ему вы не позволили брату освободить вас?
     - Потому что я не хочу быть обязанным бесхарактерному человеку!
     Дебора вздохнула и покачала головой:
     - Это верно. Тетя его страшно избаловала. А теперь ему нелегко.
     - Ему хочется дать пинка в зад. И он его получит, если явится петь серенады моей сестре!
     - Не думаю, чтобы она всерьез собиралась за него замуж, - задумчиво сказала Дебора.
     - А вы-то откуда знаете?
     - Адриан мне кое-что о ней рассказывал. Но я пришла сюда вовсе не затем, чтобы обсуждать вашу сестру или Кита. Вы не передумали, сэр?
     - То есть не собираюсь ли я вам вернуть долговые расписки? Нет, не собираюсь!
     - Только не воображайте, что я вас отпущу, потому что вы не захотели, чтобы вас освободил Кит! - сварливым голосом сказала Дебора.
     - Кажется, вы сказали, что не хотите обсуждать своего брата. Давайте забудем про него.
     Дебора беспомощно посмотрела на него:
     - Вы сегодня должны были обедать с мистером Круе. К завтрашнему дню весь город будет толковать о вашем исчезновении. Сэр Джеймс Файли уже намекает, что вы сбежали, опасаясь проигрыша. Он сейчас наверху.
     - Пусть намекает, - безразлично ответил Равенскар.
     - Если вы завтра не явитесь на состязание, какие вы сможете привести оправдания?
     - Понятия не имею. Может, вы подскажете?
     - Нет, не подскажу, - отрезала Дебора. - Вы думаете, что я пойду на попятный и выпущу вас, а я этого ни за что не сделаю.
     - Да нет, я только надеюсь, что вы принесете мне подушку.
     - Не принесу. Зачем это я буду создавать вам удобства? Моя бы воля, я вас здесь уморила бы голодом!
     - Неужели не осмелитесь? А я думал, у вас на что угодно хватит смелости... и наглости.
     - Пожалуй, я пришлю сюда Сайласа, чтобы он вас немного образумил, - пригрозила Дебора.
     - Присылайте - если, по-вашему, это поможет.
     - Даю вам полчаса, чтобы принять окончательное решение, - ожесточив сердце, объявила Дебора. - Если и дальше будете упрямствовать, то вы об этом пожалеете!
     - А это мы посмотрим. Может быть, я и пожалею, но вы-то, любезная, не получите своих расписок, уж это я вам обещаю.
     - Сами будете виноваты, если простудитесь. В таком сыром месте простудиться проще простого.
     - У меня крепкое здоровье. Но если вы уходите, у меня к вам просьба - не оставите ли мне свечу?
     - Зачем вам свеча? - подозрительно спросила Дебора.
     - Отпугивать крыс.
     Дебора окинула комнату нервным взглядом:
     - Разве здесь есть крысы?
     - Конечно есть - целые стаи бегают!
     Дебора содрогнулась:
     - Какой ужас! Свечу я вам оставлю, только не воображайте, что вы меня разжалобили!
     - Не буду, - пообещал Равенскар.
     Поднявшись наверх, Дебора не увидела в игорных залах лорда Мейблторпа и решила, что он сбежал развлекать Фебу. Люций Кеннет вполголоса осведомился, как поживает заключенный. Она прошептала, что тот отказывается отдавать расписки. Кеннет криво улыбнулся:
     - Может, мне пойти его поуговаривать, дорогуша?
     - Нет уж, не надо. Ты и так мне много напортил. Как ты посмел заманивать его в западню от моего имени? Я тебе сказала, чтобы ты не смел этого делать!
     - Чего там, Дебора, не надо быть чересчур щепетильной! Как же иначе я его похитил бы?
     Дебора круто повернулась и стала наблюдать за игрой в фаро, упорно не замечая вопросительных взглядов, которые бросала на нее тетка.

***

     Прошли полчаса, которые она дала Равенскару на размышление, а она все еще не решила, как поступить, если он будет продолжать упорствовать. Леди Беллингем пошла с гостями вниз, ужинать. Дебора отправилась в подвал в третий раз, невольно думая, что ее пленник, наверно, и продрог и проголодался.
     Войдя в комнату, она закрыла дверь за собой. Равенскар стоял, прислонившись к стене.
     - Ну? - спросила Дебора, стараясь придать своему голосу железную твердость.
