зговитых парней из адвокатуры, хотя и неприятное, сам понимаешь. Исключительно печальное зрелище.
     - Несомненно, - согласился Фрэнк.
     Он нахмурился. Его кузина обвинила его в отсутствии должного интереса, на что он ответил:
     - Нет, нет, я необычайно заинтересован. Так как это произошло, мисс Фонтейн?
     Красивая девушка скромно ответила:
     - Видите ли, мы еще не так много знаем. Накануне Даусон работал лишь половину дня, а затем, кажется, собирался поехать на "беби остине". Бэзил держит эту машину для слуг, поскольку поместье находится довольно далеко от города, а автобусы мимо нас не ходят. Мы ничего не знали, пока вчера, уже поздно вечером, к нам не заехал полицейский и не рассказал Бэзилу о том, что они нашли мертвого человека на Питтингли-роуд и установили, что это Даусон. Он был застрелен. Это просто ужасно! Ведь он в поместье уже столько лет, и я представить не могу, кто же решил застрелить его. Бэзил жутко переживает.
     - Наверное, он был старый, преданный слуга?
     - Разумеется! - сказал Энтони. - Высокомерное ископаемое. Очень ревностно относился к делу. Сама мрачность.
     Джоан даже передернула плечами.
     - Ужас охватывает. Я очень огорчена тем, что это случилось. Видите ли, Даусон не был нашим старым слугой на самом деле, мы наняли его вместе с Коллинзом, когда умер дядя Джаспер, но все равно случившееся - чудовищно, и мне кажется, будет бессердечным устраивать танцы в среду.
     - Да, конечно, но моя дорогая девочка, не можем же мы сидеть и без конца горевать, - запротестовал ее жених. - Не могу скрыть от тебя, что твой брат Бэзил уже действует мне на нервы. В конце концов, событие неприятное и все такое, но все-таки он не был его лучшим другом.
     - Дорогой, дело не в этом, - настойчиво возразила Джоан. - Я пытаюсь объяснить тебе, что чувствует Бэзил рядом с мертвым. Он этого не переносит. Ты упорно считаешь, что он бессердечный человек, потому что он так выглядит. Но он не такой. И это одна из черт, которая мне нравится в нем.
     - Да брось ты это, - запротестовал Энтони, - он занимается стрельбой и охотится, не так ли?
     - Да, но ему не нравится соприкасаться со смертью, и я уверена, что никогда ты не видел, чтобы он подобрал птицу, которую убил. Только не говори ему об этом, потому что он не желает, чтобы кто-то знал это. Он даже не взялся похоронить щенков Дженни. Даже не прикоснулся к ним.
     - Ну, как бы то ни было, я думаю, что все эти траурные переживания преувеличены, - сказал Коркрэн.
     Джоан молчала, но выглядела обеспокоенной. Вмешалась Филисити:
     - Ничего нет веселого в том, что убили дворецкого, но...
     Шум на дороге прервал ее.
     - О, Боже! Вольф! - закричала она.
     Вольф, выскочив из лавки мясника, налетел на бультерьера. Между собаками сразу возникла взаимная неприязнь, и после нескольких минут рычания они затеяли драку. Пока Филисити восклицала, какая-то девушка бросилась к собакам и попыталась оттащить бультерьера. Мистер Эмберли бросился к драчунам и схватил Вольфа за ошейник. Девушка обхватила бультерьера руками за горло.
     - Держите свою собаку, - задыхаясь, крикнула она. - Я попытаюсь оттащить Билла. Это единственный выход.
     Бультерьер все же умудрился, к своему удовольствию, вцепиться в горло Вольфа, но его хозяйка безжалостно сдавила ему горло, и собака отступила. Мистер Эмберли схватил Вольфа и крепко держал.
     Девушка пристегнула поводок к ошейнику бультерьера и наконец взглянула на мистера Эмберли.
     - Во всем виновата ваша собака, - начала она, но вдруг замолчала, удивленно уставившись на мистера Эмберли и побелев как полотно.
     - Ей это свойственно, - сказал Фрэнк невозмутимо. - Но не думаю, что ваша собака пострадала.
     Девушка опустила глаза.
     - Нет, - сказала она, собираясь уйти, но в это время подошла Филисити.
     - Знаете, я очень сожалею, - сказала Филисити. - Мне надо постоянно держать его на поводке. Надеюсь, он не поранил вашу собаку?
     Девушка довольно презрительно улыбнулась:
     - Скорее обратное, надо признаться.
