не не нужна его жалость! С какой стати ему меня жалеть?
     - Тогда, милочка, может быть, ему жаль меня. А для этого у него сколько угодно оснований.
     Дебора встала.
     - Мы должны ему заплатить, - сказала она, сцепив руки.
     - Заплатить! - ахнула ее тетка. - Откуда мы возьмем такие деньги?
     - Но мы же хотели выкупить закладную! Надо ему заплатить!
     - Ты просто искушаешь Провидение! Когда у нас лежит гора счетов за вино, ландо, зеленый горошек и свечи! Дебора, ты ангела выведешь из терпения!
     - Дорогая тетя Лиззи, если нам немножко повезет и мы будем жить более экономно, то мы со всеми расплатимся.
     - Но мы же с тобой выяснили, что не можем жить более экономно! А тут еще надо платить за переход Кита в кавалерию! Ну подумай только! Если не хочешь писать Равенскару, я сама ему с удовольствием напишу.
     - Ни в коем случае! Я напишу сама. Попрошу прийти к нам для разговора. Я, конечно, поблагодарю его, но пообещаю заплатить все до последнего пенса.
     - Пообещай заплатить ему еще и проценты!
     - Да, я и забыла про проценты! Что, ладо и их платить? - испуганно спросила Дебора.
     Леди Беллингем воздела руки:
     - Нет, Дебора, ты определенно помешалась! Я просто не понимаю, что на тебя нашло! Мало того что ты выбросила на ветер двадцать тысяч фунтов - я просто подумать об этом спокойно не могу, - так теперь ты отказываешься принять от Равенскара закладную, которую ты целую неделю пыталась у него отнять! Это уже предел! Должна бы радоваться, что так легко заполучила эти мерзкие бумажки! Так нет же! По-моему, ты предпочла бы вырвать их из рук Равенскара силой.
     - Конечно, предпочла бы, - с жаром воскликнула Дебора. - Еще бы! Тогда я знала бы, что перехитрила его. А так... Как вы не можете понять, тетя, что мне это невыносимо?
     - Не могу и никогда не пойму. Во всяком случае, надеюсь, что не пойму. Но иногда мне кажется, что я тоже схожу с ума. Давай позовем доктора, Дебора, пусть он тебя посмотрит. По-моему, ты либо на солнце перегрелась, либо подхватила какую-то страшную болезнь, которая разрушает твой мозг.
     Не успела Дебора отвергнуть это предположение, как в дверь торопливо постучали, и в комнату вошла белая как мел Феба.
     - Господи, что случилось, детка? - воскликнула леди Беллингем.
     Феба сделала шаг к Деборе, проговорила: "Сэр Джеймс!" - и рухнула на пол.
     - Боже милостивый, не одно так другое! - простонала леди Беллингем, тщетно оглядываясь в поисках флакона с нюхательным уксусом. - Расшнуруй ей корсет! Где этот флакон? Почему, когда нужно, ничего нельзя найти? Позвони слугам! Нет-нет, валерьянка вон в том шкафчике! С ума можно сойти! Надо сунуть ей под нос жженые перья, только у нас нет перьев - кроме нового плюмажа на моей шляпе... Впрочем, возьми их, если хочешь! Мне не жалко!
     Дебора, которая стояла на коленях рядом с безжизненным телом Фебы, подняла голову и сказала:
     - Это лишнее, тетя. Принесите воды, и я быстро приведу ее в чувство. Бедная девочка! Что же с ней случилось? Кажется, она сказала что-то про сэра Джеймса.
     - Она сказала "Сэр Джеймс", и больше ничего. Если это он ее так напугал, я сейчас спущусь вниз и хорошенько его отчитаю! Может быть, у нас и игорный дом, но если он воображает, что может сюда приходить, когда ему вздумается, и пугать глупеньких девочек, то он заблуждается! Он это очень скоро поймет!
     Дебора взяла из рук тетки стакан воды и побрызгала водой лицо Фебы.
     - Тише, сударыня! Она приходит в себя. Ну что, милая, тебе ведь лучше?
     Феба открыла глаза и какое-то мгновение смотрела в лицо Деборы непонимающим взглядом. Затем, вспомнив, судорожно вцепилась ей в руку:
     - Не пускайте его сюда!
     - Никого мы сюда не пустим, - успокаивала ее Дебора. - Не волнуйся! Ты в полной безопасности. Выпей вот валерьянки, и тебе станет лучше.
     Феба покорно проглотила валерьянку и тут же расплакалась.
