Но, мой дорогой Тристрам, что поделаешь, если вы похоронили себя в Беркшире! Эстаси!.. - Он подошел к кузине и склонился над ее рукой с непередаваемой грацией. - Так вы уже познакомились с Тристрамом?
     - Да, - ответила Эстаси. - Мы уже помолвлены.
     Красавчик приподнял брови и улыбнулся:
     - О-ля-ля! Так быстро? Это Сильвестр устроил все? Вы оба очень послушны, но уверены ли вы, что все будет хорошо?
     - Я лишь надеюсь на это, - живо отозвался Тристрам.
     - Ну, уж если вы договорились, то должен вас предупредить, Эстаси, он очень решительный мужчина, может быть, даже слишком. Я никак не предполагал, что вы оба окажетесь настолько сговорчивыми. Сильвестр просто чудовищен, абсолютно чудовищен! Трудно поверить, что он на самом деле умирает. Мир без Сильвестра! Да это просто невозможно!
     - Это будет действительно странно, - холодно заметил Шилд.
     Эстаси с пренебрежением взглянула на Красавчика:
     - А мне кажется странным, что вы станете лордом Левенхэмом, очень странным!
     Воцарилось молчание. Красавчик как-то по-особенному взглянул на сэра Тристрама, а потом сказал:
     - Ах! Да, но, видите ли, я не стану лордом Левенхэмом. Мой дорогой Тристрам, пожалуйста, я прошу вас, попробуйте мой табак и выскажите свое мнение о нем. Я добавил в свою старую смесь немного макубы. Ну как, я был прав?
     - Не мне судить об этом, - ответил Шилд, беря щепотку. - Но он кажется мне довольно хорошим.
     Эстаси нахмурилась:
     - Но я не понимаю! Почему вы не станете лордом Левенхэмом?
     Красавчик галантно повернулся к ней:
     - Да, Эстаси, я ведь не внук Сильвестра, а всего только его внучатый племянник.
     - Но если нет внука, то наследником становитесь вы?
     - Совершенно верно, но дело в том, что внук существует, дорогая кузина. Вы не знали этого?
     - Конечно, я знаю, что был Людовик, но ведь он мертв!
     - Кто вам сказал, что Людовик мертв? - строго спросил Шилд, глядя на нее из-под насупленных бровей.
     Эстаси развела руками:
     - Да дедушка, естественно! И очень интересно, почему он так упорно не желает, чтобы о внуке говорили в его присутствии. Это несомненно какая-то тайна, и, как я думаю, очень романтичная.
     - Здесь вовсе нет никакой тайны, - возразил Шилд. - И уж конечно, никакой романтики! Людовик - необузданный молодой человек, который имел глупость ввязаться в ряд приключений с убийствами. В конце концов ему пришлось бежать из страны.
     - Убийства! - воскликнула Эстаси. - Вы хотите сказать, что он убил кого-то на дуэли?
     - Нет. Не на дуэли.
     - Но, Тристрам, - спокойно заметил Красавчик, - вы не должны забывать, что Людовик - именно тот человек, который, по общему мнению, застрелил Мэтью Планкетта. Я лично никогда в это не верил и не верю до сих пор.
     - Очень любезно с вашей стороны, но все обстоятельства говорят за это, - возразил Шилд. - Я услышал выстрел, когда убили Планкетта, не более чем через десять минут после того, как расстался с Людовиком.
     - А я, - произнес Красавчик, лениво протирая свой лорнет, - предпочитаю верить тому, что сказал сам Людовик: это был выстрел по сове.
     - Выстрелил и промахнулся! - подчеркнул Шилд. - Кузен, я сам видел, как Людовик попадал в туза на игральной карте с двадцати ярдов.
     - Это всем известно, Тристрам, но в ту ночь, я думаю, Людовик был не совсем трезв. Верно?
     Эстаси с нетерпением прихлопнула в ладоши:
     - Но скажите же мне! Что он натворил, мой кузен Людовик?
     Красавчик отбросил от кисти кружевные манжеты и запустил указательный и большой пальцы в табакерку.
     - Ну, Тристрам, - сказал он, расплываясь в ослепительной улыбке. - Вы знаете об этом деле больше меня. Расскажите нам!
     - Это не очень-то приятная история, кузина, - ответил Шилд. - Вы действительно хотите выслушать ее?
     - Да, хочу. Я считаю, что мой кузен Людовик - самый романтичный член этой семьи! - ответила Эстаси.
     - О да, романтичный, - подхватил сэр Тристрам, пожимая плечами.
