та.
Это, если я не ошибаюсь, - что весьма маловероятно,  -  примирит  его  с
заменой доктора.
   И вот, три дня спустя, Дженни приготовилась принять еще одного врача.
Адам привел его к ней в комнату, но не остался, как  обещал  ей,  по  ее
настоянию. Он лишь представил ей сэра  Уильяма,  ободряюще  улыбнулся  и
ушел, оставив с ней только Марту, чтобы защитить в случае  необходимости
ее от этого нового создания.
   Но в сэре Уильяме, которого принц-регент  объявил  самым  воспитанным
доктором, какого он когда-либо знал, не  было  ничего  ужасного.  Дженни
расслабилась; и мисс Пинхой, поначалу стоявшая, подобно  дракону,  возле
ее кресла, отступила, одобряя  изречения  доктора  понимающими  кивками.
Обычно немногословная, Дженни обнаружила, что  в  состоянии  говорить  с
сэром Уильямом совершенно свободно, рассказывая этому чуткому  слушателю
о  себе  гораздо  больше,  чем  она  сочла   бы   возможным   в   других
обстоятельствах. На прощанье он сказал со своей приятной улыбкой:
   - Видите ли, леди Линтон, мне думается,  что  ваш  почтенный  батюшка
слишком уж подробно  вникал  в  несчастья  вашей  матушки.  Я  собираюсь
сказать его светлости, что, по моему мнению, ему следует  увезти  вас  в
деревню и позаботиться, чтобы у вас было много свежего молока, сливок  и
хорошего деревенского масла. До чего я вам завидую!  Фонтли  -  чудесное
место! Помню, однажды меня возили туда - в один из дней посещения. Всего
доброго! Я надеюсь, что услышу - даже уверен, что услышу, - о  том,  что
вы счастливо разрешились от бремени, мэм!
   Она протянула ему руку и, когда  он,  наклонившись,  взялся  за  нее,
крепко ее сжала, сказав:
   - Спасибо вам! Я даже не могу сказать, до чего вам признательна!
   Ее буквально распирало от еле сдерживаемых чувств.
   Потом сэр Уильям сошел по лестнице,  чтобы  поговорить  с  Адамом  за
рюмкой шерри. Он не произнес ни одного неодобрительного слова о  докторе
Крофте; более того, даже отозвался о, нем как о своем именитом  коллеге.
Он сказал, что испытывает величайшее восхищение его мастерством и  может
подтвердить  некоторые   его   замечательные   достижения   в   случаях,
считавшихся совершенно безнадежными.  Но  порой  случается,  -  что  его
светлость наверняка замечал и в других областях, -  что  люди  одаренные
склонны застопориваться на том, что он рискнул бы  назвать  излюбленными
теориями. Короче говоря, лечение, которое превосходно в  одних  случаях,
вполне может стать вредоносным  в  других.  И  вероятно,  доктор  Крофт,
слишком полагаясь на сведения, сообщенные ему  родителем  ее  светлости,
недостаточно учел душевный склад  своей  пациентки.  Возможно,  глубокая
сдержанность ее светлости помешала ей довериться ему. Со своей  стороны,
сэр Уильям считал, что это имеет первостепенную важность, чтобы  дамы  в
деликатных ситуациях  были  довольны.  Он  не  видел  никаких  оснований
полагать, что осложнения сделают опасным уединение ее светлости; но если
милорд   считает,   что   семейному   врачу,    возможно,    понадобятся
дополнительные совет и  помощь,  он  с  удовольствием  сообщит  ему  имя
великолепного акушера, живущего в Петерборо.
   После  этого  двое  джентльменов  насладились  приятной  беседой   об
Испании, интересной стране, в которой сэр Уильям побывал  в  1809  году,
когда ,в качестве медицинского советника сопровождал туда лорда  Уэлсли;
и к тому моменту, когда они уже пожимали друг другу руки на пороге, Адам
был о сэре Уильяме  столь  же  лестного  мнения,  как  и  о  своей  тете
Нассингтон.