     Филисити посмотрела на нее с интересом.
     - Не та ли вы девушка, что живет в Айви коттедже? - поинтересовалась она.
     - Мой брат и я сняли его недавно.
     - Вы собираетесь остаться здесь надолго? Вы - Ширли Браун, не так ли? А я - Филисити Мэтьюс. Это мой кузен Фрэнк Эмберли.
     Мисс Браун слегка кивнула, но не смотрела на мистера Эмберли.
     - Мне давно хотелось с вами познакомиться, - продолжала Филисити. - Ужасно рада, что это произошло. В нашем захолустье почти нет молодежи. Вы знаете мисс Фонтейн?
     Девушка покачала головой.
     - Нет, боюсь, я мало выхожу. Мой... мой брат - почти инвалид.
     - О, какое несчастье! - посочувствовала Филисити. - Джоан, это мисс Браун, которая живет в Айви коттедже.
     - Хотел бы вам напомнить, - вмешался Фрэнк, - что вы мешаете движению на дороге.
     Филисити заметила возмущенного водителя, яростно нажимавшего на клаксон. Она потянула на тротуар мисс Браун, которая неохотно ей подчинилась.
     - Вы слышали новости? - спросила Филисити. - Убили дворецкого Фонтейнов! Не ужасно ли?
     - Нет, я не слышала об этом. Вы уверены, что он был убит?
     - Понимаете, ему стреляли в грудь, - сказал мистер Эмберли мягко. - Он сидел за рулем "остина-семь".
     - Понимаю, - сказала Ширли.
     Мистер Коркрэн казался озадаченным.
     - Да, так и было. Но откуда, черт возьми, ты все это знаешь?
     - Я обнаружил его, - сказал мистер Эмберли.
     Это произвело сенсацию. Только темноволосая девушка, стоящая рядом с ним, не проявила ни удивления, ни недоверия. В том, как она держалась, чувствовалось напряжение, но ее взгляд, который она переводила с ошарашенной Джоан на полную нетерпения Филисити, оставался безучастным и почти скучающим.
     - Я думал, - сказал мистер Эмберли, прерывая поток вопросов, - что рано или поздно вы узнаете об этом.
     - Так, значит, это ты? - сказала Филисити, смерив его испепеляющим взглядом. - Продолжай, расскажи нам, как это случилось?
     Он посмотрел на нее насмешливо:
     - Я приберегаю свои показания для расследования, любовь моя.
     Ширли Браун вся напряглась. Затем сказала, как бы шутя:
     - Всю правду и ничего, кроме правды.
     - Вижу, вы прекрасно осведомлены о процедуре, - сказал мистер Эмберли.
     Она посмотрела прямо ему в глаза, но ничего не сказала. Собаки, до этого времени безобидно рычавшие, вдруг опять попытались вцепиться в горло друг другу. Ширли крепче намотала поводок бультерьера на руку и отступила.
     - Не могу больше задерживаться, - сказала она. - Надо сделать кое-какие покупки. До свидания.
     Джоан наблюдала, как она шла по улице.
     - Странная девушка, - заметила она.
     - О, не знаю. Довольно симпатичная, как мне показалось, - сказала Филисити. - Послушайте, не можем же мы стоять здесь вечно. Мне надо зайти к "Томпсону" и "Креветту". Кто со мной? Фрэнк, ради Бога, держи Вольфа. Я только отойду на пять минут.
     Оставшись одни, мужчины прогуливались по улице.
     - Знаешь, Эмберли, в этом убийстве есть что-то чертовски странное, - сказал Энтони.
     - Только не надо рассказывать об этом всему городу, - посоветовал самый невоспитанный человек в Лондоне.
     - Ты прав, но шутки в сторону. Ты знаешь, почему кому-то захотелось выстрелить в упор в дворецкого? Респектабельного зануду, прожившего в поместье не один год. Дело не в нем, здесь что-то другое. Я имею в виду, что полно людей, на которых могут покушаться-гангстеры, министры Кабинета и тому подобные, но не дворецкие. В конце концов, зачем убивать дворецкого? В чем же смысл?
     - Представления не имею, - сказал Фрэнк обескураженно.
     - А его и нет, - заявил Энтони, - Вот поэтому-то все выглядит так подозрительно. Знаешь, что я скажу тебе, Эмберли: читать в книгах о таинственных вещах - занимательно, но в настоящей жизни все совсем по-другому. Таинственного, загадочного тут мало. Забудь о нем.
