же.  Это  самые  обыкновенные  дельфины  с  развитым  геном
телепатии.
   Когда он позвал дельфина, она проследила канал  связи.  Ответ  звучал
странно, скорее напоминая мелодию, нежели фразы  или  эмоции.  Это  была
нежная гармония, умиротворяющая  душу,  в  которую  хлынул  целый  поток
ощущений. Почти ослепнув, она провалилась сквозь какую-то плотную  серую
дымку и вдруг увидела четкие визуальные отображения звука. Эти  звуковые
формы  вращались  вокруг  нее  как  галактики  черных  звезд.  Достигнув
поверхности,  Сиринкс  прорвала  ее  эфемерное  зеркало  и   зависла   в
ослепительном блеске  пустоты,  ощущая  легкое  покалывание  напрягшихся
мышц.
   Она чувствовала, какое наслаждение получает ее упругое тело, двигаясь
рядом с другими такими же телами. Ментальная  связь  оборвалась,  и  она
вздохнула с сожалением.
   - Дельфины так забавны, - заметил "Энон". - Они поднимают  настроение
и наслаждаются своей свободой.
   - Они похожи на космоястребов - ты это имел в виду?
   - Нет! Ну, разве что самую малость.
   Довольная тем, что сумела удачно поддеть "Энона", Сиринкс  обратилась
к Мосулу:
   - Все это было просто великолепно, но я мало что сумела понять.
   - Если грубо перевести дельфиньи трели, то это означает, что киты все
еще в пределах досягаемости. Если мы пойдем на моем судне, то  будем  на
месте на следующий день. Годится?
   - Превосходно. А твоя семья сможет без тебя обойтись?
   -  Да.  Сейчас  начинается   мертвый   сезон.   Обеспечивая   товаром
предстоящие сделки с Норфолком, мы за последние два с  небольшим  месяца
исчерпали нашу квоту, и мне сказали, что я могу отдыхать.
   - Значит, ты думаешь, что поедешь отдыхать на этом судне?
   - Искренне надеюсь, что нет. Мне показалось, что ты не  из  тех,  кто
ходит  давно  проторенными  туристскими  маршрутами.  К  тому  же   киты
заслуживают того, чтобы на них посмотреть.
   Сиринкс вновь повернулась лицом к океану.  Она  посмотрела  на  белую
полосу облаков, протянувшуюся вдоль границы неба и моря.
   - Я вспомнила кое-кого.
   "Своего брата".
   Мосул почувствовал в ее словах боль и  не  стал  проявлять  излишнего
любопытства.
 
*** 
 
   Выйдя  из  своих  апартаментов,   расположенных   на   первом   этаже
орбитальной башни Сент-Пелхэм, Алкад Мзу поднялась по лестнице,  ведущей
в круглый холл с  высоким  волнистым  потолком  и  прозрачными  стенами,
которые выходили на парковую зону жилого  массива.  Еще  человек  десять
столь же ранних, как и  она,  пташек  слонялись  взад-вперед  по  холлу,
томясь в ожидании лифтов центральной опоры, или направлялись  к  широкой
лестнице, которая спиралью уходила вниз, к станциям  транспортной  трубы
орбитальной башни. Всего час назад вертикальная световая  труба  озарила
Транквиллити  первыми  бледно-розовыми  лучами  рассвета.   На   дальних
просеках подлеска  кое-где  еще  лежал  ночной  сумрак.  Парковая  зона,
окружавшая  космоскреб,  представляла  собой   большой   луг,   усеянный
небольшими  рощицами  декоративных  деревьев  и   скоплениями   цветущих
кустарников. Через раздвижные двери Алкад вошла в парковую зону,  воздух
которой был пропитан сыростью и ароматом цветущей в  полночь  никотианы.
Раздавались громкие трели ярко окрашенных птиц.
   Она пошла вниз по песчаной дорожке,  спускавшейся  к  озеру,  которое
находилось в двухстах метрах от нее. Со стороны ее  хромота  была  почти
незаметна.  Фламинго   вышагивали   по   отмелям,   разбросанным   между
скоплениями белых и голубых лилий. На гладкой, как  стекло,  поверхности
воды плавали авианские ящерицы. Ксенокские твари, уступавшие по размерам
земным птицам, обладали сверкавшими  бирюзой  глазами.  Перед  тем,  как
нырнуть, они вели себя настолько спокойно, что их  внезапное  погружение
под воду приводило наблюдателей в  полное  замешательство.  Заметив  ее,
представители обоих видов направились к берегу. Алкад вынула из  кармана
куртки несколько черствых сухарей и  бросила  крошки  в  воду.  Птицы  и
ящероподобные (она так и не удосужилась выяснить, как они называются)  с
жадностью набросились на  угощение.  Это  были  ее  старые  друзья.  Она
кормила их каждое утро на протяжении вот уже двадцати шести лет.