     - Жаль, что вы не прислали ко мне своего приспешника, - сказал Равенскар. - Или вашего изобретательного приятеля мистера Кеннета. По правде говоря, я надеялся увидеть хотя бы одного из этих джентльменов, а еще лучше бы обоих. Хотел запереть их здесь на ночь. С вами я, к сожалению, так поступить не могу, хотя вы этого вполне заслуживаете!
     С этими словами он выпрямился и шагнул вперед. Не успела Дебора ахнуть, как он схватил ее за правую руку и спокойно отобрал у нее ключ.
     - Кто вас освободил? - спросила она, дрожа от ярости. - Как вы развязали руки?
     - Никто меня не освобождал. Или скажем так - это сделали вы, оставив мне свечу.
     Дебора взглянула на его запястья.
     - Что вы с собой сделали? - в ужасе воскликнула она. - Вы же страшно обожглись!
     - Это верно. Зато я завтра смогу явиться на состязание, а вы не получите своих расписок.
     Дебора не обратила внимания на его последние слова - она могла думать только об его ожогах.
     - Вам же, наверно, страшно больно! Если бы я знала, что вы намерены сделать, я никогда не оставила бы вам свечу!
     - Без сомнения. Только не надо меня жалеть! Все это заживет. А теперь давайте поднимемся наверх и успокоим сэра Файли. Или вы предпочтете остаться здесь?
     - Ой, только не запирайте меня здесь с крысами! - испуганно вскричала Дебора. - Но вам нельзя появляться в залах в таком виде! Если ваши ожоги не перевязать, вы умрете от заражения крови! Пойдемте ко мне! Я наложу на них мазь и забинтую. Найду у Кита кружевные манжеты, и мы прикроем ими повязки. Господи, надо же так себя изуродовать! Вы не сможете завтра править лошадьми!
     - Не советую вам ставить против меня, - сказал Равенскар, с улыбкой глядя на Дебору, склонившуюся к его рукам. - Вы и вправду намерены перевязать мои раны?
     - Конечно! Не хватало только, чтобы вы из-за меня проиграли гонку!
     - У меня возникло впечатление, что именно этого вы и хотите.
     - Ошибаетесь! Мне просто не приходило в голову, что вы проявите такое нелепое упрямство!
     - Значит, вы собирались меня освободить?
     - Да... нет! Не знаю! Давайте поднимемся по задней лестнице. Вы почистите костюм в комнате брата, а я принесу мазь и бинты. Глаза бы мои вас не видели! Как же вы действуете мне на нервы!
     - Я мог бы сказать вам то же самое, - ответил Равенскар, следуя за ней по коридору.
     - Еще пожалеете, что скрестили со мной шпаги! - бросила Дебора через плечо. - Обязательно выйду замуж за вашего кузена и разорю его!
     - Назло мне? - с иронией спросил он.
     - Тише! Вы же не хотите, чтобы сюда сбежались слуги!
     - Мне это совершенно безразлично.
     - Ну а мне нет!
     Равенскар засмеялся и больше не сказал ни слова, пока они не оказались в комнате Кита на третьем этаже. Дебора оставила его там со свечой, а сама пошла искать мазь и полотняные бинты. Когда она вернулась, Равенскар уже снял камзол и оборвал обгорелые остатки кружевных манжет. Кроме того, он поправил сбитый набок шейный платок и причесал волосы. Он очень сильно обжег запястья и морщился, когда Дебора накладывала на них мазь.
     - Так вам и надо, - сказала она. - Вам, наверно, больно, но мне вас нисколько не жалко!
     - Само собой, - согласился Равенскар.
     Дебора принялась бинтовать правую руку.
     - Так легче?
     - Значительно.
     - Если бы я была мужчиной, вам не удалось бы так легко бежать!
     - Наверно, нет. Или если бы у вас был порядочный защитник.
     - Не надо насмехаться над Китом. Конечно, это дикая глупость с его стороны - влюбиться в вашу сестру, но он же в этом не виноват! Давайте другую руку!
     Равенскар протянул другую руку.
     - Вы - необыкновенная женщина, мисс Грентем.
     - Благодарю вас. Чего только я про себя от вас не слышала!
     - Вымогательница, стерва, подлая баба, - с ухмылкой сказал он.
     - Шлюха, - добавила Дебора.
     - Вот за это я извиняюсь.
     - Не утруждайтесь! Мне совершенно безразлично, что вы обо мне думаете.
