лить.
   Джей  удивленно  на  него  уставилась,  ее   нижняя   губа   обиженно
затряслась, затем она кинулась за матерью.
   - Эй, парень Хо, ты бы только на себя посмотрел со стороны, - сказала
прибывшая на место Рут.
   Хорст лишь рыгнул ей в ответ.
   - Ну давай, поднимайся. Я помогу тебе добраться до дома.
   Когда он навалился на нее,  то  своим  весом  чуть  не  переломил  ей
позвоночник. Пока эта  пара  ковыляла  по  расчищенному  участку,  чтобы
добраться до хижины, где жил Хорст, Джей с грустным лицом брела  в  двух
шагах за ними.
   Рут отпустила Хорста, и тот рухнул на койку. Она равнодушно смотрела,
как священник пытался вызвать рвоту прямо на дощатый пол. Но все, что он
умудрился выжать из себя, это пару капель тягучего  желтого  желудочного
сока.
   Джей стояла в углу, прижимая к себе Друсиллу, своего белого  кролика.
Зверек беспокойно крутился.
   - С ним будет все в порядке? - спросила девочка.
   - Да, - ответила Рут.
   - Я думала, это сердечный приступ.
   - Нет. Он просто пьян.
   - Но он же священник, - возмутилась девочка. Рут погладила  дочку  по
голове.
   - Знаю, милая. Но это не значит, что он святой.
   Джей серьезно кивнула головой.
   - Понятно. Я никому не скажу.
   Рут повернулась и с удивлением уставилась на Хорста.
   - Зачем ты это сделал, Хорст? Почему именно сейчас? У  тебя  все  так
хорошо получалось.
   Он заморгал, уставившись на нее своими красными глазами.
   - Дьявол, - простонал он. - Они - дьяволы.
   - Кто - они?
   - Иветы. Все они. Дети Дьявола. Надо сжечь  церковь.  Я  не  могу  ее
теперь освятить. Ее построили они. Дьявол построил  ее.  Ире...  иере...
еретики. Сжечь ее и пепел развеять.
   - Хорст, ты пока ничего не поджигай.
   - Дьявол, - бормотал ан.
   -  Посмотри,  достаточно  ли  энергии  в  солнечных  батареях,  чтобы
включить микроволновку, - попросила Рут дочку. - Надо вскипятить немного
воды.
   А сама принялась рыться в вещах Хорста в поисках кофе в пакетиках  из
серебряной фольги.
 
*** 
 
   До тех пор, пока электромоторы не заурчали, Мэри  Скиббоу  так  и  не
верила, что ей  это  действительно  удалось.  Но  вот  началось:  из-под
лопастей винта "Кугана" начали подниматься пузырьки, а расстояние  между
лодкой и причалом начало медленно расти.
   - Я добилась своего, - задыхаясь, пробормотала она.  Ветхая  посудина
начала с пыхтеньем пробираться на середину  Кволлхейма,  нос  повернулся
вниз  по  реке,  и  лодка  постепенно  начала  набирать  скорость.  Мэри
прекратила   бросать   поленья   в   прямоугольную    топку    теплового
электрогенератора и засмеялась.
   - Плевала я  на  вас,  -  сообщила  она  медленно  проплывающей  мимо
деревне. - Плевала я на всех вас с  высокой  горы.  Катитесь  вы  все  к
чертовой матери. Больше вы меня не увидите, - она потрясла в их  сторону
кулаком, но этого никто не увидел, даже парни иветы, сидевшие в воде.  -
Никогда больше не увидите.
   Абердейл исчез из поля зрения, как только они миновали изгиб реки. Ее
смех начал подозрительно походить на рыдания. Мэри услышала, что  кто-то
идет в сторону кормы от ходовой рубки, и принялась снова швырять поленья
в топку.
