ыло ясно, что оно велико: ее семья владела поместьем "Твайнем-Парк" в течение многих поколений; красота же мисс Уичвуд поражала многих.
     Конечно, кое-кто считал, что она высоковата, другие находили красавицами только брюнеток, но подобных критиков находилось очень мало. Поклонники же мисс Уичвуд - а их было не счесть - утверждали, что Эннис - само совершенство и что в ней, от золотистых кудрей до изящных ножек, нет ни единого изъяна. Особенно хороши были синие глаза, сияющие таким светом, что один поэтически настроенный джентльмен из числа ее воздыхателей как-то заявил, что перед их светом меркнут сами звезды. Что же до всего остального, то у нее была великолепная фигура, двигалась она с непревзойденным изяществом, одевалась с незаурядным вкусом и обладала прекрасными манерами, благодаря чему даже такая строгая дама, как миссис Мандевилль, говорила: "Мисс Уичвуд очаровательная девушка: никакого жеманства; просто не понимаю, почему это она не замужем!"
     Друзья ее отца знали, что тот души не чаял в дочери, и предполагали, что именно поэтому она не приняла ни одного из предложений руки и сердца. Все считали, что именно поэтому она и перебралась в Бат, - а где еще можно встретить приличного жениха? Предосудительным ее поведение показалось лишь одной даме, но, поскольку та отличалась злобным нравом, да к тому же имела на руках двух уродливых дочерей, которых ей нужно было срочно выдать замуж, никто не принял ее высказываний всерьез. К тому же с мисс Уичвуд жила компаньонка, женщина почтенного возраста, - что могло быть благопристойнее?
     Поскольку полностью подтвердилась правота сэра Джоффри и он мог теперь гордиться своим мудрым решением, его отношения с сестрой стали гораздо сердечнее, чем когда-либо. Что же касается мисс Фарлоу, то она была счастлива. Никогда в жизни она не жила с большим комфортом, и она испытывала бесконечную благодарность к своей дорогой Эннис, которая не только платила ей очень щедрое жалованье, но и окружала ее невиданной ранее роскошью - от камина в спальне до возможности брать экипаж в случае необходимости. Она, конечно, не собиралась пользоваться этой возможностью, ибо посягательство на права хозяйки представлялось ей неприличным. Мисс Уичвуд это, правда, не радовало, даже раздражало. Преисполненная благодарности мисс Фарлоу много суетилась вокруг девушки, с готовностью бросалась выполнять любые ее поручения - вызывая отчаянную ревность у мисс Джерби, старой и преданной горничной Эннис, стараясь развлечь Эннис безостановочным потоком своей болтовни.
     Именно этим она как раз и занималась на обратном пути из "Твайнем-Парк" в Бат. То, что мисс Уичвуд па все ее вопросы отвечала односложно и явно неохотно, не урезонило мисс Фарлоу, напротив, она становилась все оживленнее, поскольку мисс Фарлоу видела, что ее дорогая мисс Уичвуд что-то загрустила. Без сомнения, ей было грустно уезжать из "Твайнема": мисс Фарлоу прекрасно это понимала, потому что она и сама испытывала то же чувство, - неделя, которую она провела в "Твайнем-Парк", была такой приятной!
     - Как же добра леди Уичвуд! - воскликнула она. - Просто жалко уезжать, хотя, конечно, дома лучше. Ну, теперь мы будем ожидать Пасхи, когда они приедут к нам в "Кэмден-Плейс". Как же мы будем скучать без очаровательных детишек, не так ли, Эннис?
     - Не думай, что я буду так уж скучать, - сказала Эннис, слабо улыбнувшись. - И мне кажется, что Джерби тоже не будет скучать без них! - добавила она, бросая взгляд на свою горничную, которая молча сидела на переднем сиденье, держа на костлявых коленях шкатулку с драгоценностями хозяйки.
     - Последняя встреча Тома с Джерби едва не закончилась плачевно. Поверь мне, Мария! Я уверена, что, если бы я не вошла в этот момент в комнату, она отшлепала бы его - и по заслугам! Правда, Джерби?
     На что горничная ответила:
     - Хоть я и могла испытывать искушение сделать это, мисс Эннис, но Господь дал мне силу воспротивиться соблазнам.
     - Разве это Господь? - возразила Эннис, поддразнивая ее. - А я-то думала, что Тома спасло мое вмешательство!