     Дебора выдвинула ящик стола, нашла кружевные манжеты и быстро приметала их к рукавам его камзола.
     - Ну вот! Если их опустить пониже, повязок почти не видно. А пальцы у вас свободны.
     - Спасибо, - сказал Равенскар, надевая камзол.
     - А сейчас советую вам пойти домой и лечь в постель.
     - И не подумаю. Я сейчас пойду играть в фаро.
     - Я не хочу, чтобы вы оставались в моем доме.
     - Это не ваш дом. А ваша тетка наверняка мечтает видеть меня за игорным столом. Вот я и удовлетворю ее желание.
     - Я не могу запретить вам совершать глупости, даже если бы хотела, а я и не хочу. Если вы решили провести здесь вечер, то шли бы сначала ужинать. Вы, наверно, ужасно голодны.
     - Тронут вашей заботой, - ответил Равенскар. - Честно говоря, я предполагал, что в моем застенке мне дадут хотя бы кувшин с водой и кусок хлеба. Но вы, оказывается, хотели уморить меня голодом.
     Дебора прикусила губу.
     - Я бы с огромным удовольствием уморила вас голодом, - с вызовом заявила она. - И должна вас предупредить, мистер Равенскар, что Люций Кеннет в зале, и, если вам вздумается учинить у меня в доме драку, я велю вышвырнуть вас на улицу. У нас, в конце концов, есть Сайлас и два официанта, дворецкий и мой брат, так что у нас хватит сил с вами справиться.
     - Весьма польщен, - ответил Равенскар, - но боюсь, что не такой уж я лихой боец, как меня изображают. Шесть человек, чтобы вышвырнуть меня из дома, - это уж слишком!
     - И во всяком случае, - продолжала Дебора, игнорируя его слова, - Люций тут ни при чем. Он просто выполнил мою просьбу. - Она подошла к двери. - Если вы готовы, я покажу вам, как спуститься в залы по задней лестнице. Тогда никто не узнает, что вы были здесь.
     - Как вы предусмотрительны, мисс Грентем! Лучше я выйду из дома через заднюю дверь, а потом зайду через парадную. По дороге заберу шляпу и трость, которые мы забыли в застенке.
     Против этого Дебора не возражала и повела его вниз по задней лестнице. Вдруг ей пришла в голову мысль, и она резко спросила Равенскара:
     - Откуда вы узнали, что у Ормскерка наши долговые расписки и закладная?
     - Он сам мне сказал, - невозмутимо ответил Равенскар.
     - Он вам сам сказал? Какой негодяй! Он всегда был мне противен, но все-таки я не думала, что он способен на такую подлость!
     - Он всегда был вам противен? - переспросил Равенскар, как-то странно глядя на нее.
     Дебора сверкнула глазами:
     - Да, но поверьте, мистер Равенскар, не так противен, как вы!

Глава 13

     Пять минут спустя мистер Равенскар постучался в парадную дверь и вошел в дом со своим обычным видом спокойной уверенности в себе.
     Вэнтедж при виде его выпучил глаза и издал такой звук, будто внезапно подавился. Равенскар ответил ироничным взглядом, но больше ничем не выдал, что узнает человека, набросившегося на него в парке, и молча протянул Сайласу шляпу и трость.
     - Чертовщина, да и только! - пробормотал мистер Вэнтедж, когда к нему вернулся дар речи.
     - Очень может быть, - ответил Равенскар. - Будьте любезны, возьмите мою шляпу и трость.
     Вэнтедж выполнил его просьбу, потом проговорил с ошалелым видом:
     - Не знаю, как вам удалось такое, сэр, но не могу сказать, что я так уж недоволен. Мне было не по нутру связывать молодца, который сумел залепить мне такой знатный хук.
     Равенскар не обратил внимания на его признание, посмотрелся в зеркало, поправил булавку в шейном платке, поддернул манжеты на забинтованных запястьях и направился в столовую.
     Его появление произвело фурор. Хозяйка дома, которая, пытаясь успокоить расшатанные нервы, маленькими глотками пила кларет, закашлялась, и ее лицо посинело; мистер Люций Кеннет, стоявший возле буфета с тарелкой лососины в руках, ошарашенно проговорил: "Дела!" - и уронил вилку; мистер Беркли Круе громко закричал: "Ты почему не пришел со мной обедать?"; сэр Джеймс шепотом выругался, что было услышано теми, кто находился с ним рядом; и несколько человек хором спросили Равенскара, где он пропадал. Только мисс Грентем спокойно поздоровалась с опоздавшим.
