лал это нарочно, чтобы прибавить ей забот, и что у нее не хватает терпения ни на него, ни на Фредерику, которая его избаловала, Харри вернулся из Уэллса прошлым вечером и сразу же принял на себя руководство. Джессами считал его прибытие благом, но, так как Харри первым делом поругался с тетей, которая собрала вещи и переехала на Харли-стрит, Элверстоук выразил сомнение, что Фредерика с ним согласится.
     - Согласится, сэр! - уверенно возразил Джессами. - Фредерика знает, что тетя Серафина и Харри вечно ссорятся, а я уверен, что Кэрис будет лучше без тети, которая говорила ужасные вещи и очень ее расстраивала. Кэрис нуждается в поддержке, а Харри может ее поддержать! Она взбодрилась, как только его увидела! И если он с ней останется, тете там нечего делать!
     В ответ на удивление маркиза Джессами сказал, что, как бы часто он ни ссорился с Харри, он никогда не сомневался в. его преданности семье. В качестве доказательства Джессами привел тот факт, что Харри заявил своему другу Пеплоу, что ему придется развлекаться без него, даже на скачках в Эскоте! Первым импульсом Харри было немедленно отправиться в Хартфордшир, но его убедили остаться в Лондоне.
     - Должен признать, сэр, что это делает ему честь, - добавил Джессами. - Я-то думал, что он только разозлится, когда я напомню ему, что от него никогда не было ни малейшей пользы, когда кто-нибудь из нас заболевал!
     Харри не только благодушно воспринял критику - он снабдил Джессами деньгами на поездку, передал ему успокаивающее письмо для Фредерики, развеселил Кэрис и пообещал заботиться о Лафре.
     - Он даже не назвал Лафру невоспитанной дворнягой! - закончил Джессами.
     - Весьма любезно с его стороны, - серьезно заметил Элверстоук.
     - Харри очень добрый! Он никогда не задирается сам и не злится, если его провоцируют, в отличие от многих старших братьев! - Джессами тяжко вздохнул. - Я бы очень хотел привезти сюда Лафру, но мне бы не позволили взять его в почтовую карету, не так ли, сэр?
     Маркиз, мысленно возблагодарив Провидение за то, что ему не придется, вдобавок к прочим обязанностям, охранять стадо фермера Джадбру-ка от нападений Лафры, ответил, постараясь вложить в голос максимум сочувствия:
     - Боюсь, что так. Но ты можешь утешаться мыслью, что о нем будут заботиться во время твоего отсутствия.
     - Да, - простодушно согласился Джессами. - Оуэн обещал кормить его и гулять с ним.
     Если Фредерика и не проявила радости, узнав, что мисс Уиншем умыла руки, отказавшись от забот о молодых родственниках, она восприняла новости философски, сказав Элверстоуку, что переезд ее тети на Харли-стрит пойдет только на пользу.
     - От нее не было бы никакого толку, если бы она все время ворчала, как будто бедняжка Кэрис в чем-то виновата! Конечно, тетя Серафина не имеет в виду того, что она говорит, и я не сомневаюсь, что она не упустит племянников из виду, даже живя с тетей Амелией. А Кэрис будет куда лучше с Харри - я знаю, что он о ней позаботится. Вот только... - Фредерика не договорила и нахмурилась.
     - Только что? - осведомился после паузы Элверстоук. - Мой тупоголовый молодой кузен?
     Улыбка Фредерики свидетельствовала, что он попал в точку, однако она ответила:
     - Что бы это ни было, я ничего не могу с этим поделать, так что было бы глупо себя терзать.
     Маркиз ничего не сказал, зная, что ее мысли сосредоточены на Феликсе. Будущее Кэрис интересовало его лишь в той степени, в какой оно касалось ее сестры, поэтому он не стал развивать эту тему. Элвестоук полагал, что приступ галантности окажется у Эндимиона столь же мимолетным, сколь сильным, но, если бы дело приняло более серьезный оборот, он бы вмешался без колебаний. Его лордство, ранее заботившийся только о собственной персоне, теперь был готов пожертвовать всем человечеством, дабы избавить Фредерику от огорчений. Пожалуй, исключение составляли только два младших члена ее семьи, которых она так любила: Джессами, скрывавший досаду по поводу своей малой доли в уходе за братом и готовый оказать любую помощь, которая от него потребуется, и маленький дьяволенок Феликс, которого маркиз мог успокоить одним звуком своего голоса. Нет, он не был готов пожертвовать Джессами и Феликсом, так как привязался к ним, сам не зная почему!