   Это оказалась Гейл Бачаннан, которая еле вписывалась в узкую  полоску
палубы между надстройкой и полуметровым планширом.  Какое-то  время  она
тяжело дышала, прислонившись к переборке  кубрика,  под  шапкой-кули  ее
лицо было раскрасневшимся и потным.
   - Ну что, теперь ты счастлива, милочка?
   - Ужасно счастлива, - Мэри одарила ее ослепительной улыбкой.
   - Это место не для такой девочки, как ты. Там, в низовье  реки,  тебе
будет намного лучше.
   - Не надо меня в этом убеждать. Господи, это было  просто  ужасно.  Я
ненавижу все это. Я ненавижу скотину, овощи, фруктовые сады, я  ненавижу
джунгли, деревья.
   - А ты не доставишь нам неприятностей, милочка?
   - О, нет. Обещаю. Я никогда не подписывала переселенческий контракт с
Компанией Освоения Лалонда, я еще  была  официально  несовершеннолетней,
когда мы покидали Землю.  Но  теперь  мне  уже  восемнадцать  и  я  могу
покидать дом, когда и куда захочу.
   На какое-то мгновение свободная кожа на рельефном лице Гейл сложилась
в озадаченную складку.
   - Ага. Ты можешь прекратить бросать дрова в  топку,  там  уже  и  так
хватит до конца дня. Мы проплывем еще всего пару часов. Ленни встанет на
ночь на якорь где-нибудь ниже Шустера.
   - Хорошо, - Мэри выпрямилась, опустив руки. Ее сердце колотилось  как
сумасшедшее, прямо-таки выскакивало из груди. - Я своего добилась!
   - Пока можешь начать приготавливать ужин, - сказала Гейл.
   - Да, конечно.
   - Я думаю, ты захочешь сначала принять душ,  милочка.  Хоть  немножко
отмыться.
   - Принять душ? - Мэри показалось, что она ослышалась.
   Но ей в самом деле предложили помыться. Душ находился между  камбузом
и кубриком. Это был небольшой альков, закрытый занавеской, с  достаточно
широким входом, чтобы туда могла войти Гейл. Когда  Мэри  взглянула  под
ноги, то смогла увидеть речную воду, проглядывающую между досок  палубы.
Насос и  подогреватель  были  электрическими  и  работали  от  теплового
электрогенератора, рождая слабую теплую  струю,  вытекающую  из  медного
носика. Но для Мэри это была большая роскошь, чем  сибаритская  джакузи.
Она не принимала душа с последнего дня,  проведенного  на  Земле.  Грязь
была неизменным спутником для тех, кто жил в Абердейле или в хозяйствах,
расположенных в саванне. Грязь проникала в поры,  под  ногти,  склеивала
волосы. И она никогда тебя не покидала, по крайней мере, полностью. Даже
под струей холодной воды, правда, без нормального мыла и геля.
   Первая струя воды, пролившаяся из носика, вызвала в  ней  отвращение.
Она оказалась  грязной.  Но  Гейл  дала  ей  кусок  неароматизированного
зеленого мыла и бутылочку с  жидким  мылом  для  волос.  Мэри  начала  с
остервенением тереть себя и запела во весь голос.
 
*** 
 
   Гвин Лоус так и не понял, что у него находятся иветы, пока не получил
удар дубинкой по основанию черепа. От боли он на некоторое время потерял
сознание. Гвин определенно не помнил, как упал. Минуту назад он  наводил
свой электромагнитный карабин на дандерила, с удовольствием  задумываясь
о том, что получит похвалу от остальных  охотников.  Но  следующее,  что
почувствовал, - это суглинок у себя во рту; он с  трудом  дышал,  а  его
позвоночник горел от боли. Рвота оказалась  единственным,  что  он  смог
выдавить из себя.
   Чьи-то руки схватили его за плечи и перевернули.  Еще  один  огненный
шар прокатился по его позвоночнику. Его  начало  тошнить,  и  мир  перед
глазами поплыл.