     - Бедный малыш! - произнесла мисс Фарлоу. - Он такой живой. И он так своеобразно разговаривает! Никогда еще не встречала такого искреннего ребенка! А твоя милая маленькая крестница, Эннис!
     - Нет, ни за что не смогу восторгаться грудными младенцами, - как бы извиняясь, сказала Эннис. - А вот когда они немного подрастут, тогда другое дело. А пока что пусть ими восторгается мама. И ты, Мария, если можешь.
     И тут мисс Фарлоу поняла: у Эннис сильнейшая головная боль. Чем иначе можно объяснить ее черствость? И она сказала:
     - Почему ты не сказала, что у тебя болит голова? Так и надо было сказать. Ничто так не раздражает, как необходимость слушать необязательный разговор, если ты не в настроении. Наверное, причиной мигрени стала эта ужасная погода, у меня лично от холодного ветра всегда появляется нервный тик. А сегодня ветер просто ледяной - мы, конечно, не чувствуем его здесь, в экипаже, который, безусловно, самый комфортабельный из всех, какие я когда-либо видела, но здесь все равно наверняка сквозит, и, кроме того, вспомним, что ты несколько минут разговаривала с сэром Джоффри перед тем, как сесть в экипаж. Вот причина твоей головной боли, поверь мне! Надеюсь, что она пройдет, когда ты окажешься дома, но пока я не буду утомлять тебя разговорами. Ты уверена, что тебе не холодно? Давай-ка я дам тебе свою шаль, чтобы ты покрыла голову, а Джерби или я подержим твою шляпу... Так, а куда же я положила нюхательную соль? Она должна быть в моей сумочке, ведь я всегда кладу ее туда, отправляясь в дорогу... Но кажется, ее нет... Ах, да вот она! Соскользнула вниз и, оказывается, лежит под носовым платком, хотя я просто не понимаю, как она могла там оказаться, ведь я точно помню, что положила ее на самый верх, чтобы она была под рукой. Я часто думаю, как это странно, что вещи двигаются сами по себе, и ведь никто не сможет отрицать, что они это делают!
     Она продолжала в том же духе еще несколько минут, и, после того как Эннис отказалась от шали и нюхательной соли, мисс Фарлоу пожалела, что у них нет с собой подушки, чтобы подложить под голову дорогой Эннис, и что у нее нет возможности приготовить травяной чай. Эннис в отчаянии закрыла глаза, и только тогда мисс Фарлоу сказала мисс Джерби, что они должны сидеть тихо, как мышки, потому что мисс Эннис только что уснула, и наконец умолкла.
     Голова у Эннис не болела, и она не огорчилась от того, что уехала из "Твайнем-Парк". Ей было скучно. Может быть, унылая зимняя погода повлияла на ее настроение и навела ее на странные для нее мысли о том, что ее будущее так же серо и безрадостно, как нависшее над дорогой небо. Леди Уичвуд пыталась задержать ее еще на несколько дней в "Твайнеме", заявив, что в скором времени наверняка пойдет снег, но Эннис отказалась погостить подольше. А когда леди Уичвуд обратилась за поддержкой к сэру Джоффри, тот заявил:
     - Снег? Ерунда, моя дорогая! Слишком сильный ветер, да и температура еще недостаточно упала! Мы, конечно, были бы очень рады, если бы Эннис осталась у нас, но если у нее назначены встречи в Бате, то мы не вправе задерживать ее. А если действительно пойдет снег, то с Туитчемом на козлах она будет в совершенной безопасности.
     Таким образом, Эннис смогла отправиться в путь без дальнейших препятствий со стороны своей слишком беспокойной невестки. При этом Эннис подумала про себя, что если снег действительно пойдет, то для нее будет гораздо лучше находиться в своем собственном доме в Бате, нежели застрять в изолированном от всего мира "Твайнем-Парк". Снег не пошел, но и ни один солнечный луч не смог пробиться сквозь серую завесу облаков и оживить мрачный зимний пейзаж, а северо-восточный ветер усугублял уныние этого мартовского дня. Настроение Эннис ухудшалось. Она отвлеклась от безрадостных размышлений о будущем лишь на подъезде к Бату, когда до города оставалось всего миль восемь. Мисс Фарлоу воскликнула:
     - О, боже мой! Наверное, с ними произошел несчастный случай! Может быть, нам следует остановиться? Взгляни-ка, дорогая Эннис!
