в совет, но его
знание  сродственной  связи  и  программных  архитектур  обиталища  было
бесценно. Он нужен им, чтобы иметь дело с Руброй. Несмотря на это,  Кира
не считала  его  достойным  одержимым.  Дариат  был  психом,  да  притом
маньяком. Его цель слишком отличалась от целей  остальных,  и  одно  это
делало его для Киры опасной помехой.
   - В принципе, Рубра  может  уничтожить  всю  экосистему,  -  спокойно
ответил  Дариат.  -  Он  контролирует  экологический  баланс  и   органы
пищеварения, а это дает ему большую власть. Он способен  выделить  яд  в
пищу и воду, заменить атмосферу чистым азотом и тем самым задушить  нас,
даже стравить воздух в пространство. Он может выключить осевую трубку  и
заморозить нас или оставить включенной  и  поджарить.  Ему  все  это  не
причинит большого вреда - экосистему  можно  заместить,  а  население  -
завезти по новой. Человеческие жизни для него менее ценны, чем для  нас.
Рубра заботится только о себе. Как я говорил с самого начала,  все  наши
достижения бесплодны, покуда он не уничтожен. Но вы не слушали.
   - Ну так почему он до сих  пор  всего  этого  не  сделал,  кретин?  -
презрительно поинтересовался Станьон.
   Кира предупреждающе стиснула  под  столом  его  колено.  Станьон  был
неплохим заместителем, его пугающей мощи она была обязана немалой  долей
покорности остальных. Кроме того, он неплохо замещал  Росса  Нэша  в  ее
постели. Но вот выдающимся интеллектом Станьон не отличался.
   - Да, - ровным голосом произнесла она, глядя на Дариата, - почему?
   - Потому что у нас остался единственный способ давления  на  него,  -
ответил Дариат. - Мы можем его убить. На  наших  адовых  соколах  хватит
боевых ос, чтобы разнести сотню таких обиталищ. Мы зашли в тупик - стоит
нам перейти к открытому противостоянию, и мы уничтожим друг друга.
   - Открытому? - переспросила Бонни.
   - Да. В данный момент Рубра советуется  с  Согласием  эденистов,  как
лучше обратить одержание.  А  я,  как  вам  известно,  исследую  способы
переноса своей личности в нейронные  слои,  обходя  поставленные  Руброй
преграды. Тогда я смог бы подчинить себе обиталище и уничтожить его.
   "Не совсем то решение, о котором я мечтала", - подумала Кира.
   - Ну так почему ты за это не берешься? - поинтересовался  Станьон.  -
Засунься туда и обломай ублюдка  на  его  собственном  поле.  Или  кишка
тонка?
   - Нейронные слои примут только мысленные патерны Рубры. Если мысль не
стыкуется с его личностным ядром, нейроны ее не пропустят.
   - Но ты уже обманывал его программы.
   - Именно. Я менял то, что было создано до меня, я не  внедрял  ничего
нового. - Дариат тяжело вздохнул и подпер подбородок руками. - Слушайте,
я ведь уже тридцать лет над этой  проблемой  работаю!  Обычные  средства
были просто бесполезны. Потом мне показалось, что я нашел ответ,  усилив
свое сродство энергистикой. Я мог  бы  с  ее  помощью  изменять  участки
нейронных слоев, заставляя их принять и мои личностные черты. Этим  я  и
занимался, когда пьяный кретин  Росс  Нэш  все  испортил.  Мы  вышли  из
подполья и показали Рубре, на что способны; здорово, отлично, но этим мы
потеряли преимущество неожиданности! Сейчас  он  бережется  как  никогда
прежде. За последние десять часов  я  набрал  достаточно  доказательств.
Если я пытаюсь обратить  участок  нейронной  сети,  чтобы  он  мог  меня
принять, он выпадает из гомогенности, а Рубра тут  же  делает  что-то  с
биоэлектрохимией, и клетки мгновенно умирают. Только не спрашивайте, что
он там с ними творит - то  ли  перегружает  медиаторами,  то  ли  просто
убивает по одной электрическими разрядами. Не знаю!  Но  он  преграждает
мне путь на каждом шагу.
   - Все это очень интересно, - холодно заметила  Кира,  -  но  для  нас
важнее другое. Ты сможешь его победить?