   Квинн, Джексон и Лоуренс стояли над ним и широко улыбались. Они  были
перемазаны в грязи, волосы висели спутанными грязными  лохмами,  ссадины
кровоточили, тонкие  струйки  крови  перемешались  с  грязью.  Это  были
дикари,  возродившиеся  из  далекого  прошлого  Земли.  Гвин  с  испугом
захныкал.
   Лоуренс наклонился, оскалив зубы в злобной радости. В рот  Гвина  был
запихнут кусок  тряпки  и  завязан  полоской  ткани.  Дышать  стало  еще
труднее, его ноздри раздулись, втягивая драгоценный кислород. Затем  его
снова перевернули, уткнув лицом во влажную почву. Теперь он  мог  видеть
только  грязную  траву.  Он  чувствовал,  как  тонкая  холодная  веревка
связывает ему запястья и колени.  Чьи-то  руки  начали  его  обыскивать,
залезали в каждый карман, похлопали по одежде. Он почувствовал  короткое
замешательство, когда пальцы нащупали во внутреннем кармане его  рабочих
брюк контуры драгоценного кредитного диска Джовиан-банка.
   - Я нашел его, Квинн, - триумфально объявил голос Лоуренса.
   Пальцы ухватили большой палец Гвина на правой  руке  и  отогнули  его
назад.
   - Отпечаток снят, - сказал Квинн. - Давай посмотрим, что мы имеем,  -
после  короткой  паузы  он   присвистнул.   -   Четыре   тысячи   триста
фьюзеодолларов. Эй, Гвин, а где же твоя вера в свою новую планету?
   Последовал грубый смех.
   - Отлично, все переведено. Лоуренс, положи это обратно  туда,  где  и
нашел. Они никогда не смогут активировать его после того, как он  умрет,
и никогда не узнают, что счет был очищен.
   Мертв. Это слово, как молнией, прошило вяло текущие мысли  Гвина.  Он
застонал и попытался приподняться. Сапог  врезался  ему  в  ребра.  Гвин
вскрикнул, или ему просто показалось, что он это сделал. Кляп, казалось,
задушил его голос.
   - У него еще есть  неплохие  вещички,  Квинн,  -  сказал  Лоуренс.  -
Лучевой нож, зажигалка, персональный блок для  определения  направления.
Запасные энергетические блоки для карабина тоже.
   - Оставь все это, - приказал Квинн. - Если что-нибудь пропадет, когда
они его найдут, у них могут возникнуть  подозрения.  Мы  не  можем  себе
этого позволить, по крайней мере, пока. В конце концов, все  это  и  так
перейдет к нам.
   Он поднял Гвина и понес его на плече, как своего  рода  трофей.  Гвин
продолжал периодически терять сознание, когда  по  пути  его  трясло,  а
ветки и лианы хлестали по лицу.
   Когда они наконец опустили его на землю, свет уже начал угасать. Гвин
попробовал оглядеться и увидел ровный черный ствол  старого  дейрарового
дерева, его единственный зонтикоподобный лист отбрасывал круглую тень. К
дереву был привязан сейс, натянутая нервущаяся  силиконовая  веревка  не
давала ему убежать,  передними  лапами  животное  рыло  почву,  стараясь
добраться до своих врагов, из раскрытой  пасти  стекали  тонкие  струйки
слюны. Гвин внезапно понял, что должно произойти в следующие  мгновения.
Его мочевой пузырь опорожнился.
   - Сделайте все чистенько и аккуратно, - приказал Квинн.
   Джексон и Лоуренс принялись швырять в сейса камни. Зверь  завертелся,
принялся  выгибаться  всем  телом,  как  будто  через  него   пропустили
электрический ток.
   Гвин увидел, как в двадцати сантиметрах от  его  носа  возникла  пара
сапог. Квинн присел на корточки.