   Алкад считала, что внутренняя зона Транквиллити  ужасно  расслабляет.
Ее немыслимые размеры, в  основном,  рассчитаны  на  то,  чтобы  внушить
ощущение неуязвимости. Ей было жаль, что не удалось  найти  апартаменты,
расположенные над уровнем поверхности. Открытый космос за окном  жилища,
несмотря на столь значительный срок пребывания здесь, все  еще  приводил
ее  в  трепет.  Но  личность  обиталища  всегда  вежливо  отклоняла   ее
неоднократные просьбы о замене жилья, мотивируя отказ тем,  что  другого
жилья нет. Поэтому ей пришлось довольствоваться апартаментами на  первом
этаже, которые находились рядом с охраной  оболочки  орбитальной  башни.
Она тратила уйму свободного времени, пробираясь то пешком, то верхом  на
лошади через парковую зону. Отчасти это происходило в силу  особенностей
ее характера, а  отчасти  по  причине  того,  что  это  усложняло  жизнь
наблюдателей Разведывательного  управления.  В  двух  шагах  от  дорожки
биослуга-садовник мелкими шагами  ходил  вокруг  старого  пня,  скрытого
буйными   побегами   ползучего   стефанотиса.    Это    была    серьезно
генинженированная черепаха,  диаметр  панциря  которой  достигал  метра.
Помимо увеличения размеров ее тела, генетики добавили систему вторичного
пищеварения, которая превращала переваренную растительность в  маленькие
шарики богатых  азотом  экскрементов.  Кроме  того,  ее  снабдили  парой
коротких и толстых конечностей, выходивших из отверстий по  обе  стороны
шеи. Каждая  из  этих  "рук"  заканчивалась  клешней.  В  данный  момент
черепаха срезала засохшие трубчатые цветки и отправляла их себе в рот.
   - Приятного аппетита, - сказала ей проходившая мимо Алкад.
   Она шла в  ресторан  "У  Гловера",  который  стоял  у  самого  озера.
Ресторан был  построен  из  обычного  дерева.  Архитектор  явно  пытался
придать зданию черты  карибского  стиля.  Прямо  над  водой  возвышалось
строение с крутыми скатами тростниковой крыши  и  довольно  большой,  на
десять столиков, верандой, которая стояла на  сваях.  Внутри  оно  имело
такой же неказистый вид, как и  снаружи:  тридцать  столиков  и  длинная
стойка в конце зала, где повара готовили еду на  каменных  жаровнях.  По
вечерам  заказы  клиентов  выполняли   целых   три   повара;   заведение
пользовалось популярностью  среди  туристов  и  администраторов  средней
руки.
   Сейчас за столиками сидело всего человек десять. Типичная  для  этого
раннего часа публика - в основном холостяки, которые не  утруждают  себя
приготовлением завтрака. Прямо на стойке, между чайником  и  кофеваркой,
сверкал переливчатым блеском  аудиовидеопроектор.  Приветственно  поднял
руку Винсент, который сбивал за стойкой сливки. Последние пятнадцать лет
он постоянно работал в утреннюю  смену.  Алкад  помахала  ему  в  ответ,
кивнула паре человек, с которыми была знакома, и  нарочито  игнорировала
присутствие  оперативника  разведки  эденистов  -   девяностосемилетнего
мужчины по имени Самуэль, который, в свою очередь, сделал  вид,  что  ее
просто не существует. Столик Алкад находился в углу ресторана.  С  этого
места открывался прекрасный вид на озеро.  Столик  был  накрыт  на  одну
персону. Официантка Шарлин тотчас принесла апельсиновый сок со  льдом  и
чашу с отрубями.
   - Сегодня закажете яйца или блинчики? Алкад полила отруби молоком.
   - Спасибо, блинчики.
   - Сегодня есть кое-кто новенький, - сообщила Шарлин, понизив голос. -
Какая-то важная шишка. - Многозначительно улыбнувшись, она направилась к
бару.
   Проглотив пару ложек отрубей и сделав несколько глотков  сока,  Алкад
посмотрела по сторонам.
