ет задержать его разговорами. К сожалению, мадемуазель де Вобан не обладала талантом мисс Тэйн и не могла болтать, перескакивая с одного на другое, но была достаточно сообразительна, чтобы понимать: ее хорошенькое личико позволит ей держать Красавчика рядом с собой, пока она сама не решит закончить разговор. Она уселась у огня, при этом ее пышные светло-серые юбки раскинулись вокруг, и сказала, что ее дорогая Сара - достойная леди, разве что чуть-чуть болтлива.
     - Да, чуть-чуть! - согласился Красавчик. - А вы на самом деле собираетесь ехать с ней в Лондон?
     - О да, конечно! Но я не смогу остаться с ней навсегда, и это все осложняет. Я хотела стать гувернанткой, но Сара не советует. Как вы считаете, что мне делать?
     - Ну, - произнес Красавчик, - вы, конечно, можете пригласить леди соответствующего происхождения и положения жить с вами и быть вашей покровительницей. Сильвестр оставил вам приличное состояние, вы же знаете!
     - Но мне не нужна покровительница! - заявила Эстаси.
     - Не нужна? Тогда есть другой вариант.
     - Так скажите же мне - какой?
     - Выйти замуж!
     Она покачала головой:
     - Я не выйду за Тристрама! Он совсем не интересен, да и не нравится мне!
     - Я понимаю, - ответил Красавчик. - Но Тристрам - не единственный мужчина на свете, моя маленькая кузина.
     Предчувствуя, что будет дальше, Эстаси тут же согласилась с этим высказыванием и принялась превозносить герцога, за которого она обязательно вышла бы замуж, если бы только дедушка не забрал ее в Англию. Тот факт, что она и в глаза не видела того джентльмена, не помешал ей в деталях описывать его, и это длилось целых пятнадцать минут. Наконец ее кузен ухитрился вставить несколько слов. Он заметил, что после того, как герцог угодил на гильотину, ее судьба, несомненно, была бы печальной.
     С этим мнением, однако, Эстаси не очень-то согласилась. Стать вдовой в восемнадцать лет было бы очень заманчиво и так романтично!
     - Кроме того, - добавила она, - это была бы очень хорошая партия. Я стала бы герцогиней, и хотя дедушка говорит... говорил, что вульгарно носить такой титул, но думаю, что мне понравилось бы быть герцогиней.
     - О, я вполне согласен с вами, моя дорогая! - воскликнул он. - Вы стали бы очаровательной герцогиней! Но в эти революционные времена люди стараются быть более умеренными. А как вы отнеслись бы к тому, чтобы стать баронессой?
     - Баронессой? - запнувшись, повторила Эстаси, напряженно вглядываясь в лицо кузена. - Что вы хотите этим сказать?
     Он встретился с ней взглядом, чуть приподнял брови и некоторое время смотрел на нее, будто стараясь прочитать ее мысли.
     - Моя дорогая кузина, разве я сказал что-то неподобающее? Почему вы так встревожились?
     Собравшись с мыслями, она торопливо ответила:
     - Я вовсе не встревожена, но не могу понять, что вы имеете в виду. Почему я должна думать, не стать ли мне баронессой?
     Красавчик подвинул стул, подсел к ней гораздо ближе, чем ей хотелось, и взял ее за руку.
     - Я мог бы сделать вас баронессой, - прошептал он.
     Она сидела прямо и напряженно, словно деревянная кукла, щеки ее покраснели от негодования. Бросив на Бэзила негодующий взгляд, Эстаси резко возразила:
     - Но вы ведь не барон!
     - Пока - нет, - ответил он, - но мы можем попытаться разобраться с этим. Я уже рекомендовал Тристраму заняться...
     - Вы хотите сказать, - перебила она, - что были бы очень рады, если бы узнали, что Людовик умер?..
     Он улыбнулся:
     - Лучше скажем так: я был бы очень рад узнать, не умер ли он.
     - Да, полагаю, что вы хотите стать лордом Левенхэмом. Вполне естественное желание.
     Он пожал плечами:
     - Я не очень стремлюсь к этому, но был бы рад получить титул, если он поможет мне завоевать кое-что.
     Это было уже слишком! Эстаси вырвала у него руку, воскликнув:
     - Вот еще! Вы думаете, что я могу выйти замуж из-за титула?
