скоре само собой. А вот Фанни - Фанни попала в сети к человеку, который сам был готов поймать ее, искатель богатых невест, свободный от обязательств и жадный...
     Мысли эти терзали Оливера. У Лавинии что-то сорвалось с языка (она тут же испуганно осеклась), из чего Оливер заключил, что Фанни всерьез подумывает сбежать со Стэси в Шотландию и выйти за него замуж тайно. Он узнал, что и мать его так поняла и что уже предупредила мисс Абигайль, но это не очень успокоило Оливера. Нет, мисс Эбби была далеко не дура и не растяпа, но Оливер ощущал, что в таком положении сестрам Вендовер может пригодиться мужская рука. И тут выяснилось, что поблизости нет другого доверенного человека, кроме как Майлз Каверли. Однако Майлз не выказывал ни малейшего желания во что-либо вмешиваться и оставался совершенно безучастен. Это Оливера не удивляло - он ведь провел в компании с этим человеком несколько месяцев и успел понять, что тому плевать с высокого дерева на всех, кто ему почему-либо не нравится. Ясно было, что такой тип, как Стэси, уж во всяком случае не может завоевать благосклонность Майлза, а соображения чести фамилии тоже ничего для него не значили. С другой стороны, даже морскому ежу было ясно, что Майлз очень даже неравнодушен к мисс Абигайль Вендовер. Оливер не мог напрямую говорить с Майлзом о таких щекотливых вопросах, но надеялся, что Майлз Каверли сделает что-нибудь из добрых чувств к Эбби.
     Майлз был странный человек - такой холодный и неприступный, а иногда невероятно добрый. И если уж он с кем подружился, он готов будет сделать абсолютно все для друга - или подруги... Впрочем, Оливер не был уверен, что мисс Абигайль осмелится заговорить о своих затруднениях с Майлзом Каверли. Оливер предполагал, что его мать, вероятно, попыталась повлиять на Эбби и уговаривала отказаться от излишней щепетильности в этом безотлагательном деле.
     По пути в Веллс Оливер заметил, что под маской напускного веселья Фанни пытается скрыть какую-то глубокую внутреннюю тревогу. Его сердце прямо исходило нежностью к ней, несмышленому, милому ребенку - почти ребенку... От желания крепко обнять Фанни, сидящую рядом с ним в экипаже, он чуть не терял рассудок. Но он должен был всеми силами сдерживаться - не только обстоятельства были совершенно неподходящими, но и сама Фанни вовсе не ждала и не желала от него нежности, любви, между ними могла быть разве что обычная, ни к чему не обязывающая дружба.
     Однажды Фанни вступилась за него, когда мать упрекнула Оливера, что он зовет Фанни по имени.
     - Ну что вы, мэм, я сама просила его так меня называть! Мы же с Лави всегда были как сестры, так что Оливер мне почти что брат!
     Говорят, что лучше синица в руках, чем журавль в небе. Но Оливеру слишком мало было этой "синицы" - быть для Фанни только братом. Это было невероятно мучительно - ощущать ее недосягаемую близость...
     Но и из положения брата следовало извлечь нечто. Если он войдет в доверие к Фанни, ему следует дать ей хороший совет, на который не способна его глупенькая младшая сестра.
     Так что когда они уже покружили по церкви и часовне некоторое время, Оливер предложил Фанни выйти вместе с ним и немного посидеть на свежем воздухе. Та охотно согласилась. Его тронуло, как девушка быстро и тревожно заглянула ему в лицо со словами:
     - Конечно-конечно, мы выйдем! Ах, от этих соборов так устаешь, и тут очень спертый воздух... Вы себя неважно почувствовали?
     - Нет-нет, я почти не устал! - заверил он Фанни. - Но тут действительно можно сойти с ума от разглядывания бесконечных склепов, гробниц и всяких витражей... Не знаю почему, но стоять мне труднее, чем ходить...
     - Ну так не стойте. Если вы не замерзли, то можно посидеть у пруда, посмотреть на лебедей. А если моя тетя спросит, как вам понравились фигуры на западной стене собора, скажете ей, что это исключительно впечатляющее зрелище. Ей это понравится. Впрочем, это ведь даже не будет ложью, правда?
     Оливер чуть нахмурился:
     - Ну, это называется слегка приврать... А что, мне надо посмотреть на эти фигуры?