   За столиком у бара, там, где больше всего  пахло  жареным  беконом  и
кипящим  кофе,  в  полном  одиночестве  сидела  леди  Тесса   Монкриефф.
Сорокашестилетняя женщина  была  майором  секретного  агентства  Кулу  и
возглавляла станцию на Транквиллити. Ее худое лицо  выглядело  уставшим.
Вылинявшие светлые волосы были коротко и  не  очень  модно  подстрижены.
Белая блуза и серая юбка делали ее похожей на клерка, который  никак  не
может продвинуться по служебной лестнице. Фактически так оно и было. Два
года назад, получив инструкции относительно обязанностей наблюдателей  и
причины, вызвавшей необходимость  наблюдения,  она  с  радостью  приняла
назначение  на   Транквиллити.   Это   назначение   являлось   чертовски
ответственным  делом  и  означало,  что   ее   наконец-то   оценили   по
достоинству. Повышенные требования к аристократам были обычным делом  во
всех службах Кулу, и, чтобы проявить себя, всем, кто имел наследственный
титул, приходилось работать вдвое больше других.
   На самом деле Транквиллити оказались тихим местом,  а  это  означало,
что поддерживать дисциплину здесь будет  сложно.  Доктор  Алкад  Мзу  во
многом была человеком привычек. Что же касается дисциплины, то здесь она
следовала своим привычкам с непреклонным упорством. Если бы  требования,
выдвинутые ко всем, не затронули  ее  вызывающих  прогулок  по  парковой
зоне, то моральный дух команды наблюдателей  скорее  всего  приказал  бы
долго жить.
   Однако наибольшей неприятностью для леди Монкриефф оказалась вовсе не
доктор Мзу, а внезапный приезд, около года  тому  назад,  Ионы  Салданы.
Леди Монкриефф пришлось составлять обширный рапорт об  этой  девушке  на
имя самого Аластера П. Любопытно то, что члены королевской  семьи  точно
так же, как и обычные  люди,  испытывают  неутолимую  жажду  узнать  все
подробности.
   Почувствовав взгляд доктора Мзу,  леди  Монкриефф  сделала  вид,  что
спокойно жует свой тост. Сегодня она в третий раз видела Мзу живьем.  На
этот раз она не стала поручать дело команде, а решила  сама  понаблюдать
за реакцией доктора. Сегодняшний день вполне  мог  стать  началом  конца
наблюдения, которое продолжалось уже двадцать три года.
   Алкад Мзу посредством своих  биотех-процессоров  запустила  программу
визуальной идентификации. Результат оказался нулевым. Эта женщина  могла
быть новым оперативным сотрудником или даже  завсегдатаем  бара.  Однако
Алкад почему-то была уверена, что это не завсегдатай. Похоже, что Шарлин
права: в этой женщине было что-то изысканное. Она загрузила ее  образ  в
память нейронного процессора, сохранив его в  уже  разбухшем  файле  под
названием "Противник".
   Покончив с отрубями и соком, Алкад откинулась на спинку и  уставилась
на аудиовидеостойку, установленную  в  баре.  Она  передавала  программу
утренних новостей Коллинза. Искра однотонно-зеленого света упала  на  ее
зрительные  нервные  окончания,  и  студия  новостей  материализовалась,
оказавшись прямо перед ней. Келли Тиррел представляла заголовки  главных
тем. На ней был зеленый костюм и кружевной галстук. Волосы убраны в едва
державшийся на голове тюрбан. Строго профессиональный внешний вид старил
ее лет на десять.
   Она уже передала местные финансовые и торговые новости и  сообщила  о
благотворительном обеде, на котором вчера вечером  присутствовала  Иона.
Последовали региональные новости и сообщения о политических  событиях  в
близлежащих звездных системах. Затем были переданы сведения о дебатах  в
ассамблее Конфедерации. После этого Тиррел перешла к военным новостям:
   "Это сообщение с  Омуты  зарегистрировано  девять  дней  назад  Тимом
Биардом". Изображение студии сменилось видом из космоса планеты  земного
типа.  "В  течение  тридцати  лет  Конфедерация,  в  ответ   на   полное
уничтожение Гариссы в 2581 году, применяла в  отношении  Омуты  санкции,
запрещающие сообщение с этой звездной системой и  торговлю.  С  тех  пор
Седьмой флот нес ответственность за осуществление блокады.  Девять  дней
назад официально истек срок этих санкций".