   - А знаешь, что произойдет дальше, Гвин? Мы будем назначены  помогать
твоей будущей вдове. Все остальные слишком  заняты  своими  собственными
маленькими кусочками рая. Так что на такое  дело  могут  бросить  только
иветов. Опять их. А  я  собираюсь  быть  одним  из  них,  Гвин.  Я  буду
регулярно посещать бедную  скорбящую  Рахиль.  Я  ей  понравлюсь,  я  уж
позабочусь об этом. Так же, как и все остальные, ты хочешь  верить,  что
все на этой планете пойдет великолепно. Вы сами приговорили себя,  а  мы
просто горстка обычных парней, которые один раз в жизни  поскользнулись.
Твои мечты могло разбить и что-нибудь  другое,  и  тогда  ты  бы  увидел
настоящее лицо реальности. Иллюзии - это очень  просто.  Иллюзии  -  это
выход для неудачников. Твой выход. Ты, и такие же как ты, рылись в грязи
и мокли под дождем. А через пару месяцев я буду спать в кровати, которую
ты сделал, под крышей, которую ты возвел  в  поте  лица  своего,  а  мой
петушок будет скакать внутри Рахили, заставляя ее визжать, как свинья на
жаре.  Надеюсь,  тебе  ненавистна  такая  идея,  Гвин.  Надеюсь,   такие
предсказания переворачивают у тебя все внутри. Потому что это  не  самое
худшее. О, нет. Как только я покончу с ней, я  получу  Джексона.  Твоего
прекрасного ясноглазого сынка. Я  буду  его  новым  отцом.  Я  буду  его
любовником. Он будет принадлежать мне. Он присоединится к нам, Гвин,  ко
мне и к иветам. Я привяжу его  к  Ночи.  Покажу  ему,  где  внутри  него
спрятан зверь под названием змий.  Он  уж  не  будет  таким  тупоголовым
неудачником, как его старик. Ты только начало, Гвин. Один  за  одним,  я
доберусь до всех вас, Гвин, и только немногим  из  вас  будет  дан  шанс
последовать за мной в темноту. Через  шесть  месяцев  вся  эта  деревня,
единственная ваша надежда на будущее, будет принадлежать Божьему  Брату.
Ты презираешь меня, Гвин? Я  бы  этого  хотел.  Я  бы  хотел,  чтобы  ты
ненавидел меня так же, как я ненавижу тебя и все то, что стоит за тобой.
Только тогда ты поймешь, что я говорю правду. Ты  отправишься  к  своему
жалостливому Господу Иисусу Христу, рыдая от ужаса. И ты не найдешь  там
успокоения, потому что Брат Божий б  удет  непременным  победителем.  Ты
проиграешь и в смерти, так же как проигрывал в жизни. Ты в  своей  жизни
сделал не правильный выбор,  Гвин.  Моя  дорога  была  единственной,  по
которой тебе следовало идти. Но теперь уже слишком поздно.
   Гвин тужился и надрывался, пытаясь выплюнуть кляп, пока его легкие от
этих усилий не начали гореть как в огне. Но это ни к  чему  не  привело,
вопли ненависти и все угрозы, проклятья, приговаривающие Квинна к вечным
мучениям, - все это так и осталось спутанным клубком в голове у Гвина.
   Квинн схватили Лоуса за ворот рубашки и поставил его на ноги, Джексон
ухватился за его ноги, и они вдвоем  начали  раскачивать  тело,  выжидая
момент. Они отпустили  его,  и  связанное  тело  Гвина  описало  дугу  и
пролетело прямо над разъяренным сейсом. Оно ударилось о землю  с  глухим
звуком, его лицо было искажено безумным ужасом. Сейс прыгнул.
   Квинн, пока вся троица наблюдала, как зверь раздирает человека, обнял
Лоуренса и Джексона за плечи;  клыки  хищника  вырывали  огромные  куски
живой плоти. Сила, приносящая смерть, равноценна той,  которая  приносит
жизнь. Когда алая кровь потекла на землю, Квинн почувствовал, как в  нем
поднимается восторг.