     - Да нет же! Все равно их там тьма-тьмущая, что толку их разглядывать.
     - Тогда я так и скажу, что их было слишком много, чтобы я что-то в них понял...
     Фанни коротко рассмеялась, они немного помолчали. Потом Фанни завела светский треп ни о чем, о каких-то мелочах, и некоторое время между ними продолжался подобный разговор. И вдруг Оливер, скривившись как от укола, прервал ее:
     - Ну, будет же вам, Фанни! Она удивленно взглянула на него, в ее бездонно-синих глазах застыло изумление.
     - Что такое? Я сказала что-то не то?
     - Не думайте, что вы обязаны поддерживать со мной пустую беседу, пожалуйста. Это вы со мной поступаете вовсе не как с братом!
     - Но!.. - Фанни покраснела и отвернула от него лицо.
     - Вас что-то ведь тревожит, правда? - мягко спросил он, чуть касаясь ее руки.
     - Нет. Нет! Конечно нет. А вот посмотрите, два лебедя плывут рядышком... Жаль, что мы не взяли с собой хлеба покормить их. Для меня лебеди - самые красивые птицы на свете. А вам они нравятся? Или вы предпочитаете фазанов?
     - Нет, - тяжело сказал он, опускаясь на скамейку рядом с ней. - Что с вами, Фанни? Только не пытайтесь меня обмануть, хорошо?
     Фанни нервно рассмеялась, теребя оборку на рукаве.
     - Ничего! Сущая ерунда... Просто я повздорила с Эбби, то есть не то что повздорила, а... Я думала, что... Но оказалось, в общем, что взрослые, немолодые люди не могут этого попять! Их не интересует ничего, кроме правил приличия, респектабельности и чтобы человек был подходящий!.. И что бы тебе ни захотелось сделать, они запрещают тебе и принимаются объяснять, какая ты молодая и несмышленая и как скоро ты забудешь о своих собственных желаниях! Какая гнусность!
     - Да, но в один прекрасный день ты их поблагодаришь за это! - заметил Оливер с сочувственным вздохом. - А самое плохое то, что они по большому счету правы!
     - Не всегда!
     - Верно, но почти всегда...
     - Да-да, я знаю. Но только я не предполагала, что моя милая Эбби окажется точь-в-точь как дядя Джордж! Этакая светская, полная всяких предубеждений и настоящая ханжа!
     Фанни извлекла из своего ридикюля платочек и шумно, вызывающе высморкалась. Оливер произнес осторожно:
     - Но ведь если кто-то, кому вы доверяете - например, тетя Эбби, - настаивает на чем-то, разве не резонно обдумать ее аргументы? Ведь вы можете и в самом деле ошибаться!
     - Но я вовсе не ошибаюсь! - заявила Фанни. - И я уже не такая маленькая, чтобы не понимать саму себя! Я-то уж понимаю себя прекрасно. И я не позволю распоряжаться своей жизнью, даже если мне придется пойти на самые решительные шаги, вот что!
     - Не делайте этого! - сказал Оливер с жаром. - Как вы сможете наслаждаться счастьем, когда ваша любимая тетя будет несчастна? Простите меня, Фанни, но я бы хотел чем-нибудь помочь вам... Вы... вы знакомы с моим дядей? Вот уж кто, простите за нескромность, совсем не похож на вашего дядю! Он очень добрый и очень мудрый, и он всегда советует мне не принимать важных решений второпях. Никогда не делать того, о чем потом будешь сожалеть и что нельзя будет переделать...
     - Ну конечно! - уже другим, отчужденным голосом сказала Фанни, вставая со скамьи. - Ну как, вы отдохнули немного? Может быть, погуляем тут по городку? Сегодня довольно тепло, вы не застудитесь. Мы можем пройти сквозь Глаз Дракона на Улицу Шорников - вам будет интересно...
     Итак, ее откровения закончились. Она так внимательно рассматривала местные достопримечательности, что Оливеру оставалось следовать за ней. Потом он попытался сам ее развлечь, и ему удалось выжать из Фанни одобрение проведенному дню. Они присоединились к старшей паре у лебединого озера, и там Фанни сказала Оливеру, чуть более нервозно, чем следовало:
     - Надеюсь, вы не станете относиться всерьез к тому, что я наболтала? Все это чушь. Вы ведь понимаете, когда человек бесится, он начинает говорить сущую ересь.