     В течение следующих двух дней у него не было ни времени, ни желания обдумывать эту проблему. Как и предсказывал доктор, у Феликса усилился жар, и Элверстоук испытывал серьезнейшие опасения, внешне оставаясь невозмутимым. Он знал, что Фредерика разделяет эти опасения, хотя она никогда не говорила о них и не обнаруживала признаков тревоги. Девушка казалась бодрой и неутомимой, но, когда маркиз видел ее усталое лицо и напряженный взгляд, он не мог не думать, сколько еще она сможет выдержать.
     Когда утром третьего дня маркиз вошел в комнату больного, она показалась ему непривычно тихой. Вечером состояние Феликса показалось ему настолько критическим, что он заночевал на ферме. Элверстоук задержался на пороге, полный дурных предчувствий. Феликс лежал неподвижно, не дергаясь и не бормоча. Фредерика стояла у кровати. Она повернулась при звуке открывающейся двери, и Элверстоук, увидев, что по ее лицу текут слезы, быстро подошел к ней и сказал:
     - Бедное дитя!
     Внезапно он увидел, что Фредерика улыбается сквозь слезы.
     - Феликс спит, - сказала она. - Жар прекратился! Внезапно я увидела, что он вспотел, и поняла, что мы справились, кузен!

Глава 24

     После того как опасность миновала и Феликс стал постепенно набирать силы, жизнь на ферме Монка претерпела некоторые изменения. Отпала необходимость постоянного дежурства, и, хотя Фредерике, все еще спавшей в маленькой кровати на колесиках, приходилось вставать к Феликсу три или четыре раза за ночь, она больше не нуждалась ни в смене, ни в помощи и не должна была днем все время находиться в доме. Феликс много спал и не капризничал, когда просыпался, так как был слишком слаб. Это обстоятельство настолько тревожило Джессами, которому наконец позволили принимать участие в уходе за братом, что он обратился за советом к маркизу.
     - Я не хочу тревожить Фредерику, сэр, - объяснил Джессами, - но это совсем не похоже на Феликса! То, что он слушается вас и Фредерику, это естественно, но он делает все, что ему говорю я, и даже не спорит! Вам не кажется, сэр, что у него поврежден мозг?
     Сохраняя серьезный вид, маркиз постарался его успокоить, но Джессами не был полностью удовлетворен вплоть до того дня, когда он попросил брата выпить лекарства, и Феликс назвал его скотиной.
     - Теперь я знаю, что все в порядке! - радостно сообщил маркизу Джессами. - Думаю, скоро он запустит в меня стаканом!
     - Надеюсь, если это доставит тебе удовольствие, - отозвался Элверстоук. - Только предупреди его, чтобы он не бросал стакан в меня!
     Еще одно изменение было предоставлено Нэп-пом. Скука, от которой камердинер страдал в "Солнце", и его ревность к Карри, проводившему дни на ферме с маркизом, наконец одержали верх над гордостью, и он предложил свои услуги.
     В результате Феликса (на которого это не произвело никакого впечатления) стал обслуживать лакей редкостных качеств, кухня удостоилась присутствия особы, в которой мисс Джадбрук безошибочно признала первостатейного "джентльмена для джентльменов", а Фредерика пожаловалась маркизу, что ей стало нечего делать.
     Казалось, можно было ожидать, что его лордство теперь вернется в Лондон, однако этого не произошло. Он продолжал жить в "Солнце" в крайне непривычных для него условиях и проводить дни на ферме Монка. Как только Фредерика сочла возможным оставлять Феликса на пару часов на попечении брата, маркиз убедил ее дышать воздухом, катаясь в его фаэтоне, а позже, когда она оправилась от усталости, отправляться с ним на прогулки. Фредерика беседовала с ним непринужденно, как со старым другом, обращалась к нему за советом по любой проблеме, но полное отсутствие смущения показывало, что ей и в голову не приходит рассматривать его как поклонника. Элверстоуку казалось, будто она относится к нему как к старшему брату или (унизительная мысль!) к доброму дядюшке.
