мешался. Он согласен устроить бракосочетание в городе, но это должна быть торжественная церемония. В конце концов, приглашено много гостей, и не может быть никаких оправданий, чтобы праздновать такое событие украдкой. Разве леди Мэтьюс с ним не согласна?
     Леди Мэтьюс согласилась. Она думает, что Джоан будет чувствовать себя совсем по-другому, когда покинет особняк и перестанет слышать разговоры об убийствах.
     - И все таки, - сказала Филисити тоном неугомонного ребенка, - здесь никогда не было так увлекательно, как сейчас. Будет ужасно скучно, когда все закончится. Ведь только подумайте, что случилось за последние две недели! Три смерти, два ограбления. Я считаю, что это просто замечательно!
     - Ограбления? Кого ограбили? - спросил Фонтейн.
     - Нас, только ничего не взяли. Это было настоящее зрелище.
     - Нам надо ехать, - сказала леди Мэтьюс. - Хамфри не любит, когда с ленчем запаздывают.
     - Но я ничего не слышал об этом! - воскликнул Фонтейн. - Когда это произошло?
     - О, первое произошло в тот день, когда папа и я приезжали к вам, чтобы поговорить о браконьерах, и он взял у вас эту... - Она поймала взгляд матери и, покраснев, замолчала.
     - Взял у меня книгу? - сказал Фонтейн. - Помню. Он уже готов взять следующие тома? Разве он не говорил, что есть еще тома?
     Филисити посмотрела на него.
     - Вот что, - медленно проговорила она. - Это вы посылали за книгой или... или Коллинз приходил по собственной инициативе?
     На минуту воцарилось молчание.
     - Посылал за книгой? - повторил Фонтейн. - Коллинз?
     - Я так и думала, что в этом есть что-то странное! - воскликнула Филисити. - Папе это страшно не понравилось. Коллинз пришел и сказал, что вы попросили его взять книгу назад. Вы просили?
     - Нет, - сказал Фонтейн. - Конечно, нет! Он так и сказал, что я его послал? И ваш отец отдал ему книгу?
     - Ну да, естественно. В ней что-то было спрятано, да?
     - Дорогая, это смешно, - сказала леди Мэтьюс. - Уверена, это просто недоразумение.
     - Но, мама, разве ты не понимаешь? Это очень важно! Только я совершенно уверена, что в книге ничего не было, потому что мы ее просматривали, разве не помнишь, после ограбления? И папа, должно быть, заметил это еще раньше, потому что он читал ее.
     Она насупила брови, озадаченно обдумывая что-то. Улыбка исчезла с лица Фонтейна, глаза вперились в нее. Он сказал:
     - Ничего не понимаю. Я, конечно, очень огорчен, что воспользовались моим именем для такого дела. Представляю, что подумал ваш отец.
     - Ну, он был немного раздосадован, - согласилась Филисити. - Мистер Фонтейн, как вы думаете, мы близки к разгадке? Действительно ли в книге что-то было?
     - Если что-то и было, то я не имею ни малейшего представления об этом, - сказал Фонтейн. Он отвернулся и взял сигарету из коробки, лежавшей на столе. - Мне кажется, что это, скорее, навязчивая идея.
     Филисити не была удовлетворена его ответом.
     - Но кража со взломом? Библиотека, папин кабинет и гостиная. Там все было перевернуто вверх дном. Но столовую не тронули и ничего не взяли. Я уверена, Коллинз думал, что там что-то есть, понимаете? Должно быть, он ошибся книгой. Представляю, как он был раздосадован! Папа ничего в книге не обнаружил и не выпускал ее из рук почти все время, если не считать десяти минут, когда он забыл ее в "Голове кабана", где мы встречались с Ширли.
     Мягким голосом леди Мэтьюс вмешалась:
     - Дорогая, какое живое воображение. Но мы действительно должны уходить. Прошу вас, не огорчайтесь, мистер Фонтейн. Простое недоразумение. Я передам мужу.
     - Пожалуйста, будьте так любезны, - сказал он. - Я так... расстроен. Лучше бы этого не случилось.
     Он, казалось, был огорчен больше, чем случай того заслуживал, и дал волю своим чувствам, грубо закричав вошедшему дворецкому, что ему тут надо.
     Джоан успокоила его. Она сказала, что звонила Бейкеру, чтобы он проводил леди Мэтьюс.
