едить меня в том, что вы предпочли бы компанию Бекнема моей!
     - Представьте себе, предпочла бы! - заверила она его. - Потому что я догадываюсь, вы хотите сопровождать меня только потому, что намерены упрекать меня за приглашение Дениса Килбрайда, а я не хочу выслушивать ваши упреки! Какое вы вообще имеете право диктовать мне?
     - Спрячьте-ка свои иголки! - посоветовал он ей. - Вы ведь не собираетесь драться со мной, моя девочка, поэтому не надо всякий раз с такой готовностью обнажать топор войны без всякого повода! Мне могут не нравиться ваши поклонники, но я не собираюсь вмешиваться в то, что никоим образом меня не касается. А если я сочту нужным упрекнуть вас в чем-то, то не стану делать это публично, я вам обещаю!
     Слегка смягчившись, она сказала уже более спокойным тоном:
     - Должна признаться, сэр, что у меня не было никакого желания включать Килбрайда в список гостей. Оставаясь в рамках вежливости, я сказала ему все, чтобы запугать его скукой на "детском" приеме. А когда он, несмотря на мои заверения, все же напросился, я пригласила Гарри Бекнема и его друга майора Беверли... и еще нескольких молодых людей!
     - Надеялись, что они оттеснят Килбрайда на второй план, или рассчитывали, что я не замечу Килбрайда среди них?
     Его предположение оказалось настолько точным, что она невольно рассмеялась и сказала:
     - О, какой вы гадкий! И хуже всего то, что вы делаете гадкой и меня, что уж совершенно непростительно!
     - Я ничего подобного не делаю, - ответил он, и уголки его рта дрогнули в едва заметной улыбке. - Не смог бы сделать этого... даже если бы очень захотел.
     В этот момент они уже входили в столовую, и его реплика осталась без ответа. Что ее вполне устраивало, поскольку она не могла придумать, что ей сказать. Он ей сделал комплимент? Но тон, которым он произнес эти слова, был холодно-равнодушным. Он оставил ее одну, едва они вошли в столовую, но вскоре вернулся с несколькими пирожными и бокалом шампанского для нее. Вокруг Эннис к этому времени уже собралось несколько гостей, и мистер Карлтонн не стал задерживаться, а вскоре уже разговаривал с Люсиллой, которая поглощала мороженое под присмотром Гарри Бек-нема. Она бурно приветствовала дядю и тут же потребовала у него ответа на вопрос: был ли он когда-нибудь на более восхитительной вечеринке? Этот вопрос явно развеселил его, но он сказал, что нет. Восторг от вечеринки не отбил у Люси охоту к мороженому.
     - Принести вам еще, мисс Карлтонн? - с готовностью предложил Гарри Бекнем.
     - Да, пожалуйста, - с живостью ответила она. - И можно еще немного лимонада? О, сэр, как вы думаете, мне понравится шампанское? Мистер Бекнем уверяет меня, что нет.
     - Он прав, - сказал мистер Карлтонн и протянул ей свой бокал. - Попробуй сама!
     Она взяла бокал и осторожно пригубила. Выражение отвращения, тут же появившееся на ее лице, едва не заставило дядю рассмеяться. Она отдала ему бокал со словами:
     - О! Это ужасно! Как люди вообще могут пить такой кошмарный напиток? Я думала, что мистер Бекнем подшучивает надо мной, уверяя, что мне не понравится, а ведь и вам, и даже мисс Уичвуд шампанское, похоже, очень даже нравится!
     - Ну, теперь-то ты знаешь, что он не подшучивал над тобой. - Мистер Карлтонн окинул племянницу критическим взглядом и тут же заявил:
     - Напомни мне, когда я вернусь в Лондон, чтобы я отдал тебе бирюзовый гарнитур твоей матери. Большая часть ее драгоценностей совершенно не подходит для юной девушки, но бирюзовый гарнитур, мне кажется, тебе пойдет. И еще я припоминаю, что там была жемчужная брошь и кольцо к ней. Я пошлю их тебе.
     Это неожиданное заявление поразило ее. У нее перехватило дыхание, и ей потребовалось несколько секунд, чтобы прийти в себя и поблагодарить дядю, но она сделала это с таким жаром, что он рассмеялся и, проведя пальцем по ее щеке, сказал:
     - Смешная девчонка! Тебе не нужно меня благодарить: драгоценности твоей матери принадлежат тебе, а я лишь храню их до тех пор, пока ты не достигнешь совершеннолетия... или пока я не решу, что ты достаточно взрослая, чтобы носить их.