     На свой собственный счет у него не оставалось сомнений. Чем чаще он виделся с Фредерикой, тем сильнее любил ее, как никогда еще не любил ни одну женщину. Даже самая красивая из его любовниц ни разу не внушала ему желания защищать ее от любой неприятности; даже самая забавная из них не могла заставить его отказаться от своих привычек, и в любом случае он никогда не задумывался о постоянных отношениях с какой-либо из этих леди. Но спустя чуть более двух месяцев после первой встречи Фредерика настолько изменила его образ жизни, что он стал испытывать новое и не слишком приятное чувство нерешительности. Ввязавшись в фантастическое приключение ее младшего брата, маркиз все еще пребывал в состоянии неопределенности, однако, проведя в обществе Фредерики более недели в условиях, которые нельзя было назвать ни романтичными, ни комфортабельными, Элверстоук перестал колебаться: он хотел оставаться рядом с ней всю жизнь, потому что она была той самой совершенной женщиной, которую он никогда не надеялся встретить.
     Короче говоря, его лордство влюбился по уши. Но для него было новым опытом и то, что Фредерика не обнаруживала никаких признаков ответных чувств. Маркиз знал, что нравится ей, и даже иногда надеялся, что девушка питает к нему нежность, но не был в этом уверен, помня, что, едва заподозрив Элверстоука в попытке ухаживания, она тут же поставила его на место. Конечно, с тех пор Фредерика могла изменить свое отношение, но он уже не рисковал демонстрировать свой интерес. Более того, при обстоятельствах, в которых они оказались на ферме Монка, это выглядело бы неуместно. Во-первых, трудно было выбрать менее подходящий момент для ухаживания, а во-вторых, если бы Фредерика отвергла эти ухаживания, в их отношениях возникла бы неловкость, совершенно излишняя, учитывая необходимость его помощи в уходе за Феликсом.
     Но теперь Феликс поправлялся, и маркизу больше не требовалось оставаться в Хартфордшире. Повинуясь импульсу, он решил испытать судьбу.
     Элверстоук прогуливался с Фредерикой, и они остановились передохнуть у забора. Прислонившись к перекладине, она смотрела вперед с обеспокоенным выражением лица.
     - Фредерика! - окликнул его лордство, устремляясь в атаку.
     Она не прореагировала, но, когда он повторил ее имя, обернулась и сказала:
     - Простите, я задумалась. Вы о чем-то спросили, кузен?
     - Еще нет, - ответил Элверстоук. - Я просто пытался привлечь ваше внимание. О чем вы так глубоко задумались?
     - Старалась вспомнить название превосходного желе, которое миссис Энсделл, жена нашего викария, рекомендовала мне, когда Джессами и Феликс болели корью, - серьезно сказа Фредерика. - Оно очень им помогло и, наверное, пошло бы на пользу Феликсу, если бы я могла... Вспомнила! "Укрепляющее свиное желе доктора Рэтклиффа"! Как я могла забыть?.. Что я такого сказала, чтобы вас рассмешить, кузен?
     - Ничего! - отозвался маркиз, все еще смеясь.
     - Ну а что вы хотели мне сказать? - осведомилась она, недоуменно нахмурившись.
     - Ничего, Фредерика! - повторил Элверстоук. - Как удачно, что вы вспомнили название этого желе! Может быть, мне сразу отправиться в Хемел-Хэмстед, чтобы раздобыть его для вас?
     - Боюсь, вам это не удастся. Если я получу одобрение доктора Элкота, то напишу Харри и попрошу его привезти мне несколько банок.
     - Значит, Харри собирается нас посетить? - спросил маркие.
     - Разве я вам не говорила? Карри утром принес мне письмо с почты. Харри пишет, что может приехать в почтовой карете и вернуться в Лондон вовремя, чтобы успеть пообедать с Кэрис. Он бы приехал сразу же, если бы его не отговорил Джес-сами, что было к лучшему. Если бы Харри увидел Феликса в таком тяжелом состоянии, он бы только расстроился и не знал, что делать, так как сам болеет очень редко и понятия не имеет, как ухаживать за больными. Я напишу Харри, что он может приехать, только пусть ни в коем случае не берет с собой Кэрио. Я очень скучаю по сестре, но не могу допустить, чтобы она тоже приехала сюда болеть.
     - А почему Кэрис должна болеть? - удивился Элверстоук.
