ое-что обронил - я сперва не придала значения... Что-то насчет Фанни, что она слишком напоминает свою мать... Потом я попросила Мэри объяснить мне, и она мне сказала, что старшие наши сестры и братья что-то знали этакое, что-то нехорошее в ее жизни, что ли...
     - Никогда я не слыхивала ни о чем подобном! - твердо заявила Селина. - И если бы мама считала нужным поставить меня в известность о чем-нибудь, уж будь покойна, она бы поставила!
     - Понятно, значит, что-то все-таки было! - заключила Эбби со вздохом. - Ясное дело, чем наша семья хуже других, и у нас тоже имеется свой скелет в шкафу... Хотела бы я знать, что именно этот скелет собой представляет. Но только думаю, что скелет представляет собой маленькую куриную косточку, ничего интересного...

Глава 2

     В начале двенадцатого ночи в тот же вечер в дверь спальни Эбби раздался легкий стук, после чего в двери сразу же нарисовалась мисс Фанни Вендовер, которая, лишь на секунду запнувшись на пороге, тут же полетела в объятия Эбби, восклицая на ходу:
     - Ой, ты еще не спишь! Какая радость! Я ведь говорила старушке Гримстон, что ты не спишь! Как я по тебе соскучилась, милая Эбби!
     Эбби не удивилась бы, если бы девчонка приветствовала ее с некоторым смущением и боязнью за предстоящие расспросы и нагоняи; но на личике Фанни не было заметно ни малейших признаков чувства вины.
     - Ах, как без тебя ужасно! - говорила тем временем Фанни, крепко сжимая руку Эбби. - Ты даже представить себе не можешь!
     Эбби снисходительно поцеловала ее в щечку и насмешливо сказала:
     - Бедная ты моя девочка! Уж как тебя тиранила злобная старуха Селина! Держала в подвале взаперти и порола каждый день, а? Так я и думала!
     - Именно этого-то мне и не хватало! - простодушно воскликнула Фанни, имея в виду, конечно, не порку и не подвал. - Немного шуток! Селина такая душка, но с юмором у нее просто беда, правда? Совсем не та штучка, да?
     - Не совсем понимаю, что означает в данном случае слово "та штучка", - осторожно заметила Эбби, - но полагаю, что девушке достаточно высокого происхождения и воспитания не к лицу осваивать этот варварский жаргон.
     - Ну и пусть жаргон! - весело засмеялась Фании. - Та штучка - это значит веселая, живая, понимаешь? Как ты! Вот ты - та штучка!
     Эбби поперхнулась.
     - Я понимаю, милая, что ты попыталась сделать мне комплимент, но прошу тебя в следующий раз обойтись без этого жуткого слова... "Та штучка"! Боже мой, а мне всегда казалось, что это значит нечто совсем другое...
     - Хорошо, я не буду так говорить о тебе, - кивнула Фанни. - А теперь послушай меня серьезно, мне надо тебе так много рассказать!
     Эбби ощутила смутное желание выпроводить Фанни, но подавила его и произнесла, тоном, который, как она надеялась, будет звучать ровно:
     - Рассказать? Ну так я тебя слушаю со всей серьезностью, которую смогла наскрести. Итак?
     Фанни уставилась на нее искательным взглядом.
     - А разве Селина... Или дядя Джеймс, может быть... Или... Тебе не говорили насчет мистера Каверли?
     - О каком-каком мистере? А... Ну конечно! Этот лондонский хлыщ, с которым ты тут с первого взгляда сдружилась, скажем мягко? Не только мне говорили, но мне писали, теребили и настаивали! Это было очень забавно. То есть, - поправила себя Эбби, уже напустив на себя суровость, - то есть они ведь, в сущности, правы в том, что тебе еще слишком рано флиртовать со взрослыми мужчинами! И это просто неприлично, моя милая!
     Кажется, Эбби не попала в точку. Ее попросту не слушали.
     - Дело не в этом... Никакого флирта тут не было, - мечтательно произнесла Фанни. - Мы, как только увидели друг друга, сразу... сразу влюбились!
     Эбби не была готова к столь крутому повороту и не нашлась сказать ничего, кроме того, что подобная история напоминает ей сказки Андерсена, чего Эбби, конечно, говорить не следовало; это она поняла в следующий момент.