     Красавчик поиграл табакеркой.
     - Романтичный? - с задумчивым видом переспросил он. - Нет, Эстаси, не думаю, что Людовик был романтичным. Немного безрассудным - может быть. Он был игрок - и несчастье подстерегало его. Однажды он проиграл очень большую сумму денег в "Кокосовой пальме" человеку, который жил в Форт-Хаус. Это не далее двух миль отсюда.
     - Но в Форт-Хаус никто не живет, - перебила его Эстаси.
     - Это теперь, - согласился Красавчик. - А три года назад там жил сэр Мэтью Планкетт. Но когда его убили в лесу Лонгшоу, вдова уехала оттуда.
     - И что, вы хотите сказать, мой кузен Людовик убил его?
     - Это, моя дорогая кузина, спорный вопрос!
     - Но почему он убил? Не потому же, что проиграл ему деньги! Это не такое уж важное дело! Разве только - он был совершенно разорен?
     - О, вовсе нет! Он проиграл ему большую сумму, и сэр Мэтью, будучи персоной, скажем так, с плохими манерами, потребовал залог, прежде чем они продолжат игру. Конечно, не стоило вообще садиться играть с такими людьми, но наш несчастный Людовик всегда был упрямым! Они играли в пикет, и оба немного выпили. Людовик снял с пальца кольцо и передал его сэру Мэтью Планкетту в качестве залога - с тем чтобы потом его выкупить, разумеется. Это было очень старинное кольцо-талисман, перешедшее к Людовику от матери, а та происходила из гораздо более древнего рода, чем наш.
     - Пожалуйста, расскажите мне, что это за кольцо-талисман! - Глаза Эстаси разгорелись.
     - Просто золотое кольцо с выгравированными на нем фигурками. Считалось, что эти знаки имеют магическое значение. По старинному преданию, они защищали владельца кольца от любой беды. Более того, это была фамильная ценность. Я не знаю ее настоящей стоимости. Тристрам, вы разбираетесь в таких вещах - и, кстати, должны показать свою коллекцию Эстаси. Так какова же была цена того кольца?
     - Не знаю, - коротко ответил Шилд. - Оно было очень старинное, быть может, бесценное.
     - Он был таким безрассудным, наш бедный Людовик! - вздохнул Красавчик. - Мне кажется, его нельзя было остановить. Верно, Тристрам?
     - Да.
     Эстаси повернулась к Шилду:
     - Но вы ведь были там, Тристрам?
     - Да, я там был.
     - Видите ли, никто, даже Тристрам, не мог бы сдержать Людовика, когда он бывал в таком настроении... - объяснил Красавчик. - Он заложил кольцо и продолжал проигрывать. Сэр Мэтью, который, к прискорбию, отличался отсутствием такта, ушел из "Кокосовой пальмы" с кольцом на пальце. Чтобы выкупить его, Людовику пришлось пойти к евреям - то есть к ростовщикам, моя дорогая!
     - И в этом не было ничего нового, - заметил Шилд. - Людовик попал в руки евреев еще тогда, когда вернулся из Оксфорда, и даже до этого!
     - Как и многие из нас, - пробормотал Красавчик.
     - И он получил деньги у евреев? - спросила Эстаси.
     - О да! - ответил Красавчик. - Но дело оказалось не так просто уладить. Когда Людовик явился, чтобы выкупить кольцо, наш хитроумный приятель отверг притязания Людовика. Заявил, что договор был не таким: будто бы он поставил свои гинеи против кольца и честно выиграл его. И не отдаст его ни за что!
     У Эстаси блеснули глаза.
     - Тогда я не удивлена, что Людовик убил каналью!
     Красавчик снова поиграл лорнетом:
     - Люди, собирающие редкие старинные вещи, моя дорогая Эстаси, идут на любые преступления, чтобы только завладеть вещью, о которой они мечтают.
     - Но вы! - воскликнула Эстаси, с презрением глядя на Тристрама. - Вы-то знали правду!
     - К сожалению, - гордо ответил сэр Тристрам, - Планкетт не стал ожидать моего вмешательства. Он удалился в деревню - в Форт-Хаус - и повел себя неразумно, просто-напросто отказываясь встретиться с Людовиком.
     - А дедушка знал об этом?