   Он  поднялся  по  лестнице  и  застал  Дженни  сияющей,  а  Лидию   -
торжествующей. Дженни, запинаясь, произнесла:
   - Он сказал, чтобы я ехала домой! И чтобы больше  не  ослабляла  себя
никакими диетами! Он говорит, что у меня просто-напросто хандра. О,  как
я тебе благодарна за то, что ты привел его ко мне!
   Одно лишь обстоятельство омрачало ее радость: она боялась,  что  папа
очень рассердится, возможно, даже запретит ей  уезжать  из  Лондона.  Не
считает ли Адам, что, если  папа  увидится  с  сэром  Уильямом  Найтоном
лично, он согласится ее отпустить?
   - Ха! - кокетливо хихикнула Лидия. - Дайте только  мне  поговорить  с
папой Шоли!
   - Лидия, тебе не следует так его называть! Я знаю, что твоей маме это
бы не понравилось! - сказала Дженни.
   - Ну, это не имеет никакого значения, потому что она ничего  об  этом
не знает и вряд ли когда-нибудь узнает. Я очень привязана к папе Шоли, и
ему это нравится! Давайте я завтра навещу его в Сити и расскажу,  о  чем
уже решено?
   - Нет, мисс, вы не поедете! - ответил Адам и улыбнулся Дженни:
   - Когда ты будешь готова уехать  из  города?  Ты  хочешь,  чтобы  эта
шумная девица поехала с нами, или мы отправим ее обратно в Бат?
   - Ну уж нет! Конечно, она мне нужна! Но папа...
   - Дорогая, хватит терзаться насчет  твоего  папы!  Я  увижусь  с  ним
завтра и в точности передам ему все, что мне сказал Найтон.
   - Не хочу, чтобы ты с ним ссорился! - воскликнула Дженни.
   - Я и не буду! - пообещал Адам.
   Зная своего отца, она не могла удовольствоваться  этим  заверением  и
пыталась втолковать мужу, что было бы благоразумнее  ей  самой  сообщить
эту новость мистеру Шоли; но Адам лишь посмеялся и рекомендовал обратить
внимание на те покупки, которые ей наверняка предстоит  сделать,  прежде
чем уехать из города.
   Он сдержал данное слово, и она никогда не узнала, какому  величайшему
испытанию подверглась его выдержка, равно  как  и  изумленные  клерки  в
конторе не узнали, насколько тщетно расходуется громогласная  ярость  их
работодателя на непреодолимую преграду из хороших манер милорда.
   Когда он вошел в заведение, из которого мистер Шоли  руководил  своей
многообразной коммерческой  деятельностью,  его  появление  вызвало  там
сильнейший переполох. Никогда прежде он не навещал мистера  Шоли  в  его
конторе, но в ее стенах не было никого, кто не знал бы,  что  мисс  Шоли
благодаря замужеству попала в сливки общества, и очень мало было  таких,
кто не жаждал бы хоть одним глазком взглянуть на ее супруга.
   До тех пор, пока он не предъявил свою визитную  карточку  с  просьбой
передать ее мистеру Шоли, он не привлекал к  себе  особого  внимания  со
стороны деловитых конторских клерков, потому что, хотя и одевался всегда
соответственно случаю и с неизменной военной аккуратностью,  на  нем  не
было печати  денди  или  прожигателя  жизни.  Но  клерк,  принявший  его
визитную карточку, ухитрился, унося, быстро показать ее своим  коллегам,
и задолго до того, как мистер Шоли выскочил из своего  личного  кабинета
поприветствовать зятя, слух о  том,  что  это  муж  мисс  Шоли,  облетел
большой зал.