     Леди Мэтьюс очень внимательно взглянула на Бейкера. Филисити же поразило то, что слуги в особняке умудряются бесшумно входить в комнату всегда в тот момент, когда говорят о чем-то важном. Уже в машине она высказала это предположение матери.
     - Я думаю, мама, что он все слышал. А ты что думаешь?
     - Меня это не удивляет, - сказала леди Мэтьюс. - Боюсь, дорогая, ты поступила опрометчиво. И Фрэнка не будет к ленчу.
     - Я же не знала, что у них есть еще слуга, который подкрадывается и подслушивает в замочную скважину, - запротестовала Филисити.
     Леди Мэтьюс погрузилась в молчание. Ее дочь удивилась, заметив на ее лице недовольное выражение, но заставить ее продолжить разговор ей не удалось.
     Недовольное выражение сохранилось на лице леди Мэтьюс и во время ленча. Она была необычно встревожена и дважды пробормотала: "Почему Фрэнк не возвращается. Это невыносимо!"
     Вскоре после двух часов дня зазвонил телефон. Сэр Хамфри, сидевший в библиотеке, ответил и раздраженно сказал, что мистера Эмберли нет дома и он не знает, где его можно найти. Да, конечно, он передаст ему немедленно просьбу, как только он вернется.
     Леди Мэтьюс, которая во время разговора вошла в комнату, спросила, кто пытался дозвониться до Фрэнка.
     - Фонтейн, - сказал сэр Хамфри. - С очень странной просьбой!
     - Какой, дорогой?
     - Чтобы я передал Фрэнку, что он уезжает в Лондон и вернется поздно. Фрэнк хотел с ним встретиться?
     - Не знаю. Вполне возможно. Он сказал тебе о книге?
     - Вообще-то это был не сам Фонтейн. Звонил дворецкий по его поручению. Сказал, что Фонтейн очень хотел, чтобы Фрэнк узнал, что он уезжает в Лондон и будет в клубе всю вторую половину дня.
     Леди Мэтьюс прикрыла за собой дверь.
     - Очень тревожусь, - сказала она. - Надо попытаться найти Фрэнка.
     Ее муж выразил недоумение, почему это она должна тревожиться, и уселся на диване с книгой в руке. Леди Мэтьюс, вздыхая, села за стол и позвонила в управление полиции в Карчестере. Сэр Хамфри был несказанно удивлен, поскольку только в моменты сильного стресса его жена могла заставить себя воспользоваться телефоном.
     Дежурный сержант не мог сообщить ей ничего конкретного. Мистер Эмберли был в Карчестере все утро, но уехал с главным констеблем. С тех пор его не видели.
     Леди Мэтьюс, все еще тяжело вздыхая, позвонила полковнику Уотсону домой. Полковник отсутствовал.
     - Иногда, - сказала леди Мэтьюс, - невольно поверишь в злое провидение.
     Когда Эмберли не вернулся и в четыре часа, она сказала, что он весь в отца. Это замечание пробудило в Филисити все ее любопытство, поскольку дела были, видимо, действительно серьезные, коль мать заговорила так. Леди Мэтьюс не стала делиться своими соображениями ни с мужем, ни с дочерью. Когда она с отсутствующим видом отказалась сначала от лепешек, затем от бутерброда и, наконец, от кекса, ее родные не на шутку встревожились и с большим облегчением приветствовали появление Эмберли в четверть шестого.
     - Слава Богу, что ты приехал! - воскликнула Филисити. - Где ты пропадал?
     Он равнодушно посмотрел на нее.
     - Расследовал ночное убийство. Откуда такая необычная потребность в моей компании? Тетя Марион, можно мне чаю?
     Его тетя с большой тщательностью выбирала два кусочка сахара из сахарницы и, не отрываясь от столь непростого занятия, проговорила:
     - Два сообщения, Фрэнк, тяготят мою душу. Та девушка хочет встретиться с тобой. Либо в "Голове кабана", либо в коттедже. Такое неприятное место.
     Эмберли взглянул на нее с любопытством и улыбнулся.
     - Хотел бы я знать, сама ли она решилась на это? Хорошо.
     Леди Мэтьюс пододвинула молочник.
     - Тот дворецкий. Из особняка.
     Улыбка исчезла с его лица. Мистер Эмберли вперил в нее глаза:
     - Да?
     - Передал просьбу от Бэзила Фонтейна. Он уехал в город.
     - Когда?