     Томно приподняв брови, Фанни медленно, со значением произнесла:
     - Вот именно! Как в сказке! Я так и думала, что только ты меня поймешь, милая Эбби! Даже не зная его... А уж когда узнаешь... Только не прерывай меня!
     Эбби успела только порекомендовать своей племяннице не витать в облаках.
     - Нет-нет, это я так сказала, шутки ради! - продолжала тараторить Фанни. - И он... Он совсем не похож на них всех - на Джека Виверхэма, или Чарли Раскума, или даже на Питера Тревизьена, нет! Он светский человек, и потом, он намного старше меня, что особенно приятно - то есть я не это хотела сказать! - и самое удивительное, что он столько лет прожил в огромном городе и никогда ни с кем не хотел заключить союза, до тех пор, как приехал в Бат и встретил меня! - Переполненная чувствами, Фанни зарылась лицом в грудь Эбби и пролепетала размягченными губками:
     - А как ты думаешь, он ведь, наверное, встречал девушек, которые были красивее меня, а?
     Эбби, знавшая о своей привычке всегда ляпать первое пришедшее на ум, усилием воли удержала в горле грубое восклицание: "Но не все эти девушки имели такое богатое приданое!" - и, прокашлявшись, начала объяснять:
     - Ну, я с новомодными светскими красавицами не знакома, так что уж и не знаю... Ну да все равно, сделать лондонского денди твоей первой жертвой - уже очень здорово! Только не передавай мои слова тете Корнелии, она назовет это "поощрением твоего тщеславия и кокетства"...
     Фанни подняла глаза на нее:
     - Но Эбби! Дело же вовсе не в этом! Тут нет кокетства! Это союз на всю жизнь - как ты не поймешь? Я понимаю, дядя сказал тебе, что он со мной флиртует! Ну и что? Я и сама слышала, что он имел в жизни много интрижек, но ведь самое главное другое! Никогда еще он не хотел жениться! И без толку мне объяснять, что он имеет прошлое! Это для меня ничего не значит! Он благороден! Он сказал мне, что недостоин даже держать меня за руку и что никто не сможет винить моего дядю, если он не даст согласия на наш брак!
     Эбби, легонько вздохнув, погладила Фанни по голове.
     - Ну и что тут такого, моя девочка? Что ты вся дрожишь? Можно подумать, твой дядя уже запретил вам венчаться и пригрозил вам обоим тюрьмой!
     - Постой! - Глаза Фанни были слегка безумны. - А ты хочешь сказать, что дядя может разрешить нам пожениться?
     - Нет-нет, - осадила ее Эбби. - Так я вовсе не думаю. Во всяком случае, надеюсь, что - взвесив все "за" и "против", - дяде хватит мозгов не выдавать тебя за первого встречного-поперечного. Хорош был бы опекун, спихивающий юную девицу по первому запросу, еще до первого выезда в свет! Но только не кидайся на меня с кулачками, послушай спокойно. Пусть дядя мечтает устроить тебе самую выгодную партию - а я мечтаю лишь о таком браке, который сделает тебя счастливой.
     - Я знаю, - снова приникла к ней Фанни. - Ты всегда была за меня... Ты ведь мне поможешь, правда? Ты самая лучшая из моих теток... Скажи, ты мне поможешь?
     - Да, если ты сумеешь убедить меня, что твоя первая любовь - это и твоя последняя любовь.
     - Но я ведь говорю тебе! - воскликнула Фанни. - Я никого никогда не смогу полюбить так, как я люблю Стэси! Как ты можешь такое даже предположить? Ты! Мне рассказывали, как дедушка выгнал человека, которого ты любила! И ты не полюбила больше никого, и твоя жизнь оказалась погублена!
     - В свое время я думала так, - спокойно заметила Эбби, уголки ее губ кривились в улыбке, - но сейчас, вспоминая об этом первом предложении, я только благодарю Бога, что папа выставил того человека. Увы, милая Фанни, печальная истина состоит в том, что первая любовь так редко похожа на последнюю, которая и есть самая главная... Она главная, потому что за этого человека выходишь замуж и потом живешь счастливо всю жизнь...
     - Откуда ты знаешь? Ты-то никогда не выходила замуж! - дерзко воскликнула Фанни.
     - Верно, но вовсе не потому, что у меня было разбито сердце! Я влюблялась после того не менее дюжины раз, смею сказать! А взять нашу Мэри, которая у нас самая красивая. Видела бы ты ее первого ухажера, так он настолько же отличался от дяди Джорджа, ее теперешнего мужа, как табакерка от подушки!