     - О нет, нет, нет! - Бэзил улыбнулся. - Вы, несомненно, выйдете замуж по любви, но вы же сами сказали, что находитесь в затруднительном положении, и, увы, я знаю, что вы в меня не влюблены. Я предлагаю вам выгодный брак, и если у одного из нас нет любви, то самое время подумать о материальных соображениях...
     - Верно, очень верно! - согласилась Эстаси. - И вы придаете им особое значение, n'еstce pas? < Не правда ли? (фр.)> Я - наследница, о чем вы мне вчера напомнили.
     - Да, и вы к тому же обворожительны! - добавил Бэзил непривычно чувственно.
     - Меrci du compliment < Спасибо за комплимент! (фр.)>. Я в свою очередь очень сожалею, что не могу назвать вас обворожительным.
     - Ах да, вы же влюблены в романтику! Мечтаете о каком-то герое приключений, но как жаль, что в наше скучное время такие люди уже перевелись!
     - Вы ничего не знаете! - горячо возразила Эстаси. - Такие люди существуют на самом деле!
     - Но такие люди не годятся в мужья! - заметил он. - Возьмите хотя бы бедного Людовика, чья история, думаю, задела ваше воображение. Вы считаете его чуть ли не героем романа, но я уверен, вы тут же разочаруетесь, как только его увидите.
     Она вспыхнула и быстро отвернулась.
     - Не желаю говорить о Людовике! И думать о нем не хочу! - Эстаси крепко сжала губы, будто боялась, что с них сорвется неосторожное слово.
     - А знаете, вы выглядите совершенно обескураженной, - заметил он. - В чем дело?
     Она ответила, не отрывая взгляда от пылающих поленьев в очаге:
     - Мне не нравится, что вы думаете, будто я влюблена в человека, которого ни разу не видела.
     - Давайте тогда выкинем Людовика из головы и вместо этого поговорим о нас с вами.
     Вам нужно кое-что, Эстаси, и я вам могу дать это. Вы хотите иметь дом в городе и вести такую же жизнь, как и я. Вы не хотите выходить замуж за Тристрама, потому что он считает, что вы будете счастливы в Беркшире, нянча его детей. Я же не предлагаю вам ничего скучного! Я сам этого не люблю! К жене я предъявлю только одно требование: чтобы ее вкус в одежде совпадал с моим.
     - Вы предлагаете мне брак по расчету, - сказала Эстаси, - а это как раз то, чего я не хочу!
     - Я предлагаю вам приемлемый вариант. Но сейчас забудьте это. Я люблю вас!
     Она быстро вскочила. Бэзил тоже поднялся и прежде, чем она успела его остановить, обнял ее.
     - Эстаси, я полюбил вас с первого взгляда!
     Ее охватила дрожь, она еле высвободилась из его объятий и, не выдержав, взглянула на него с таким отвращением, что он сразу отступил и улыбка вдруг сошла с его лица.
     Мгновение Красавчик смотрел на нее прищуренными глазами, но вскоре взгляд его смягчился, и он снова превратился в галантного кузена. Отойдя от нее и став по другую сторону камина, он сказал, растягивая слова:
     - Похоже, я не вызываю у вас симпатии, кузина, - так мне показалось. И теперь я думаю: что заставило вас приехать ко мне сегодня?
     - Я хотела лишь попросить вашего совета! Но я не предполагала, что вы будете пытаться объясняться мне в любви. Это совсем другое!
     - Разве? А я думал, что один или два раза говорил вам о своем серьезном намерении жениться на вас.
     - Да, но я уже сказала вам, что не выйду за вас! Это окончательно!
     - Прекрасно! - Он поклонился. - Давайте поговорим о чем-нибудь другом. О чем-то я собирался вас спросить, насколько я помню. О чем же это?.. - Он полуприкрыл глаза, как бы напрягая память. - Что-то связанное с вашим побегом из Корта!.. Ах да, я вспомнил. Таинственный слуга! Кто же был тот таинственный слуга, Эстаси?
     Вопрос привел ее в смятение. Чтобы выиграть время, она переспросила:
     - Таинственный слуга?
     - Да, - улыбнулся Бэзил. - Слуга, которого не существует на самом деле. Так скажите же мне?
     - О! - воскликнула она и рассмеялась чуть делано, - это мое личное приключение, очень романтичная история, уверяю вас! А как вы об этом узнали?