     Мисс Уичвуд отвлеклась от печальных раздумий, открыла глаза и велела кучеру остановиться.
     - О, бедняжки! - воскликнула она. - Конечно же мы должны остановиться, Мария, и посмотреть, чем сможем помочь.
     Пока лакей спрыгивал с запяток, чтобы открыть ей дверцу и выдвинуть ступеньки, она успела рассмотреть, что же произошло с незадачливыми путешественниками. Двуколка с отвалившимся колесом лежала на боку на обочине дороги, а рядом с ней стояли два человека - женщина, кутавшаяся в плащ, и светловолосый молодой человек, который как раз вытаскивал из-под оси довольно крупный камень.
     - Ну, слава богу, этот булыжник не так уж велик! - донеслись до нее слова молодого человека.
     Его спутница - молоденькая и очень красивая - довольно резко заметила:
     - Удивляюсь, чему ты радуешься!
     - Ничего удивительного! - огрызнулся молодой человек. - Тебе не придется платить за... - И осекся, увидев, что экипаж, выехавший из-за поворота, остановился, а пассажирка, потрясающей красоты молодая дама, собирается выйти из него. Он ахнул, сорвал с головы модную шляпу и пробормотал:
     - О! Я не понял... я хочу сказать, я не думал... то есть...
     Мисс Уичвуд рассмеялась и выручила его из неловкой ситуации, спустившись по ступенькам и участливо спросив:
     - Неужели вы думали, что люди настолько эгоистичны, что никто не остановится, увидев, в каком положении вы очутились? Однажды со мной произошло то же самое, и я знаю, насколько беспомощным себя чувствуешь, потеряв колесо! Итак, чем я могу вам помочь?
     Девушка, настороженно взглянув на Эннис, промолчала, а молодой джентльмен, поклонившись, сказал:
     - Благодарю вас! Вы слишком добры, мэм. Я был бы очень вам признателен, если бы вы на ближайшей почтовой станции попросили хозяина прислать сюда за нами какой-нибудь экипаж, чтобы довезти нас до Бата. Я не очень хорошо знаком с этой частью страны, поэтому я не знаю... Да к тому же еще и лошадь! Я ведь не могу оставить ее здесь. Может быть... только мне не хотелось бы обременять вас, мэм, просьбой разыскать колесного мастера, хотя я думаю, что нам сейчас нужен именно он!
     В этом месте в разговор вступила его спутница, которая заявила, что колесный мастер им совершенно не нужен.
     - Да и вообще, - заявила она, - где это видано, чтобы мастер чинил колесо прямо на дороге? Особенно если сломаны две спицы! Ужас, а мне обязательно нужно быть в Бате никак не позднее пяти часов! Следовало ожидать, что все именно этим и кончится, если ты влез в дело, которое касается только меня. Из всех тупоголовых людей, каких я знаю, ты - самый тупоголовый, Найниэн! - заключила девушка свою гневную тираду.
     - Позволь мне напомнить тебе, Люси, - резко возразил молодой человек, покраснев до корней волос, - что ситуация целиком на твоей совести! А если бы я не "влез", как ты говоришь, в твои дела, ты бы в этот момент находилась далеко от Бата! А если уж у нас зашел разговор о "тупоголовых"... - Он сжал зубы и процедил ледяным тоном человека, сдерживающего свой гнев:
     - Все, я об этом не скажу ни слова.
     - И не надо! - сказала Эннис, которую развеселила эта пикировка. - У вас ведь нет сейчас времени на то, чтобы осыпать друг друга упреками, не так ли? Если для вас очень важно добраться до Бата к пяти часам, мисс...
     Она сделала паузу, вопросительно подняв брови, но молодая особа, казалось, не поняла ее. Поколебавшись еще какое-то время, она пробормотала:
     - Если вы не против, мэм, не можете ли вы называть меня просто Люсилла? У меня... у меня есть очень серьезные основания не сообщать никому свою фамилию... на случай, если они станут разыскивать меня!
     - Они? - переспросила мисс Уичвуд, явно заинтригованная.
     - Моя тетя и его отец, - ответила Люсилла, кивнув в сторону своего спутника. - И весьма вероятно, мой дядя, если, конечно, его убедят сдвинуться с места! - добавила она.
     - Бог мой! - воскликнула мисс Уичвуд, и в ее глазах зажглись искры веселья. - Неужели я способствую тайному бегству?