   Дариат улыбнулся, глядя в пространство.
   - О да. Я уничтожу его, я чувствую, как меня касается  госпожа  Чири.
Должен быть способ, и я его отыщу.
   Остальные   советники   обменялись   раздраженными   или   тревожными
взглядами. Станьон только застонал от отвращения.
   - Можем мы считать, что прямой угрозы Рубра пока не  представляет?  -
спросила Кира.
   Привязанность Дариата к вере Звездного  моста  с  ее  многочисленными
господами и госпожами царств она считала еще  одним  свидетельством  его
безумия.
   - Да, - отозвался Дариат. - Он, конечно, будет прореживать наши ряды.
Электрические разряды, шимпанзе-служители,  забрасывающие  нас  камнями.
Лифтами  в  звездоскребах  и  поездами   пользоваться   просто   опасно.
Неприятно, но это мы переживем.
   - А до каких пор? - поинтересовался Хадсон Проктор,  бывший  генерал,
вовлеченный Кирой в тесный круг ее советников, чтобы он помог  составить
план захвата. - Рубра - здесь, эденисты - снаружи. И те, и другие готовы
голову сложить, чтобы вышвырнуть нас обратно в бездну. Мы должны с  этим
покончить, мы должны драться! И черт меня возьми, если я готов отдать им
победу за здорово живешь!
   - Наши адовы ястребы справятся с любым кораблем эденистов, - ответила
Кира. - Проникнуть внутрь Валиска они не  могут,  так  что  им  остается
наблюдать с безопасного расстояния. Я не  считаю  их  проблемой,  а  тем
более угрозой.
   - Возможно, адовы  ястребы  и  справятся  с  космоястребами,  но  что
заставит их охранять нас?
   - Дариат? - бросила Кира, раздраженная  необходимостью  обращаться  к
нему снова. Но  именно  он  придумал,  как  обеспечить  верность  адовых
соколов Валиску.
   - Души, одерживающие звездолеты, станут служить нам столько,  сколько
мы захотим, - ответил Дариат. - У нас  есть  то,  что  им  нужно  больше
всего, - людские тела. Потомки Рубры могут  связываться  по  сродству  с
черноястребами "Магелланик ИТГ". А значит,  души  способны  выходить  из
адовых соколов тем же путем, которым вошли, и одерживать  эти  тела.  Во
время захвата  мы  поймали  достаточно  потомков  Рубры,  чтобы  каждого
одержателя кораблей обеспечить отдельным телом. И  все  они  хранятся  в
ноль-тау и ждут.
   - Ждут чего? - спросил Проктор. - Вот что меня тревожит. Я вообще  не
понимаю, ради чего мы затеяли этот спор.
   - И что ты в таком случае предлагаешь? - поинтересовалась Кира.
   - Да это очевидно! Уходим! Немедля!  Нам  это  под  силу,  мы  сможем
выдернуть Валиск из этой вселенной. Мы  создадим  для  себя  собственный
мир, с новыми законами, где нас не будет окружать бесконечная пустота  и
где мы будем надежно ограждены от бездны. Там нам не будет  угрожать  ни
Рубра, ни эденисты, никто. И мы будем бессмертны!
   - Верно, - согласилась Кира.
   Большинство одержимых вернулось с того света лишь пару  часов  назад,
но тяга эта уже нарастала - бежать, скрыться от ужасного пустого неба. В
замкнутом пространстве Валиска было уютнее,  чем  на  планете,  но  Кира
ненавидела звездоскребы, где  из  окон  видны  были  голые  звезды,  так
напоминающие о бездне. "Да, - подумала она, - рано или поздно  этот  мир
придется оставить. Но не сейчас". Мысли ее направлял иной, более древний
инстинкт. Ведь когда Валиск упадет во вселенную, где все станет возможно
для каждого, нужда в  лидере  отпадет,  заглушенная  вечным  сибаритским
наслаждением, искусом, от которого не будет спасения. И тогда она,  Кира
Салтер, лишится власти. Быть может, это и  неизбежно,  но  торопиться  с
этим не стоит.
   - А как насчет угрозы изнутри? - поинтересовалась она с пронзительным
любопытством, точно они уже разобрались с этой простенькой проблемой.
   - Какой угрозы? - спросил Станьон.