   - Входите, милорд, входите! - пригласил его мистер Шоли. - Да, вот уж
сюрприз так сюрприз! Интересно, что же привело вас в Сити?  Ведь  ничего
не случилось, нет? - добавил он  неожиданно  пронзительным  от  волнения
голосом.
   - О, ровным счетом ничего, сэр. Просто я хочу с вами  поговорить.  Вы
очень заняты или можете уделить мне несколько минут?
   - Да сколько хотите! Заходите в мой кабинет, милорд,  а  вы,  Стикни,
проследите, чтобы меня не беспокоили!
   Он провел Адама в свой кабинет, искоса бросив на него  подозрительный
взгляд. Он спрашивал себя, уж не наделал ли его светлость долгов,  -  но
это  казалось  маловероятным,  потому  что  тот  не  имел  дорогостоящих
наклонностей и не был игроком.
   - Итак, что я могу для  вас  сделать,  милорд?  -  оживленно  спросил
мистер Шоли, когда Адам удобно уселся, а сам он опустил  свое  массивное
тело в кресло за письменным столом.
   - О, ничего, сэр! Я пришел поговорить с вами о Дженни.
   - Ах вот оно что! Итак? Вы сказали, что ничего не случилось,  значит,
насколько я понимаю, она не больна?
   - Нет.., то есть не более, чем на прошлой неделе, когда вы ее видели.
С другой стороны, ей не совсем хорошо и не становится лучше.  Я  никогда
не скрывал от вас, что не считаю лечение Крофта подходящим для нее..
   - Много вы в этом понимаете! - пробурчал  мистер  Шоли.  -  А  теперь
послушайте, милорд!..
   - ..и вот вчера я привел сэра Уильяма Найтона осмотреть ее.
   - Ах вот  оно  как!  И,  как  я  понял,  даже  не  подумали  со  мной
проконсультироваться?
   - Нет, - невозмутимо признал Адам. - Потому  что  знал,  каково  ваше
мнение на этот счет, сэр. Мистер Шоли начал медленно багроветь.
   - Я буду признателен, если вы скажете  мне,  какое  вы  имеете  право
вызывать посторонних докторов к Дженни, даже  не  спросив  на  то  моего
разрешения?
   Адам посмотрел на него не без насмешки.
   - Глубокоуважаемый сэр, уж лучше вы мне извольте сказать, у кого еще,
как не у меня, может быть такое право.
   - И я вам сразу же отвечу! У меня! - заявил мистер Шоли, сверкнув  на
него глазами.
   - Вы ошибаетесь, сэр.
   - В самом деле? Но это мы еще  посмотрим!  Мне  приходится  напомнить
вам, что я ее отец, милорд!
   - Конечно, вы отец и, как ее  отец,  имеете  полное  право  уведомить
меня, если считаете, что ее лечат не так, как следует.  Но  вряд  ли  вы
можете позвать ей другого  доктора,  не  получив  вначале  на  то  моего
разрешения, не так ли? - Он улыбнулся. -  Будет  вам,  сэр,  давайте  не
ссориться из-за чепухи! Вы пытаетесь убедить меня, что, если бы я сказал
вам о своем намерении позвать Найтона заранее, вы  бы  воспрепятствовали
этому? Вам это не удалось бы, уверяю!  Мистер  Шоли  выглядел  несколько
ошарашенным.
   - Я говорю не об этом, а о том, что не желаю, чтобы мною помыкали!
   - Так же, как и я, - негромко сказал Адам.  Их  взгляды  встретились:
один  -  довольно  невозмутимый,  другой,  из-под  косматых  бровей,   -
яростный. Мистер Шоли подвинулся  в  своем  кресле,  вцепившись  могучей
рукой в его подлокотник.
   - Да? Так же, говорите, как и вы? Хорошо... Итак.
   Вы привели этого Найтона - кем бы он там ни был...
   - Он - один из докторов регента, и его настоятельно рекомендовала мне
моя тетя Нассингтон.