     - О боже, конечно нет! - воскликнул Красавчик. - Видите ли, кузина... Сильвестр и Людовик едва ли были в дружественных отношениях. Да еще эта задолженность евреям! Людовик даже не поставил Сильвестра в известность. Но тем не менее Людовик приехал сюда, чтобы взять Тристрама в качестве надежного свидетеля всего дела и встретиться с Планкеттом. Но отловить Планкетта оказалось невозможно. Когда бы Людовик ни приезжал в
     Форт-Хаус, его не оказывалось дома. Кузен же не относился к числу людей, что терпят такое к себе отношение, к тому же в это время он начал много пить. Людовик, узнав, что Планкетт должен обедать в Слоухэме, задумал подстеречь того на пути домой и заставить принять деньги в обмен на кольцо! Только Тристрам, видя, что он уезжает, догадался, в чем дело, и последовал за ним.
     - Мальчик был сильно пьян! - бросил через плечо Тристрам.
     - Никаких сомнений, что он находился в ужасном состоянии, - заметил Красавчик. - Кузен, меня всегда удивляло то, каким образом вам удалось убедить Людовика оставить свое намерение и вернуться домой.
     - Я обещал ему встретиться с Планкеттом в его имении, - ответил Шилд. - Но чего себе никогда не прощу, так это того, что позволил Людовику возвращаться домой через лес.
     - Мой дорогой друг! Кто же мог предвидеть, что Планкетт будет возвращаться той же дорогой? - мягко заметил Красавчик.
     - Напротив, если он возвращался из Слоухэма, для него было естественно выбрать именно эту дорогу! - возразил Шилд. - И мы знали, что он поедет верхом, а не в экипаже.
     - Так что же случилось? - У Эстаси перехватило дыхание.
     Ей ответил Шилд:
     - Людовик поехал верхом домой через лес Лонгшоу, а я в это время направился в Форт-Хаус. Не прошло и десяти минут, как мы расстались, и я услышал вдалеке выстрел, которому не придал никакого значения, ведь это мог стрелять какой-нибудь браконьер. И на следующее утро тело Планкетта нашли в лесу: у него было прострелено сердце, а рядом валялся смятый носовой платок Людовика.
     - А кольцо? - торопливо спросила Эстаси.
     - Кольцо исчезло. В карманах Планкетта остались деньги, в галстуке сохранилась булавка с бриллиантом, но кольцо-талисман пропало.
     - И с тех пор его никто не видел, - добавил Красавчик.
     - Это мы не видели! - поправил его сэр Тристрам.
     - Да, да, я знаю, что вы думаете: оно у Людовика, но он поклялся, что не встречал Планкетта в тот вечер. Что до меня, я не считаю Людовика лгуном. Он откровенно признался, что у него в кармане был пистолет, он даже признался, что стрелял, - но в сову!..
     - И почему ему было не застрелить этого Планкетта! - воскликнула Эстаси. - Лжец заслужил это. Я очень довольна, что его застрелили!
     - Возможно, - произнес сэр Тристрам холодным тоном, - но в Англии, как и во Франции кстати, убийство считается серьезным преступлением.
     - Но ведь его все же не повесили за убийство такого человека, как Планкетт?
     - Нет, но только потому, что мы убрали Людовика из страны прежде, чем его смогли арестовать, - объяснил Шилд.
     - Это Сильвестр и вы убрали его из страны, - поправил Бэзил. - Я не приложил к этому руки, с вашего позволения.
     - Если бы он предстал перед судом, ничто не смогло бы спасти его шею.
     - Я прошу прощения, у меня другая точка зрения, мой дорогой Тристрам, - холодно заметил Красавчик. - Предстань он перед судом, и правда могла бы открыться! А когда вы и, конечно, Сильвестр тайно увезли Людовика из страны, тем самым именно признали его виновным в убийстве.
     Сэр Тристрам был избавлен от необходимости отвечать, потому что появился слуга Сильвестра, который должен был снова проводить его к двоюродному деду. Как только за Тристрамом закрылась дверь, Красавчик пробормотал:
     - Как приятно видеть Тристрама таким услужливым.
     Но Эстаси не обратила на это внимания. Ее интересовало сейчас лишь одно:
     - А где теперь мой кузен Людовик?
     - Никто не знает, дорогая. Он исчез!
     - И вы ничего не сделали, чтобы помочь ему, - никто из вас?! - негодующе воскликнула она.
     - Ну, дорогая кузина, это сложновато, - ответил Красавчик. - Вы сами посудите: что можно сделать при таком фатальном стечении обстоятельств?
     - Мне кажется, - сказала Эстаси, нахмурившись, - что Тристрам не любил своего кузена Людовика.