     В этот момент к ним снова присоединился мистер Бекнем, и мистер Карлтонн, оставив Люсиллу на его попечение, вернулся к мисс Уичвуд. Она видела все, что произошло между ним и его племянницей, и сделала шаг ему навстречу, произнеся голосом, полным укора:
     - Я допустила непростительную небрежность! Я должна была предупредить Люсиллу, чтобы она не пила шампанского!
     - Вы действительно должны были это сделать, - подтвердил он.
     - Ну, если вы знаете это, то я не понимаю тогда, почему же вы дали ей попробовать из своего бокала! - заявила она довольно резко.
     - А вам понравился ваш первый глоток шампанского? - спросил он.
     - Нет, думаю, что нет.
     - Вот именно! Молодой Бекнем сказал ей, что ей не понравится шампанское, и я просто продемонстрировал ей это.
     - Наверное, - произнесла она задумчиво, - это более эффективный способ добиться желаемого, чем просто запретить.
     - Конечно, более эффективный.
     Она улыбнулась ему и заметила:
     - Думаю, пройдет совсем немного времени, и вы станете отличным опекуном!
     - Боже упаси!
     В этот момент Денис Килбрайд, отделавшись наконец от матрон, подошел к хозяйке дома и сказал нарочито обиженным тоном, с которым совершенно не вязалось смешливое выражение его глаз:
     - И как же вы могли так обманывать меня, говоря о своем вечере, о жестокая! Неужели вы хотели добиться, чтобы я не пришел? Я просто не могу в это поверить!
     - Бог мой, конечно нет! - ответила она. - Я рада, что вечер не показался вам чертовски скучным, я так боялась этого.
     Мистер Карлтонн, саркастически хмыкнув, поклонился хозяйке и отошел в сторону, чтобы дать возможность майору Беверли, который шел в их сторону, подойти к мисс Уичвуд. Затем он побеседовал с миссис Мандевилль и ушел с приема перед тем, как начались танцы, отклонив приглашение присоединиться к игрокам в вист, для которых мисс Уичвуд установила два стола в библиотеке. Раздраженная его бесцеремонным поведением, она удивленно приподняла брови и саркастически заметила, когда он подошел попрощаться:
     - Но как вы отваживаетесь оставить Люсил-лу в таком опасном обществе?
     - Ничего страшного! - ответил он. - Судя по всему, молодой Бекнем и Элмор позаботятся о ней. А поскольку единственный опасный здесь человек, похоже, сосредоточен скорее на вас, чем на Люсилле, мне нет необходимости изображать заботливого опекуна. Эта роль мне не идет, вы знаете. Примите мою благодарность за приятный вечер, мэм!
     С этими словами он еще раз поклонился и вышел. Она была настолько взбешена, что прошло довольно много времени, прежде чем ее гнев улегся, и ей подумалось, что его возмутительное поведение могло быть вызвано уверенностью в том, что она поощряет фамильярности со стороны Дениса Килбрайда. Да, она была готова слегка пофлиртовать с мистером Карлтонном, но, похоже, он имел в виду вовсе не флирт. Ей это казалось невероятным, но не мог же он по-настоящему влюбиться в нее. Его гнев могла возбудить только ревность! Ей стало ясно, что следует отдалить от себя мистера Карлтонна, но в тот момент, когда она подумала об этом, ей пришла в голову совсем иная мысль. Он считает, наверное, что она готова принять предложение от Дениса Килбрайда, - необходимо во что бы то ни стало разубедить его в этом! Напрасно она повторяла себе, что ей все равно, что он думает, - по какой-то странной причине ей это было далеко не все равно.
     Последние ее гости ушли только в одиннадцать вечера - это было довольно поздно по стандартам Бата. Особый успех имели импровизированные танцы. И конечно - вальс, хотя вальсировали немногие смельчаки.
     Мисс Уичвуд ограничила свое участие в этом веселье тем, что следила, чтобы неопытные молодые девушки не танцевали больше двух раз подряд с одним и тем же джентльменом, а также подыскивала партнеров для юных леди, которые оставались неприглашенными. Поскольку многие молодые люди, присутствующие на вечеринке, были очень хорошо знакомы между собой, делать ей приходилось не так уж много. И все же хозяйка следила за тем, чтобы импровизированные танцы не превратились в шумную игру, что было весьма вероятно, если учесть, что большинство присутствующих знали друг друга с колыбели.