     - Постараюсь.
     - Да, - сказал Энтони неожиданно мрачно. - Но если бы ты пожил в поместье, то не смог бы избавиться от этого наваждения. Все вокруг словно пронизано тайной.
     - Неужели? - спросил Фрэнк. - А почему?
     - Будь я проклят, если хоть что-то понимаю. Вроде ничего определенного, но все-таки какая-то таинственность существует. Прежде всего - брат Бэзил.
     Тони понизил голос и сказал доверительно:
     - Только между нами: он немного странный человек. Правда, на него у меня совсем нет времени. Да и в моем положении все разузнавать как-то неудобно. Если бы не Джоан, то точно тебе скажу, меня ни за что не заманили бы в поместье.
     - Из-за его таинственности или из-за хозяина?
     - Понемногу из-за того и другого. Обрати внимание, я не говорил, что с домом что-то неладно. Это скорее, люди, живущие в нем. Словно стая кошек бродит в темноте, и все что-то высматривает. Слушай, только никому не говори об этом, но я точно знаю: каким бы пустяковым делом ни занимался, все время чувствуешь, что за тобой следят. Это жутко действует на нервы.
     - За тобой следили?
     - Кто его знает, но не удивлюсь, если узнаю, что да. У брата Бэзила есть лакей, который всегда появляется словно ниоткуда. Еще один пережиток старого. Так вот, если бы его убили, я бы не переживал. И мне, и Джоан он кажется противным, но брат Бэзил любит парня.
     - Кстати, что странного в брате Бэзиле? - спросил Фрэнк.
     - Что странного? О, я понимаю, что ты имеешь в виду. Не знаю, как сказать. Он из тех, кто по скупости будет пить воду из ванны. Чертовски неуравновешенный. Не стоит говорить, что Джоан живется с ним худо. Этакий радушный тип. Насквозь фальшивый. Называет тебя стариком и при этом сильно бьет по спине.
     Фрэнк опустил большой палец вниз, подобно древнему римлянину.
     - Вот-вот, - согласился мистер Коркрэн. - Я вижу, что ты чувствуешь то же самое. Есть еще одна вещь...
     Что это за вещь, его друг так и не услышал, так как в этот момент обе девушки подошли к ним. Джоан Фонтейн, закончив делать покупки, была готова идти домой. Пожимая на прощанье руку мистеру Эмберли, она сказала:
     - Филисити обещала прийти на обед. Надеюсь, вы придете тоже.
     - Благодарю, с удовольствием, - сказал Эмберли к немалому удивлению его кузины.
     Когда Джоан и Коркрэн уехали, Филисити выразила надежду, что кузен не станет возражать против посещения поместья.
     - Я уже приняла приглашение, - объяснила она. - Конечно, там жутковато после этого убийства. У Бэзила расстроены нервы и все такое, но Джоан говорит, что он всегда чувствует себя лучше, когда к ним приезжают гости. Ты будешь ужасно возражать?
     - Не буду, - ответил Фрэнк.
     Филисити проницательна посмотрела на него.
     - Вижу, тебе хочется пойти туда.
     - Да, - сказал мистер Эмберли.

ГЛАВА III

     Вернувшись в Грейторн, они обнаружили, что в гостиной их ждет инспектор из Карчестера. Он давно знал мистера Эмберли и не пытался скрывать, что недолюбливает его. Он задал ему несколько вопросов и, выслушивая ответы, фыркал, записывая их в блокнот. Сообщив Эмберли, что ему следует присутствовать во время разбирательства, которое состоится на следующий день в одиннадцать часов, он откланялся, едва заметив, что после разбирательства он не будет чувствовать себя обязанным в дальнейшем еще раз беспокоить мистера Эмберли. Его недоброжелательность имела свою подоплеку, так как однажды ему пришлось работать над расследованием одного дела вместе с мистером Эмберли, который занялся им совершенно случайно и повел его так, что виновный сделал чистосердечное признание. Инспектору это не понравилось; поговаривали, будто бы он клялся, что не хочет больше иметь дело с мистером Эмберли.
     Из уважения к сэру Хамфри, который не любил разговоры об убийствах, эта тема в Грейторне не обсуждалась. Фрэнк играл в теннис с кузиной днем, а вечером отвез ее на машине в поместье "Нортон", расположенное в семи милях на восток от Аппер Неттлфоулда и почти в трех милях от Грейторна.