     - Самым простым способом, какой только можно себе представить, дорогая кузина! Мой человек, Грэгг, случайно встретился с неким сборщиком налогов вчера в Коуфилде и выведал у него эту очень интересную историю. Я сгораю от любопытства. Слуга, за которого сначала поручились вы, потом Тристрам и которого все-таки не существует...
     - Да, верно, мне кажется, я напрасно спасла его от того офицера, - чистосердечно призналась Эстаси, - но вы должны понять, что я была многим обязана ему. Надо платить свои долги!
     - Подобная чувствительность делает вам честь, - учтиво заметил Красавчик. - И что же это за долг?
     - О, это очень волнующая вещь! - ответила она. - Я не стала вам говорить вчера, потому что брат Сары мировой судья и надо быть осторожной, но прошлой ночью я была захвачена контрабандистами, и, если бы не тот мужчина, которого я потом спасла, меня наверняка убили бы. Зверски убили бы! Подумайте об этом!
     - Как это было опасно для вас!
     - Да, конечно! Их было очень много, и они боялись, что я их выдам, и решили немедленно меня убить. И только один из них, которого я потом назвала своим слугой, защитил меня. Думаю, что это был их вожак, потому что они слушались его.
     - Я никогда не слышал, что среди контрабандистов бывают рыцари.
     - Но это не был preux chevalier < Отважный шевалье (фр.).>, знаете ли. Он был груб и невоспитан, но почувствовал ко мне жалость. Когда появились сборщики налогов на лошадях, он посадил меня на моего же коня и сам сел сзади, сказав, что те люди не должны обнаружить меня. Но сборщик налогов выстрелил в него и ранил, а Руфус поскакал в лес. Я не знала, что делать, и направилась в "Красный лев", и попросила Ная помочь контрабандисту.
     - Какие странные, просто невероятные вещи происходят! - сказал Красавчик. - Если бы я услышал все это из вторых рук или прочитал в романе, то сказал бы, что это совершенно не правдоподобно и даже отдаленно не напоминает действительность. Это говорит о том, как легко сделать ошибку. Вот я, например, не могу представить, как это Най мог поставить под удар свое доброе имя. Вы должны обладать большим влиянием на него, дорогая кузина!
     Эстаси почувствовала некоторое неудобство, но все же беззаботно ответила:
     - Да, очевидно, я имею некоторое влияние, но вынуждена признаться, что ему не совсем понравилось все это и он не хотел укрывать контрабандиста в своей гостинице.
     - О, так значит, контрабандист уехал, верно?
     - Ну конечно, на следующий же день! Что еще вас интересует?
     - Да ничего, я поступил глупо, - произнес Бэзил, - но мне кажется, во всем этом деле есть одна или две необъяснимые вещи. Я совершенно не понимаю, какова во всем этом роль Тристрама. Как вам удалось убедить этого поборника правды поддержать вашу историю, моя дорогая?
     Эстаси уже молила Бога, чтобы Тристрам и Сара поскорее закончили свои поиски.
     - О, когда ему все рассказали, кузен Тристрам был благодарен тому контрабандисту за мое спасение!
     - Тристрам был ему благодарен! Да, я понимаю. Как мало мы знаем людей! Мне очень обидно. Он не сказал мне ни слова обо всем этом!
     И Эстаси стало ясно, что Бэзил не верит в ее историю. Она не нашлась, что ответить. Видя ее смятение, Красавчик улыбнулся еще шире и сказал:
     - Дорогая кузина! Вы забыли сказать мне, что ваш контрабандист - это один из незаконных сыновей Сильвестра.
     Эстаси почувствовала, как кровь прилила к ее щекам:
     - Кузен!
     - Я прошу прощения! - сказал он с преувеличенной учтивостью. - Мне надо было сказать: один из детей любви.
     Взглянув на него с упреком и негодованием, она ответила:
     - Разумеется, я ничего не забыла, просто я не говорю о неделикатных вещах, и мне очень неприятно, что вы об этом мне напомнили.
     К счастью, в комнату вошли мисс Тэйн и сэр Тристрам. У сэра Тристрама был довольно усталый вид, зато в глазах мисс Тэйн светились озорные искорки.
     По быстрому страдальческому взгляду Эстаси, брошенному на него, Шилд понял, что здесь не все в порядке, но не подал виду, что заметил что-то, и подождал, пока мисс Тэйн выскажет свои многословные благодарности. Красавчик принял все это, воспитанно улыбаясь, и, когда словесные потоки исчерпались, повернулся к кузену и сказал, что слышал о приключениях Эстаси от нее самой. Сэр Тристрам заметил в своей краткой манере, что чем скорее все будет забыто, тем лучше.