     Оливер с улыбкой заверил ее, что и не собирался всерьез принимать ее слова, и добавил:
     - Но все-таки, раз уж я ваш названый братец, надеюсь, что вы станете посвящать меня в свои затруднения и дальнейшие планы, верно?
     - О, спасибо, но... - Она запнулась. - В этом, пожалуй, нет нужды. На самом-то деле у меня все в порядке...
     Оливер угрюмо думал, что у него нет средств оградить Фанни от Стэси Каверли. А Стэси, видя перед собой надвигающуюся тень долговой тюрьмы, тоже не имел иных средств избежать этого малоприятного заведения, как только пойти на все - даже на побег с Фанни.

Глава 11

     В то же время Фанни, которая раньше рисовала в своем воображении романтические картины райской жизни со Стэси, постепенно начинала осознавать, что одно дело - заявлять о своих решительных намерениях, а совсем другое - выполнить их, покинув дом и семью.
     Стэси встретил ее в Батском аббатстве и там снова принялся просить о свидании, уже крайне настойчиво. Фанни почувствовала неловкость от таких разговоров в храме и попыталась возражать, но Стэси со смехом объявил ее маленькой занудой и прелестной боякой - и она тут же согласилась на свидание, лишь бы доказать, что она не зануда и не бояка, пусть даже прелестная. Они встретились в библиотеке Мейлера при аббатстве, и хотя Фанни смутно чувствовала некоторую неестественность такого развития событий, но была вознаграждена за свою отвагу пожиманием руки, поцелуями и лестными словами о ее смелости. Но всю свою смелость она уже растеряла, и только озиралась по сторонам, чтобы не попасться на глаза кому-нибудь из знакомых. Вряд ли, конечно, кто-нибудь из жителей Бата забрел бы в аббатство - службы здесь не велись, но мог забрести какой-нибудь приезжий и потом рассказать в Бате - а там пошла гулять сплетня...
     - Ради бога, будь осторожен! - в отчаянии шептала Фанни. - Если меня тут заметят, я пропала. И без того я уже пропустила урок пения, и мне придется сказать мисс Тимбл, что я спутала день занятий! Ох, я стала ужасной обманщицей!
     - Ну что ж, нам приходится сгибаться, чтобы потом выпрямиться, как дерево под порывом ветра! - пустил в ход Стэси поэтическое сравнение. - Я тоже переживаю все это так же остро, любимая моя! Но ведь мне так важно, так необходимо было поговорить с тобой наедине хоть вот эти пять минут! Где я еще могу пообщаться с тобой вот так? Не на концерте же и не на танцах! А ведь я должен поговорить с тобой!
     - Ох, милый, я тоже так давно ждала встречи! Только вот если бы у меня была вуаль... На меня смотрят... Кто эти люди, вон там, а?
     - Это просто туристы, - прошептал он успокаивающе. - Не бойся, золотая моя! Тут нет никого из знакомых. Посидим немного вот там, там темнее, и никто не станет на нас глазеть... Ах, почему я вынужден красть это свидание с тобой! Но что мне остается? Только... только отказаться от тебя, оставить надежду, но я не вынесу этого...
     - О нет, Стэси, нет! Только не это! - прошептала она, вцепляясь ему в руку. Он взял руку Фанни в свою.
     - Милая моя, я никогда не смогу завоевать благосклонность твоей тетки - она дала мне это попять совершенно решительно! Она сделает все, чтобы мы не смогли встречаться наедине, разве только вот так, тайно... Милая, как мы можем так жить? - Он покрывал нежными поцелуями ее руку. - Господи, если бы ты знала, как я хочу обнять тебя, как я жажду назвать тебя своей...
     - Я тоже этого хочу, - стыдливо выдавила Фанни.
     - Тогда уедем вместе, как мы задумали! Рискнешь ли ты бросить вызов всему миру?
     - Конечно рискну! - отвечала Фанни с пламенеющими щеками.
     - Тогда не будем длить дальше эту позорную ситуацию! Начнем тотчас же, как все будет подготовлено... Завтра!
     - Завтра? - пролепетала Фанни. - О нет, Стэси... То есть я хочу сказать, завтра - это слишком быстро...
     - Тогда послезавтра!