     - А этот брак устроил дедушка? - коварно спросила Фанни.
     - О нет! - отвечала Эбби. - Он только одобрил его, но ведь Джордж был одним из трех приемлемых кандидатов. Он не красив, как Аполлон, и не богат, как Крез, но их брак счастлив, уверяю тебя.
     - Да, но ведь я и не похожа на тетю! - возразила Фанни. - Она могла бы жить счастливо с любым более-менее пристойным человеком, она умеет... умеет приспосабливаться... А я вот - нет! Вот уж кто похож на подушку, так это тетя Мэри! Они с дядей Джорджем оба похожи на подушки, такие мягкие, теплые, удобные... Они так легко принимают нужную форму.
     - А ты - как гвоздь в подошве, - улыбнулась Эбби.
     - Ну, если хочешь, то гвоздь, только не в подошве! - засмеялась Фанни. - И я хочу замуж за Стэси Каверли, что бы там ни говорил мой дядя!
     Повторяя про себя, что нет на свете вещи, больше вдохновляющей подростков на непослушание, чем запреты, Эбби немедленно ответила:
     - Ну конечно! И потом, ведь мистер Каверли такой джентльмен, и я надеюсь, что он не станет заявляться к твоему дяде со сватаньем до тех пор, пока ваши чувства не испытают хотя бы небольшой проверки временем!
     - Ничего подобного! Он тоже не может ждать! Зачем? Годы идут, я скоро состарюсь, как ты... (В этом месте двадцативосьмилетняя Эбби чуть заметно улыбнулась, но ничего не сказала...) Нет, когда ты увидишь Стэси, ты все поймешь сразу!
     - Очень надеюсь скоро с ним познакомиться, - благодушно промурлыкала Эбби.
     - Я тоже надеюсь! - Глаза Фанни просто горели синим пламенем. - Ты знаешь, ему надо было уехать в Лондон по делам, но он обещал вернуться всего через несколько дней, так что он будет в Бате в конце педели! Ну или в начале следующей...
     Затем последовала долгая, прерываемая страстными вздохами история о том, как Фанни впервые встретила этого сказочного человека, что сказала она и что отвечал он. Эбби попыталась развернуть ход мыслей Фанни в другую сторону, к более практическим предметам. Ее замечание о дюжине аршин великолепного муслина, купленного Эбби в Лондоне, наконец смогло увести Фанни в сторону обсуждения рюшей и кружавчиков. На некоторое время из головы Фанни исчез светлый образ Стэси Каверли, и она отправилась спать, унося в душе безопасные с точки зрения потери девической чести мечты о новых платьях и чулках. Эбби посчитала свою задачу выполненной.
     Так решила Эбби, когда на следующее утро Фанни проникла к ней рано поутру, неся с собой несколько номеров "Домашнего дамского журнала", и принялась соблазнять ее поехать еще до завтрака к портнихе в Саутпэрэйд. Однако Эбби пресекла эти поползновения, указав, что ее тетка Селина, которая никогда не просыпалась рано, была бы смертельно обижена, буде ее не возьмут в подобную экспедицию. Кроме того, добавила Эбби, вкус Селины в вопросах одежды просто безошибочен.
     Фанни вынуждена была согласиться, но тут же, не особо мешкая, направилась в спальню к Селине, которая действительно в ранней юности имела репутацию самой модной девушки в Бате. Во всяком случае, у Фанни были причины поинтересоваться ее мнением. Она принесла ей набросочек платьица, о котором мечтала, очевидно, ночью. Селина сморщила нос:
     - О господи! Эти брыжи, эти ленточки, эти оборочки! Какая гадость!..
     Тем не менее они втроем (после завтрака, разумеется) направились к французской портнихе мадам Лизетте в Саутпэрэйд.