   - Ага, так, значит, и она  в  этом  участвует?  Как  же  я  сразу  не
догадался?! - взорвался мистер Шоли. - Да, хотелось бы  мне  высказаться
начистоту перед ее светлостью, это факт!
   - А она желает высказаться начистоту перед вами, -  сказал  Адам.  Он
мило улыбнулся своему мечущему громы и молнии тестю. - Вот это  была  бы
битва титанов! Даже и не знаю, на кого из вас делать ставку. Знаете, моя
тетя была просто потрясена, застав Дженни только-только пришедшей в себя
после обморока.
   - Обморока? Дженни? - быстро проговорил мистер Шоли. - Э, так дело не
пойдет! И что на это сказал Крофт?
   - Я не сообщил ему об этом.
   - Не сообщили ему об этом?  Вы  хотите  сказать,  что  привели  этого
другого врача в отсутствие Крофта? И он пришел? Ну, это уже ни  в  какие
ворота не лезет! Да это неслыханно! Доктора так не поступают - приличные
доктора! Дженни была пациенткой Крофта, и вы должны были сказать об этом
Найтону!
   - Боюсь, - сказал Адам, оправдываясь, - что к тому времени,  когда  я
увиделся с Найтоном, Дженни уже перестала быть  пациенткой  Крофта.  Он,
похоже,  настолько  склонен  обижаться,  когда  я  интересуюсь   другими
мнениями, и настолько уверен в своей непогрешимости, что для Дженни было
совершенно бесполезно наблюдаться у него дальше, тем более что он ей  не
нравился.
   - Это вам он не нравился, милорд! - бросил ему мистер Шоли.
   - Нет, вовсе нет!
   - А! Знаю я! Если Дженни его невзлюбила, уверен, это ваших рук  дело!
Я понимаю, что к чему! Вы поехали и затеяли с ним ссору...
   - Затеял ссору с доктором?  -  перебил  его  Адам,  удивленно  подняв
брови. - Боже правый!
   Мистер Шоли с грохотом обрушил свой кулак на стол.
   - Вы можете считать, что помыкаете мной, но вам это выйдет  боком!  Я
всегда стараюсь выбирать для Дженни все  самое  лучшее  и,  ей-богу,  не
позволю отказаться от этого только потому, что оно вам не нравится!  Кто
платит, тот и заказывает музыку, милорд!
   Адам плотно сжал губы, его глаза сузились, взгляд стал  тяжелым.  Ему
потребовалось некоторое время, чтобы совладать с собой, но он сумел  это
сделать и сказал уже вполне учтиво:
   - Совершенно верно. Вам представлялось, что вы платите за эту музыку,
сэр? Позвольте мне избавить вас от этого заблуждения! Я оплачивал  счета
Крофта, так же как стану  оплачивать  счета  Найтона  и  любого  другого
практикующего врача, который будет осматривать Дженни.
   Вне себя от ярости, мистер Шоли бросил свою перчатку:
   - Да что вы говорите? Так вот, это я нанял Крофта,  и  я  его  уволю,
если сочту нужным, а пока я считаю нужным, чтобы он продолжал  наблюдать
Дженни, я так ему и скажу!
   - Вряд ли я бы так поступил, будь я на вашем месте,  сэр,  -  ответил
Адам с довольно веселым видом.  -  Знаете,  вы  выставите  себя  ужасным
болваном. Я могу не любить Крофта, но я совершенно  уверен,  что  он  не
пойдет на такое бесчинство, как осмотр моей  жены  без  моего  согласия.
Давайте не будем спорить на эту тему! В конце концов, не можете ведь  вы
всерьез желать, чтобы Дженни продолжала осматриваться у доктора, который
не приносит ей никакой пользы и который вдобавок ей совсем не  нравится!
Моя тетя сказала, что она стала нервной и подавленной. Такое же мнение и
у Найтона. Он рекомендует мне увезти ее обратно в Фонтли, и именно это я
собираюсь сделать, сэр.