   - А ты подумай. На сколько лет мы собрались покинуть эту вселенную?
   - Да я вообще-то не собирался возвращаться, - съязвил Хадсон Проктор.
   - Я тоже. Но вечность - это довольно долго, не так ли? А подумать над
этим надо уже сегодня.
   - И что? - поинтересовался он.
   - Сколько человек сейчас находится на Валиске? Станьон?
   - Около девятисот тысяч.
   - Менее девятисот  тысяч  человек.  А  цель  жизни,  насколько  я  ее
понимаю, в новых впечатлениях. Испытать все, что может  предложить  тебе
мир. - Она мрачновато улыбнулась советникам. - И в каком бы мире  мы  ни
жили, это не изменится.  А  нас  покуда  слишком  мало,  если  мы  хотим
снабжать друг друга новыми впечатлениями до конца  вечности.  Нам  нужно
разнообразие,  чтобы  порождать  новизну,  или  мы  будем  обречены   на
бесконечные вариации одних и тех же тем. Через пятьдесят  тысяч  лет  мы
так будем тосковать  по  переменам,  что  вернемся  сюда  хотя  бы  ради
развлечения.
   Она победила - сомнение и неуверенность прочно засели в их умах.
   Хадсон Проктор  откинулся  на  спинку  кресла  и  одарил  Киру  вялой
улыбкой:
   - Ну продолжай, Кира. Ты явно все продумала, так в чем решение?
   - Есть два варианта. Первый - на  адовых  соколах  эвакуироваться  на
какой-нибудь террасовместимый мир и начать кампанию  заново.  Лично  мне
очень не хочется рисковать. Возможно,  шринагарские  корабли  не  смогут
прорваться в Валиск, но если мы попытаемся высадиться  на  планету,  это
будет напоминать  тир  для  слепых.  Или  мы  можем  поступить  умнее  и
притащить  людей  сюда.  Валиск  способен   поддерживать   самое   малое
шесть-семь  миллионов,  и  это   не   учитывая   наших   энергистических
способностей.   Шести   миллионов    должно    хватить    на    создание
жизнеспособного, обновляющегося общества.
   - Ты шутишь. Приволочь сюда пять миллионов?
   - Да. На это уйдет время, но сделать можно.
   - Привезти несколько человек - да, но такую ораву...  Наше  население
ведь будет прирастать?
   - На пять миллионов? Нет. Тогда  нам  придется  обязать  всех  женщин
ходить  беременными  ближайшие  десять  лет.  Сейчас  совет  правит,  но
попробуйте-ка протолкнуть такое  решение  и  посмотрите,  что  из  этого
выйдет.
   - Я не о нынешнем положении говорю. Я имел  в  виду  -  потом.  Будем
размножаться после ухода.
   - Да ну? Это не наши настоящие тела, и дети никогда не будут  нашими.
Биологический императив нами больше не движет. Эти  тела  -  всего  лишь
органы чувств для наших разумов, и ничего больше. Я  лично  размножаться
не собираюсь.
   - Ладно, даже если предположить, что ты права, в чем я не уверен, как
ты собираешься добиться этого?  Отправить  адовых  соколов  в  пиратские
рейды на пассажирские корабли?
   - Нет, - уверенно ответила Кира.  -  Пригласить.  Вы  видели  племена
Звездного моста - среди них не меньше недовольных, чем  в  любой  другой
культуре  Конфедерации.  Я-то  знаю  -   я   в   свое   время   помогала
психологически реабилитировать юнцов, непригодных к  современной  жизни.
Если собрать их вместе, можно двадцать таких обиталищ забить.
   - Но как? Что можно такого сделать, чтобы  они  захотели  явиться  на
Валиск?
   - Надо всего лишь найти подходящую приманку.
 
*** 
 
   Даже днем дворец  Берли  казался  непричастным  к  городу  Атерстону:
воздвигнутый  на  небольшом  холме,  окруженный  обширным   парком,   он
возвышался над раскинувшимися вокруг многолюдными районами  с  подобающе
царственным отчуждением. Ночью эта отстраненность  становилась  поистине
величавой. Городские огни столицы превращали ее магистрали,  бульвары  и
площади в кричаще яркую перламутровую сеть, переливавшуюся, точно живая.
