ться, что ты с каким-то проходимцем сбежала на уличный маскарад? - ядовито осведомился ее брат.
     - А почему ты меня туда не отвез? Выходит, сам и виноват!
     - Иди спать, нахалка! - с притворной строгостью скомандовал Равенскар, который был весьма податлив на уговоры своей бедовой сестрички. - За что мне Господь Бог послал такое наказание? Твой муж наверняка будет тебя бить.
     Мисс Равенскар остановилась на ступеньке лестницы и бросила на него озорной взгляд.
     - Тогда я сбегу от него под крыло своего доброго, скучного брюзги-брата! - пообещала она и побежала наверх.

***

     Когда утром мать попеняла ей за побег без спроса, Арабелла кротко ее выслушала, но раскаяния не проявила. Брат повторил свою угрозу отправить ее в поместье, если она еще раз выкинет что-либо подобное, и больше к этому вопросу не возвращался. Арабелла была рада, что он воздержался от дальнейших расспросов, но вместе с тем это ее несколько удивило. Поглядывая на него поверх края своей чашки, она решила, что его мысли заняты чем-то другим, но она была бы поражена, узнав, по какому поводу озабоченно хмурится ее брат.
     А Равенскар раздумывал, не съездить ли ему в беркширское поместье своего приятеля Уоринга. Он чуть было не приказал закладывать кабриолет, но раздумал. "Черт побери, - сказал он, уставившись на шнурок от звонка, - еще не хватает мне шпионить за мальчишкой!"
     Вместо этого он вечером отправился в игорный дом леди Беллингем. Народу было немного: всем как будто не хватало мисс Грентем. В зале сидело несколько похожих на нахохленных ворон пожилых дам. Леди Беллингем, которая в начале вечера наголову разгромила сэра Файли, была настроена очень воинственно. Тому не удалось ничего из нее выудить, кроме весьма едких замечаний в собственный адрес, и в результате он вылетел из ее дома, кипя от ярости. Эта победа придала ей смелости, и она без всякого трепета встретила Равенскара, который появился за несколько минут до ужина и попросил ее разрешения проводить ее в столовую. Это несколько насторожило леди Беллингем, по она приняла его руку и довольно спокойно спустилась с ним по широкой лестнице. Он нашел для нее свободный стул, принес тарталетки с омаром и бокал охлажденного шампанского и сел напротив.
     Собрав все свое самообладание, леди Беллингем сказала:
     - Я рада возможности поговорить с вами, мистер Равенскар. Не знаю, что написала вам моя племянница по поводу этих ужасных расписок, но я вам бесконечно благодарна за их возвращение.
     - Не будем об этом говорить, сударыня! А сколь надолго уехала мисс Грентем?
     - Точно не могу сказать. Она собиралась пожить с друзьями, а на сколько дней они уговорят ее остаться, я не знаю.
     - А где их поместье?
     - Этого я тоже... да где-то недалеко. Вы о нем вряд ли слышали, - твердо сказала она. - Это где-то к северу.
     - Да? Вам ее, наверно, не хватает?
     - Конечно! Она моя бесценная помощница! Только не думайте, что Дебора с моего ведома заперла вас в подвале, и я надеюсь, что она перед вами извинилась. Но в общем она чудесная девушка, поверьте мне!
     - Боюсь, что я был сам виноват. Я разговаривал с ней в оскорбительном тоне.
     Леди Беллингем посмотрела на него подобревшими глазами:
     - С вашей стороны очень благородно так думать, сэр! Она страшно оскорбилась, когда вы предложили ей двадцать тысяч фунтов, хотя я никогда не пойму... впрочем, это к делу не относится.
     - У меня такое впечатление, что содержание этого заведения вам очень дорого обходится.
     - Ужасно дорого! - откровенно ответила леди Беллингем. - Вы не представляете, сколько я плачу за одни свечи!
     - А это окупается? - полюбопытствовал Равенскар.
     - В том-то и беда, что нет, - призналась леди Беллингем. - Когда я переехала в этот дом, мне казалось, что наши доходы сильно возрастут, но на самом деле возросли только расходы.
     - И вам нравится такая жизнь?
     - Нет, совсем не нравится! Я уже стара для ночных бдений, но что же мне остается делать? Только надеяться, что нам вдруг повезет и мы как-нибудь выкарабкаемся из долгов. - Тут ей пришла в голову мысль. Она положила на стол вилку и оценивающе посмотрела на смуглое лицо Равенскара. - Дебора, конечно, не примет от вас ни пенса. Я-то вовсе не считаю ее неподходящей женой для вашего кузена.