     Особняк был построена начале восемнадцатого века. Фасад был выложен из камня и старых красных кирпичей. Дом стоял в небольшом парке, через который несла свои воды река Неттл, посаженные по берегам ивы низко склонялись к воде. Внутри дом имел прекрасную планировку, соответствующую периоду постройки, но мебель была тяжеловесной, что говорило о плохом вкусе покойного мистера Фонтейна.
     Эмберли и его кузину встретил тонкогубый человек среднего роста, выполнявший обязанности скончавшегося дворецкого.
     Войдя в холл, Филисити сказала:
     - Добрый вечер, Коллинз.
     Услышав это, Эмберли быстро взглянул на него. Внешность лакея была не примечательна: худое, с нездоровой бледностью лицо, а глаза скромно опущены вниз.
     Филисити с сочувствием заговорила с ним об убийстве Даусона. Она подумала, что коль он столько лет проработал вместе с дворецким, то должен ощущать утрату, и была несколько сбита с толку его спокойным ответом:
     - Вы очень добры, мисс. Трагический случай, как вы говорите. Но хотя я, естественно, не желал, чтобы подобное случилось, тем не менее мы с Даусоном никогда не были, как это говорят, по-настоящему дружны.
     Он направился к одной из дверей, ведущих из холла, и Филисити, чувствуя себя оскорбленной, последовала за ним. Она представила ему своего кузена, и обычно опущенные глаза лакея скользнули по лицу Эмберли. Это были холодные, невыразительные, безжалостные глаза. Взглянув на пришедшего, они вновь скрылись за опущенными веками. Лакей открыл дверь и объявил о приходе гостей.
     Джоан, ее жених и крупный мужчина симпатичной и здоровой наружности сидели вокруг камина. Эмберли представили этому мужчине, за чем последовало продолжительное, до боли крепкое рукопожатие. Бэзил Фонтейн бурно выразил удовольствие, приветствуя гостей своего дома. Он был одним из тех людей, которые излучают доброжелательность. Эмберли смог понять своего друга Коркрэна. Личность Фонтейна действительно казалась добродушной, но под этим скрывалась определенная раздражительность, которая вспыхивала при малейшем побуждении. Он суетился, предлагал выпивку, пододвигал стулья, подшучивал над Филисити с самым веселым видом, но когда его сводная сестра не сразу подчинилась его команде усадить подругу поближе к камину, он заговорил грубо; его вспышка показалась неконтролируемой и быстротечной.
     Вскоре он снова улыбался.
     - Вы знаете Коркрэна, не так ли? - сказал он.
     - Собирается стать членом моей семьи, что, без сомнения, уже рассказал вам, - и положил ласково руку на плечо Энтони, не отреагировавшего на этот жест.
     По натуре он явно был гостеприимным хозяином. Он заставлял их расслабиться, предлагал сигары и сигареты, принес Филисити подушку. До тех пор пока он окончательно не убедился, что все гости чувствуют себя удобно, он не начал обсуждать предмет, который занимал его внимание. Он повернулся к Эмберли и сказал просто:
     - Ужасно рад, что вы пришли сегодня с кузиной. Я знаю, что именно вы обнаружили бедного Даусона.
     - Да, я нашел его, но боюсь, не могу многого рассказать вам об этом, - ответил Эмберли.
     Фонтейн отстриг конец сигары. На его лице отразилось беспокойство. Он выглядел как человек, который не может отбросить кошмарных воспоминаний.
     - Понимаю, - сказал он. - Его застрелили, не так ли? Вы видели кого-нибудь или нашли что-нибудь? Я имею в виду какую-нибудь улику?
     - Нет, - ответил Эмберли. - Ничего.
     Джоан наклонилась вперед.
     - Мне бы хотелось, чтобы вы рассказали нам только то, что видели, - сказала она. - Полиция сообщила нам голые факты, а мы чувствуем себя в какой-то мере ответственными, ведь он был наш слуга.
     - Да, расскажи нам то, что можешь, - сказал Энтони, - не более того.
     Он улыбнулся Джоан.
     - Не стоит так волноваться, дорогая. Лучше вообще не думать об этом.
     Фонтейн посмотрел на него с раздражением.
     - Не так-то легко забыть об убийстве одного из твоих слуг, - сказал он. - Ты относишься к этому слишком легко, но он не был твоим слугой. Это самое ужасное, что могло случиться, - он слегка передернул плечами. - Не могу выбросить из головы. Чтобы парня отправили на тот свет так хладнокровно!