     Равенскар поцеловал ей руку, с усмешкой в глазах поглядел на леди Беллингем, которая все еще кашляла, и сказал:
     - Извини, Круе, но я никак не мог прийти.
     - Но что тебе помешало? - настаивал Круе. - Я думал, что ты забыл про наш уговор, и послал слугу к тебе домой, но там мне сказали, что ты ушел, когда стало темнеть.
     - По правде сказать, со мной случилась небольшая неприятность, - сказал Равенскар, беря бокал с бургундским с подноса, с которым к нему подошел официант. Когда он поднес его ко рту, кружевные манжеты опали, и все увидели его забинтованные запястья.
     - Батюшки, что это у тебя с руками, Макс? - испуганно спросил лорд Мейблторп.
     - Ничего особенного, - ответил Равенскар. - Я же говорю, что со мной случилась неприятность.
     - На тебя напали грабители? - спросил Круе.
     - Да.
     - Надеюсь, это не помешает вам править лошадьми? - спросил Файли.
     - Нисколько, - ответил Равенскар, бросив на него саркастический взгляд.
     - Слушай, Равенскар, а может, кто-то пытался помешать тебе участвовать завтра в гонке? - воскликнул джентльмен в старомодном парике.
     - Похоже на то, - отозвался Равенскар и невольно взглянул на мисс Грентем.
     - Что вы этим хотите сказать, Хорли? - угрожающе прорычал Файли.
     Джентльмен в парике посмотрел на него с недоумением:
     - Ничего особенного. Просто на эту гонку поставлено много денег, и такое вполне возможно. А в чем дело?
     Файли остыл, пробурчал что-то - дескать, он его, видимо, не так понял - и направился к выходу из столовой, заявив, что хочет попытать счастья в кости.
     - Какая муха укусила Файли? - спросил Круе. - Что-то он стал ужасно раздражительным.
     - А ты разве не знаешь? - спросил джентльмен в полосатом жилете. - Он хотел жениться на дочке Лакстонов - такой миленькой дебютантке, совсем девочке. Ну так вот, Лакстоны стараются это скрыть, но мне ее брат Арнольд сказал, что она сбежала из дому.
     - Сбежала? - непонимающе повторил Круе.
     - Исчезла! Ее нигде не могут найти. Неудивительно, что наш друг рвет и мечет.
     - Я ее вполне понимаю, - сказал Круе. - Угодить со школьной скамьи в лапы Файли! Это немногим лучше, чем подвергнуться изнасилованию! Но где же она скрывается?
     - Никто не знает. Исчезла, и все! Самое смешное, что Лакстоны не смеют заявить в полицию, потому что не хотят огласки этой истории. Не больно-то красиво они будут выглядеть: принуждать молоденькую девочку к браку с человеком, известным своей распущенностью!
     - Неужели они ее принуждали? - воскликнул Хорли.
     - Еще как! Вы не знаете леди Лакстон, она не задумается продать дочь хоть в гарем - лишь бы цена была хорошая! - усмехнулся джентльмен в полосатом жилете.
     Леди Беллингем, которая слушала этот разговор, замерев от ужаса, и никак не могла проглотить кусок жареной куропатки, бросила отчаянный взгляд на племянницу.
     - Не могу себе представить, - проговорил лорд Мейблторп, - чтобы Файли захотел жениться на девушке, которой он явно противен.
     - Плохо ты знаешь Файли! - воскликнул Круе. - Для него в этом-то и есть главная пикантность.
     Под прикрытием общего разговора Люций Кеннет подошел к мисс Грентем и сказал ей на ухо:
     - Неужели ты его убедила отдать расписки, дорогуша? Я чуть не упал, когда он вошел в столовую.
     - Нет, расписок он не отдал, - ответила Дебора.
     - Нет? Зачем же ты его тогда выпустила?
     - Я не выпускала. Он сбежал.
     - Как он мог сбежать? - подозрительно спросил Кеннет. - Я сам связал ему руки. Врешь ты, Дебора, ты сама его развязала.
     - Не развязывала я его! Но он попросил, чтобы я оставила ему свечку. Я и оставила. Мне и в голову не пришло, для чего она ему нужна. А он пережег на запястьях веревки и, когда я к нему вошла, был свободен. Что мне оставалось делать?
