ствительно не отнять. Прошу тебя, дорогая моя, не стремись потешить его тщеславие, прибавив себя к списку его жертв! Он - записной повеса и просто не может пройти мимо привлекательной особы женского пола. Я давно уже потеряла счет глупым девочкам, которые влюблялись в него.
     Услышав это, Люсилла нахмурилась и неуверенно спросила:
     - Может быть, он не любил по-настоящему ни одну из них, мэм?
     - Или, может быть, ни у одной из них не было того количества денег, на которое он рассчитывал!
     Не успела мисс Уичвуд произнести эти горькие слова, как тут же пожелала об этом. Глаза Люсиллы вспыхнули, и она воскликнула:
     - Как вы можете говорить такие... такие отвратительные вещи о нем, мэм? Я думала, что он - ваш друг!
     Люсилла выбежала из комнаты, а мисс Уичвуд оставалось только винить себя в том, что она сказала как раз то, чего ни в коем случае говорить не собиралась. Она надеялась лишь, что никто из местных сплетников не сообщит мистеру Карлтонну, что его племянницу сопровождал по всему городу человек, который был известен, как записной охотник за приданым.
     Но эта надежда была тщетной. На следующее утро она отправилась с леди Уичвуд и Люсил-лой в галерею. Миссис Стинчкоумб, которая надеялась излечить свой ревматизм, выпивая каждое утро по стакану знаменитой минеральной воды, была уже там с обеими своими дочерьми, и Эннис тут же подвела к ней леди Уичвуд. К ее глубокому удовлетворению, обе дамы тут же погрузились в оживленную дружескую беседу. Она оставила их, чтобы принести стакан минеральной воды для леди Уичвуд, и как раз пробиралась сквозь толпу обратно, когда увидела, что прямо к ней направляется мистер Карлтонн. Она собралась с духом, но первые слова его, казалось, не таили в себе никакой опасности.
     - Вот так встреча, мисс Уичвуд! - жизнерадостно произнес он. - Должен ли я выразить вам свое сочувствие? Вы тоже - жертва ревматизма?
     - Нет, конечно нет! Это для моей невестки, не для меня! А что привело вас сюда сегодня утром, сэр?
     - Надежда увидеть вас, конечно. Я хотел бы кое-что вам сказать.
     Сердце ее упало, но она ответила довольно спокойно:
     - Ну, вы, конечно, сделаете это, но сначала я должна отнести этот ужасный напиток своей невестке. И кроме того, я бы хотела познакомить вас с ней.
     Сделав несколько шагов, она оказалась рядом с леди Уичвуд и протянула ей стакан со словами:
     - Пожалуйста, моя дорогая! Мне кажется, это нужно пить теплым, поэтому соберись с духом и выпей все залпом!
     Леди Уичвуд оглядела с сомнением стакан, который она держала в руке, но все же послушно отхлебнула немного. Затем она отпила еще немного и заявила, что вода и наполовину не так отвратительна, как она ожидала, наслушавшись рассказов Эннис.
     - Из чего я делаю вывод, что она не так ужасна, как, судя по рассказам, хэрроутейтская вода! Позволь мне представить тебе мистера Карлтонна: это дядя Люсиллы!
     Мистер Карлтонн, который обменялся коротким приветствием с миссис Стинчкоумб, поклонился и сказал, что счастлив познакомиться с леди Уичвуд. Голос его при этом звучал скорее равнодушно, чем счастливо, и леди Уичвуд, несколько холодно ответив на его приветствие, заподозрила, что ее дорогой Джоффри сильно ошибался, полагая, что Эннис может поддаться очарованию "этого распутника". По мнению леди Уичвуд, он вообще не обладал никаким очарованием: его даже нельзя было назвать симпатичным! Вспоминая прошлых поклонников Эннис, которые все как один блистали красотой и утонченными манерами, она подумала даже, что Эннис нарочно поддразнивает своего брата, что (к сожалению) она слишком часто делала. Леди Уичвуд не видела в мистере Карлтонне ничего, что могло бы привлечь внимание женщины столь утонченной и разборчивой, как Эннис. В итоге она смягчилась по отношению к нему и даже сказала ему несколько комплиментов по поводу его очаровательной племянницы, заявив, что Люсилла ей очень понравилась.
     Он еще раз поклонился:
     - Вы очень добры, мэм. Имеете ли вы намерение задержаться в Бате надолго?