Дворцовый парк казался озером мрака в самом центре Атерстона,  а  в  его
сердце сиял дворец Берли, сиял  ярче,  чем  под  полуденным  солнцем,  в
кольце из пяти сотен прожекторов, видимый из любой точки города.
   Ральф Хилтч смотрел на дворец при  помощи  внешних  сенсоров  челнока
морской  пехоты.  Здание  в  неоклассическом  стиле,   составленное   из
бессчетных крыльев, слепленных под не правильными углами  и  ограждающих
пять роскошных внутренних садов. Хотя был уже час пополуночи, подъездная
дорога, прорезавшая парк, была забита машинами настолько, что  огни  фар
сливались в сплошную белую полосу. Несмотря на  свой  декоративный  вид,
дворец представлял собой реальный центр правительства, так что, учитывая
нынешнее тревожное положение, подобной активности следовало ожидать.
   Пилот опустил челнок на одной из посадочных площадок, разбросанных  в
стратегическом беспорядке по крыше дворца. Сходившего  по  трапу  Ральфа
уже поджидал Роше Скарк с двумя ненавязчиво отступившими на  пару  шагов
охранниками.
   -  Как  ты?  -  спросил   директор   королевского   разведывательного
агентства. Ральф покачал головой.
   - Пока жив, сэр. О Мортонридже и этого сказать нельзя.
   - Ральф, ты берешь на себя слишком  большую  вину.  Надеюсь,  она  не
повлияет на твои решения.
   - Нет, сэр. И это не вина. Просто горечь. Мы их чуть не прижали,  нам
не хватило так немного!
   Роше с сочувствием глянул на младшего товарища:
   - Знаю, Ральф. Но ты изгнал их из Пасто, а это  огромное  достижение.
Только подумай, что бы случилось, попади город в лапы таких, как  Аннета
Эклунд. Мортонридж,  умноженный  стократ.  А  одержав  такое  количество
людей, они не согласились  бы  остаться  в  резервации,  как  сейчас  на
полуострове.
   - Да, сэр.
   Они вошли во дворец.
   - Та идея, что вы вдвоем придумали... она сработает? - спросил Роше.
   - Думаю, да, сэр, - ответил Ральф. - И  спасибо,  что  позволили  мне
самому изложить план княгине.
   Идея эта родилась из нескольких стратегических совещаний, которые они
с полковником Палмер провели во время кратких передышек, случавшихся  за
два дня панической эвакуации  Мортонриджа.  Ральф  знал,  что  некоторые
предложения следовало бы высказать княгине в лицо -  пройдя  по  обычным
каналам,  через  руки  штабных  аналитиков  и  тактиков,  проект   будет
разбавлен  и  сглажен  сотнями  хитрых  умов,  доведен  до   политически
приемлемого  состояния.  А  этого  позволить  было  нельзя.  Проект  мог
принести успех только в первоначальном, стопроцентно оригинальном виде.
   Иногда, глядя в зеркало, Ральф подумывал, что за маньяком он  стал  и
не упоение ли гордыней тому виной.
   - Учитывая обстоятельства, это самое малое,  что  я  мог  сделать,  -
ответил  Роше  Скарк.  -  Я  уже  говорил  -  твои  усилия   не   прошли
незамеченными.
   В десятиугольной приемной, среди  золотых  и  платиновых  колонн,  их
поджидал Сильвестр Жерей. Облаченный  в  безупречную  ливрею  конюший  с
неохотой одобрил одолженный Ральфом мундир морпеха и отворил двери.
   По сравнению с роскошью внешних покоев личный кабинет княгини Кирстен
был  обставлен  почти  скромно  -  эдакое  уютное   гнездышко   богатого
землевладельца, откуда тот мог бы управлять  своими  поместьями.  Ральфу
никак не удавалось поверить, что из этого кабинета правят всей  системой
Омбея.
   Он шагнул к столу, чувствуя, что следовало бы отдать честь,  и  зная,
что это было бы нелепо - он же не военный. Княгиня  мало  отличалась  от
привычного по  новостным  клипам  образа  -  почтенная  дама,  никак  не
выходящая из среднего возраста. Никакая  дисциплина  не  могла  удержать
Ральфа от того, чтобы не приглядеться к ней.  Конечно,  фамильная  черт