     - Вряд ли я с вами тут соглашусь.
     - Само собой, но я и не настаиваю на своей точке зрения. Но, знаете, Дебору вы не переубедите. Она вполне способна выйти замуж за Мейблторпа исключительно назло вам. - Леди Беллингем сделала паузу и испытующе взглянула на Равенскара, но лицо того изображало лишь вежливое внимание. - Я вполне понимаю ваше отношение к этому вопросу, - продолжала она. - И вы во многом правы, не желая брака Деборы с Мейблторпом. Тут я вам могла бы помочь. А Деборе об этом совсем не обязательно знать.
     Равенскар поднял брови.
     - Вы, кажется, предлагаете мне подкупить вас, чтобы вы использовали свое влияние на мисс Грен-тем? - осведомился он. - Я не способен нанести вам такое оскорбление, сударыня.
     - Видите ли, меня буквально завалили счетами. Тут уж не до оскорблений. Если вы передадите мне те двадцать тысяч фунтов, которые вы предлагали Деборе, я обязуюсь устроить так, что она не выйдет замуж за Мейблторпа.
     Равенскар засмеялся и встал.
     - Нет, сударыня, я этого делать не стану. А вдруг вам не удастся ее разубедить - тогда получится, что деньги потрачены зря.
     Леди Беллингем вздохнула.
     - Они не были бы потрачены зря, - грустно сказала она. - Впрочем, я и не надеялась, что вы согласитесь.
     - Не отчаивайтесь, сударыня. Я еще могу в пух проиграться у вас в фаро.
     - Хорошо бы, но я подозреваю, что вы вместо этого сорвете банк, - пессимистически заметила леди Беллингем.
     Банк Равенскар не сорвал, но ему чрезвычайно везло в тот вечер, и хозяйка дома только порадовалась, когда он наконец встал из-за стола и ушел.
     Ее слова немного успокоили Равенскара: вряд ли она предложила бы ему предотвратить брак мисс Грентем с Мейблторпом, если бы те уже были на пути в Гретну-Грин. Равенскар решил выбросить эту мысль из головы, и, если это ему и не до конца удалось, он перестал сомневаться в своем кузене. Но ему очень хотелось увидеть мисс Грентем.

***

     Однако прошло несколько дней, а письма, написанного рукой мисс Грентем, не появлялось. У Равенскара возникла привычка нетерпеливо разбирать по утрам почту, и его слуги заметили, что, когда они приносили ему записку на подносе, он хватал ее с несвойственным ему раньше нетерпением, а потом почему-то необъяснимо хмурился. Из этого они сделали свои собственные выводы и только качали головой.
     Равенскар получил известие о местопребывании мисс Грентем только через неделю. Как-то на Пикадилли, едучи на кабриолете домой, он вдруг увидел ехавшего верхом лорда Мейблторпа. Вид у того был запыленный, сапоги грязные, а ноги лошади забрызганы грязью по колено. Увидев кузена, Адриан помахал ему рукой.
     Равенскар остановил упряжку прямо посреди оживленного движения и, когда Мейблторп к нему подъехал, увидел, что лицо его кузена сияет счастьем.
     - Вернулся, значит? - резко спросил Равенскар.
     - Только что, - ответил Адриан, сдерживая свою лошадь, которая шарахнулась было от тяжелого фургона. - Проводил Дебору домой и еду на Брук-стрит. Я не могу задерживаться: хочу скорей сообщить новость маме. О Макс, я самый счастливый человек на свете! Мне надо столько тебе рассказать! Ты сроду не догадаешься, где я был!
     - Мне сказали, - почернев лицом, проговорил Равенскар, - что ты поехал к Тому Уорилгу.
     Адриан засмеялся:
     - Нет, там я не был. Макс, я женился!
     - Женился?
     У Равенскара, видимо, невольно дернулись руки, и его упряжка рванулась вперед. Мейблторпу пришлось осадить свою лошадь, чтобы дать ей дорогу.
     - Я так и знал, что ты удивишься! - крикнул он издалека. - Я скоро к тебе приду и все расскажу! Это такая долгая история, что на ходу ее не расскажешь. Кроме того, мне надо сначала повидать мать. До свидания! Жди меня часа через два!