     Ее несколько раз приглашали танцевать, но она с улыбкой отказала даже одному старинному другу, который по возрасту годился ей в отцы.
     - Нет, нет, генерал! - сказала она, улыбнувшись ему. - Дуэньи не танцуют!
     - Дуэнья? Ты? - ответил он. - Что за ерунда! Я знаю твой возраст, малышка, с точностью до дня, поэтому не надо так шутить со мной!
     - Вы сейчас скажете еще, что качали меня на руках, когда я была младенцем, - пробормотала она.
     - В любом случае я вполне мог делать это. Ну же, Эннис! Ты не можешь отказаться станцевать со старым другом. Черт побери, ведь я знал твоего отца!
     - Я бы с огромным удовольствием станцевала с вами, но вы должны простить меня! Если я соглашусь танцевать с вами, то как я смогу отказать другому партнеру?
     - Ну, это-то как раз нетрудно! - ответил он. - Тебе придется только сказать, что ты согласилась танцевать со мной, потому что не хотела обижать старика!
     - Конечно, я могла бы так сказать, если бы всем не было известно, что вы - самый ветреный мужчина в Бате! - парировала она.
     Ее слова так понравились ему, что он хмыкнул, слегка выпятил грудь, назвал мисс Уичвуд дерзкой девчонкой и отправился дальше кокетничать с самыми красивыми женщинами.
     Мисс Уичвуд очень любила танцевать, но сейчас... На вечере не было никого, с кем ей хотелось бы стать в пару. А если бы мистер Карлтонн не покинул вечеринку в состоянии то ли возмущения, то ли обиды и пригласил бы ее на вальс - согласилась ли бы она? Ей пришлось признаться себе, что соблазн был бы очень велик.
     Пока она размышляла над этим, к ней подошел лорд Бекнем и сел рядом со словами:
     - Могу ли я составить вам компанию, Эннис? Не приглашаю вас на танец, потому что знаю: сегодня вечером вы танцевать не станете. Не могу не радоваться этому - во-первых, это дает мне возможность поговорить с вами тет-а-тет, а во-вторых, я, по правде говоря, не очень люблю вальс. Понимаю, что сейчас это очень модно, но мне он как-то никогда не нравился. Боюсь, что вы сочтете меня старомодным!
     - Доисторическим! - бросила мисс Уичвуд. - И кроме того, чрезвычайно невежливым - ведь вам должно быть известно, что я обожаю вальс!
     - О, я не хотел показаться вам невежливым! - заверил он ее. - Все становится изысканным, если это делаете вы!
     - Ради бога, Бекнем, прекратите, наконец, мне так бессовестно льстить!
     Он снисходительно рассмеялся:
     - Уверяю вас, я вовсе вам не льщу. И когда я говорю, что редко видел вас столь же прекрасной, как сегодня, тоже не льщу. - Он снова рассмеялся, а затем накрыл ее руку своей и легонько сжал ее. - Ну же, не надо испепелять меня взглядом! Мне хорошо известно, что вы не любите пустых комплиментов, и эта ваша черта особенно привлекательна в вас, но мои чувства снова лишили меня благоразумия.
     Она отняла у него руку и сказала:
     - Простите меня! Я вижу, что миссис Уэндбери собирается уходить.
     С этими словами мисс Уичвуд поднялась, пересекла комнату и подошла к почтенной даме. Попрощавшись с ней, она заметила, что миссис Мандевилль жестом просит ее подойти, и села рядом с ней.
     - Что ж, моя дорогая, очень приятный вечер! - сказала миссис Мандевилль. - Поздравляю вас!
     - Благодарю вас, мэм! - произнесла Эннис с признательностью. - Ваша похвала стоит многого! Могу ли я также поблагодарить вас за то, что вы почтили меня сегодня своим присутствием? Уверяю вас; я очень ценю это и надеюсь только, что вам здесь было не очень скучно!
     - Напротив, мне было очень весело! - с усмешкой ответила старая леди. - Что заставило Карлтонна уйти так рано и в такой ярости?
     Эннис слегка покраснела:
     - А он был в ярости?! Я подумала, что ему просто скучно.
     - Нет, нет, ему было вовсе не скучно, дорогая! Мне показалось, что вы с ним поссорились!