     - Около двух часов, дорогой.
     - Кто передал его просьбу?
     - Дворецкий. Разве я не сказала? Будет в клубе всю вторую половину дня.
     Эмберли, казалось, что-то соображал, посматривая на часы.
     - Понимаю. В таком случае я не буду пить чай.
     - Да, мой мальчик, - согласилась его тетя. - Так разумнее. Кое-что интересное надо сказать тебе. Так глупо со стороны Хамфри! Та книга. Ты был в недоумении.
     - В полном. Ну так?..
     - Хамфри по ошибке оставил ее в "Голове кабана". Он и Филисити, ты знаешь, навещали Ширли. Забыл книгу.
     Эмберли резко повернулся к дяде.
     - Вы забыли ее там? - набросился он на него. - Она была у нее?
     - Теперь я припоминаю. Я забыл ее, - сказал сэр Хамфри. - Мы немедленно вернулись, однако. Мисс Браун тотчас мне ее отдала.
     - Какого черта вы не сказали мне об этом раньше? - спросил Эмберли. - Когда вы вспомнили? Кто знает об этом?
     - Филисити, дорогой. Рассказала Бэзилу Фонтейну. Многие знают: Джоан и этот симпатичный молодой человек, и я, и дворецкий.
     Филисити вся сжалась от взгляда кузена.
     - Я очень сожалею, если вмешалась не в свое дело, но откуда мне было знать, что нельзя упоминать об этом?
     - Ты чертовски глупа! - сказал мистер Эмберли с обидной выразительностью и вышел из комнаты, пока она обдумывала достойный ответ.
     Минуту спустя они услышали рокот мотора "бентли". Машина с ревом проскочила мимо окон.
     Сэр Хамфри, придя в себя от грубости племянника, воскликнул:
     - Господи, прости мою душу! Я действительно понятия не имел, что это так важно. Теперь это меня очень тревожит.
     Леди Мэтьюс посмотрела в сторону буфета.
     - Почему никто мне не предложит что-нибудь поесть? - спросила она грусто. - Я ужасно голодна.
     - Ты от всего отказалась, - напомнила ей Филисити.
     - Глупости, дорогая. Дай мне лепешку, пожалуйста, - сказала леди Мэтьюс, как всегда, спокойно.

ГЛАВА XVI

     В то утро, после отъезда леди Мэтьюс, Ширли испытывала противоречивые чувства. Она наконец решилась переложить бремя тревог на плечи, которые, как ей казалось, в высшей степени способны вынести этот груз, но в то же время ее беспокоили последствия. Она не могла забыть, как жестко и больно ее схватили за руку около машины с мертвым человеком на Питтингли-роуд. Тогда на руке ее остался синяк, и с этого момента у нее сложилось впечатление, что мистер Эмберли, как бы добр он ни был к животным, не испытывает жалости к тем, кого он подозревает в нарушении закона. Его сотрудничество с полицией заставляло ее быть предельно осторожной. Правда, он, кажется, не упомянул о ее присутствии на месте убийства в ту ночь; правда и то, что он не выдал ее во время маскарада. Но эти поступки, как она всегда подозревала, были продиктованы не благородством, а желанием всучить ей кусок веревки, чтобы она на ней повесилась. Он с самого начала следил за ней, и она чувствовала, что следил не добрым взглядом. Некоторые его слова все еще мучительно больно отзывались в ее сердце. Он не раз говорил, что она ему не нравится, и она думает, что он говорил правду. Никогда она не замечала в нем и признака симпатии. Напротив, если он не насмехался над ней, то был груб, и никогда не упускал случая подчеркнуть, что она глупа и неопытна. Она невысоко ставила его непрошеную доброту в ночь смерти Марка. В конце концов он не хам, а при таких обстоятельствах только хам не может проявить сочувствия. Более того, она не могла не заметить, что он изменил свою тактику в надежде заставить ее довериться ему. Он казался ей на редкость жесткосердечной личностью.
     Леди Мэтьюс догадалась лишь о части ее тайны и явно думает, что он тоже знает об этом. Ширли не очень удивилась проницательности леди Мэтьюс, но она не могла понять, откуда Эмберли узнал. В то же время у нее было предчувствие, что он знает больше, чем она думает.
     Чувство апатии сменило испуг, когда она услышала о смерти Коллинза. Вначале удача была близка. Но лакей убит, а вместе с ним умерли и ее надежды. Больше ей, видимо, ничего не удастся сделать. Если мистер Эмберли может помочь, пусть попытается. Если он засадит ее в тюрьму, то какая разница?