   Багровость  мистера  Шоли  усилилась  до  угрожающего   оттенка.   Он
настолько не привык к противодействию, что слушал речь своего зятя почти
с недоверием. Последние слова, однако, развязали ему язык, и  шквал  его
гнева обрушился на голову Адама с неистовством,  которое  достигло  ушей
клерков в конторе,  побудив  нескольких  наиболее  нервных  индивидуумов
побледнеть и задрожать. Никто не  мог  разобрать,  что  изрекает  старый
громовержец, но никто не сомневался, что он поносит милорда на чем  свет
стоит, и к бедному молодому джентльмену испытывали большое сочувствие.
   Адам слушал тираду внешне спокойно.  Выбирать  выражения  было  не  в
правилах мистера Шоли, и он  не  колеблясь  изрыгал  любое  оскорбление,
какое приходило ему в  голову;  лишь  складка  между  бровями  выдавала,
какого усилия стоило Адаму сдерживать гнев. Было много такого, что он  с
превеликим удовольствием высказал бы мистеру Шоли, но ничего этого он не
произнес. Было бы абсолютно ниже его достоинства скандалить и  браниться
с краснорожим выскочкой, поливающим его бранью;  к  тому  же  он  обещал
Дженни, что не станет  ссориться  с  ее  отцом.  И  вот  в  непреклонном
молчании он ждал, пока буря утихнет.
   Мистер Шоли ожидал столкнуться с возражениями. С другой стороны,  то,
что  его  слушали  в  недвижном  молчании,  было  для   него   новым   и
озадачивающим опытом. По справедливости, этот хлипкий зятек  должен  был
бы трепетать от  страха,  возможно,  даже  пытаться  бормотать  какие-то
извинения, но уж никак не сидеть здесь с невозмутимым видом,  как  будто
он всего-навсего  смотрит  какое-то  диковинное  представление,  которое
нисколько его не забавляет. Когда  ярость  мистера  Шоли  улеглась,  его
охватило чувство, очень похожее  на  замешательство.  Перестав  поносить
Адама, он сидел, уставившись на него, тяжело дыша,  по-прежнему  хмурый,
но с таким удивлением в глазах, что Адам едва не расхохотался.
   Адаму и тут не изменило врожденное  чувство  юмора,  его  собственный
гнев также сильно поостыл и внезапно он испытал жалость к этому нелепому
человеку,  который  полагал,  что  может  угрозами  добиться   от   него
повиновения. Он взял свою шляпу и перчатки, поднялся, сказав  с  озорной
улыбкой:
   - Вы  не  отобедаете  с  нами  завтра,  сэр?  Мы  уезжаем  из  города
послезавтра, но Дженни очень расстроится, если не попрощается с вами.
   На лице мистера Шоли снова вздулись вены.
   - Отобедать с вами?! - проговорил он, задыхаясь. - Да вы, вы...
   - Мистер Шоли, - перебил его Адам, - я  очень  многим  вам  обязан  и
испытываю к вам глубочайшее уважение - в самом деле,  я  очень  высокого
мнения о вас! - но у меня  нет  ни  малейшего  намерения  позволить  вам
заправлять моими домашними делами! Если вы этого хотели,  вам  следовало
подыскать Дженни другого мужа. До свидания. Могу я сказать Дженни, чтобы
она ждала вас завтра к обеду?
   Мистер Шоли переборол себя, сказав наконец со злостью:
   - Да! Она  может  ждать  меня,  само  собой!  А  насчет  того,  чтобы
отобедать с вами, - будь я проклят, если я это сделаю!
   - Как хотите, но она будет огорчена. - Адам подошел к двери и,  держа
руку на дверной ручке, оглянулся, чтобы сказать:
   - Не набрасывайтесь на нее, хорошо? Именно сейчас  ее  гораздо  легче
расстроить, чем вы себе представляете. Но  я  не  думаю,  что  вы  этого
захотите, когда увидите, как она воспрянула духом с тех пор, как  Найтон
сказал, что ей можно поехать обратно в Фонтли.