     Именно в этот момент Фанни ощутила всю разницу между грезами и реальностью. Она замотала головой в отчаянии:
     - Стэси, как бы я хотела этого, но... Ты должен меня понять, Стэси! Это ведь так трудно! Столько всяких необходимых вещей мне надо сделать...
     - Но все равно нам надо спешить! - нажимал он. - В любой момент тебя могут навсегда разлучить со мной! Думаю, твоя тетя уже все продумала. Если так случится, наша песенка спета.
     - Нет, Эбби ничего дурного не может задумывать! - возразила Фанни. - И потом, ведь мы все должны быть на приеме на следующей неделе! Кстати, и поэтому тоже я не могу бежать тотчас же... Ты, наверно, позабыл о большом рауте, который устраивает тетушка Селина, но...
     - Да что мне рауты и приемы! - с жаром воскликнул Стэси. - Наше счастье висит на волоске!
     Фанни не имела ничего против подобных романтических изречений Стэси Каверли, поскольку они точь-в-точь совпадали с вычитанными ею из женских романов фразами героев. Но все-таки у Фанни присутствовал некий здравый смысл, который заставил ее подойти к вопросу с практической стороны.
     - Но что нам мешает провести раут? Это будет только небольшая отсрочка!
     - Ничего себе отсрочка! Знаешь ли ты, что каждый час без тебя кажется мне месяцем, а каждая минута - вечностью?!
     Плохо успевая по математике, Фанни не нашла ничего абсурдного в этой явно непродуманной пропорции, так что ручка ее снова скользнула в логово из сложенных ладоней Стэси.
     - Я знаю, милый, знаю... - пробормотала она, отчаянно краснея. - Но подумай, как я могу сбежать с вечеринки, устроенной тетушкой Селиной? Ведь она так ждет этого, и мой побег будет просто гнусным оскорблением, плевком в душу! И потом, представляю, какой поднимется шум! О нет!
     На его лице мелькнуло разочарование, он заметил сомнение в ее глазах и сказал жестоко:
     - Конечно, я вынужден лишиться счастья из-за тетушки Селины - ведь она так добра ко мне... Но когда, скажи, когда я смогу наконец назвать тебя своею, лелеять и ласкать тебя?
     Казалось, Фанни и без того уже была достаточно красна, но оказалось, что щеки ее способны еще немного усилить интенсивность своей окраски.
     - Ждать недолго, милый! Недолго! - прошептала она полузадушенным голосом, изнемогая от противоречивых желаний.
     Стэси был взбешен ее, как он думал, капризностью, но сумел произнести фразу образцового романтического любовника нужным тоном. Он всерьез начинал опасаться, что Фанни готова отступить от первоначально задуманного плана их совместного побега. Его насторожил ее отказ уехать немедленно. Посему Стэси поставил перед собой задачу в кратчайшие сроки вернуть девчонке былую решимость, используя все имевшиеся в его распоряжении средства. Он не сомневался в своей власти над Фанни, она по-прежнему с распахнутыми глазами слушала его рассказы об их идиллическом будущем, но наотрез отказывалась бежать до вечеринки, задуманной Селиной. И он не стал нажимать дальше, боясь, что еще немного - и она разрыдается и все может вообще сорваться. Ему оставалось только заверить девушку, что его намерения были самые благие и что он вовсе не хотел никого обижать, в душе моля Господа, чтобы она пореже проявляла свою дурацкую строптивость...
     Их "тайная вечеря" в аббатстве прошла никем не замеченной. И хотя Фанни была рада, что ее тетки остаются в неведении, ее все же мучило чувство стыда и вины. И кроме того, она уже не была так счастлива своей любовью. Нет, она по-прежнему хотела провести жизнь под опекой Стэси, просто она остро ощутила, насколько удобнее и лучше устроился бы их брак, получи он благословение ее родственников. Конечно, в самом похищении была масса романтики, и Фанни была совершенно искренна, когда заявила о своей готовности бросить вызов свету. В тот момент ей просто не пришло в голову, в какое невыносимое положение она поставит своих теток. Мнение света ничего не значило для нее, воодушевленной грезами о романтике и героизме любви. Ни ей, ни Стэси не нужен никто, они смогут вдвоем наслаждаться своим райским блаженством. А что до теток - они сперва будут злиться и негодовать, а потом постепенно поймут, как она была права, что настояла на своем и вышла замуж за такого исключительного человека, и полюбят Стэси всем сердцем, как своего родного.