     Адриан взмахнул плеткой и поехал дальше. Равенскар же, белый как мел, погнал лошадей на Сент-Джеймс-сквер. Около дома леди Беллингем он сунул вожжи груму и, сказав: "Прогуливай их!" - соскочил с козел и поднялся на крыльцо.
     Дверь ему открыл Сайлас Вэнтедж, который с широкой улыбкой сказал:
     - Удивительное дело, сэр: ходите сюда, как ни в чем не бывало, словно с вами тут не произошло никакой неприятности!
     - Передай мисс... - Равенскар запнулся. Затем договорил жестким голосом:
     - Передай мисс Грентем, что я хотел бы поговорить с ней наедине.
     Вэнтедж внимательно посмотрел на него и погладил подбородок.
     - Не знаю, будет ли мисс Дебора сегодня принимать посетителей.
     - Пойди и передай то, что я сказал, - свирепо повторил Равенскар.
     Мистер Вэнтедж вытаращил глаза, но спорить не стал. Он завел Равенскара в маленькую гостиную и пошел доложить о нем Деборе.
     Дебора была у себя в спальне. Едва успев сиять шляпу и дорожную накидку, она весело рассказывала тетке об их поездке, когда в дверь поскребся Сайлас. Узнав, кто ждет ее внизу, Дебора на мгновение заколебалась, потом покраснела и сказала:
     - Хорошо, я сейчас спущусь.
     - Только вот что, мисс Дебора: мистер Равенскар прямо рвет и мечет, - предупредил ее Сайлас.
     - Вот как? Значит, он уже узнал, - огорченно сказала Дебора. - А я думала, что против этого брака он возражать не станет.
     - Может, мне с вами спуститься? - предложил Сайлас, который все еще не отказался от надежды сразиться с Равенскаром на кулаках.
     - Не надо! Не съест же он меня!
     - Не знаю, не знаю, - зловеще сказал Сайлас.
     Дебора только рассмеялась на это и, отпустив Сайласа, повернулась к зеркалу, чтобы поправить прическу и кружевной воротник. Затем она сказала тетке, что скоро вернется, и пошла вниз.
     Когда она вошла в гостиную, мистер Равенскар, который, стоя у окна, мял в руках перчатки, круто обернулся и воззрился на нее взглядом, исполненным гнева и презрения.
     - Так! - язвительно проговорил он. - Стойте там, сударыня, дайте мне хорошенько вас рассмотреть! Ловко вы меня провели!
     - Да, пришлось немного схитрить, - призналась Дебора. - Но это не так уж страшно.
     - А мне-то казалось, что я был к вам поначалу несправедлив! Господи, я вообразил, что в вас есть какая-то порядочность! Вы просто бессовестная обманщица, сударыня! И нечего напускать на себя вид оскорбленной невинности! Самая последняя девка так бы не поступила! Я пришел взглянуть на вас теперь, когда я точно узнал, что вы за штучка! У вас красивое лицо, я этого не отрицаю, но лживое сердце - если у вас вообще есть сердце!
     Дебора опешила под этим градом обвинений и только смогла проговорить:
     - Вы что, с ума сошли? Если я вас даже и обманула, то не настолько, чтобы так бесноваться. Может быть, это и не самый удачный брак для Адриана, может быть, ему и рановато жениться, но вы увидите, что все будет хорошо.
     - Нет, не увижу! - отозвался Равенскар. - Ноги моей у него в доме не будет!
     - Но это же глупый предрассудок! - воскликнула Дебора. - И я вам не советую разговаривать с Адрианом в таком тоне, если вы хотите, чтобы он вам доверял по-прежнему. Он очень влюблен в свою жену, и, если вы будете неуважительно о ней отзываться, он вполне способен вызвать вас на дуэль.
     - Свою жену! - с горечью воскликнул Равенскар. - Боже правый, свою жену!
     Дебора вышла на середину комнаты.
     - С чего вдруг такое презрение? Вы сердитесь, потому что вас провели, но Адриан в этом виноват не меньше меня. И не надейтесь меня запугать, мистер Равенскар! Я не потерплю такого обращения! И если вы осмелитесь назвать меня еще каким-нибудь ругательным словом, я вас ударю! А что касается долговых расписок и закладной, которые вы были так любезны нам вернуть, вы получите их назад, и мы с вами расплатимся до последнего пенса!