     - О нет! То есть я еще не знаю, но думаю, не больше, чем на неделю-другую. А вы?
     - Я, как и вы, еще не знаю точно. Это тоже зависит от кое-каких обстоятельств. - Он обернулся и сказал Эннис:
     - Уделите мне несколько минут, мисс Уичвуд! Я хотел бы посоветоваться с вами... о Люсилле.
     - Конечно! Я в вашем распоряжении, - ответила Эннис.
     Мистер Карлтонн вежливо, но без улыбки попрощался с дамами и отошел в сторону вместе с мисс Уичвуд. Как только они отошли на безопасное расстояние, он резко спросил:
     - Как это случилось, что вы позволили вчера Килбрайду сопровождать Люсиллу по городу, мэм? Я думал, что достаточно ясно выразил вам свои пожелания по этому поводу!
     - Моего разрешения никто не спрашивал, - холодно ответила мисс Уичвуд. - Мистер Кил-брайд встретил Люсиллу и ее горничную, когда они направлялись в "Лора-Плейс", и решил проводить Люсиллу до места.
     - Вряд ли можно считать горничную подходящим сопровождением.
     - Не знаю, чего бы вы от нее хотели, - раздраженно ответила Эннис. - Килбрайд не какой-нибудь незнакомец! Люсилла приветствовала Килбрайда, будучи уверенной, что это мой друг, и я не сомневаюсь, что и Брайем восприняла его именно так.
     - И в этом она была совершенно права!
     Мисс Эннис шумно вздохнула:
     - Хорошо! Он - мой друг, но я, так же как и вы, мистер Карлтонн, сознаю, что он - неподходящее знакомство для юной, впечатлительной и неопытной девушки, и я сделаю все возможное, чтобы удержать его на приличествующем расстоянии. В будущем, если я не смогу сама сопровождать Люсиллу, я буду отправлять ее в экипаже! А когда она начнет возражать против этого, а она, безусловно, будет возражать, я скажу ей, что я всего лишь подчиняюсь вашим указаниям!
     - Но ведь я не давал такого неразумного указания! - возразил он. - По правде говоря, я вообще не давал никаких указаний.
     - Нет, вы сказали, что выразили свои пожелания достаточно ясно, и вполне могли бы употребить слово "указания" вместо "пожелания", потому что вы именно это имели в виду! Вы так отвратительно высокомерны, так уверены в том, что я должна подчиняться вашим пожеланиям, словно у меня нет ни собственной воли, ни собственного ума!
     - В том, что касается Люсиллы, я действительно считаю, что вы должны подчиняться моим пожеланиям, - заметил мистер Карлтонн. - Вспомните, что вы сами решили взять на себя миссию опекать ее, не согласуясь при этом с моими пожеланиями. Я сказал вам тогда, и повторяю это сейчас: я не считаю вас человеком, подходящим для того, чтобы опекать Люсиллу.
     - Тогда я предлагаю вам, сэр, взяться за это самому! - резко ответила ему мисс Уичвуд.
     - Мне следовало бы помнить, что вы не упустите возможности загнать меня в угол, - пробормотал он.
     Эннис невольно рассмеялась:
     - Я полагаю, что это какой-то боксерский термин, и даже догадываюсь, что он означает! Хотелось бы мне, чтобы это было правдой! Полагаю, что вам бесполезно напоминать, что не следует употреблять жаргонные слова и выражения в разговоре с дамой!
     - О, безусловно! - любезно согласился он.
     - Вы просто кошмарны! - воскликнула она. - И вы гораздо меньше, чем я, подходите для того, чтобы заботиться о Люсилле!
     - Вы даже не можете себе представить, насколько я рад, что вы наконец поняли это! - сказал мистер Карлтонн.
     Мисс Уичвуд в отчаянии закатила глаза.
     - Когда я пытаюсь выйти победителем из словесной дуэли с вами, я понимаю, что могла бы с тем же успехом пытаться сбить луну с неба!
     - Вы ошибаетесь. Вы нанесли мне сокрушительный удар еще при первой нашей встрече, моя дорогая!
     - Разве? - спросила она, нахмурившись. - Даже не представляю, как мне это удалось.
     - К сожалению, я понимаю, - ответил он, грустно улыбнувшись. - И здесь не место говорить вам, что я имею в виду!