   - После жизни - смерть, - начал напевать он. - После темноты - свет.
   Он поднял взгляд и стал озираться, пока не  нашел  глазами  рыжеватую
птичку. Она сидела на ветке вишенного дуба, наклонив  набок  головку,  и
наблюдала кровавую сцену.
   - Видала, какие мы! - крикнул ей Квинн. - Ты видела нас такими, какие
мы есть. Нам надо поговорить. Думаю, мы  многое  можем  рассказать  друг
другу. Что ты теряешь?
   Птичка мигнула, будто удивилась, и взлетела с ветки.
 
*** 
 
   В своем  сознании  Латон  заставил  поблекнуть  прекрасные  и  чистые
ощущения пустельги. Ощущение, как ветер, обвивающее крылья,  осталось  у
него еще на несколько минут. Летящий хищник,  воспринятый  через  генную
родственность,  был  тем  ощущением,  которым  он  всегда   наслаждался,
свобода, предоставленная пернатым, была непередаваема.
   Обычный мир снова обрушился на него.
   Он был в своем кабинете и сидел в позе лотоса на  бархатной  подушке.
Это была необычная комната,  ее  форма  представляла  яйцо  пятиметровой
высоты, изогнутые стены были сделаны  из  полированного  дерева.  Наборы
электрофоресцентных элементов, светящиеся на потолке,  заливали  комнату
мерцающим нефритовым светом.  Единственная  подушка,  лежащая  в  центре
изогнутости на полу, была одиноким предметом, нарушавшим симметрию, даже
дверь была почти не видна, ее контуры сливались со структурой стены.
   Кабинет, обладая однообразной простотой, позволял его сознанию ни  на
что  не  отвлекаться.  Здесь,   когда   его   тело   было   неподвижным,
родственность расширяла его сознание за счет биологического процессора и
объеденного мозга, его  менталитет  увеличивался  на  порядок.  Это  был
только намек на то, что могло бы быть. Бледная тень той цели, к  которой
он стремился до своего изгнания.
   Латон сидел и раздумывал о Квинне Декстере и  зверстве,  которое  тот
совершил. В глазах Декстера присутствовала мрачная вспышка  наслаждения,
когда беззащитный колонист был брошен сейсу.  И  это  должно  было  быть
больше, чем безмозглая садистская жестокость. Тот факт,  что  он  увидел
необычность пустельги и понял ее сущность, только подтверждает это.
   - Кто такой Божий Брат? - спросил Латон сверхчувствительную  домашнюю
сеть биологических процессоров.
   - Сатана. Христианский дьявол.
   - Это широко используемый термин?
   -  Это  довольно  обычный  термин  среди  шпаны  Земли.   Большинство
аркологов имеют секты, построенные вокруг этого  божества.  У  них  есть
священник-последователь.  Иерархия  -  простая  вариация  более  обычной
структуры офицер-солдат, принятой в криминальных организациях.  Те,  кто
находится   наверху,   управляют   теми,    кто    внизу,    посредством
квази-религиозной доктрины, а статус усиливается ритуальным посвящением.
Их теология утверждает, что после  Армагеддона,  когда  Вселенная  будет
предоставлена потерянным душам,  вернется  Сатана  и  принесет  свет.  В
сектах обычно дисциплина поддерживается только с  помощью  насилия.  Так
как  в  сектах  замешана  набожность,  то  властям  обычно  не   удается
уничтожить такие секты.
   "Тогда это объясняет поведение Квинна, - подумал Латон.  -  Но  зачем
ему потребовались деньги с  кредитного  диска  Джовиан-банка?  Если  ему
удастся  захватить  Абердейл,  то  ни  одна  торговая   лодка   там   не
остановится; он не сможет ничего купить. На самом деле, что более  всего
вероятно, как только до губернатора дойдут даже слухи о бунте иветов, он
тут же пошлет туда шерифов и приставов. Квинн должен понимать это, он не
дурак".