     - О, мы с ним всегда ссоримся, как только встречаемся! - небрежно заметила Эннис.
     - Да, он легко наживает врагов благодаря своему злому языку, - кивнула миссис Мандевилль. - Конечно, он испорчен! Слишком многие женщины добивались его! Мой младший сын - его друг, и он сказал мне еще много лет назад, что нет ничего удивительного в том, что Карлтонн так ожесточен: ведь половина мамаш и их дочек яростно боролись между собой за его внимание. Как бы то ни было, я еще не поставила на нем крест, потому что в нем нет ничего такого, чего не мог бы излечить брак с женщиной, которую он полюбит по-настоящему.
     - Я так поняла, что любви в его жизни как раз хватало с избытком, мэм!
     - Бог мой, деточка, я ведь не говорю о его содержанках, - презрительно заметила миссис Мандевилль. - Мужчины редко по-настоящему любят этих пустышек, даже если их содержат! Что касается меня, то я всегда была весьма снисходительна к повесам, и я уверена, что права! При этом, заметьте, я не имею в виду подлецов, которые совращают невинных девушек, этих-то я не выношу! Карлтонн к таким как раз не относится. Он что, поручил свою очаровательную маленькую племянницу вашим заботам?
     - Нет, нет! Она просто гостит у меня, прежде чем отправиться к одной из своих теток или кузин... я точно не знаю!
     - Рада это слышать. Вы еще слишком молоды, чтобы обременять себя девушкой ее возраста, моя дорогая!
     - Мистер Карлтонн считает так же! Только он идет еще дальше, чем вы, мэм, и, не церемонясь, заявляет мне, что считает меня совершенно неподходящим человеком для того, чтобы заботиться о Люсилле!
     - Да, мне говорили, что он может вести себя крайне невежливо, - кивнула миссис Мандевилль.
     - Невежливо! Да он - самый грубый из мужчин, каких я когда-либо встречала в своей жизни! - откровенно заявила мисс Уичвуд.

Глава 9

     К тому времени как мисс Уичвуд попрощалась с последними гостями, она почувствовала себя разбитой. Всем, кроме нее (и должно быть, мистера Карлтонна), прием, похоже, доставил большое удовольствие. Люсилла, рассыпаясь в благодарностях, заявила, что хотела бы, чтобы этот вечер длился вечно! Мисс Уичвуд, с трудом подавившая дрожь при мысли о чем-то подобном, отправила ее спать, и уже сама собиралась последовать ее примеру, когда увидела Лимбери, который явно искал возможности поговорить с ней. Оказалось, что в Бат прибыл сэр Джоффри, и он хотел бы, чтобы мисс Эннис заглянула к нему, прежде чем идти спать.
     - Сэр Джоффри? - переспросила она, ничего не понимая. - Здесь? Господи, что же могло случиться, чтобы заставить его приехать в город в такой поздний час?
     - Не волнуйтесь, мисс Эннис! - по-отечески успокоил ее Лимбери. - Ничего страшного, просто у мистера Тома заболел зуб, миледи боится абсцесса, и поэтому она решила немедленно показать его доктору Уэсткотту. Сэр Джоффри прибыл минут за двадцать до начала ужина, но, когда он увидел, что у вас прием, он велел мне ни в коем случае ничего не говорить вам до конца вечера, поскольку он приехал в костюме для верховой езды и не хотел в таком виде появляться перед гостями. Я велел Джейн приготовить сэру Джоффри постель в голубой комнате, мисс, и сам отнес ему наверх ужин, зная, что вы хотели бы, чтобы я поступил именно так.
     Мисс Фарлоу, которая прервала свои безуспешные попытки привести гостиную в порядок и подошла к ним, чтобы послушать, о чем идет речь, тут же воскликнула:
     - О, бедный сэр Джоффри! Если бы я только знала! Я тут же поднялась бы наверх, чтобы убедиться, что он хорошо устроен... и я не хочу сказать, что Джейн нельзя доверять, потому что она - очень надежная девушка, но все же... Бедный маленький Том! Его папа, должно быть, ужасно страдает, нет ничего хуже, чем зубная боль, особенно когда формируется абсцесс, и мне это прекрасно известно, никогда не забуду те мучения, которые мне пришлось вынести, когда...
     - Это у Тома болит зуб, а не у Джоффри! - резко сказала мисс Уичвуд, без всяких церемоний прерывая этот монолог.