     Мисс Уичвуд тут же почувствовала, что ее щеки запылали, потому что, услышав эти слова, она сразу поняла, о чем он хотел сказать ей. Она торопливо заметила:
     - Похоже, мы отклонились слишком далеко от темы, сэр. Мы обсуждали нежелательную встречу Люсиллы с Денисом Килбрайдом. Не буду пытаться уверять вас, что я не сожалею о ней, но неужели тот факт имеет такое большое значение? Что, собственно, в этом плохого?
     - Больше, чем вы думаете! - ответил мистер Карлтонн. - Я нахожусь в Бате не так давно, но даже за это время я успел оценить, сколько сплетен распространяется в Бате досужими языками! Репутация Килбрайда всем прекрасно известна, и я считаю чрезвычайно важным, чтобы Люсилла нигде не появлялась в его обществе. Разговоры уже идут, и кто может сказать, нет ли у местных сплетников родственников или друзей в Лондоне, которых они развлекают в письмах пересказами местных слухов? Не подумайте, что это кто-то из батских сплетников предупредил меня! Мне сказала миссис Мандевилль, с которой я вчера обедал!
     - О боже мой! - воскликнула с тревогой в голосе мисс Уичвуд. - Меньше всего на свете я хотела бы, чтобы миссис Мандевилль сочла Люсиллу нескромной девушкой!
     - Можете этого не бояться. Она так не считает, но, так же как и я, она прекрасно знает, что ничто не может нанести больше вреда репутации невинной, очаровательной девушки, чем поощрение ею типов, подобных Килбрайду.
     - О, конечно, конечно! - с жаром подхватила мисс Уичвуд. - Могу вас заверить, что предприму все меры, чтобы этого больше не случилось. - Печальная улыбка коснулась ее губ, и она с трудом проговорила:
     - Только боюсь, что она не... не слишком устойчива по отношению к его очарованию, и я, наверное, должна предупредить вас, что я не очень хорошо знаю, как с этим бороться. Я думаю... нет, я уверена, что вчера я поступила неразумно. Когда она рассказала мне о том, что он проводил ее до "Лора-Плейс" и она сочла его очень милым человеком и приятным собеседником, я сказала ей - в шутку, конечно, - что я потеряла счет глупеньким девушкам, которые потеряли покой из-за него. Если бы я остановилась на этом, то, возможно, это оказало бы нужное воздействие, но в ответ на ее слова, что, наверное, он не любил ни одну из них по-настоящему, я не удержалась и предположила, что ни одна из них не оказалась столь богатой, как он рассчитывал. Она... она тут же рассердилась и спросила меня, как я могу говорить такие отвратительные вещи о своем друге, и выбежала из комнаты. Прошу вас, не корите меня за то, что я совершила такую глупость! Я сама упрекаю себя в этом со вчерашнего вечера!
     - Тогда перестаньте это делать! - ответил мистер Карлтонн. - Мене не волнует то, что Люсилла может влюбиться в него. В этом возрасте не испытывают настоящих чувств, а небольшой опыт ей не повредит. Меня беспокоит только, чтобы она не совершила какого-нибудь неблагоразумного поступка.
     - Вам не кажется... мне только что пришло в голову, что вы могли бы, наверное, и сами сказать кое-что Килбрайду?
     - Моя дорогая девочка, в этом нет ни малейшей необходимости. Он может флиртовать с ней, но дальше он не зайдет никогда, поверьте мне! Он не трус, но он в той же степени не хочет навлечь на себя риск ссоры со мной, в какой и мне бы самому не хотелось этого. Вы можете быть уверены, что я не стану делать ничего подобного, потому что ничто не сможет нанести большего ущерба репутации Люсиллы, чем скандал, который неизбежно в таком случае возникнет! Перестаньте же хмуриться! Вам это не идет! Я вижу, что леди Уичвуд пробирается к вам, поэтому нам лучше расстаться; она явно считает своим долгом вмешаться в нашу беседу! Интересно, какой, по ее мнению, вред я могу принести вам в таком переполненном людьми месте?