     - Вы очень грубы, мой дорогой Тристрам! - сказал Красавчик. - Но мы знаем, как вы добросердечны под своей... суровостью.
     - В самом деле, - неприветливо отозвался Шилд.
     - Да, да, я слышал все об этом контрабандисте, спасителе Эстаси, и как вы помогли защитить его от сборщиков налогов. Я был очень тронут. Я так думаю, что здесь что-то связано с Сильвестром?
     Сэр Тристрам холодно ответил:
     - Именно так! Мне казалось, что вокруг приключения Эстаси будет гораздо меньше шума, если мы позволим этому человеку скрыться.
     - Думаю, что вы совершенно правы, мой дорогой друг! Как легко вы узнали одного из... ах, как бы мне снова не задеть чувствительность Эстаси... одного из родственников Сильвестра!
     Казалось, это совсем не смутило сэра Тристрама. Он лишь спокойно ответил:
     - О, я узнал его сразу же! Да и вы тоже узнали бы. Вы помните Джема Саннинга?
     - Джем Саннинг! - В голосе Красавчика послышались слабые нотки досады. - Так это был он?.. А я думал, он уехал в Америку.
     - И я тоже так думал! Но свободная торговля оказалась ему больше по вкусу. Эстаси, если вы готовы вернуться в Хэнд-Кросс, я буду иметь честь эскортировать ваш экипаж.
     Эстаси не понравилось это, и некоторое время она подыскивала причину, чтобы отказаться от предложения, но мисс Тэйн снова сыграла роль мироносицы, и вскоре все они попрощались с Красавчиком и собрались в Хэнд-Кросс.
     Красавчик помог обеим леди сесть в экипаж, посмотрел, как он отправился в путь в сопровождении сэра Тристрама, ехавшего рядом верхом, а затем медленно направился к дому. В библиотеке он, с отрешенным и задумчивым видом, подошел к окну и посмотрел на клумбы своего строго распланированного парника, взглянул, приподняв брови и машинально поигрывая лорнетом на шелковой ленточке, продетой через кольцо на ручке, на тщательно подстриженные живые изгороди. В таком положении и застал его слуга - осмотрительная и бесцветная личность со сдержанными манерами, непревзойденный знаток всего, что касалось деталей туалета джентльмена. Он вошел в комнату, как всегда неслышно, и положил на столик сложенную газету с такой осторожностью, будто это была очень ценная и хрупкая вещь.
     Красавчик, услышав эти чуть различимые звуки, произнес не поворачивая головы:
     - А-а, Грэгг! Что сказал тот офицер? Он описал вам слугу мадемуазель?
     - Очень неполно, сэр. Он был поражен сходством с последним лордом, но я так и не понял, что он увидел, не считая носа. - Он кашлянул и добавил, словно извиняясь:
     - Так бывает в Суссексе, сэр.
     Красавчик не ответил. Грэгг ждал, потупив взор. После короткого молчания Красавчик спросил:
     - Думаю, это молодой человек?
     - Мне сказали, что да, сэр.
     Красавчик задумчиво покусал краешек лорнета:
     - А как ты думаешь, сколько лет сейчас Джему Саннингу?
     Слуга поднял глаза и некоторое время смотрел на напудренный затылок хозяина. Потом, после некоторого раздумья, ответил:
     - Сожалею, сэр, но не берусь ответить с полной определенностью. Смею предположить, что ему тридцать один или тридцать два года.
     - Моя память очень несовершенна! - вздохнул Красавчик. - Но мне казалось, что он всегда был темноволосым, так?
     - Да, сэр! - Слуга снова неодобрительно кашлянул. - В округе говорят, что у всех потомков милорда был такой же цвет волос, как у него.
     - Да, - согласился Красавчик, - я тоже слышал об этом. На самом деле, я знал только одно исключение из этого правила. - Он повернулся, отошел от окна и остановился у горящего камина. - Очень интересно было бы узнать: подпадает ли тот слуга мадемуазель под это правило или нет?
     - Офицер, сэр, - начал Грэгг бесстрастно, - говорил о молодом человеке со светлыми волосами.
     - Ах! - воскликнул Красавчик. - Со светлыми волосами! Все это очень странно!