     - Потому что ее укачает в карете, - объяснила Фредерика. - Кэрис начнет тошнить, прежде чем они доберутся до Эджуэра, и потом она два дня будет приходить в себя.
     Поняв, что сейчас не слишком подходящий момент для объяснения, маркиз благоразумно сдержался и, покуда они шли назад к ферме, разговаривал на незначительные темы.
     Харри, который приехал, захватив с собой солидный запас свиного желе доктора Рэтклиффа, пришел в такой ужас при виде бледного и исхудавшего Феликса, что потребовались объединенные усилия Фредерики и Элверстоука, дабы убедить его, что мальчик не пребывает на пороге смерти. Харри заявил, что Фредерика слишком легкомысленно относится к здоровью брата, и стал настаивать, чтобы послали за лондонским врачом, напомнив даже, что он, а не она, является опекуном Феликса. Вынужденный прийти на помощь Фредерике, Элверстоук отвел Харри в сторону и терпеливо объяснил ему, что сейчас нет никакой надобности вызывать другого врача. Харри не выглядел полностью удовлетворенным, но повеселел, когда маркиз сказал, что они обратятся к лондонскому специалисту, если Феликс, вернувшись домой, не будет быстро поправляться.
     Харри приехал на ферму Монка не только для того, чтобы повидать Феликса, но и чтобы уплатить долг маркизу.
     - Вам пришлось здорово потратиться, сэр, и я вам очень обязан за то, что вы действовали в моих интересах, - сказал он. - Я бы хотел выписать вам чек на мой банк, если это вам удобно.
     Харри упрямо выпятил подбородок, а в глазах его появился намек на вызов, но маркиз предвидел эту просьбу и вежливо ответил:
     - О, разумеется! Я представлю вам счет по возвращении в Лондон. Вам нужны подробности или хватит общей суммы?
     - Нет-нет, сэр, никакие подробности не нужны! - воскликнул обескураженный Харри. - Только... вы не забудете об этом?
     - Если забуду, вы мне напомните, - отозвался маркиз.
     Харри пришлось этим удовольствоваться, но он сказал Фредерике, чтобы она велела доктору Эл-коту не представлять свой счет Элверстоуку.
     - Я привез тебе деньги, - добавил он, - а если тебе понадобится еще, напиши мне, так как я не хочу, чтобы Элверстоук тратился на нас. Хорош бы я был, если бы не мог позаботиться о братьях и сестрах!
     Она согласилась, но заметила:
     - Ты не должен чувствовать себя обязанным.
     - Что за вздор!
     - Это правда. Ты ведь знаешь, что мы живем в столице благодаря доходам с Грейнарда, но пришлось посещать столько приемов, что расходы оказались куда большими, чем я думала.
     - Ну и что? Кого это заботит?
     - Меня! Я никогда не собиралась жить за твой счет, Харри! Конечно, я все тебе верну, но боюсь, что мне опять понадобятся деньги...
     - Не болтай чепухи, Фредди! Можно подумать, что я на мели!
     - Нет, но я не уверена, что ты не наделал долгов.
     - Ничего серьезного! - слегка покраснев, заявил Харри. - Тебе незачем волноваться по этому поводу! Что до твоих расходов, то я всегда могу достать деньги - Сэлком все устроит!
     - Ты имеешь в виду, возьмет деньги из фонда? Он этого не сделает!
     - Ну так найдет какой-нибудь другой способ! Сколько тебе нужно?
     - Дорогой, я пока еще тоже не на мели! Просто я предупреждаю тебя, что мне, возможно, придется обратиться к тебе за помощью. Дело в том, что я не смогу держать Феликса в Лондоне, а я ведь сняла дом на шесть месяцев! Я думала, что мы сможем остаться там на лето, живя очень экономно, когда окончится сезон, но доктор Элкот советует мне вывезти Феликса из города, пока он полностью не поправится. Столичные развлечения ему противопоказаны - мне придется следить, чтобы он не тратил силы. Сейчас Феликс выздоравливает, но мы ведь знаем, что после ревматической лихорадки организм ослабевает.
     - Господи, так ведь было с мамой! - воскликнул Харри. - Фредди, Феликса нужно показать лондонскому врачу, который в этом разбирается!