     Мадам Лизетта, урожденная Элиза Мадфорд, была вовсе не француженкой; ее услугами пользовались персоны королевской крови, но обе мисс Вендовер тоже были допущены в ее салон. Отчего же нет? Они были богаты, представительны и служили, помимо прочего, моделями для выставления новых изобретений мадам Лизетты. О появлении сразу трех мисс Вендовер в непосредственной близости от магазина мадам Лизетты сообщила громким воплем продавщица, завидевшая экипаж еще издалека, так что не успели дамы вылезти из кареты и передать свертки с привезенной тканью в руки подскочившего лакея, как на сцене появилась сама блистательная мадам Лизетта, обернутая в роскошный шелк и кажущаяся в нем посланницей небес, но тем не менее обратившаяся к Вендоверам с той фамильярностью, которая позволена со старыми и привычными клиентами. Сразу же уловив нюансы ситуации, она с невероятным напором принялась убеждать самую младшую мисс Вендовер, что задуманное той платье, способное сделать честь любой матроне, в ее возрасте будет смотреться не броско, а скорее излишне чопорно. Мадам Лизетта проявила такой немыслимый дипломатический талант, что Фанни покинула ее салон часом позже с твердым убеждением, что теперь с нею обращаются вовсе не как с гимназисткой и ее вкусы уважают, и притом у нее будет платье, представляющее собой последний писк моды.
     Закончив успешно эту миссию, дамы переместились в Зал Источников, где Селина по своей причуде любила попить (если только позволяла погода - была ни жаркой, ни холодной) местной лечебной воды, которая на вкус напоминала теплый утюг. Положительным моментом этого визита стало то, что там дамы встретили кучу знакомых, среди которых были генерал Эксфорд (давнишний поклонник Эбби) и миссис Грейшотт с дочерью Лавинией, которая была ближайшей подружкой Фанни. Девочки сразу же отошли вдвоем в сторонку, и пока Эбби принимала комплименты генерала, Селина ввязалась в оживленную беседу с миссис Грейшотт, с непонятным пылом вопрошая, получила ли миссис Грейшотт письмо от своего сына из Калькутты, который, по слухам, уже плывет на корабле в Англию. Эта больная тема тут же стерла с лица миссис Грейшотт веселость, и та с вымученной гримасой, предназначенной изображать светскую улыбку, отвечала, что еще нет, что сын очень настрадался от морской болезни и что ее брат, посылая бедного Оливера в Индию, не подумал, несмотря на всю свою доброту, о здоровье мальчика.
     - Нет, - пояснила миссис Грейшотт, - то есть нельзя сказать, что Оливер был нездоров в Англии. Но ведь надо понимать, что превратности этого ужасного южного климата таковы, что свалят с ног и буйвола!
     Селина, оседлав благодатную медицинскую тему, принялась подробно рассказывать, как, когда и в каких ужасных формах испытывали морскую болезнь ее знакомые, приятели и родственники, и миссис Грейшотт была уже близка к помешательству, но тут ее выручило появление на сцене мисс Баттербанк. Миссис Грейшотт улизнула от Селины тотчас же, не теряя ни секунды.
     Пройдя по залу, она приблизилась к Эбби, обогнав по пути грузного человека в голубом мундире.
     - Здравствуйте, Эбби, я вас первая нашла!
     - Я очень рада, мне ваше общество много приятнее, чем пустая болтовня с этим надутым Дунстоном... Теперь он, слава богу, уже не подойдет... Как поживаете? Как сын?
     - Я пытаюсь не беспокоиться и дождаться письма от моего брата из Лондона. Но как только это случится, я надеюсь оставить мою Лавинию на ваше попечение, а самой поехать туда, встречать... Я так благодарна мисс Селине за предложение присмотреть за моей девочкой! Но я думаю, ваше слово тут поважнее - так вы не против?
     - Как вы только можете спрашивать такие вещи! Я просто в восторге от такого доверия!
     Миссис Грейшотт улыбнулась и пожала Эбби руку:
     - Я всегда знала, что могу на вас положиться... Скажите, Эбби, могу я с вами побеседовать откровенно?
     - Конечно. И я даже попытаюсь угадать, о чем вы собираетесь со мной поговорить. О Фанни?
     Миссис Грейшотт кивнула:
     - Выходит, вы знаете? Хорошо, что вы наконец приехали, Эбби. Я уже начала слегка тревожиться. Знаете, ваша сестра очень мягкая женщина, и...
     Она запнулась, и Эбби довольно холодно заметила:
     - Совершенно верно. Мягкая подушечка, да. Похоже, она просто зачарована этим Каверли.