   Алкад открыла канал в коммуникационную сеть Транквиллити  и  получила
доступ в сенсорно-визуальную программу Коллинза. Теперь она смотрела  на
окружающий мир глазами Тима Биарда и слушала его ушами. Ее ноги  ступали
по поверхности Омуты, а легкие вдохнули воздух этой планеты, наполненный
легким ароматом сосновой смолы.
   "Какая жалкая ирония", - подумала она.
   Тим Биард стоял на пустынной бетонной  площадке  какого-то  огромного
космопорта. С одной стороны виднелись потускневшие от  времени  серые  и
голубые стены ангаров из композита. В местах крепления  панелей  болтами
темнели пятна ржавчины. Прямо перед ним выстроились в линию пять больших
дельтовидных космопланов Сухого Су  -  Ас-686.  Жемчужно-серые  фюзеляжи
поблескивали, отражая лучи еще не  слишком  горячего  утреннего  солнца.
Перед зализанными космопланами застыл  строй  военных,  вытянувшихся  по
стойке "смирно". С одной стороны был  воздвигнут  временный  помост,  на
котором разместились сотни две человек. Впереди на красном ковре  стояли
члены кабинета министров Омуты:  четырнадцать  мужчин  и  шесть  женщин,
одетых в красивые официальные костюмы серо-голубой расцветки.
   "Мы с  вами  будем  свидетелями  последних  минут  блокады  Омуты,  -
возвестил Тим Биард. Сейчас все ждут  прибытия  контр-адмирала  Мередита
Салданы, который командует эскадрой Седьмого флота, направленной сюда, в
систему  Омуты".  Появившаяся  на  западе  блестящая  золотистая   точка
стремительно  увеличивалась  в  размере.  Импланты  сетчатки  глаз  Тима
Биарда, увеличив масштаб, показали военно-морской флайер на ионной тяге.
Когда выдвигались посадочные опоры, этот  серый  клинообразный  аппарат,
длиной сорок метров, уже легко парил  над  бетоном.  Как  только  флайер
коснулся  земли,  сверкающее  облако  молекул  ионизированного   воздуха
лопнуло, как мыльный пузырь.
   "Фактически это первый флайер на  ионной  тяге,  который  увидели  на
Омуте. - вещал Тим Биард, заполняя паузу, образовавшуюся в момент, когда
министр иностранных дел приветствовал  контр-адмирала.  Как  и  все  его
двоюродные родственники королевской крови, Мередит  Салдана  был  высок,
импозантен и обладал тем же характерным носом. - Поскольку пресса  вчера
вечером  получила  специальное  разрешение  на  прибытие,  нам  пришлось
воспользоваться собственными космопланами Омуты, некоторым из которых по
пятьдесят лет, и запчасти к  ним  уже  трудно  подобрать.  Это  один  из
показателей того, насколько серьезно ударили санкции  по  этой  планете,
которая значительно отстала как в промышленном, так  и  в  экономическом
отношении.  Но  самое  главное  -   она   испытывает   острую   нехватку
капиталовложений. Такое положение кабинет просто  обязан  изменить.  Нас
заверили, что создание торговых миссий станет приоритетной задачей".
   Контр-адмирал  и  свита,  в  сопровождении  эскорта,  приблизились  к
президенту Омуты - улыбающемуся седовласому мужчине ста десяти лет.  Они
пожали друг другу руки.
   "В этой ситуации присутствует некоторая доля иронии,  -  заметил  Тим
Биард. Алкад почувствовала движение его лицевых  мышц,  растянувшихся  в
улыбке. - Последний раз командир  эскадры  Седьмого  флота  Конфедерации
встречался с президентом планеты Омута тридцать  лет  назад,  когда  все
члены кабинета министров были казнены за участие в уничтожении  Гариссы.
Сегодня несколько иная ситуация". Импланты сетчатки  его  глаз  показали
крупным планом контр-адмирала, который вручил президенту  какой-то  лист
бумаги.  "Это  официальный  документ,  в  котором  президент   ассамблеи
Конфедерации приглашает Омуту вновь занять свое место на этом форуме.  А
сейчас вы видите, как президент Омуты вручает документ,  подтверждающий,
что приглашение принято".
   Алкад Мзу вышла из канала Коллинза и отвела взгляд  от  стойки  бара.
Она полила блинчики густым лимонным сиропом. Разрезая  блинчики  вилкой,
Алкад отправляла их в рот и задумчиво жевала. Вдали от  нее  тихо  гудел
аудиовидеопроектор,  установленный  на  стойке  бара  по   соседству   с
чайником. Она уже не слышала болтовни Келли Тиррел.
   Упоминание той катастрофы опалило память Алкад. Она, конечно,  знала,
что это раньше  или  позже  все  равно  произойдет.  Тем  не  менее,  ее
нейронным процессорам пришлось отправлять  нервной  системе  целую  уйму
запретов, необходимых для того,  чтобы  избежать  слез  и  не  допустить
подрагиваний подбородка.
   Она с горечью обнаружила, что одно дело - знать и совсем другое  дело
видеть. А эта до  смешного  жалкая  церемония  как  будто  была  нарочно
спланирована  для  того,  чтобы  задеть   ее   старую   душевную   рану.
Рукопожатия,  обменные  грамоты  и  полное  прощение.   Девяносто   пять
миллионов людей! Матерь Божья!
   Несмотря на усилия  нейронных  процессоров,  одинокая  слеза  все  же
скатилась  по  левой  щеке.   Смахнув   ее   бумажной   салфеткой,   она
расплатилась, оставив обычные чаевые. Алкад медленно возвращалась в холл
Сент Пелхэма, чтобы там сесть в вагон  транспортной  трубы  и  ехать  на
работу.
   Леди Монкриефф и Самуэль наблюдали за тем, как она идет по посыпанной
гравием  дорожке,  слегка  прихрамывая  на  левую  ногу.  Оба   смущенно
переглянулись.
   Эта живописная картина возникла в сознании Ионы, когда она помешивала
свой утренний чай.
   - Несчастная женщина.
   - Я считаю, что ее реакция была на удивление  сдержанной,  -  заметил
Транквиллити.
   - Только внешне, - мрачно возразила Иона. Она  страдала  от  похмелья
после вечеринки, которая состоялась вслед за вчерашним благотворительным
обедом. Зря она просидела весь вечер рядом  с  Доминикой  Васильковской.
Доминика была хорошим другом, но, как и  она,  даже  не  воспользовалась
своей дружбой, такой была пьянка. Но боже  мой,  как  много  выпила  эта
девушка!
   Иона наблюдала за тем, как леди  Монкриефф,  оплатив  счет,  ушла  из
ресторана.
   - Я бы очень хотела, чтобы эти оперативники агентства оставили Мзу  в
покое. Такого рода постоянные напоминания  отнюдь  не  делают  ее  жизнь
легче.
   - Ты можешь в любой момент их прогнать.
   Пока она отпивала чай мелкими глотками, взвешивая  все  за  и  против
такого решения, мартышка убрала со стола посуду. Августин сидел на горке
апельсинов, лежавших в серебряной чаше для фруктов. Он  пытался  вырвать
ягоду винограда из грозди, но ему не хватало сил.
   - Черта с два, - сказала она, отказываясь от такого решения. - Иногда
мне очень хочется, чтобы ее здесь больше никогда  не  было.  А  потом  я
опять ненавижу всякого, кто хочет заполучить ее для экспертизы.
   - Я думаю, найдется несколько правительств, которые испытывают  точно
такие же чувства в отношении тебя и меня. Такова уж человеческая натура.
   - Может быть и так, а может, и нет. Все они выполняют эту  работу  не
по собственному желанию.
   - Вероятно, их беспокоит то, что вопрос, кому она  достанется,  может
спровоцировать конфликт. Если бы одному удалось найти к тебе подход,  им
всем пришлось бы последовать его примеру.  Такой  спор  было  бы  просто
невозможно скрыть. В этом отношении первый адмирал совершенно прав:  чем
меньше  людей  о  ней  знает,  тем  лучше.  Реакция  общественности   на
существование сверхоружия  наверняка  будет  неблагоприятной,  поскольку
применение этого оружия станет настоящим Судным днем.
   - Да, полагаю именно так. А этот контр-адмирал Мередит Салдана -  мой
родственник? Я правильно поняла?
   - Фактически, да. Он сын последнего князя Неско,  что  уже  дает  ему
титул графа. Но он выбрал карьеру  офицера  флота  Конфедерации,  а  это
совсем не простой путь,  учитывая  то,  что  в  данном  случае  его  имя
действует ему не на пользу.
   - Он покинул Кулу, как это сделал мой дед?
   - Нет, пятому сыну правителя княжества не  суждено  занимать  высокую
должность. Мередит Салдана решил достичь всего собственным трудом.  Если
бы он остался на Неско, то, скорее  всего,  между  ним  и  новым  князем
возник бы конфликт. Поэтому он уехал и пошел собственным путем. На самом
деле, такая позиция является проявлением его