     - Я тоже так считаю. Да и доктор Элкот рекомендовал мне сделать это, прежде чем покинуть Лондон. Поэтому мы попросим сэра Уильяма Найтона зайти на Аппер-Уимпоул-стрит, как только Феликс достаточно окрепнет для возвращения. Надеюсь, скоро он сможет выдержать путешествие - тем более в роскошной карете Элверстоука. И если сэр Уильям одобрит этот план, я повезу Феликса в какое-нибудь спокойное, немодное местечко - может быть, на море. Но нам придется взять с собой Кэрис и Джессами, и я боюсь, что это будет дорого стоить, даже если нам удастся найти дешевое жилище. Я бы попросила тебя, Харри, узнать, какой из приморских курортов нам лучше подойдет, съездить туда и подобрать нам меблированные комнаты или дом для аренды.
     Но Харри не чувствовал себя компетентным в этом вопросе. Он считал, что Фредерике лучше самой выбрать жилище, великодушно предложив сопровождать ее.
     Фредерика не стала настаивать, подумав, что было бы в самом деле неразумно, если не просто глупо, довериться неопытному суждению брата. Она спросила его о Кэрис. Харри сказал, чтобы она не беспокоилась, но признал, что Кэрис пребывает не в лучшем настроении. Она носит черные перчатки и отказывается от посещений приемов, на которые приглашали ее и Фредерику. Не то чтобы она хандрила, но... Кстати, что это за странный тип все время торчит у порога, спрашивает о Феликсе, передает Баддлу цветы и записки для Кэрис и строит из себя дурака? Натли или как там его...
     - Господи! Наш сосед! - в отчаянии воскликнула Фредерика. - Весьма респектабельный молодой человек, но ужасно навязчивый! Я не могу порицать его, так как Кэрис сама его поощряла - не из-за того, что он ей нравится, а потому, что она мягкосердечная дурочка! Я пыталась ему намекнуть...
     - Ну а я сделал большее! - заявил Харри. - Чтобы такое ничтожество волочилось за моей сестрой! Когда он сказал, что желает служить ей в этот час испытаний - какая наглость! - я ответил, что она не нуждается ни в чьих услугах, кроме моих! Рад сообщить, что он сразу скис!
     - Бедный мистер Натли! А мистер Нейвенби заходил к вам?
     - Да, и приводил свою мамашу! Она вроде как посмеивалась над историей с Феликсом, а он вообще сначала не хотел этому верить, а потом выпучил глаза от изумления! Ведь об этом писали газеты - к счастью, не очень много, но достаточно!
     - Так я и думала! - вздохнула Фредерика. - Наверное, все были шокированы?
     - Едва ли - во всяком случае, не леди Элизабет. Могу назвать тебе еще двоих, которые не были шокированы, - Барни Пеплоу и Эндимион Донтри. Они считают, что Феликс молодчина, но я попросил их не вбивать это ему в голову!
     - Надеюсь, Эндимион Донтри не торчит у порога?
     - Конечно нет! Но будь я проклят, если знаю, почему ты предпочитаешь этого бездельника Нейвенби Эндимиону! На твоем месте, Фредди, я бы дал ему мое благословение! Партия, может, и не блестящая, но вполне достойная. Если Кэрис не беспокоит, что он не ума палата, так почему это должно беспокоить тебя? По крайней мере, он не хлыщ!
     - Да, но Кэрис забудет о нем через месяц, если они перестанут видеться, - вздохнула Фредерика. - Ладно, не будем спорить - все равно на этот счет нам не прийти к единому мнению. Лучше расскажи, что сегодня делает Кэрис. Она с леди Элизабет?
     - Нет, но она не одна. Хлоя Донтри проведет с ней весь день, а утром они собирались прогуляться в парке.
     - Как бы я хотела, чтобы ваш безмозглый кузен их не сопровождал! - позднее сказала Фредерика Элверстоуку, сообщив ему о разговоре с братом.
     - Думаю, что их может сопровождать мой далеко не безмозглый секретарь, - усмехнулся он. - Их роман с Хлоей все еще продолжается?
     Фредерика бросила на него быстрый взгляд:
     - А вы против него возражаете?
     - Какое мне до этого дело, дорогая моя? Признаюсь, я считаю, что Чарлз мог бы найти партию получше, и уверен, что он столкнется с отчаянным сопротивлением со стороны мамаши Хлои. По-моему, ему следует твердо