     Слова, которые она сказала Коллинзу, неотступно преследовали ее. Полгорбушки! Полгорбушки! Лучше, чем не иметь хлеба вообще, так ли? Она с горечью подумала: если вторая половина пропала, то лучше бы она никогда не видела столь заманчивой первой.
     Внезапно она поняла, что потеряла целый час на пустые размышления и у нее не остается времени, чтобы до ленча сходить в Айви коттедж. Поэтому она решила пойти в магазин и купить пакетик с бирками для багажа. Выйдя на улицу, она с улыбкой отметила, что ее верный спутник следует на некотором расстоянии. Если бы она не была в таком подавленном настроении, то, возможно, отказалась бы от затеи увести его за город и измотать долгой прогулкой по полям и лесам. Не похоже, что он любитель подобных путешествий.
     Она намеревалась отправиться в коттедж сразу после ленча, но когда уже надела на Билла ошейник, то помедлила и посмотрела в нерешительности на чемодан. Билл тянул ее к выходу, но она покачала головой.
     - Подожди немного, Билл. Я думаю, так будет безопаснее, - сказала она.
     Билл, вздохнув, улегся на пол, положив морду на лапы и жалобно заскулил. Его хозяйка вынула из сумочки небольшой ключ и, открыв чемодан, вынула из его кармана пол-листа бумаги. С минуту она стояла в нерешительности, затем подошла к письменному столу и села. Письмо, которое она написала, было кратким, но обдумывание его содержания заняло у нее определенное время. Она прочла его медленно, словно колебалась в своем решении, затем сложила листок. Она осторожно вложила его в конверт, само письмо и этот конверт положила в другой побольше и надписала адрес. Биллу, непрерывно скулившему, она сказала:
     - Хорошо, идем. Я чувствую, что поступаю правильно. Как ты думаешь, приятель?
     Билл думал, что надо поскорее отправляться на прогулку, и подтвердил это лаем.
     Вместе они спустились по лестнице. К неудовольствию Билла, их первой целью была почта, где Ширли зарегистрировала письмо и опустила в ящик. После этого они вышли на дорогу, ведущую в сторону коттеджа, и Билл, освободившись от поводка, радостно подпрыгивая, побежал вперед. В отдалении брел констебль Такер, с трудом поспевая за ними.
     Было три часа, когда Ширли добралась до коттеджа и увидела поденщицу, которой назначила встречу на половину второго. Та с суровым видом стояла у порога.
     В коттедже было холодно и пахло плесенью. Ширли открыла окна и попросила поденщицу поставить котел с водой на огонь.
     - Надо вымыть пол на кухне, - сказала она. Поденщица что-то проворчала насчет того, что далеко не все оставляют дом в таком порядке, когда съезжают.
     - Возможно, - ответила Ширли. - А пока вода не закипела, пожалуйста, уберите эти тарелки в буфет и вытрясите плед, прежде чем я его упакую.
     Работы в коттедже было много. Ширли закончила укладывать свои вещи и привязала бирки. Затем с тяжелым сердцем принялась разбирать вещи Марка. Ей не хотелось оставлять их при себе, поэтому ей пришла в голову мысль отослать большую часть его одежды в благотворительную организацию Ист-Энда. Она спустилась вниз, взяла оберточную бумагу и бечевку и сделала четыре больших пакета.
     К четырем часам поденщица немного освободилась и по своей инициативе заварила чай, нашла в кладовке банку концентрированного молока и отнесла чашку чая наверх Ширли. Девушка отказалась от молока, но с удовольствием приняла чай. Вспомнив слова леди Мэтьюс, сказанные ею при прощании, она попросила поденщицу предложить чай человеку, стоящему на лужайке. Предложение было принято, и, выглянув из окна, она увидела констебля Такера, шедшего к дому за поденщицей. Он выглядел смущенным, но благодарным. Когда он вернулся на свой пост, Ширли сказала поденщице, что та может уходить, как только вымоет чайную посуду. Результаты ее собственной работы были на виду, и она торопилась закончить все дела до наступления темноты.
     Поденщица поднялась наверх за расчетом и, пока Ширли искала кошелек, заметила, что ее не удивляет, почему мисс съезжает из коттеджа.
     - По-моему, глухо здесь.