     - Деньгами Мейблторпа! - с хриплым смешком сказал Равенскар. - Благодарю вас, сударыня, я от вас ничего не хочу. Но если бы Мейблторп все знал, как вы думаете, женился бы он на вас?
     Дебора окаменела. Ее лицо вспыхнуло. Наконец-то она поняла, в чем дело. Равенскар заметил краску на ее лице и сказал:
     - Я рад, что вы еще способны краснеть, сударыня! Я считал, что вы давно этому разучились.
     Глаза Деборы сузились, и, сделав огромное усилие, она сказала относительно твердым голосом:
     - А откуда вы узнали, что я вышла замуж за Мейблторпа?
     - Я его только что встретил на Пикадилли. Он сам мне сказал. Между прочим, сударыня, неделю назад мне сообщили, что вас видели в карете на северной дороге в обществе вашей горничной, а мой кузен ехал верхом рядом. А я, как дурак, не поверил, что вы можете так низко пасть. Я решил, что он просто провожал вас до дома ваших друзей. И вот сегодня я узнал правду! Каким надо быть дураком, чтобы ждать порядочности от девки из игорного дома!
     Если до этого лицо Деборы пламенело, то при этих словах оно стало белым, как ее кружевной воротник.
     - Вот и прекрасно, теперь вы поумнели. Но позвольте напомнить вам, мистер Равенскар: я вас предупреждала, когда вы были в моей власти, что я выйду замуж за вашего кузена, когда мне вздумается.
     - Помню-помню! И еще кое-что помню из сказанного вами в тот вечер: что вы его разорите. Эти слова, видимо, окажутся пророческими. Заставив его надеть вам на руку свое обручальное кольцо, вы его погубили!
     Дебора поспешно сунула левую руку в складки своей юбки.
     - Вы еще пожалеете, что посмели говорить со мной в таких выражениях, - сквозь зубы проговорила она. - Я не остановлюсь ни перед чем, чтобы отплатить вам за это. Как мне жаль, что я не родилась мужчиной. Я вас убила бы! Вы мне не понравились с первой минуты, а с тех пор я вас возненавидела!
     - А я вообразил, что полюбил вас, сударыня, - сказал Равенскар. - Вы не понимаете значения этого слова, но когда вы промотаете состояние Адриана - что, без сомнения, случится очень скоро, - то подумайте, что, если бы вы умней разыграли свои карты, в вашем распоряжении оказалось бы мое состояние и вы носили бы мое имя. Что вы на меня так смотрите? Неужели не догадывались? Такая ловкая женщина, а упустили случай заполучить более ценную добычу, чем Адриан! Гораздо более ценную, мисс Грентем! Пусть вам эта мысль часто приходит во сне! А я же считаю, что мне невероятно повезло: по крайней мере, я не угодил в лапы авантюристки!
     Дебора ухватилась за спинку стула, чтобы не пошатнуться, и проговорила дрожащим голосом:
     - Уходите! Чтоб я вышла за вас замуж! Да я лучше умру в адских мучениях! И не смейте никогда больше появляться в этом доме! Я не хочу вас видеть до конца своих дней!
     - Вполне разделяю ваше желание! - бросил Равенскар и вышел из комнаты.
     Дебора еще целую минуту стояла, держась за стул. Грудь ее вздымалась, в глазах стояли гневные слезы. Стук входной двери привел ее в себя. Она вытерла слезы, выскочила из комнаты и бегом побежала к себе в спальню. Там все еще сидела леди Беллингем, которая при виде покрытого пятнами лица племянницы воскликнула:
     - Боже мой! Что еще случилось?
     - Этот человек! - с трудом выговорила Дебора. - Этот дьявол!
     - Господи, ты снова поссорилась с Равенскаром! Неужели опять засунула его в подвал? Я этого не перенесу!
     - Не пускайте его в этот дом никогда! - бушевала Дебора. - Он посмел вообразить... он посмел подумать обо мне... Я сойду с ума!
     - Я давно уже этого боюсь, - сказала ее тетка. - Ты никогда раньше так странно себя не вела. Что он посмел о тебе подумать?
     - Он решил... нет, я не могу этого выговорить! Вот, значит, как он обо мне думает! Меня так не оскорбляли никогда в жизни! Как жаль, что я не позвала Сайласа и не велела ему вышвырнуть Равенскара из дома. И если он посмеет здесь еще раз показаться, я так и сделаю! Я бы с удовольствием бросила его в кипящий котел! Нет такой казни, которой он не заслуживает! Если бы я могла его разорить, я бы это сделала и танцевала бы от счастья!