     Торопливость и горячность, с которой и девушка, и молодой джентльмен принялись опровергать ее предположение, развеселили мисс Уичвуд до такой степени, что она с трудом удержалась от смеха. Тем не менее она смогла сохранить серьезность, и ее голос лишь слегка дрогнул, когда она сказала:
     - Прошу прощения! Действительно, как я могла сказать такую ерунду, ведь ясно же, что это никакое не тайное бегство!
     - Меня можно назвать сорвиголовой или даже кочевой цыганкой, - с достоинством заявила Люсилла, - и, возможно, мое поведение вызывает у людей отвращение ко мне, но, что бы ни говорила моя тетушка, я понимаю, что такое приличия, и ничто не могло бы заставить меня тайно бежать с кем бы то ни было! Даже если бы я была отчаянно влюблена, чего на самом деле нет! А что касается тайного бегства с Най-ниэном, то это было бы совершенно бессмысленно, потому что...
     - Было бы лучше, если бы ты держала язык за зубами, Люси! - раздраженно прервал ее излияния Найниэн. - Твоя болтовня не приведет ни к чему хорошему! - Он обернулся к Эннис и натянуто сказал:
     - Я не удивлюсь вашему предположению о том, что мы беглецы. Но на самом деле все совсем наоборот.
     - Понятно, - сочувственно заметила Эннис. - А он помогает вам в этом!
     - Да... некоторым образом он помогает, - согласилась Люсилла. - Я не хотела, чтобы он мне помогал, но... но обстоятельства сложились так, что мне было очень трудно остановить его. Боюсь, что это все очень... очень сложно объяснить.
     - Похоже, что так, - согласилась Эннис. - И прошу вас, не подумайте, что я проявляю излишнее любопытство! Просто я предлагаю вам сесть ко мне в карету и позволить мне отвезти вас в то место в Бате, куда вы направляетесь.
     Люсилла бросила тоскливый взгляд в сторону экипажа, но решительно покачала головой:
     - Нет. Вы очень добры, но с моей стороны было бы самой настоящей неблагодарностью оставить здесь Найниэна. Я этого не сделаю!
     - Нет, сделаешь! - заявил Найниэн. - Я все это время только и думал, как бы отправить тебя в Бат, прежде чем ты совсем окоченеешь. И если эта леди отвезет тебя, то я буду ей очень благодарен.
     - Я, безусловно, отвезу ее, - сказала Эннис, улыбнувшись ему. - Кстати, меня зовут мисс Уичвуд... мисс Эннис Уичвуд.
     - А меня, мэм, - Элмор, Найниэн Элмор к вашим услугам! - ответил он весьма галантно. - А это...
     - Найниэн, нет! - воскликнула, смутившись, Люсилла. - А что, если она сообщит моей тете, где я нахожусь...
     - О, вы можете не опасаться, - с улыбкой заверила ее Эннис. - Никто никогда не сможет сказать обо мне, что я выдала чью-то тайну, поверьте мне! Я так понимаю, что вы направляетесь с визитом к кому-то из своих друзей или, возможно, к родственникам...
     - Ну... ну, не совсем так! По правде говоря, я с ней еще не знакома! - выпалила Люсилла, вдруг решив довериться своей собеседнице. - Дело в том, мэм, что я собираюсь предложить ей свои услуги в качестве компаньонки. Она говорит - я взяла с собой ее объявление из "Морнинг пост", но по глупости упаковала его в портплед, поэтому не могу сейчас показать вам его, - но там говорится, что нужна живая, усердная и хорошо воспитанная молодая леди и что желающие получить это место должны обращаться по адресу "Норт-Пэрейд" между...
     - "Норт-Пэрейд"! - воскликнула Эннис. - Мое бедное дитя, неужели вы собираетесь к миссис Нибли?
     - Да, - запнувшись, ответила Люсилла, огорченная сочувствием, которое явно слышалось в голосе мисс Уичвуд. - Я собираюсь к достопочтенной миссис Нибли, и я была уверена, что это весьма респектабельная особа. Разве это не так, мэм?
     - О да! Миссис Нибли - это совершенный образец респектабельности! - ответила Эннис. - Она известна всем в Бате как одна из самых неприятных дам. За те три года, что я с ней знакома, у нее в компаньонках перебывало огромное количество энергичных, хорошо воспитанных молодых леди. Так вот, эти девушки либо сами покидали ее дом в истерическом состоянии, либо она увольняла их за то, что они были недостаточно энергичны и усердны! Дорогая моя, поверьте мне, что это место вам совершенно не подойдет!