     Кеннет присвистнул:
     - Ну орел! Так вот почему у него перевязаны кисти рук. А лошадьми он править сможет?
     - Говорит, сможет. Мне-то все равно!
     Деборе не хотелось обсуждать эту тему, и она отошла в сторону. Но тут ее перехватил лорд Мейблторп, отозвал ее в угол и спросил, слышала ли она разговор об исчезновении Фебы Лакстон. Дебора нетерпеливо бросила, что это не имеет ни малейшего значения, но от Адриана не так легко было отделаться.
     - Меня очень беспокоит будущее Фебы, - сказал он.
     Дебора была рада это слышать, но после всех событий вечера ей меньше всего хотелось в полной людей столовой обсуждать будущее Фебы. Поэтому она только сказала: "Поговорим потом", чем за все время их знакомства впервые вызвала неудовольствие его светлости.
     - Но не может же она оставаться у вас в доме всю жизнь! Ты к этому как-то легкомысленно относишься, Дебора! - укоризненно сказал он.
     - Мне сейчас не до нее.
     - Конечно, у тебя много других дел, но о ней, кроме тебя, позаботиться некому.
     Адриан сказал это с мягким достоинством, которого Дебора раньше не замечала в своем юном поклоннике. Она подумала, что с тех пор, как Адриан близко познакомился с Фебой, он изменился в лучшую сторону: у него появилось чувство ответственности.
     - Я просто не знаю, что предпринять, - сказала она. - Я была уверена, что ее родители дадут объявление. Может быть, это в конце концов и случится.
     Адриан нахмурился.
     - Даже если это случится... - Он помедлил, потом продолжал:
     - Дебора, она мне кое-что рассказала. Возможно, что тебе она рассказала больше. Но и того, что я знаю, достаточно: мне ясно, что дома ей очень плохо. Эти ее родители... Если бы им не попался Файли, они нашли бы кого-нибудь другого, ничуть не лучше. Леди Лакстон думает только о деньгах. Если мы позволим Фебе вернуться домой, у меня будет чувство, что мы ее предали. Она не похожа на тебя - ей нужен человек, на которого она могла бы опереться.
     В ответ на это наивное заявление Деборе очень хотелось сказать, что каждой женщине хочется иметь человека, на которого можно было бы опереться, но вместо этого она просто повторила, что не знает, как быть. И тут же сказала, что ей надо идти в игорные залы, и оставила Адриана в состоянии такого недовольства своей обожаемой невестой, о каком он неделю назад не мог бы и помыслить.
     По правде говоря, отношение лорда Мейблторпа к царице его сердца несколько изменилось со времени их поездки в Воксхолл. Его неприятно поразило ее поведение в тот вечер, и, хотя с тех пор она ни разу не вела себя так странно, в глубине души он опасался, как бы что-нибудь подобное не повторилось, если она опять окажется среди людей высшего общества.
     Кроме того, его иногда коробила ее манера обращения с ним самим. Ему казалось, что ее раздражают его молодость и неопытность, что он действует Деборе на нервы. И слишком уж она бесцеремонно им командовала, порой даже напоминая ему строгую гувернантку, которая была у него в детстве. Адриан был вовсе не глуп и начинал понимать, что, имея жену старше себя на пять лет, он никогда не будет хозяином в собственном доме. Он отличался добрым нравом, за что его все любили; он был еще очень молод и робок; но лорд Мейблторп вовсе не был слабохарактерным человеком, и он быстро взрослел.
     Деборе все это было очевидно, и она даже вела себя с ним нарочито сурово, рассчитывая, что ее решительный и волевой характер выгодно оттенит нежную покорность Фебы Лакстон. Было бы очень странно, если бы молодой человек, которым одна женщина в лучшем случае ласково помыкает, не обнаружил бы, что его самолюбию весьма льстит восхищение и доверие другой.
     Так оно и было. Хрупкость и беспомощность мисс Лакстон, ее безграничная вера в него вызывали в Адриане прилив рыцарских чувств. С первой минуты их встречи, когда она так доверчиво позволила ему взять ее за руку, у него возникло покровительственное отношение к этой беспомощной девочке. К тому же она сказала, что с ним ничего не боится, а позднее обещала во всем следовать его советам. До сих пор никто еще не спрашивал у лорда Мейблторпа совета; его мать, дядя Джулиус и кузен Макс сами имели обо всем твердое мнение, и им не приходило в