Глава 11

     Мистер Карлтонн ошибся, предположив, что леди Уичвуд направляется к Эннис, чтобы защитить ее от него. Она выпила стакан теплой воды, поговорила с миссис Стинчкоумб и теперь хотела вернуться в "Кэмден-Плейс", чтобы вывести Тома на прогулку в небольшой парк рядом с домом. Поскольку леди Уичвуд всегда отличалась здравомыслием, соображение о том, что мистер Карлтонн может чем-то навредить Эннис, находясь в галерее, даже не приходила ей в голову. Мысль же о том, что мистер Карлтонн может втереться в доверие к Эннис и спровоцировать ее на какой-нибудь неблагоразумный поступок, леди Уичвуд сочла бы просто абсурдной. Беседуя с миссис Стинчкоумб, Амабел время от времени бросала украдкой взгляды на Эннис, и из увиденного она сделала вывод, что ее муж позволит своей тревоге за сестру завести его слишком далеко. После обеда леди Уичвуд решила написать Джоффри успокаивающее его письмо, и, когда они с Эннис вышли из галереи, она сказала:
     - Я совершенно не представляю, моя дорогая, как могло взбрести Джоффри в голову, что этот неприятный человек избрал тебя объектом своих ухаживаний - если это, конечно, можно назвать ухаживаниями! Обещаю тебе, что отчитаю его как следует за то, что он посмел предположить, что ты, с твоей утонченностью, можешь воспылать страстью к такому грубому и совершенно негалантному человеку!
     - Он исключительно невежлив, не так ли?
     - О, ужасно! Я видела, что он рассердил тебя до крайности, и просто тряслась от страха, что ты сейчас выйдешь из себя, что конечно же нисколько не удивило бы меня, но было бы совершенно не к месту в галерее. Как огорчительно, что тебе приходится общаться с ним! Прости меня, если я скажу, что чем скорее он заберет Люсиллу из твоего дома, тем лучше для тебя! Из-за чего это он так сердился?
     - Из-за Дениса Килбрайда, - ответила мисс Уичвуд спокойно, но при этом в ее глазах появился блеск, объяснить который было не так просто.
     - Из-за Дениса Килбрайда? - переспросила леди Уичвуд, которая была слишком удивлена услышанным, чтобы заметить блеск в глазах Эннис и легкую улыбку на ее губах. - Почему, какое он имеет ко всему этому отношение?
     - Слишком большое! - ответила мисс Уичвуд, печально улыбнувшись. - Боюсь, что он продвинулся довольно далеко в том, чтобы завоевать глупое сердечко Люсиллы, и, хотя вероятность этого, похоже, не волнует мистера Карлтонна, его беспокоит то, что вчера Люсилла прошла в сопровождении Килбрайда по всему городу от "Кэмден-Плейс" до "Лора-Плейс". Это было действительно неудачно, потому что их видели несколько человек, а если бы ты пожила хоть немного в Бате, Амабел, ты бы знала, что этот город - просто оранжерея для сплетен!
     - Но, Эннис, нет ничего плохого в том, что джентльмен сопровождает девушку по городу среди бела дня, при том, что сзади идет ее горничная, а я уверена, что горничная Люсиллы шла вслед за ними! - запротестовала леди Уичвуд. - В конце концов, считается вполне приличным для джентльмена, если он везет девушку в своей коляске, или в фаэтоне, или в любом другом спортивном экипаже - и даже без горничной!
     - Это вполне прилично, моя дорогая, но только не в том случае, если этот джентльмен - Денис Килбрайд! Самое безобидное, что можно о нем сказать, - отчаянный волокита, а худшее - записной охотник за приданым.
     - О господи! - воскликнула, ужаснувшись, леди Уичвуд. - Я знаю, что Джоффри очень не нравилось, что Килбрайд ухаживал за тобой, когда мы втроем бывали в Лондоне. Он назвал его ненадежным и ветреным типом; и я вспоминаю, что он действительно сказал, что подозревает, будто Килбрайд рассчитывает найти богатую жену. Я тогда не очень обратила на это внимание, потому что Джоффри иногда преувеличивает, особенно если ему кто-то не нравится. Он тогда не хотел, чтобы я принимала его или приглашала на наши вечера. А вот когда в прошлом году Килбрайд навещал свою бабушку и заехал проездом в "Твайнем", Джоффри принял его чрезвычайно любезно.