     - Ради бога, не надо плакать, девочка! - воскликнула леди Беллингем. - Если сэр Джеймс внизу, я быстро его выпровожу! Его мать была невоспитанная, вульгарная женщина, так что уж от него ждать?
     Дебора помогла Фебе подняться и посадила ее в большое кресло.
     - Он что, внизу, Феба?
     - О нет! По-моему, нет! Он ушел. Он, наверно, пошел к папе. Я пропала! Что мне делать? Я не смею здесь оставаться ни минуты!
     Леди Беллингем вздохнула и покачала головой:
     - Ничего не понимаю! Она, наверно, тоже сошла с ума. Но тут-то нет ничего удивительного. Феба сжала руку Деборы:
     - Нет, я не сошла с ума. Но я сама виновата! Я совсем забыла... Пошла в залу и села у окна ждать Адриана. Мне и в голову не пришло, что меня видно с улицы. А когда я раздвинула шторы, он был там!
     - Кто там был? Где там? - спросила леди Беллингем.
     - Сэр Джеймс - он шел мимо нашего дома.
     - Наверно, в "Уайт-клуб", - предположила леди Беллингем.
     - Но он меня увидел! Я знаю, что увидел! И узнал! Я не сразу его заметила, а когда взглянула в его сторону, он стоял неподвижно и смотрел прямо на меня! Я думала, что умру со страха! Я убежала от окна и бросилась искать вас, Дебора! Что же нам делать? Я не пойду домой! Я знаю, что за мной скоро приедет папа, а может быть, и с мамой!
     - Ну, если Августина Лакстон явится в этот дом, я ее встречу, как она того заслуживает, - непривычно грозно заявила леди Беллингем. - Я не хочу плохо говорить о твоей матушке, Феба, но она бессовестная мошенница! Она приезжала ко мне играть в фаро, когда мы жили в доме поменьше, и я три раза поймала ее на жульничестве. Пусть только попробует сюда сунуться! Я ей покажу!
     Но Фебу ее слова нисколько не утешили. Она была убеждена, что ее увезут от ее добрых друзей и заставят выйти замуж за сэра Файли. Заверения Деборы, что никто не вправе выдать ее замуж против ее воли, на нее не действовали. Она совершенно упала духом. И Дебора почувствовала огромное облегчение, когда ей доложили, что пришел лорд Мейблторп.
     - Попроси его подняться сюда, - сказала она горничной. - Вы не возражаете, чтобы он пришел к вам в будуар, тетя?
     - Да пусть идет, - ответила та, утомленная тщетными попытками успокоить Фебу. - Пусть кто угодно сюда придет, лишь бы он сумел образумить эту дурочку! Должна признаться, Дебора, что у тебя есть одно превосходное качество: ты никогда не льешь слезы, хоть ты и запираешь людей в подвал и швыряешь им в физиономию, словно мусор, тысячи фунтов! Что может быть бессмысленнее слез? Входите, Мейблторп, входите и как-нибудь ее успокойте!
     Адриан вошел с несколько смущенным видом и начал было извиняться за вторжение, но тут увидел Фебу и, оборвав извинения на полуслове, воскликнул, бросаясь к ней:
     - Боже милостивый, что случилось, дорогая?
     Феба полулежала в кресле с закрытыми глазами и, казалось, в любую минуту могла снова потерять сознание. Но при виде Адриана она пришла в себя, выпрямилась и бросилась ему в объятия. Дебора оставила попытки утешить свою протеже и отошла в сторону, предоставив эту задачу его светлости.
     - Как ее воспитали! - негодующе прошептала ей леди Беллингем. - Неужели мать ни разу ей не объяснила, что плакать мужчине в жилетку - самое последнее дело. Они этого терпеть не могут!
     Но лорд Мейблторп как будто не возражал, чтобы его грудь орошали слезами. Дебора была вынуждена отдать ему должное - он отлично справился с задачей, которая ей оказалась не под силу. Очень скоро Феба перестала плакать и даже трепетно улыбнулась Адриану и попросила его не сердиться. Раз он здесь, она уже ничего не боится.
     Затем лорд Мейблторп потребовал, чтобы ему объяснили, в чем дело. Выслушав бессвязное объяснение Фебы и более вразумительное Деборы, он сдвинул брови и сказал таким решительным тоном, какого Дебора раньше от него никогда не слышала:
     - Тогда остается одно!