     - Я так и думал! - заявил мистер Элмор.
     Слова мисс Уичвуд явно потрясли Люсиллу, но, услыхав реплику своего спутника, она с живостью возразила:
     - А я так не думаю!
     - Дорогая, я был уверен, что добром это не кончится, и я говорил тебе об этом с самого начала. Ты не можешь этого отрицать! И что же ты теперь собираешься делать?
     - Не знаю, - ответила Люсилла, и ее губы задрожали. - Надо что-то придумать.
     - Ты сейчас можешь сделать только одно - вернуться к миссис Эмбер, - сказал он.
     - Нет, нет и еще раз нет! - воскликнула она. - Я лучше наймусь работать на кухню, чем вернусь обратно, чтобы меня ругали, упрекали, чтобы мне говорили, что из-за меня моя тетушка заболела, и чтобы меня заставляли выйти за тебя замуж, что теперь, безусловно, произойдет, так как они считают, что я убежала вместе с тобой! И будет совершенно бесполезно доказывать моей тетушке или твоему папе, что я убежала не вместе с тобой, а от тебя, потому что даже если они поверят в это, то это еще хуже, и станут убеждать нас, что теперь-то уж мы обязаны пожениться!
     Заметно побледнев, он воскликнул:
     - О господи! Именно это они и сделают! Какую же кашу мы с тобой заварили! Я уже жалею, что заметил, как ты вышла из дому, и подумал, что должен сопровождать тебя, чтобы с тобой ничего не случилось!
     - Прошу прощения! - вмешалась в их беседу мисс Уичвуд. - Могу ли я предложить вам кое-что? - Она улыбнулась Люсилле и протянула ей руку:
     - Если вы хотите стать компаньонкой, то вы можете стать моей компаньонкой! - В этот момент Эннис услыхала стон мисс Фарлоу, сидевшей в карете, и торопливо добавила:
     - Знаете ли, вам не следует останавливаться одной в отеле; что же касается миссис Нибли, то даже в том случае, если она возьмет вас в компаньонки - что я считаю весьма маловероятным, - нельзя ожидать, что она сделает это немедленно. Она потребует, чтобы вы предоставили ей рекомендации нескольких достойных доверия людей.
     - О господи! - воскликнула в смятении Люсилла. - Я даже не подумала об этом!
     - Совершенно ясно, что это даже не могло прийти вам в голову! - сказала Эннис. - В конце концов, предусмотреть все невозможно! Но мне кажется, что этот вопрос нужно обдумать как следует, и, кроме того, я думаю, что невозможно обдумывать что бы то ни было, стоя на пронизывающем ветру! Поэтому прошу вас, поедемте в моем экипаже. Мистер Элмор присоединится к нам, как только ему представится возможность, и мы сможем обсудить эту проблему после обеда, усевшись с комфортом у камина.
     - Спасибо! - неуверенно произнесла Люсилла. - Вы очень добры, мисс Уичвуд! Только... только как же Найниэн справится без лошади?
     - Тебе нет необходимости волноваться из-за меня, - благородно заявил мистер Элмор. - Я отведу лошадь к ближайшему постоялому двору и там попытаюсь нанять экипаж, который мог бы отвезти меня в Бат.
     - Вы могли бы даже проскакать на лошади верхом, - предложила Эннис.
     - Но я не одет для верховой езды! - ответил он, удивленно глядя на нее. - А если бы я и был одет, то это все равно не верховая лошадь!
     В этот момент Эннис поняла, что мистер Элмор - очень благовоспитанный молодой джентльмен. Ее это очень развеселило, но, хотя ее глаза и заискрились от смеха, вслух она произнесла с подобающей случаю важностью:
     - Совершенно верно! Мы должны предоставить вам действовать так, как вам самому кажется лучше, но я все же считаю своим долгом предупредить вас: поскольку это не почтовая дорога, то вы можете столкнуться с некоторыми трудностями при поиске экипажа на ближайшем постоялом дворе, и вам, возможно, даже придется смириться с тем, что вам будет предложено средство передвижения, которое покажется вам ниже вашего достоинства! Как бы то ни было, я надеюсь, что вы прибудете в "Аппер-Кэмден-Плейс" к обеду!