     Казалось, он почувствовал взгляд Эмберли и взглянул на него.
     - Думаете, что я чересчур тяжело переживаю это? Возможно. Не отрицаю, что очень огорчен.
     Он зажег спичку и поднес ее к сигаре. Эмберли смотрел, как колеблется пламя.
     - Я не могу понять, что случилось, - сказал Фонтейн отрывисто. - Полиция говорит о каких-то дорожных разбойниках. Его ограбили?
     Коркрэн, заметив бледное, встревоженное лицо Джейн, легкомысленно вмешался:
     - Ограблен? Конечно. Спорим на шиллинг, что вы обнаружите, что он удрал с семейным серебром. Не знаете, откуда так чертовски сквозит? - Он оглянулся и увидел, что дверь приоткрыта. Он хотел было встать, но фонтейн опередил его.
     - Не беспокойтесь, я закрою, - сказал он и тяжелой походкой прошел к двери. Он выглянул в холл перед тем, как закрыть дверь, и Энтони, наблюдая за ним, шепнул с подозрением, что, вероятно, этот парень Коллинз, как всегда, подкрался к двери.
     Фонтейн рассерженно посмотрел на него, по покачал головой.
     - Нет. Но нам лучше не говорить так громко. Естественно, слуги сгорают от любопытства. - Он взглянул на Эмберли. - Разве их можно винить в этом?
     - Думаю, - сказал медленно Эмберли, - что чувствовал бы себя невероятно жестоким, если бы обвинил слугу, которого обнаружил подслушивающим у замочной скважины.
     - Это все выдумки Коркрэна, - сказал Фонтейн довольно сердито. - Все вздор! Я не защищаю Коллинза, но... - Он оборвал фразу и внезапно перейдя на шутливый тон, начал говорить о предстоящем бале.
     Дверь медленно открылась, и лакей внес поднос с бокалами. Напряженность и ощущение неловкости, казалось, возникли с его появлением. Голос Фонтейна зазвучал громче. Джоан засмеялась нервным смехом. Лакей, двигаясь бесшумно по толстому ковру, подошел к столику у стены и поставил поднос. Так же бесшумно и осторожно вышел из комнаты. Эмберли заметил, что он с особой тщательностью закрыл за собой дверь.
     Эмберли посмотрел на Фонтейна и сказал прямо:
     - Вам этот человек не нравится?
     Все удивились этому внезапному, довольно невежливому вопросу.
     Фонтейн, в свою очередь, посмотрел на Эмберли, смех замер у него на губах. Он покачал головой.
     - Нет, не очень. Не стал бы его держать, но мой дядя хотел, чтобы он остался.
     - Вам ничего не известно об их враждебных отношениях с Даусоном?
     - Нет. Не думаю, чтобы они ладили между собой, но никогда враждебности не наблюдал.
     - Не думаете ли вы, что Коллинз... как-то замешан во всем?
     Этот вопрос Эмберли задала Джоан.
     - Нет, мисс Фонтейн. Я только хотел узнать.
     - Да нет, - сказал Фонтейн, - я случайно знаю, что он был здесь в то время, когда совершили убийство.
     - Надеюсь, вы в этом точно уверены? - спросил Эмберли.
     Фонтейн рассмеялся:
     - Боюсь, да. Он действительно выглядит типичным злодеем, не так ли? Вот что, давайте не будем шутить. Вы собирались рассказать нам только то, как обнаружили тело Даусона.
     Рассказ Эмберли, как посетовала его кузина, не имел ничего общего с сенсационным заявлением. Он был краток, даже слишком краток. Эмберли не выделял никаких деталей и не выдвигал никаких предположений.
     Пока он рассказывал, то чувствовал, что атмосфера в комнате была почти мучительно тревожная. Она не затрагивала Филисити, которая была откровенно в восторге. Да и Коркрэн воспринимал все легкомысленно. Но Джоан сидела, впившись тревожным взглядом в лицо рассказчика. Да и Фонтейн, раздраженный замечаниями Энтони и не разделявший явного удовольствия филисити, .слушал внимательно, его сигара догорала в руке, роняя пепел на пол. Посмотрев на него, никто не мог усомниться в искренности его горя. Он хотел знать все до мельчайших подробностей, снова и снова задавал вопрос: "Вы уверены, что никого не встретили на дороге?"
     Рассказ Эмберли, сжатый из-за отсутствия красочных