     - Меня это не смущает, - сказала Ширли.
     - Что ж, у каждого свои вкусы, мисс. Меня бы в дрожь бросало с наступлением темноты, живи я в этом доме. Не удивлюсь, если здесь крысы водятся.
     - Мыши, - сказала Ширли.
     - Не знаю почему, но я их больше ненавижу, мисс. У меня была тетка. Однажды она села на мышь, а та забралась ей под юбку. Тетка чуть со страху не померла.
     - Думаю, мышь испытала то же самое, - сказала Ширли. - Вот деньги и спасибо вам. Выйдите через переднюю дверь, хорошо? И закройте ее, пожалуйста.
     Поденщица спустилась вниз. Билл, лежавший у лестницы со скучным видом, вышел за ней из дома и побежал на задний двор поохотиться. Он разделял уверенность поденщицы в том, что здесь водятся крысы.
     Констебль Такер, покинув лужайку, уселся на плетеный стул в саду, зевнул и закурил сигарету. Скучная работа присматривать за мисс Браун. Он надеялся, что она здесь не задержится. Констебль Уэстрапп должен сменить его в шесть часов, но будет ждать у "Головы кабана". Он задумался над тем, долго ли молодая леди собирается продержать его здесь, а затем его мысли перекинулись на мистера Фрэнка Эмберли, к которому он ни в коей мере не пылал любовью.
     Осенние вечера быстро становятся холодными и сырыми. К такому выводу пришел Такер и поднял воротник пальто. Усевшись поудобнее, он начал высматривать на небе одинокую звезду. Билл бегал вокруг дома и каждый раз рычал на констебля. Из окна выглянула Ширли.
     - Кто здесь? - спросила она резко.
     Чувствуя, что оказался в глупом положении, Такер кашлянул и сказал:
     - Это я, мисс.
     - О, - удивилась Ширли. - Я не задержу вас долго. Перестань, Билл. Ты должен был бы уже знать его.
     Билл подозрительно обнюхал лодыжки Такера. Констебль что-то примирительно пробормотал, а сам подумал: почему это молодая леди не завела себе маленького симпатичного пекинеса? Он протянул нервно дрожавшую руку и погладил Билла, заверяя его, что он хороший пес. Билл больше был заинтересован в том, чтобы убедиться, хороший ли человек констебль. Он пришел к заключению, что в данный момент не стоит предпринимать шагов, чтобы отогнать констебля от дома, и убежал, намереваясь продолжить розыски в саду.
     В коттедже Ширли включила лампу на кухне и принялась сжигать в камине старые письма и счета. Чемоданы были упакованы, снабжены бирками и готовы к отправке.
     Она пересчитала белье и сложила в корзину. Дождавшись, когда бумаги в камине сгорели, она взяла лампу и обошла в последний раз дом, закрывая окна. Она с досадой обнаружила, что забыла заглянуть в шкаф в коридоре, где Марк хранил всякую всячину. Уборка заняла какое-то время, и она забеспокоилась, когда, взглянув в окно, увидела, что стало темно.
     В саду огонек сигареты указывал на присутствие констебля Такера. Впервые с того времени, как он начал тенью ходить за ней, она была рада, что он поблизости. Поденщица права: в коттедже глухо и одиноко. Она спустилась вниз, чтобы проверить, хорошо ли заперта задняя дверь, а заодно позвать Билла.
     Было слышно, как случайная машина проехала по дороге, пролегавшей с другой стороны лужайки. Надевая шляпу, она отчетливо услышала, что машина свернула на другую дорогу и поднималась по холму к коттеджу. Надеясь, что это автомобиль мистера Эмберли, она пошла открывать входную дверь. Когда же машина миновала коттедж, Ширли поняла, что она, видимо, направлялась на ферму. Девушка разозлилась на себя, почувствовав разочарование из-за того, что это не машина Эмберли, громко хлопнула дверью и закрыла ее.
     Снова вспомнилась трагическая смерть Марка. Ширли поймала себя на том, что чутко прислушивается и оглядывается. Незашторенные окна, в которые смотрела темнота, заставили ее нервы напрячься. Она не могла избавиться от ощущения, что за окном может появиться лицо, глядящее на нее. Мысль, конечно, абсурдная, но раз вбив ее себе в голову, трудно от нее избавиться. Прежде чем надеть пальто, она для собственного успокоения вынула из кармана кольт и положила его на стол.