     - Но, Дебора, что же он сделал?
     - Он считает меня ничтожной тварью! Он оскорбил меня так... о, тетя Лиззи, пожалуйста, оставьте меня одну! И никого ко мне не пускайте! Я не хочу никого видеть!
     У Деборы был такой разъяренный вид, что леди Беллингем даже не попыталась с ней спорить, а вышла из спальни на подгибающихся ногах, чувствуя, что ее смертный час недалек. Она услышала, как Дебора повернула ключ в замке, и пошла к себе в будуар, решив укрепить слабеющие силы валерьянкой и лечь на диван с флаконом нюхательного уксуса в руках.
     Однако не успела она устроиться на диване, как к ней вошел Люций Кеннет и спросил веселым голосом:
     - Я слышал, что Дебора вернулась. Где она?
     - Заперлась у себя в комнате. По-моему, она совсем помешалась, - простонала леди Беллингем.
     - С чего это она? - изумленно спросил Кеннет.
     - Не знаю. Приходил Равенскар, и она говорит, что он ее жутко оскорбил. В таком состоянии я ее никогда не видела! Она прямо задыхалась от ярости!
     - Да что такого этот тип мог ей сказать?
     - Не спрашивай меня - я не знаю. Боюсь, что он сделал ей неприличное предложение. Она говорит, что с удовольствием бросила бы его в кипящий котел. Но запомни, Люций: если ты опять ей будешь помогать, этот дом будет для тебя закрыт навсегда!
     - Вот еще! Я собираюсь наказать мистера Равенскара побольнее! Пожалуйста, сударыня, скажите Деборе, что я здесь. У меня есть для нее известие, которое ее очень порадует.
     - Она сказала, что никого не хочет видеть. Ты же знаешь, что в таком состоянии к ней лучше не подходить. И она заперлась у себя в спальне. Пожалуйста, Люций, уходи и оставь меня в покое. У меня и так раскалывается голова!
     - Ладно, не волнуйтесь, сударыня, - сказал Кеннет. - Я пойду. Может быть, вы меня теперь не скоро увидите, но даю вам слово, что я великолепно отомщу Равенскару за Дебору - она будет довольна! Так ей и скажите! Нет, лучше я напишу ей записку, чтобы ее приободрить.
     - Делай что хочешь, только оставь меня в покое! - взмолилась леди Беллингем, закрывая глаза и указывая слабой рукой на дверь.

Глава 17

     Когда через двадцать минут мистер Равенскар пришел домой, он все еще пребывал в бешенстве, которое читалось в его нахмуренной физиономии и крепко сжатых губах. Он так злобно рыкнул в ответ на невинное замечание о погоде, которое некстати сделал открывший ему дверь дворецкий, что тот поспешно ретировался на кухню, где сообщил слугам, что, по всем признакам, их хозяину не повезло в любви.
     Равенскар же швырнул перчатки на один стул, а плащ на другой, заперся в библиотеке и провел целый час, вышагивая по ней взад и вперед. Никогда в жизни им не владели столь сильные и столь разноречивые чувства. Он не знал, на кого он зол больше - на себя или на мисс Грентем, и долго и свирепо раздумывал над этой проблемой, пока не обнаружил, что больше всего он негодует на Мейблторпа. Он вдруг осознал, что с огромным удовольствием задушил бы своего кузена. Это открытие привело его в еще большее раздражение, и он стал убеждать себя, что все получилось наилучшим образом: он избавился от бессердечной, беспринципной, расчетливой бабенки. Однако это соображение почему-то его ничуть не утешило, и, хотя он немного отвел душу, расколотив вдребезги фигурку из севрского фарфора, которую он всегда терпеть не мог и которую какой-то болван поставил на каминную полку, удовольствия от этого хватило не надолго. Равенскар продолжал метаться по библиотеке, то представляя себе, как он душит мисс Грентем и бросает ее труп собакам, то мечтая вместо нее задушить Мейблторпа, а для мисс Грентем изобрести кару, которая каким-то таинственным образом предоставила бы ему власть над ней до конца ее дней.
     Разумеется, столь сильный гнев не может продолжаться бесконечно. Постепенно он уступил место горькому разочарованию: у Равенскара возникло чувство, что в его жизни уже никогда не случится ничего хорошего. В таком настроении он поднялся наверх, пе