     - Как вы умны, моя дорогая! - рассмеялся Красавчик.
     Она взглянула на него.
     - А какую коллекцию он должен показать мне? - напрямую спросила Эстаси.
     - Дорогая кузина! Просто у Тристрама достойная внимания коллекция. Я не специалист, конечно, но иногда и мне хочется взглянуть на нее.
     - А он вам ее показывал?
     - И с большим желанием! - улыбаясь, ответил Бэзил. - Но помните, коллекционеры никогда не показывают всех своих сокровищ!

Глава 2

     Сэр Тристрам, вновь оказавшийся у кровати Сильвестра, был поражен переменами, произошедшими со стариком. Сильвестр так же опирался на множество подушек и все еще был в своем парике, но казалось, болезнь наложила на него свою глубокую печать. Только его глаза по-прежнему казались живыми, выделяясь на бледном, почти восковом лице.
     - Мне очень жаль, сэр, но, кажется, мой визит утомляет вас, - негромко произнес Тристрам.
     - Благодарю вас, но мне самому лучше судить о том, что меня утомляет, - возразил Сильвестр. - Думаю, я не протяну долго, но, видит бог, я должен успеть уладить свои дела! Вы женитесь на этой крошке?
     - Да, я женюсь на ней, - ответил Шилд. - Это вас устраивает?
     - Мне хочется, чтобы все узелки были аккуратно завязаны, - ответил Сильвестр. - К счастью, она не католичка. Что вы о ней думаете?
     Сэр Тристрам заколебался:
     - Едва ли я могу что-либо сказать. Она очень молода...
     - Вот и хорошо, у ее будущего мужа есть возможность сформировать ее по своему вкусу.
     - Может быть, вы и правы, но лучше бы мы начали это дело пораньше.
     - Я всегда прав! А что бы вы хотели: обольстить ее? - упорствовал Сильвестр. - Бедная девочка!
     - Вы вынуждаете ее выйти замуж, но она... может пожалеть об этом... Она так романтична!
     - Вздор! - воскликнул Сильвестр. - Большинство женщин романтичны, но все освобождаются от этого - в свое время. А что, этот проклятый жеманный щеголь там, внизу?
     - Да.
     - Он постарается затмить вас, если сможет, - предупреждающе сказал Сильвестр.
     Сэр Тристрам высокомерно ответил:
     - Если вы ожидаете, что я буду соперничать с его изысканностью, то будете разочарованы.
     - Я ничего не ожидаю, кроме глупости со стороны какого-нибудь члена моей семьи! - резко бросил старик и закрыл глаза в полном изнеможении.
     Сэр Тристрам взял флакон с нюхательной солью со стола и поднес его к носу Сильвестра.
     - Вы слишком утомляете себя, сэр.
     - Пойдите к чертям! - тихо сказал больной. Он с трудом поднял руку, принял флакон и некоторое время молча лежал, вдыхая ароматные испарения. Через минуту или две его губы изогнулись в кривой усмешке, и он пробормотал:
     - Я много бы дал, чтобы увидеть вас троих - всех вместе. О чем вы говорили?
     - О Людовике, - ответил Шилд с некоторой осторожностью.
     Рука Сильвестра вдруг сжалась в кулак, и улыбка сошла с его лица. Он почти прошептал:
     - Мне казалось, вы знаете о том, что имя Людовика нельзя упоминать в этом доме! Как вы на это осмелились?
     - На свете нет другого человека, перед которым я бы так преклонялся, как перед вами. Так было всегда, так есть и сейчас, когда вы на смертном одре.
     Глаза Сильвестра сверкнули, но его гнев уже утих.
     - А вы дерзкий человек, Тристрам!.. Вы хоть когда-нибудь принимаете во внимание то, что я говорю?
     - Очень редко, - признался Шилд.
     - Спасибо и на этом, - усмехнулся Сильвестр. - Черт возьми, я всегда любил вас за прямоту. А что вы там сказали о мальчике?
     - Эстаси захотела узнать всю эту историю. Судя по всему, вы сказали ей, что он умер.
     - Он умер для меня, - посуровел Сильвестр. - Зачем выставлять его героем перед ней? Вы рассказали ей?
     - Бэзил сказал...
     - Вам надо было остановить его! - Приподнявшийся было на подушках Сильвестр откинулся, нахмурившись, и его пальцы начали перебирать край яркого покрывала. - Бэзил поверил в то, что наплел ему мальчик.
     - Я никогда не понимал - почему, сэр.
     - Вы же не верите в это, верно?