     Феба глубоко вздохнула и сказала, держа его за руку:
     - Я знала, что ты что-нибудь придумаешь.
     - Вот как? - с некоторым раздражением заметила леди Беллингем. - Если бы я знала, что тебе надо только сказать "Тогда остается одно!", я бы сама тебе это сказала. Сказать это просто, а вот какой в этом толк - мне непонятно.
     - Я действительно знаю, как поступить, - сказал Адриан, выпуская Фебу и вставая на ноги.
     - Не покидай меня! - взмолилась Феба.
     Адриан ласково ей улыбнулся:
     - Я тебя больше никогда не покину, дорогая.
     - Но не можете же вы тоже здесь поселиться! - возразила леди Беллингем. - Я бы с удовольствием разрешила вам у нас погостить, но свободную комнату занял Кит.
     - Я вовсе не собираюсь у вас жить, сударыня. Я отвезу Фебу к ее тетке в Уэльс. Дебора, ты мне тоже понадобишься!
     Дебора невольно засмеялась, слушая его решительные распоряжения:
     - Зачем это я тебе понадоблюсь, нелепый мальчик?
     - Я собираюсь немедленно жениться на Фебе, если только ее тетка даст согласие. Я отвезу ее в Уэльс и все ей объясню...
     - А если она не даст согласия? Ты послушаешься ее?
     Адриан широко улыбнулся:
     - Нет. Но я надеюсь, что она согласится, и мы поженимся по всем правилам приличия. Но на самый крайний случай я захвачу с собой специальное разрешение на брак, и мы так или иначе все равно поженимся. Но на эти беглые браки косо смотрят, и я предпочел бы, чтобы все было пристойно и Фебе не грозили неприятные сплетни.
     - И правильно, - одобрительно сказала леди Беллингем. - Вот уж не думала, что вы способны так разумно рассуждать, Адриан. Вы придумали очень хороший выход. Потом поместите в "Морнинг пост" объявление, что церемония бракосочетания состоялась в доме тетки Фебы, и хотя это будет звучать немного странно, но все же это гораздо лучше, чем жениться тайком. А где живет твоя тетя, милочка?
     Мисс Лакстон, которая сильно оживилась, слушая, как вокруг, не спрашивая ее мнения, обсуждают планы ее будущего, ответила, что ее тетя вдова и живет в Уэлшпуле, графство Монтгомери. И добавила, что тетка наверняка одобрит ее брак с Адрианом.
     - Значит, ехать надо по хоулихедской дороге, - сказал Адриан. - Я скажу матери, что уезжаю на несколько дней поохотиться с друзьями. Я часто так делаю, и это ее нисколько не удивит. Дебора, я не вправе от тебя этого требовать, но я прошу тебя сопровождать Фебу в карете, которую я для вас найму. А я, конечно, буду сопровождать вас верхом.
     - Значит, я буду вместо дуэньи? - с усмешкой спросила Дебора. - А можно узнать, куда я денусь, когда мы доедем до места?
     - Я сам провожу тебя обратно в Лондон, - обещал лорд Мейблторп. - Я все обдумал. Как только мы обвенчаемся, я оставлю Фебу на попечение тетки и вернусь в Лондон, чтобы сообщить о произошедшем ее родителям и своей матери. Только когда они будут готовы оказать моей жене достойный прием, я привезу Фебу в Лондон. А потом мы, наверно, поедем в наше родовое поместье.
     - Я вижу, ты все предусмотрел, - с искренним восхищением сказала Дебора. - Я только не пойму, зачем мне ехать с вами.
     Но Феба схватила ее за руку и умоляла не бросать ее. А лорд Мейблторп укоризненно спросил, неужели она не понимает, что ее присутствие необходимо, чтобы никто не подумал, что они с Фебой сбежали в Гретну-Грин. Леди Беллингем, надеясь, что это приключение вышибет у Деборы из головы мысли о закладной и долговых расписках, выразила мнение, что ей обязательно надо ехать. Дебора смирилась и обещала, что они с Фебой будут готовы выехать через час. Лорд Мейблторп ушел заказывать карету и договариваться с матерью. Через час, сказал он, карета будет ждать их у порога. Дебора и Феба тут же уедут, а он вскоре догонит их верхом.
     В спешке Дебора только успела нацарапать мистеру Равенскару торопливую записку, в которой писала, что получила его любезное послание и, вернувшись из поездки за город, хотела бы с ним встретиться и еще раз обсудить этот вопрос. Она добавила, что надеется вернуться в Лондон через несколько дней, и отдала письмо Сайласу с просьбой немедленно отнести его по адресу.
     Феба провела оставшийся до отъезда час, замирая от ужаса и ежеминутно ожидая появления своих разгневанных родителей, но ничего такого не случилось. Карета появилась в назначенное время; леди Беллингем попрощалась с отъезжающими и заявила, что преспокойно справится с дюжиной таких, как Августа Лакстон. Феба с Деборой заняли места, возница щелкнул кнутом, экипаж затарахтел по булыжнику, и мисс Лакстон наконец вздохнула свободно.

Глава 15

     Леди Лакстон не обрушилась с визитом на леди Беллингем, но вскоре после отъезда кареты последней принесли визитную карточку лорда Лакстона.
     Леди Беллингем приняла его в желтой зале и с первого взгляда поняла, что ее посетитель чувствует себя не в своей тарелке. И в самом деле, лорд Лакстон считал, что сэр Файли не мог видеть Фебу в окне дома леди Беллингем, и очень не хотел к ней ехать. Он был уверен, что Феба незнакома с леди Беллингем, и, когда хозяйка дома, услышав его вопрос, изобразила полнейшее изумление, он не был удивлен и только с раздражением подумал о жене, пославшей его с таким идиотским поручением. Леди Беллингем сказала, что по ее наблюдениям сэр Файли последнее время злоупотребляет спиртным. По-видимому, он увидел у них в окне подругу ее племянницы, мисс Смит, которая действительно некоторое время гостила у них в доме, что могут подтвердить слуги, если лорду Лакстону угодно их допросить. Леди Беллингем сказала это с саркастической интонацией, которая окончательно смутила лорда Лакстона. Он ответил, что не собирается допрашивать слуг и уверен, что произошла ошибка. Затем леди Беллингем с наслаждением принялась задавать ему каверзные вопросы относительно исчезновения его дочери, так что лорд Лакстон уж не знал, как унести ноги. Но прежде чем его отпустить, леди Беллингем осведомилась о здоровье его супруги и ядовито спросила, по-прежнему ли она так же удачлива в карточной игре. Поскольку лорд Лакстонотлично знал, по какой причине его жена перестала получать приглашения на карточные вечера леди Беллингем, он, можно сказать, в смятении бежал с поля боя. Пусть себе Августа делает что хочет, решил он, по он больше не позволит гонять себя в роли ищейки. Сам он считал, что его дочь укрывается у тетки в Уэльсе, что тоже было очень неудобно, поскольку ему, видимо, придется за ней туда ехать. Перспектива встречи с сестрой, у которой был характер как кремень и язык как бритва, ему тоже совсем не улыбалась.
     Примерно в полдень к леди Беллингем явился еще один визитер - Люций Кеннет. Он пришел ей сказать, что занят вечером и не сможет, как обычно, держать банк в фаро. Известие об отъезде в Уэльс Деборы, Фебы и лорда Мейблторпа его сначала позабавило, но потом он вдруг рассердился - насколько способен рассердиться человек его покладистого нрава.
     - Значит, она решила устроить брак между сосунком и лакстонской девчонкой? Когда Равенскар об этом узнает, ваша игра будет проиграна, сударыня.
     - Да, я и забыла тебе сказать! - воскликнула леди Беллингем. - Равенскар вернул ей закладную и долговые расписки! Вот уж не ожидала от него такой уступчивости.
     Кеннет задумался:
     - Вот как обстоят дела? Видно, наш друг влюбился-таки в Дебору, хотя она этого и не признает.
     Леди Беллингем вздохнула:
     - Признаюсь, я подумала то же самое. Но Деборе об этом говорить бесполезно, Люций. Она так ненавидит Равенскара, что ее не переубедишь.
     - А мне кажется, что она и сама в него влюблена.
     - Нет-нет, ничего подобного! Она его терпеть не может. За это уж я ручаюсь. И во всяком случае, не такой он человек, чтобы жениться на ней. Если у него и есть что на уме, то уж, конечно, не брак.
     С этим Кеннет согласился и некоторое время сидел за столом, хмуро подкидывая кости. Затем он напрямик спросил леди Беллингем:
     - В каком состоянии ваши финансовые дела, сударыня?
     Она содрогнулась:
     - Ох, не спрашивай! Конечно, я рада, что Равенскар вернул мне закладную и долговые расписки, но, когда я вспоминаю про двадцать тысяч фунтов, что он предлагал Деборе, мне хочется плакать.
     - Вот и я то же самое думаю. Равенскар - это курочка, которая несет золотые яички, сударыня, и было бы жаль упустить его, не заполучив хотя бы одного яичка.
     - Мне не нравятся твои вульгарные выражения, Люций, - с достоинством сказала леди Беллингем, - хотя в общем-то я с тобой согласна. Но Деборе самолюбие не позволит взять у кого-нибудь хоть копейку, так что перестань и думать про эти двадцать тысяч.
     Люций ухмыльнулся:
     - А вы, сударыня, перестали?
     - Не так-то просто перестать думать о такой сумме! Но сейчас я уже вспоминаю о ней не больше двух-трех раз за день.
     - Если бы я мог заполучить такую сумму, я не забыл бы старых друзей, - заметил Кеннет, подкидывая кости.
     - Надеюсь, что так, - благодарно отозвалась леди Беллингем. - А если бы у меня завелись такие деньги, я пе забыла бы тебя. Но Дебора не намерена даже прикасаться к деньгам Равенскара, так что ничего нам не остается, как выкинуть это дело из головы.
     - Жаль, очень она меня огорчила, - сказал Кеннет. - Пожалуй, я сам вступлю в эту игру.
     - Не знаю, что ты можешь сделать. Как только он узнает, что Мейблторп женился на Фебе Лакстон, ему незачем будет давать нам деньги.
     - Посмотрим, - сказал Кеннет, вставая и пряча кости в карман. - В конце концов, Мейблторп - не единственное наше оружие. Что ж, позвольте откланяться, сударыня.
     И он ушел, несколько озадачив леди Беллингем, но в общем не произведя на нее особого впечатления своими таинственными намеками.

***

     Тем временем Равенскар получил торопливое послание Деборы и прочел его с ухмылкой на губах. Из письма с очевидностью вытекало, что он ее несказанно удивил - чего, собственно, и добивался. Ясно было также, что он поверг ее в замешательство. Равенскар даже заподозрил, что эту поездку она выдумала, чтобы дать себе время опомниться и обдумать дальнейшие действия. Интересно, каковы они будут? Поскольку к этому времени Равенскар составил себе довольно четкое представление о характере Деборы, он ничуть не удивился бы, если бы она незамедлительно швырнула расписки ему в физиономию.
     Равенскар сложил записку и спрятал ее в письменный стол. Бурные события последней недели отвлекли его внимание от Арабеллы, но он заметил в поведении сей юной особы некую благостность, опыт которой научил его опасаться. Решив уделить немного времени своей сводной сестре, он отправил к ней слугу спросить: не хочет ли она покататься с ним в парке?
     Вскоре Арабелла, одетая для улицы, спустилась в библиотеку и посмотрела на брата с некоторым сомнением.
     - С чего это тебе вдруг вздумалось везти меня кататься? - спросила она.
     - А почему бы мне не съездить с тобой в парк? - отозвался Равенскар, поднимая глаза от письма.
     - Не знаю, - осторожно ответила Арабелла. - Каждый раз, когда тетя Селина приглашает меня кататься в своем душном ландо, это означает, что она собирается прочитать мне мораль.
     Равенскар засмеялся:
     - Ну когда же я читал тебе мораль, Арабелла?
     - Никогда, но кто знает: вдруг вздумаешь, - с улыбкой ответила она.
     - Во всяком случае, не сегодня. Ну что, едешь со мной или нет?
     - Вообще-то я собиралась погулять в парке с горничной, но если ты меня приглашаешь, то поеду.
     В глазах Равенскара мелькнула сардоническая искра.
     - А, - понимающе протянул он, - свидание, да?
     - Откуда ты взял? - беззаботно рассмеялась она.
     - Ох, врешь, Арабелла, - добродушно погрозил ей пальцем Равенскар.
     В ответ на это Арабелла польщенно хихикнула.
     Им подали высокий фаэтон, в который была запряжена красивая гнедая пара. Арабелла пришла в восторг, узнав, что поедет в этой спортивной коляске, и тут же вскарабкалась в нее, умоляя Равенскара не медлить, потому что, если ее мать выглянет из окна, она тут же запретит ей ехать в таком неустойчивом экипаже. Равенскар, ничуть не задетый этим клеветническим утверждением, тронул лошадей. Как только они въехали в ворота Гайд-парка, мисс Равенскар потребовала, чтобы он доверил ей вожжи. Поскольку Равенскар сам научил ее править лошадьми,