     И лишь когда Стэси принялся настойчиво уговаривать ее бежать с ним прямо сейчас, Фанни стала задумываться о всяких на первый взгляд мелких препятствиях... Конечно, сам по себе раут был сущим пустяком; так сказал Стэси, и так оно и было. Но он был вовсе не пустяком для двух старых дев, которые уже много лет пользовались в Бате безупречной репутацией. Ни одна из пригласительных карточек, разосланных Селиной, не была проигнорирована, потому что присутствовать в доме сестер Вендовер являлось честью, свидетельством причастности к высшему свету Бата. Эти мысли прошли в головке Фанни в тот момент, как Стэси предлагал ей бежать перед приемом и тем самым обречь ее теток на позор - ведь они принуждены будут отменить раут... А еще хуже, если они решат все-таки устраивать прием, будто никакого скандала и в помине нет (а ведь все будут знать о побеге, в Бате подобные сплетни распространяются как пожар по сухому полю), тогда в дом придет не так-то много людей, а пришедшие станут злословить по углам. Были и другие препятствия, но о них Фанни пока не думала. В конечном счете нельзя требовать от человека приносить в жертву свое счастье, даже ради доброго имени теток.
     И все-таки имелось еще одно возражение, которое невозможно было просто так обойти. Не зная в подробностях тонкости процедуры бракосочетания, Фанни при всей своей невинности была потрясена предложением Стэси бежать к границе Шотландии... Ей стало ясно, что этого делать не стоит - нехорошо. Тут уж ее не поймут даже самые близкие друзья...
     - О, Стэси, но это невозможно! - говорила Фанни. - Конечно, о таком пишут в романах, но в жизни... И потом, ведь нам потребуется два-три дня, чтобы добраться до границы. И потом... Разве мы не можем обвенчаться в Лондоне или в Бристоле, не так далеко от Бата?!
     Тут Стэси пришлось поведать Фанни о целом ряде сложностей, связанных с бракосочетанием несовершеннолетних в Англии. Стэси удалось сделать свой трогательный рассказ о порочности английского брачного права крайне убедительным, так что стены аббатства Фанни покидала с тяжкой уверенностью, что другого пути у них нет и что этот путь так же отвратителен для бедненького Стэси, как и для нее. Но он будет всего лишь ее почетным эскортом - до того самого момента, как они свяжут себя узами брака перед алтарем.
     - Я не стану давить на тебя, любимая, - добавил Стэси. - Если тебя вдруг оставит храбрость, если ты почувствуешь, что не веришь мне, то скажи мне. И я... я постараюсь забыть тебя и свое раненое сердце... А тебе... тебе будет легче позабыть меня!
     Последние слова Стэси произнес с горькой улыбкой, что чрезвычайно растрогало Фанни. Она со слезами умоляла его не говорить такие ужасные вещи. Она не так труслива, она способна постоять за свою любовь, и она верит ему, наконец!
     Фанни пообещала Стэси бежать с ним сразу после раута. И лишь позже ее начали мучить неосознанные сомнения.
     А потом они поехали в Веллс, и случился их разговор с Оливером. Он сказал ей, что готов помочь, но это вовсе ее не успокоило, а скорее наоборот.
     Эбби, чувствуя разлад в душе девушки, тщетно пыталась вновь и вновь завоевать ее доверие. Эбби попросила Майлза Каверли свозить ее в Стэнтон-Дрю, посмотреть на кельтские монументы, и по дороге рассказала, что ее преследует страх проснуться как-нибудь поутру и обнаружить, что Фанни тайно уехала.
     - Ну, не думаю, что это возможно! - отвечал Каверли. - Неопытной девушке не так-то легко уехать посреди ночи, не наделав шума.
     - Вот еще! Мне всегда казалось, что сделать что-нибудь тайно ночью гораздо проще, чем среди бела дня!
     - Это вам так кажется, потому что вы сами никогда всерьез не задумывались о подобных вещах.
     - Вот это точно! К счастью, мне не было надобности замышлять такое!
     - Ну да, ну да! Не удивлюсь, если вы считаете, что лучшее средство для такого побега - веревочная лестница, тайные знаки фонариком или тому подобная чушь!
     - И