     - А кто из нас верит, кроме Бэзила?
     - Он лишь сказал, что мы должны были предоставить ему возможность предстать перед судом. Сомневаюсь, сомневаюсь...
     - Он не прав! Мы сделали все, что могли, когда отправляли Людовика во Францию. Что за смысл теперь терзать себя?
     - Он вам никогда не нравился, не так ли? - прищурился старик.
     - Вам остается только добавить, что я коллекционирую старинные драгоценности, Сильвестр, и вы повторите все, что мне только что сказал Бэзил, возможно, в более деликатной форме.
     - Не будьте дураком! - раздраженно бросил Сильвестр. - Я же предупредил: Бэзил из кожи вон лезет, чтобы уменьшить ваши шансы. Пошлите его заниматься своими делами!
     - Вам придется извинить меня, сэр. Это не мой дом.
     - Не ваш, конечно, но и не его! - Сильвестр весь трясся от гнева. - Когда я умру, имущество будет под опекой, но его я никогда не сделаю доверенным лицом!
     - Возможно, сэр, в этом случае вы совершите справедливость по отношению к Бэзилу. А кто же будет вашими доверителями?
     - Мой адвокат Пикеринг и вы, - ответил Сильвестр.
     - Бог мой, что заставило вас назвать мое имя? У меня нет ни малейшего желания заниматься вашими делами! - в сердцах бросил Шилд.
     - Я вам доверяю, а ему нет, - прохрипел Сильвестр. - Я хотел бы, чтобы вы занялись этими делами, даже если для этого мне придется умереть. Дайте мне немного сердечных капель.
     Сэр Тристрам выполнил просьбу и поднес стакан к губам Сильвестра. Тот предпочел бы сделать это сам, но даже такое малое усилие было слишком тяжело для старика.
     - Слаб, слаб, как котенок, - пожаловался он, отпив лекарство. - Вам лучше спуститься вниз, пока этот субъект не запудрил Эстаси голову. Я хочу, чтобы вы обвенчались в этой же комнате, как только сюда прибудет приходский священник. А теперь пошлите ко мне Джаринса, я устал...
     Когда сэр Тристрам вернулся в гостиную, стол к чаю уже был готов. Красавчик Левенхэм поинтересовался состоянием двоюродного дедушки и, узнав, что тому стало хуже, чуть пожал плечами и заявил:
     - Я поверю, что Сильвестр мертв, только когда увижу его в гробу. Надеюсь, что вы не забыли напомнить ему, что я здесь и полон почтения к нему!
     - Он знает, что вы здесь, - кивнул Тристрам, принимая от Эстаси чашку, - но я сомневаюсь, что у него хватит сил принять еще кого-нибудь этим вечером.
     - Мой дорогой Тристрам, вы так стараетесь быть тактичным! - ехидно заметил Красавчик. - Уверен, Сильвестр рявкнул, что будет проклят, если согласится принять этого пустого пария Бэзила!
     - Что-то в этом роде, - улыбнулся Шилд. - Вам не следовало бы носить такую странную конусообразную шляпу.
     - Нет-нет! Вовсе не мой вкус в одежде заставляет старика так сильно не любить меня, ведь он почти непогрешим, - ответил Красавчик, любовно расправляя морщинку на своем атласном рукаве. - Это потому, что я по старшинству стою сразу же за несчастным Людовиком, но, согласитесь, в этом совсем нет моей вины.
     - Полагаю, вы можете быть отодвинуты еще дальше, - заметил Тристрам. - Людовик мог уже жениться...
     - Вполне возможно, - согласился Красавчик, отпивая чай. - И тогда сын Людовика получит все наследство Сильвестра.
     - Но имение Сильвестра попадет под опеку!
     - По вашему унылому выражению лица догадываюсь, что вы станете одним из опекунов! - заметил Красавчик. - Я прав?
     - О да, вы правы! Вместе с Пикерингом. Я напомнил Сильвестру и о вас!
     - Вы слишком скромны, мой дорогой друг! Старик не мог бы сделать лучшего выбора.
     - Я вовсе не так уж скромен, - возразил Шилд. - Просто я не хочу распоряжаться чужим имуществом, только и всего!
     Красавчик рассмеялся и, поставив свою чашку, обратился к Эстаси:
     - Сдается мне, что я оказался в качестве сопровождающего при помолвленной парочке. Не думаю, что эта роль мне подходит, поэтому удаляюсь. Дорогой кузен... - Он поднес руку к губам. - Тристрам, мои п