     - Я знаю, дорогая, но страдание собственного ребенка не может не мучить любящего родителя!
     - О, какая чепуха! - сказала Эннис и поднялась наверх, чтобы постучать в дверь.
     Войдя в голубую комнату, она увидела брата, который лениво перелистывал страницы журнала, стопкой которых его заботливо снабдил Лимбери. Рядом с Джоффри на столике стоял графин с бренди, а в руке он держал стакан. Увидев сестру, он опустошил стакан, а затем поставил его на столик и поднялся, чтобы приветствовать ее.
     - Привет, Эннис! - сказал он, запечатлев на ее щеке братский поцелуй. - Похоже, я прибыл не совсем вовремя?
     - Если бы ты предупредил меня о своем визите, я смогла бы лучше подготовиться к нему.
     - О, не волнуйся на этот счет! - сказал он. - Лимбери прекрасно обо мне позаботился. Дело в том, что у меня не было времени сообщить тебе, пришлось немедленно выехать из "Твайнема". Полагаю, что Лимбери рассказал тебе?
     - Да. Я так поняла, что у Тома заболел зуб, - ответила она.
     - Именно так, - кивнул он. - Сегодня к вечеру ему стало гораздо хуже, и мы боимся, что у корня зуба образуется абсцесс. Десять к одному, что это - обыкновенный флюс, но Амабел решила непременно привезти его в Бат и показать доктору Уэсткотту, чтобы тот решил, что делать.
     Что-то в его поведении показалось Эннис подозрительным, и она сказала:
     - Мне кажется, что это слишком далекое путешествие для того, чтобы вырвать ребенку больной зуб. Может, вам было бы лучше отвезти его во Фроум?
     - А, ты имеешь в виду старого Меллинга, но Амабел ему не доверяет. Нам очень рекомендовали показать Тома именно Уэсткотту. Поэтому я поехал вперед, чтобы предварительно договориться с Уэсткоттом, а тебя, дорогая сестрица, попросить приютить их на пару дней.
     - Их? - переспросила Эннис, одолеваемая дурными предчувствиями.
     - Амабел и Тома, - объяснил Джоффри. - И конечно, няню, которая будет присматривать за детьми.
     - Амабел привезет с собой и малышку? - спросила мисс Уичвуд, тщательно контролируя свой голос.
     - Да... да, конечно! Понимаешь, Амабел не может одна справиться с Томом, и, конечно, нельзя ожидать, что она оставит малышку без няни. Но они нисколько тебя не побеспокоят, Эннис! В твоем большом доме наверняка найдется место для двоих маленьких детей и их няни!
     - Совершенно верно! И так же верно, что меня они не побеспокоят! Но вот моих слуг они побеспокоят, и даже очень, - ведь никто из них не привык работать в доме, где есть грудной ребенок, за которым нужен особый уход, так же как и за его няней! Поэтому, если уж ты собрался навязать мне всю свою семью, я просила бы тебя включить в список прибывающих также и горничную, которая будет обслуживать няню и младенца!
     - Конечно, если тебе неудобно принять мою семью...
     - Мне это крайне неудобно! - перебила она его. - Ты прекрасно знаешь, Джоффри, что у меня сейчас живет Люсилла Карлтонн! И я удивлена, что ты ожидаешь от меня, что я в такое время смогу уделять внимание Амабел и твоим детям!
     - Но я полагал, что твоя собственная семья имеет на тебя больше прав, чем мисс Карлтонн, - обиженно заявил сэр Джоффри.
     - Вы не имеете на меня вообще никаких прав! - отрезала мисс Уичвуд. - И Люсилла не имеет! И кто бы то ни был еще! Именно поэтому я и уехала из "Твайнема" и переселилась в Бат, чтобы быть себе хозяйкой, а не отчитываться перед тобой или еще кем-либо за свои поступки и превратиться в конце концов в незамужнюю тетушку! Как мисс Вернем, которую все очень ценят за помощь, которую она оказывает своей сестре. На нее можно положиться, она всегда присмотрит за детьми, когда мистер и миссис Вернем решат в очередной раз отправиться в Лондон, чтобы развеяться! Но во все остальное время она всегда мешает. Она не может избежать этой судьбы, потому что у нее нет ни гроша своих денег. Но у меня деньги есть, и я избежала этого!
     - Что ты говоришь! - воскликнул Джоффри. - Хотелос