     - Ну, сказать по правде, он привлекателен, - неохотно затянула миссис Грейшотт, - но, если задуматься, там много такого, что мне никак не может понравиться! Это трудно объяснить, ведь у меня просто не было случая... Не было повода его не любить, скажем так. Разве что... Эбби, понимаете, ни единого мужчину я не могла бы попрекнуть, если бы он влюбился в Фанни, но есть что-то странное в таком поспешном желании уладить все вопросы! Это никак не совпадает с моими, наверно старомодными, взглядами на жизнь. Он ведь к тому же намного старше ее. Ведь когда такой светский хлыщ окручивает девочку возраста Фанни, невольно начинаешь...
     Эбби кивнула:
     - Да, было так глупо гулять с ним по садам Сидни, вы хотите сказать? Но приведите мне еще один пример, где вы их могли видеть вместе? Может быть, у них были тайные свидания в укромных местечках?
     - Боюсь, что так. Нет, речь не идет о чем-то серьезном или о чем-то свершившемся, нет. Да я могла бы и не заговаривать с вами об этом, да и вовсе я не собиралась сплетничать вам, но... У меня есть причины думать, что есть многое такое, о чем Фанни вам не рассказала и о чем я узнала только от своей дочери Лавинии - она такая наивная, моя деточка... Я должна признаться, что забеспокоилась и принялась допрашивать ее. Не знаю, насколько ваша Фанни с ней откровенна, только мне показалось странным, что раньше Лавиния была со мной во всем открыта, а теперь, когда дело зашло о Фанни, она начала запираться... - Миссис Грейшотт прокашлялась и покачала головой:
     - Нет, мне трудно объяснить это!
     - В этом нет никакой нужды, мэм! - с арктическим холодом в голосе заметила Эбби. - Я вас прекрасно поняла. И не подумайте, что я расскажу Фанни, как подруга невольно ее предала. Позвольте и мне быть с вами откровенной. У меня есть все основания считать этого Каверли авантюристом, и я понимаю, что он заставил Фанни думать о себе как о своей единственной и неповторимой любви. Не знаю, рассчитывает ли Каверли растопить сердце моего брата, но я сильно сомневаюсь, что Джеймс может дать согласие на их брак. Так в чем тут дело? Он просто хочет поразвлечься флиртом? А может быть, собирается с ней сбежать?
     Тут Эбби поймала быстрый испуганный взгляд миссис Грейшотт, брошенный на нее, и попыталась рассмеяться:
     - Да нет же, нет, я просто шучу, дорогая!
     - Я понимаю, милая, - чопорно поджав губы, отвечала миссис Грейшотт, - только я всегда думаю, ошибались ли наши родители, когда запрещали нам читать французские - слово-то какое неприличное! - любовные романы!
     - То есть позволяя нам узнать что-нибудь романтическое? - чуть улыбнулась Эбби. - Но мне кажется, что как бы девочка ни мечтала стать романтической героиней или попасть в авантюрную интрижку, она все равно понимает, что это просто игра, которой нет места в жизни, в настоящей, реальной жизни. Точно так же, как мои племянники брали меня в плен, выскакивая из-за кустов смородины с рогатками в руках, уверяя при этом, что они пираты и я их пленница!
     Миссис Грейшотт смутно улыбнулась в ответ, но вздохнула невесело:
     - Может быть... Но когда провинциальная девушка влюбляется, причем в городского, в лондонца, который умеет соблазнять...
     - Конечно! - кивнула Эбби. - Я тоже ничего не знаю наверняка. Но мне кажется, мэм, что авантюрист не стал бы соблазнять девушку, которой еще целых восемь лет остается до вступления в права наследства... Насколько я знаю, Фанни станет полновластной наследницей только в двадцать пять лет. Впрочем, я в таких делах мало что понимаю...
     - Как? А он-то об этом знает? - Глаза миссис Грейшотт расширились. - А сама Фанни? Эбби отвела взгляд.
     - Нет. То есть этот вопрос как-то пока не затрагивался. Думаю, ей эти обстоятельства неизвестны. Но я считаю, что это мой долг - донести сию истину до шустрого мистера Каверли. А покамест...
     - А покамест, - с многозначительной усмешкой подхватила миссис Грейшотт, - к нам приближается упорный мистер Дунстон, который явно задумал увести вас от меня, так что я, так и быть, сама отойду! Вы же понимаете, как я буду счастлива, если ваша собственная судьба устроится...
     С этими словами миссис Грейшотт отдрейфовала в сторону, а на освободившееся место к Эбби подплыл грузный джентльмен в голубом мундире.