     - К этому времени Джоффри уже было известно, что его можно не бояться, я не поддамся на его уловки, - заметила Эннис. - Его принимают везде, даже в Бате! Отчасти из-за уважения, которое все испытывают к старой леди Килбрайд, а отчасти потому, что считают интересным собеседником, чье присутствие может оживить любой, даже самый скучный вечер. Лично мне он нравится, я приглашаю его на свои приемы и часто танцую с ним в Ассамблее, хотя не представляю худшей судьбы, чем оказаться связанной с ним узами на всю жизнь. И хотя, по мнению Джоффри, я склонна пренебрегать условностями, я все же слежу за тем, чтобы не встречаться с ним столь часто, чтобы дать повод даже самым суровым ревнителям приличий заявить, что я к нему неравнодушна! Поскольку я была знакома с ним еще до того, как приехала жить в Бат, он считается моим старым другом, и поэтому наши местные сплетники смотрят сквозь пальцы на его присутствие на моих вечерах, как и на неформальные отношения, существующие между нами. Но хотя я и не юная девушка и считается, что я не смогу при случае поставить его на место, просто злые языки тут же начнут работать, а это мне не нужно! Посему я не могу обвинить мистера Карлтонна в том, что он упрекал меня безосновательно.
     - Все же я считаю это дерзостью с его стороны и надеюсь, что ты поставила его на место! - энергично заявила леди Уичвуд.
     На это Эннис ничего не ответила, но подумала, что ей еще ни разу не удалось поставить мистера Карлтонна на место, несмотря на все ее попытки. И еще она подумала, что, пожалуй, не стоит обсуждать его характер со своей невесткой, потому что в этот момент ей пришла в голову весьма неприятная мысль: она поняла, что, как бы сильно она сама ни порицала его за недостатки, в ней тут же пробуждалось сильнейшее желание защитить его, как только эти недостатки начинал обсуждать кто-то другой. И мисс Уичвуд решила привлечь внимание Амабел к шляпке, выставленной в витрине модистки. Весь обратный путь до самого Аппер-Кэмден-Плейс они посвятили обсуждению последних причуд моды. Когда же леди Уичвуд увидела, как ее сынишка играет в саду с мисс Фарлоу в мячик, она с восторгом воскликнула:
     - О, посмотри! Мария вывела Тома в сад! Вот уж добрая душа, Эннис!
     - Да, и как бы мне хотелось избавиться от нее! - с чувством воскликнула Эннис.
     - Избавиться? - потрясенно переспросила леди Уичвуд. - О, как ты можешь так говорить, дорогая? Да более милого и приятного человека не сыщешь! Ты наверняка шутишь!
     - Нет, не шучу. Я считаю ее смертельно скучной.
     - Она, конечно, не начитана и не так умна, как ты, - в раздумье произнесла мисс Уичвуд. - И слишком разговорчива. Джоффри называет ее пустомелей, а джентльмены, сама знаешь, не любят разговорчивых женщин, но при этом даже он признает, что у нее масса замечательных качеств.
     - Ты что же, пытаешься убедить меня, что не считаешь ее скучной? - с вызовом просила Эннис.
     - Конечно! Она действительно не кажется мне скучной. Ну, иногда она, конечно, бывает чересчур болтлива, но, в общем, мне интересно с ней разговаривать о тех вещах, которые совсем не интересуют тебя. Всякие мелочи о домашнем хозяйстве, о детях, и... новые рецепты, и все такое прочее! - Леди Уичвуд, мгновение поколебавшись, сказала:
     - Видишь ли, дорогая, я не так умна, как ты! И по правде говоря, я иногда задумываюсь, а не считаешь ли ты и меня смертельно скучной!
     Эннис тут же принялась решительно отрицать это, чем заслужила благодарную улыбку леди Уичвуд, но в глубине души знала, хотя и любила свою невестку, что она часто наводит на нее ужасную скуку.
     - Сестра, - вдруг произнесла Эннис торжественно, и в глазах ее блеснули шаловливые искорки, - я давно собиралась сделать тебе ценный подарок, и ты только что подсказала мне, как это сделать! Я подарю тебе Марию!
     - Не будь смешной! - воскликнула, смеясь, леди Уичвуд. - Я и думать не могу о том, чтобы забрать ее у тебя!
     На этом их беседа прекратилась, потому что Том, увидев мать и тетю, подбежал к ограде, чтобы поздороваться с ними. Леди Уичвуд вошла в сад, а Эннис направилась к дому. Люсилла осталась до вечера у Стинчкоумбов, и, поскольку миссис Стинчкоумб пообещала отправить Люсиллу в "Кэмден-Плейс" к обеду, мисс Уичвуд почувствовала большое облегчение. Она не могла не радоваться этому не только потому, что развлекать живую семнадцатилетнюю девушку оказалось более обременительным делом, чем она себе представляла, но и потому, что ей хотелось спокойно подумать о сл