   Он не стал дожидаться ответа и ушел, оставив мистера Шоли  в  большей
растерянности, чем тот когда-либо  пребывал  с  самого  своего  детства.
Клерки украдкой поглядывали на Адама, пока он шел через контору, и  были
почти так же изумлены, как и их работодатель. Ничто в  нем  не  выдавало
человека, прошедшего через горнило гнева громовержца: его шаг был тверд,
лицо  -  безмятежно,  а  улыбка,  которой  он  одарил  молодого  клерка,
подскочившего,  чтобы  открыть  перед   ним   дверь,   была   совершенно
безоблачной.
   - Да!.. - вздохнул мистер Стикни. - Я бы просто не поверил! Ни за что
в жизни, если бы сам не стал свидетелем...

Глава 21
   Линтоны уехали из Лондона два дня спустя,  если  не  с  благословения
мистера Шоли, то, по крайней мере, без каких-либо  серьезных  проявлений
его  недовольства.  Привязанность  к  Дженни  удержала  его  от  чего-то
большего, чем мягчайший выговор; а увидев ее горящие глаза, он  не  смог
больше цепляться за свое  убеждение,  что  это  не  она,  а  Адам  хочет
вернуться в Фонтли. Он не знал, что за блажь засела у нее в  голове,  но
было очевидно, что ей не терпится уехать, так же  как  в  свое  время  -
сбежать из пансиона мисс Саттерли. Его это вовсе не радовало,  но  Лидия
оказалась на месте, чтобы вывести его из дурного расположения  духа,  и,
хотя вначале он держался с ней несколько  чопорно,  понадобилось  совсем
немного времени, чтобы он уже хихикал над  ее  остроумными  репликами  и
говорил  ей,  явно  неискренне,  что  пусть  она  даже  и  не  помышляет
заморочить ему голову своими штучками.
   Когда же в гостиную вошел Адам, чело мистера Шоли  вновь  омрачилось.
Он еще  кипел  от  негодования  и  ответил  на  приветствие  Адама  лишь
холоднейшим кивком, сообщив при этом своей  дочери,  что  ему  уже  пора
ехать. Она упрашивала его остаться вместе с Лидией; но когда он  увидел,
что Адам собирается проводить его до экипажа, то  небрежно  бросил  ему,
чтобы зять не утруждал себя. Адам, однако, не обратил никакого  внимания
на это и спустился следом за ним по  лестнице,  кивком  отпустив  лакея,
приготовившегося подать ему пальто, и оказал эту услугу сам.
   - Право  же,  очень  вам  признателен!  -  буркнул  мистер  Шоли.  Он
поколебался, бросив на Адама один  из  своих  огненных  взглядов.  -  Но
помните, если в результате этого случится что-то серьезное, это будет на
вашей совести!
   - Любое решение должно быть на моей совести, сэр, - спокойно  ответил
Адам и протянул руку. - Простите меня! Я знаю, что вы должны испытывать,
но, по крайней мере, поверьте, что я увожу Джонни не по какому-то своему
капризу. Вы также можете не сомневаться, что, если ей  в  Фонтли  станет
хуже, если появится Хоть малейшая причина для беспокойства, - я  привезу
ее обратно. Но надеюсь, что такого не будет. Вы же имейте  в  виду,  что
Найтон сообщил мне имя опытного акушера,  живущего  совсем  недалеко  от
Фонтли, в Петерборо.
   - Ну что ж, вы своего  добились,  милорд,  и  теперь  полагаете,  что
умаслите меня! - сказал мистер Шоли  сердито.  -  Я  никоим  образом  не
собираюсь беспокоить мою девочку, но предупреждаю вас: