авшая мазерную винтовку Вои.
   Входная дверь распахнулась. На пороге стояли трое. Лица их скрывались
в сумраке.
   - Не входите, - громко произнесла Алкад. - Мое оружие действует  даже
на вас.
   - Вы уверены, доктор?
   Нейросеть Алкад отключалась блок за блоком.  Она  датавизировала  код
детонации в небольшой  шарик,  который  сжимала  в  кулаке,  прежде  чем
отказала и эта функция.
   - Почти уверена. Хотите стать первым объектом моих опытов?
   - Вы не изменились - всегда были так уверены в своей правоте.
   Алкад нахмурилась. Голос был женский, и она никак не могла его узнать
- нейросеть потеряла  почти  все  вычислительные  мощности  и  не  могла
запустить даже программу сравнения.
   - Мы знакомы?
   - Были когда-то. Разрешите нам войти, будьте любезны.  Мы  не  желаем
вам зла.
   С каких пор одержимые стали говорить "будьте любезны"?
   -  Чтобы  поговорить,  -  ответила  Алкад,  обдумав  предложение,   -
достаточно одного из вас. И если  вы  не  желаете  нам  зла,  прекратите
подавлять нашу электронику.
   - Последнее будет трудно исполнить, но мы попробуем.
   Нейросеть Алкад  заработала  снова,  и  физик  быстро  обрела  полный
контроль над своим оружием.
   - Я вызову  полицию,  -  датавизировала  Вои.  -  Они  могут  выслать
штурмовой батальон. Одержимые не узнают, пока не станет поздно.
   - Нет. Если бы они желали нас одержать, то уже сделали бы это. Думаю,
мы ее выслушаем.
   -  Вам  не  следует  подвергать  себя  неустановленной   персональной
опасности. Вы - наш единственный выход на Алхимика.
   - А, заткнись, - вслух бросила Алкад. - Ладно уж, заходите.
   Вошедшей в пентхауз девушке было  чуть  за  двадцать.  Кожа  ее  была
заметно  светлее,  чем   у   Алкад,   хотя   волосы   были   такими   же
смоляно-черными. Лицо было слишком  пухленьким,  чтобы  его  можно  было
назвать  приятным,  тем  более  что  выражение  постоянного   стыдливого
возмущения словно впечаталось в его черты.  Одета  она  была  в  длинное
летнее платье в шотландскую клетку, с юбкой-килтом, модной на Гариссе  в
годы геноцида.
   Алкад поспешно прогнала программу сравнения через клетки памяти.
   - Гелаи? Гелаи, неужели это ты?
   - Моя душа - да, - ответила она. - Но не тело. Это, само собой, всего
лишь иллюзия.
   На миг материальный  мираж  рассеялся,  открыв  девчонку-китаянку  со
свежими иззубренными шрамами на бедрах.
   - Мать Мария! - хрипло воскликнула Алкад. Она надеялась, что байки  о
пытках и жестокостях были всего лишь пропагандой конфедератов.
   Прежний облик Гелаи вернулся так быстро, что рассудок Алкад  все  еще
машинально стремился поверить, что именно он и  является  истинным.  Вид
замученной до полусмерти девочки вызывал неприятие.
   - Что случилось? - спросила Алкад.
   - Вы ее знаете? - возмущенно воскликнула Вои.
   - О, да. Гелаи была моей студенткой.
   - Не из лучших, боюсь сказать.
   - Сколько мне помнится, ты справлялась неплохо.
   - Это, конечно, весьма облегчает стрессовую ситуацию, - заметила Вои,
- но вы так и не сказали, зачем явились.
   - Меня убила  бомбардировка,  -  ответила  Гелаи.  -  Университетский
городок  находился   всего   в   пятистах   километрах   от   эпицентра.
Землетрясение  снесло  его  напрочь.  Я  была  в  общежитии,  когда  это
случилось. Тепловой  удар  поджег  половину  городка.  А  потом  до  нас
докатилось землетрясение. Одна Мать Мария знает, какой  оно  было  силы.
Мне, пожалуй, повезло. Я умерла через  час.  Относительно  быстро...  по
сравнению с большинством.
   - Мне... очень  жаль,  -  пробормотала  Алкад.  Редко  ей  доводилось
чувствовать себя настолько беспомощной, как сейчас,  перед  лицом  самой
большой неудачи, какая  только  может  случиться  с  человеком.  -  Я...
подвела тебя. Я подвела вас всех.
   - Вы хотя бы пытались нас спасти, - ответила Гелаи. - А я тогда  была
против. Я ходила  на  все  мирные  демонстрации.  Мы  пикеты  устраивали
напротив континентального парламента, гимны пели. А журналисты  называли
нас трусами и предателями. В нас плевали на улицах, правда-правда.  А  я
продолжала протестовать. Думала, если бы мы уговорили наше правительство
начать с омутанцами переговоры, то военным нечего было бы  делать.  Мать
Мария, как я была наивна!
   - Нет, Гелаи. Ты была не наивна. Ты была отважна. Если бы  многие  из
нас придерживались такого мнения, быть может, правительство отыскало  бы
мирное решение.
   - Но они этого не сделали, верно?
   Алкад провела пальцем по щеке  Гелаи,  коснувшись  на  миг  прошлого,
оставленного,  казалось,  так  далеко,  -   прошлого,   породившего   ее
настоящее. Ощущение  эрзац-кожи  под  пальцами  вдруг  убедило  ее,  что
тридцать лет назад она была безоговорочно права.
   - Я хотела защитить вас. Я думала, что душу свою заложу, только бы вы
были в безопасности. Мне было плевать на себя. Я думала, вы стоите любой
жертвы - вы, молодые гении, полные глупейших надежд и великих идей. И  я
бы сделала это ради вас.  Я  убила  бы  солнце  Омуты,  совершила  самое
страшное убийство в истории. А теперь от нас остались только вот  такие,
как они. - Она махнула рукой  в  сторону  Вои  и  Эрибы.  -  Пара  тысяч
ребятишек, живущих в глубине скал, которые плющат  им  мозги.  Не  знаю,
кому из вас хуже пришлось. Ты хотя бы попробовала на вкус того  величия,
которого мог достичь наш народ. А это  новое  поколение  -  лишь  жалкие
остатки прежних гариссанцев.
   Гелаи надула губы и уставилась в пол.
   - Когда я пришла сюда, то не знала, что мне делать - предупредить вас
или убить.
   - И что же?
   - Я не понимала, ради чего вы пошли на это, почему помогали  военным.
Вы были для нас недоступным гением, мы все побаивались  вашего  ума.  Мы
вас так уважали, что я не думала, будто у вас  могут  быть  человеческие
побуждения. Я вас считала замороженным биотехом ходячим. Теперь я  вижу,
как ошибалась, хотя, по-моему, нельзя все же было  строить  такой  ужас,
как Алхимик.
   Алкад остолбенела.
   - Откуда ты знаешь об Алхимике?
   - Из бездны видна Вселенная - или вы не знали? Очень слабо, но видна.
Я смотрела,  как  конфедеративный  флот  пытается  вывезти  гариссанцев,
прежде чем радиация убьет всех. Я видела и Дорадосы. Я даже вас пару раз
углядела на Транквиллити. И есть еще воспоминания, которые  мы  вырываем
друг у друга. Я встречала душу, которая вас знала, - а может, и не одну,
не знаю. Я не считала - когда делаешь что-то по сто раз на дню, счета не
ведешь. Вот откуда я знаю, что вы построили, - хотя что это такое, никто
не знает. И не я одна, доктор, Капоне тоже известно об Алхимике и многим
другим одержимым.
   - Ох, Мать Мария! - простонала Алкад.
   - Они крикнули в бездну, понимаете. Обещали всем душам тела,  которые
помогут найти вас.
   - Хотите сказать, что души мертвых шпионят за нами  прямо  сейчас?  -
спросила Вои.
   Гелаи улыбнулась.
   - Да.
   - Тля!
   Мзу покосилась на закрытую дверь пентхауза, за  которой  стояли  двое
спутников Гелаи.
   - И много на Нюване одержимых?
   - Несколько тысяч. Через неделю планета будет нашей.
   - Значит, у нас почти не осталось времени, - заключила Алкад.
   Вои и Эриба явно готовы были запаниковать.
   - Забудьте про Алхимика, - горячо выпалила Вои. -  Надо  убраться  из
этой системы!
   - Да. Но у нас есть еще пара дней в запасе. Их надо потратить на  то,
чтобы побег наш был безупречным. Ошибки  мы  себе  позволить  не  можем.
Наймем  корабль,  как  и  намеревались,  через  филиал  "Опиа".  Времени
построить ракету-носитель у нас, скорее всего, не будет, но если  дойдет
до крайней точки, Алхимика всегда можно загрузить на обычную боевую осу.
   - Он поместится на боевой осе? -  спросила  внезапно  заинтригованная
Вои. - Какого же он размера?
   - Тебе лучше не знать.
   Девушка нахмурилась.
   - Гелаи, ты предупредишь нас, если одержимые окажутся поблизости?
   - Да, доктор, это нам под силу. Хотя бы на  пару  дней,  пока  вы  не
найдете корабль. Вы правда собираетесь пустить  в  ход  Алхимика?  После
стольких лет?
   - Да. Я еще никогда не была в этом так уверена, как сейчас.
   - Не знаю, хочу я этого или нет. Никогда не смогу принять возмездие в
таких масштабах как справедливое. Чего вы добьетесь,  помимо  того,  что
утешите горстку дряхлеющих беженцев? Но если вы не используете  Алхимика
против Омуты, кто-нибудь другой отнимет его у  вас  и  уничтожит  другую
звезду. Так что если Алхимик должен быть применен,  то  я  бы  предпочла
погубить Омуту. - Лицо ее исказилось глубоким отчаянием. - Что за притча
- все мы в конце концов расстаемся со своими принципами!
   - Ты не  рассталась,  -  ответила  ей  Алкад.  -  Убитая  омутанцами,
проведшая тридцать  лет  в  бездне,  ты  все  еще  готова  пощадить  их.
Общество, породившее тебя, было чудом,  а  его  гибель  -  грехом  более
страшным, чем все, совершенные нашей расой прежде.
   - Кроме, быть может, одержания.
   Алкад обняла готовую сорваться девушку и крепко прижала к себе.
   - Все будет хорошо. Эта ужасная борьба завершится рано или поздно,  и
мы не погубим себя сами. Мать Мария не могла приговорить  нас  к  вечным
мукам в бездне, понимаешь?
   Гелаи отстранилась, вглядываясь в лицо Мзу.
   - Вы так думаете?
   - Странная точка зрения для атеистки,  но  -  да.  Я  знаю  структуру
Вселенной лучше большинства людей, и я видела в ней порядок,  Гелаи.  На
вопросы, которые мы задаем, всегда находятся ответы. Всегда.  И  в  этот
раз не будет иначе.
   - Я помогу вам, - сказала Гелаи. -  Правда.  Мы  позаботимся  о  том,
чтобы вы четверо невредимыми выбрались с планеты.
   Мзу поцеловала ее в лоб.
   - Спасибо. А кто те двое, что были с тобой, - они тоже гариссанцы?
   - Нгонг и Омайн? Да. Только не из моего времени.
   - Хотелось бы с ними познакомиться. Пускай заходят, и  вместе  решим,
что делать дальше.
 
*** 
 
   - Какая, к чертям, роскошь? - взорвался Джошуа. - Слушай, ты,  я  все
поставил на кон, включая собственные яйца, чтобы  заработать  на  ремонт
"Леди Мак". И я не лизал жопу банкам и  инвесторам,  как  ты.  Настоящие
Калверты ни от кого не зависят. Вот как я.
   - Как мы добились своего - это исключительно результат обстоятельств,
- огрызнулся  Лайол.  -  Для  меня  единственной  надеждой  были  гранты
агентства по развитию Дорадосов, и, богом  клянусь,  я  их  брал!  Я  из
ничего построил "Квантовую неожиданность".  Вот  я  себя  сам  сделал  и
горжусь этим. Потому что я родился без твоих привилегий.
   - Привилегий? Все, что оставил  мне  отец,  -  разбитый  звездолет  и
неоплаченный счет за стоянку в течение восемнадцати  лет!  Едва  ли  это
большой плюс.
   - Херня. Жить на Транквиллити - само по себе привилегия,  за  которую
половина Конфедерации будет  глотки  рвать.  Рай  для  богачей,  летящий
посреди золотой жилы ксеноков. Ты  не  мог  не  разбогатеть.  Тебе  руку
достаточно было протянуть, чтобы золото посыпалось.
   - Меня в этом долбаном Кольце Руин чуть не убили.
   - Так не надо было  ушами  хлопать,  правильно?  Заработать  денег  -
всегда только полпроблемы. А вторая половина - удержать  их.  Осторожнее
быть надо.
   - Совершенно верно, - промурлыкал Джошуа.  -  Так  я  неплохо  усвоил
урок. Теперь я за свое добро держусь зубами.
   - Я не собираюсь отнимать у тебя капитанское ложе, но...
   - Если это кому-то интересно, - повысив голос, сообщила  Сара,  -  мы
вышли посреди электронного сражения. Две  сети  СО  Нювана  одновременно
запрашивают наш опознавательный код и разрешение на полет и  перегружают
наши сенсоры запредельными импульсами.
   Джошуа   презрительно   фыркнул   и   сосредоточенно   уставился   на
датавизированный с бортового компьютера  дисплей.  Ему  было  неловко  -
обычно он не позволял себе отвлекаться при выходе из  прыжка.  Но  когда
тебе достался так называемый братец с хорошо смазанной совестью...
   Сара  была  права.   Пространство   между   поверхностью   Нювана   и
орбитальными астероидами пронизывали импульсы орудия  противоэлектронной
борьбы. Сенсоры и программы-дискриминаторы "Леди  Мак"  были  достаточно
сильны, чтобы разобраться в этом гаме, -  сети  СО  Нювана  пользовались
устаревшими  методиками,  и  проблемы  возникали  только  из-за  большой
мощности сигналов.
   С  помощью  Сары  Джошуа  нашел  командные  центры  сетей  и  передал
стандартный  опознавательный  код  корабля  и   официальное   разрешение
Транквиллити на вылет. Откликнулись только Тонала  и  Нангкок,  разрешив
звездолету приблизиться к планете. Сеть Новой  Джорджии,  базировавшаяся
на Джесупе, молчала.
   - Пробейся к ним, - приказал Джошуа Саре. - Но мы все равно начинаем.
Болью, как идут поиски "Текаса"?
   - Дайте мне еще минуту, капитан, будьте так  добры.  У  этой  планеты
очень  странная  сетевая  архитектура,  а  обычные  интерфейсы  сегодня,
похоже,  отключены.  Полагаю,  это  результат  электронной  атаки.   Мне
придется  отдельно  запросить  несколько   национальных   сетей,   чтобы
выяснить, прибыл ли корабль.
   Эшли, сидевший в другом конце рубки, презрительно фыркнул.
   - Остолопы. Нич-чего на этой долбаной планете не  меняется.  Все  они
хвастаются, как отличаются друг от друга. Я лично не заметил.
   - А когда ты был тут в последний раз? - поинтересовался Дахиби.
   - Году в 2400-м, кажется.
   Джошуа  не  без  удовольствия  заметил,  как   обернулся   к   пилоту
недоумевающий Лайол, вопросительно подняв бровь.
   - Когда-когда? - переспросил Лайол.
   - В 2400-м. Как сейчас помню. На троне  Кулу  все  еще  сидел  король
Аарон. На Нюване разразилась очередная междоусобица из-за того, что одна
из стран закупила у королевства старые боевые корабли.
   - Ага, - подбодрил его Лайол, ожидая, что ему поведают соль шутки.
   Члены  команды  "Леди  Мак"  сохраняли  на  лицах   самое   серьезное
выражение.
   - Я нашла ссылку, - объявила Болью. - "Текас" прибыл вчера.  Согласно
общедоступным банкам данных Тоналы, у них было официальное разрешение на
вылет, данное правящим советом  Дорадосов.  Корабль  состыковался  с  их
низкоорбитальной станцией "Дух свободы" и часом позже отбыл.  Заявленная
цель пути - Мондул. С борта сошли четверо - Лоди,  Вои,  Эриба  и  Дафна
Кигано.
   - Джекпот,  -  обронил  Джошуа,  запрашивая  у  диспетчерской  вектор
подлета к "Духу свободы".
   С восьмой попытки  диспетчерская  подтвердила,  что  сигнал  пробился
через шум глушителей, и выделила "Леди Макбет" свободный эшелон.
 
*** 
 
   "Дух свободы"  служил  Тонале  главным  гражданским  низкоорбитальным
космопортом. В семистах пятидесяти километрах над экватором кружил кусок
пчелиных сот два  километра  в  поперечнике  и  сотню  метров  толщиной.
Хранилища, жилые помещения, терморадиаторы  и  доки  были  зажаты  между
рамами из легированной стали. По углам конструкции торчали узкие  шпили,
увенчанные   пучками   термоядерных   двигателей,   поддерживавших   всю
конструкцию в фиксированном положении.
   Помимо того что "Дух свободы" служил портом для торговых  звездолетов
и грузовых челноков, отсюда вылетали  огромные  буксиры,  спускавшие  на
поверхность металл, добытый на астероиде Флорезо. Вот и при  приближении
"Леди Мак" невдалеке от станции держались тяжелые кораблики - решетчатые
пирамиды с пучком из десяти мощных термоядерных двигателей на вершине  и
грузовыми захватами по углам.
   Каждый был предназначен для того, чтобы спускать  на  поверхность  по
четыре железберга зараз. А один железберг -  это  семьдесят  пять  тысяч
тонн губчатой стали, необыкновенно чистого металла, вспененного  азотом,
пока не застыл. Рабочие  на  Флорезо  придавали  ему  форму  толстопузой
груши, чье донышко бороздили  двадцать  пять  неглубоких  вмятин.  После
этого железберги цеплялись к тягачам, и начинался их трехнедельный полет
к поверхности  по  постепенно  снижающейся  двухсоткилометровой  орбите.
Последние два дня пути моторы в  грузовых  захватах  придавали  стальным
глыбам вращение -  один  оборот  в  минуту.  По  сути  дела,  железберги
становились самыми большими в  Галактике  гироскопами,  и  прецессионный
эффект не давал им сойти с назначенной  траектории  на  последнем  этапе
пути, который они проделывали уже в свободном падении.
   Введение  железбергов  в   атмосферу   было   сложнейшей   операцией,
требовавшей от буксирных команд предельной  точности.  Каждый  железберг
должен был перейти в свободное падение на строго определенной  высоте  и
строго следуя  назначенной  траектории,  чтобы  основание  его  вошло  в
плотные  слои   атмосферы   под   углом,   обеспечивавшим   максимальное
сопротивление воздуха. Как только скорость  начинала  падать,  тяготение
все круче уводило  металлическую  глыбу  вниз,  где  притяжение  планеты
становилось все  значительнее,  а  сопротивление  атмосферы  -  сильнее.