     - Да, сэр. Немного необычно, я бы сказал.
     Взгляд Красавчика задержался на портрете, который висел на противоположной стене.
     - Мне кажется, Грэгг, что мы иногда покупаем бренди у Джозефа Ная?
     - Мы так очень часто делали, сэр.
     - Мы купим еще, - решил Красавчик, полируя лорнет о рукав. - Позаботься об этом, Грэгг. Это все, - отпустил его Красавчик.
     Слуга поклонился и направился к двери. Как только он достиг ее, Красавчик тихо добавил:
     - Я не хотел бы, чтобы ты проявлял в "Красном льве" излишнее любопытство, Грэгг.
     - Да, сэр. Можете на меня положиться!
     - Я знаю! - Красавчик взял газету со столика и удобно расположился в кресле у камина.
     Слуга ненадолго задержался:
     - Осмелюсь ли я сказать вам что-то, сэр?
     - Ну разумеется, Грэгг.
     - Насчет леди, которая заходила в эту комнату с сэром Тристрамом. Мне кажется, она стремилась осмотреть панели на стенах.
     Красавчик поднял взгляд от газеты:
     - Как это?
     - Именно так, сэр! Мне и Томсону это показалось немного странным. Мне и Томсону показалось, что сэр Тристрам и леди осматривали панели слишком пристально. Леди зашла так далеко, что, забравшись на стул, осматривала фриз, а сэр Тристрам, когда я вошел в комнату, простукивал нижние панели.
     Бэзил опустил газету.
     - Вот как? - медленно произнес он. - В самом деле? Ну и ну!
     Грэгг откланялся. Прошло несколько минут, прежде чем Красавчик снова взялся за газету. Он смотрел через комнату на панельную обшивку, и на его губах играла тонкая улыбка.
     Мисс Тэйн, сидя рядом с Эстаси в экипаже, сказала, что они потерпели неудачу. У нее даже устали пальцы от того, что она нажимала на все резные деревянные украшения. Пока они с сэром Тристрамом находились в библиотеке, их поиски трижды прерывались. Первым пришел мажордом, чтобы поставить на столик вазу с цветами. Он пытался заговорить с ними. Едва он успел уйти, как дверь снова открылась и вошел дворецкий, чтобы разжечь огонь в камине.
     - И что он должен был подумать, я просто не представляю! - призналась мисс Тэйн. - Именно в этот момент я стояла на стуле, стараясь сдвинуть с места резную грушу, которую не могла достать снизу.
     - Ну и что же вы сделали? - рассмеялась Эстаси.
     - К несчастью, в тот самый момент я стояла спиной к двери и не слышала, как ее открыли. Я, однако, должна признаться, что ваш кузен Тристрам показал большое присутствие духа, потому что тут же посоветовал мне получше рассмотреть резьбу и повнимательнее изучить рельеф фриза.
     - Стоит признать, что сэр Тристрам неглуп, - беспристрастно согласилась Эстаси.
     - Да, - кивнула мисс Тэйн, бросив взгляд в окно экипажа на прямую фигуру сидящего в седле Тристрама, - он неглуп, но, к моему сожалению, слишком властен и деспотичен. Замечание, которое он мне сделал, как только дворецкий покинул комнату, было не совсем приятным, да и его манеры, когда он помогал мне сойти со стула, оставляли желать лучшего.
     - Он не очень-то уважает женщин, - объяснила Эстаси.
     Взор мисс Тэйн снова обратился на строгий профиль сэра Тристрама.
     - Ах, - вздохнула она. - Конечно, этим можно объяснить его манеры. Как только мы опять остались одни, сэр Тристрам сказал мне что-то о женской глупости, и мы снова вернулись к своим поискам. И я даже рада, что именно сэр Тристрам, а не я, был занят простукиванием панелей, когда тот противный человек неслышно вошел в комнату, чтобы поставить никому не нужную вазу с цветами на столик. По крайней мере, это дало мне возможность показать ему, что я тоже не лишена присутствия духа. Я попросила вашего кузена достойно закончить это дело.
     - Думаю, что вы поступили очень умно! - одобрила ее действия Эстаси.
     - А когда человек, который принес вазу, убрался из комнаты, - продолжала мисс Тэйн, - сэр Тристрам был достаточно любезен, чтобы сообщить мне: мол, когда он в следующий раз отправится со мной на такие поис