   Меньше всего Лантону хотелось бы, чтобы внешний  мир  заинтересовался
районом Шустера. Один разнюхивающий здесь пристав был приемлемым риском,
он это предвидел, когда забирал колонистов из их домов. Но целая команда
полицейских,   прочесывающая   джунгли   в    поисках    взбунтовавшихся
последователей дьявола, была недопустима.
   Он должен узнать больше о планах Квинна Декстера. Они должны,  как  и
предлагал Квинн, встретиться. Однако, идея соглашения в его  предложении
была какой-то сомнительной.
 
*** 
 
   "Куган" причалил напротив небольшой песчаной  косы,  которая  была  в
часе езды вниз от Шустера. Две веревки  из  силикона  были  привязаны  к
деревьям на берегу и не давали течению увлечь за собой речного торговца.
   Мэри Скиббоу сидела на  носу,  давая  возможность  теплому  вечернему
ветру высушить следы воды в ее волосах. Там уже не осталось даже никакой
влажности.  Над  пыльно-серыми  вершинами  деревьев  медленно   поднялся
Реннисон,  самый  большой  спутник  Лалонда,  и  добавил   перламутровое
мерцание к сгустившимся сумеркам. Она сидела, прислонив спину  к  шаткой
стене надстройки, и наслаждалась этим зрелищем.
   Вода мягко плескалась между двух корпусов "Кугана". Время от  времени
рыбы нарушали зеркальную гладь реки.
   "Сейчас они, наверное, уже поняли, что я сбежала. Мать плачет, а отец
в ярости; Фрэнку наплевать, а Паула взгрустнет.  Они  все  будут  только
беспокоиться о том, как это отразится на них и на скотине,  после  того,
как они лишились дополнительных рук, и  будут  звать  меня  целый  день.
Никто из них никогда даже не подумал о том,  что  же  мне  хочется,  как
будет лучше для меня".
   Она услышала, что ее зовет Гейл Бачаннан,  и  направилась  обратно  в
рулевую рубку.
   - Мы уж подумали, что ты упала за борт, милочка, - сказала Гейл.
   Из  камбуза  блеснул  луч  света  и  осветил  бисеринки  пота  на  ее
фиолетовых руках. За ужином она съела больше  половины  того,  что  Мэри
приготовила на всех троих.
   - Нет, я просто смотрела, как всходит Реннисон.
   Гейл хитро подмигнула.
   - Очень романтично. Это создало у тебя как раз подходящее настроение.
   Мэри почувствовала, как у нее на затылке поднимаются волосы. Ей стало
холодно, несмотря на дыхание джунглей.
   - Я подготовила тебе ночную рубашку, - сказала Гейл.
   - Ночную рубашку?
   - Очень миленькую. Кружева я сделала сама. Лен  любит,  когда  у  его
невест есть  разные  там  оборочки.  Лучше  рубашечку  на  этой  стороне
Даррингема и  не  найдешь,  -  великодушно  сообщила  она.  -  Эта  твоя
футболочка, миленькая, хоть и  в  обтяжечку,  но  она  почти  совсем  не
подчеркивает фигурку, понятно, а?
   - Я заплачу вам, - сказала Мэри слабым голосом. - За  всю  дорогу  по
Даррингему.
   - Это не покроет наши издержки, милочка. Мы  же  тебе  говорили,  что
путешествие по реке очень дорого. Тебе надо отработать дорогу.
   - Нет.
   В огромной женщине не осталось ничего, кроме ее нахальной натуры.
   - Мы можем и высадить тебя. Прямо здесь.
   Мери покачала головой.
   - Я не могу.
   - Можешь, не сомневайся.  Така