Потоки   воздуха,   обтекавшего   ребристое   основание   несущейся   со
сверхзвуковой  скоростью  глыбы,   усиливали   ее   вращение,   придавая
стабильности.
   Если все шло  как  полагается  -  если  рабочие  на  астероиде  верно
рассчитали расположение центра тяжести и если точка входа в атмосферу не
сместилась, железберг тормозился  до  подзвуковых  скоростей  на  высоте
примерно  пять  километров  над  океаном.  После  этого  можно  было  не
волноваться - никакая сила во Вселенной не смогла бы удержать  в  полете
эту массу  в  стандартном  поле  тяготения.  Железберг  рушился  вниз  с
ускорением в одно g, поднимая в океане  огромные  волны  и  клубы  пара,
напоминавшие гриб небольшого ядерного взрыва.  А  когда  волны  стихали,
железберг  спокойно  покачивался  на  волнах  -  его  пористое  строение
придавало ему плотность ниже плотности воды.
   Когда все четыре железберга с  одного  тягача  приводнялись,  в  дело
вступал флот доставки. Железберги буксировали в порт-плавильню,  где  их
разрезали на куски и скармливали вечно  голодным  сталелитейным  заводам
Тоналы. Неистощимый источник дешевого металла, добываемого  экологически
чистым способом, изрядно поддерживал экономику страны.
   Так  что  прервать  этот  конвейер  не  смогла   даже   бессмысленная
электронная война между сетями СО. Тягачи вокруг "Духа свободы" все  так
же подвергались осмотру и плановому ремонту, по балкам ползали рабочие в
скафандрах С-2 в окружении зондов и заправочных  танкеров.  Кроме  "Леди
Мак", они были единственными летящими кораблями в местном пространстве.
   Джошуа смог пролететь по оптимальной  траектории,  выжав  из  корабля
рекордное время. Приближаясь к станции, он увидал через внешние  сенсоры
еще одиннадцать звездолетов, надежно упрятанных в колодцы доков.
   Таможенный  контроль  не  обманул  его  ожиданий.  Местные  чиновники
вначале проверили на одержание всех, кто был на борту, потом прошлись по
жилым отсекам и обоим  челнокам  с  блоками  противоэлектронной  борьбы,
проверяя, не случится ли внезапный сбой.  Когда  процедура  завершилась,
Джошуа   датавизировали   официальное   приветствие   от    министерства
промышленности Тоналы и пригласили обсудить его потребности  с  местными
фирмами.  Челнок  "Леди   Мак"   получил   разрешение   приземлиться   в
Гаррисбурге.
   - Я возьму с собой  пару  приставов,  Дахиби  и  Мелвина,  -  объявил
Джошуа. - Тебя тоже, Эшли, но ты останешься в челноке  на  случай,  если
нам потребуется срочная эвакуация. Сара, Болью -  я  хочу,  чтобы  "Леди
Мак" была готова вылететь в любую минуту. То же, что  и  прежде,  -  нам
может  потребоваться  унести  ноги,  так  что  последите  за  тем,   что
происходит внизу. Я хочу знать заранее, если и когда дерьмо прорвется.
   - Я могу спуститься  с  вами,  -  сказал  Лайол.  -  Я  могу  о  себе
позаботиться, если там, внизу, станет жарко.
   - Ты моему мнению доверяешь?
   - Что за вопрос, Джош.
   - Очень хорошо. Ты остаешься. Потому что, по  моему  мнению,  ты  мои
приказы исполнять не станешь.
 
*** 
 
   В  биосферной  каверне  Джесупа  теперь  царила  полутьма  -   вечный
безрадостный сумрак. И хо