алось, скользила по земле, не спотыкаясь и не задерживаясь. Карстерз ее не дергал, только слегка направлял и сдерживал рукой поводья, в остальном предоставив ей полную свободу.
     Все дальше и дальше мчались они. Время шло. По тенистым дорожкам, через поля, по проселкам. Не зря два года бродил Карстерз по этим местам: почти каждая тропинка была ему знакома, нигде он не ошибся поворотом, нигде не попал в тупик, нигде не колебался.
     Дальше и дальше, мимо спящих деревень и одиноких коттеджей, по кромке лесов, по холмам и долинам, ни на минуту не отпуская поводья, ни на миг не отводя глаз от дороги. Лишь иногда бросал он взгляд на обочину - нет ли там кого. После первого часа скачки ноющая боль в плече напомнила ему о ране, все еще не вполне зажившей. Он стиснул зубы и поехал еще быстрее.
     Кобыла задела ногою камень и споткнулась. Его рука, натянула поводья, мускулы напряглись, как стальные. Его голос подбадривал ее, он снова велел ей перейти на шаг. Не сопротивляясь на этот раз сдерживающей руке, она сразу замедлила шаг. Он поправил шпагу на боку, наклонился и провел правой рукой по ее вспотевшей шее, мягко и ласково бормоча похвалы.
     Она ответила низким горловым ржаньем. Ей было непонятно, почему он хочет, чтобы она продолжала скакать в этой тревожной темноте, преодолевая страх, но таково его желание, и этого было достаточно. Она чувствовала, что он ею доволен. Она могла скакать дальше, но он заставил ее пойти шагом минут, наверное, пять, пока они не выехали на хорошо знакомую ему дорогу. Становилось поздно, и он снова сжал колени, понуждая ее показать, на что она способна, снова переводя ее в галоп. Он наклонился вперед, чтобы лучше вглядываться в темноту. Перед ними замелькали заросли утесника, Дженни попятилась испугавшись, но затем удвоила быстроту своего бега.
     Он подбадривал ее рукой и голосом, и снова они двигались вперед. По его расчету уже должно было быть около половины восьмого, и он знал, что оставшиеся мили пути они одолеют примерно за час. Карета уже должна была достичь Эндовер Корта, и он боялся думать о том, что там сейчас происходит.
     Еще долгие полчаса, и он ощутил, как дыхание кобылы стало быстрым и отрывистым, он снова натянул поводья, на этот раз переходя на рысь. Болота оказались позади, и он выехал на дорогу, которую хорошо знал и помнил: она пролегала в десяти милях от Уинчема. Еще пять миль - как говорится, "полет ворота"... Он знал, что должен дать Дженни передохнуть, и остановив ее и спешившись, подошел к ее голове.
     Ноги у нее дрожали, пот катился по атласной шкуре. Она, всхлипнув, сунула нос ему в ладонь. Он потеребил ее уши, похлопал ее, она любовно щекотала губами его щеку, начиная дышать ровнее.
     Снова в седло, и снова вперед, снова скачка, едва касаясь земли.
     Оставив Уинчем справа, Карстерз повернул на запад, потом на северо-запад, выехав на большую дорогу, ведущую в Эндовер. Осталось еще только две мили...
     Дженни снова споткнулась и перешла на шаг. Хозяин похлопал ее по плечу, и она рванулась вперед.
     Она была почти загнана и чувствовала это, но он все-таки понукал ее продолжать бег. Она преданно и отважно откликалась на движение его руки, хотя дыхание ее стало прерывистым, а большие добрые глаза затуманились.
     Наконец, показались громадные железные ворота. Сквозь мрак Джек различал, что они плотно закрыты. Он натянул поводья и перешел на шаг, отыскивая место в живой изгороди, через которое могли бы пробраться они с Дженни.

ГЛАВА 27
Милорд входит через окно

     Его милость герцог Эндовер подал знак лакеям, и Диана с упавшим сердцем увидела, как они удалились из комнаты, тактично прикрыв за собою двери. Она сделала вид, что поглощена персиком, и долго чистила его дрожащими немеющими пальцами. Трейси, откинувшись на стуле, разглядывал ее из-под полуопущенных век. Он наблюдал, как она доела персик, поднялась на ноги, остановилась, положив руку на спинку высокого резного стула. Затем обратилась к нему с наигранной беспечностью.
     - Что ж, сэр, я поела и должна сказать, что очень утомлена. Прошу вас, проводите меня к вашей домоправительнице.
     - Дорогая моя, - протянул он, - ничто не доставило бы мне большего удовольствия... разумеется, если бы она у меня была.
     Она надменно подняла брови и осведомилась:
     - Я полагаю, хотя бы служанка у вас имеется? Если я должна оставаться в вашем доме, я хотела бы удалиться и отдохнуть.
     - Вы это сделаете, дитя, но всему свое время. Не торопитесь лишить меня вашего прелестного общества, - произнося это, он поднялся и взяв ее за руки, подвел к диванчику с низкой спинкой в другом конце огромной комнаты.
     - Если вам надо что-то сообщить мне, ваша милость, прошу отложить это на завтра. Я сегодня не в настроении.
     Он рассмеялся, глядя на нее.
     - Вы еще холодны ко мне, дитя?
     - Я не буду другой, сэр.
     Глаза его блеснули.
     - Вы так думаете? Я покажу вам, что вы ошибаетесь, моя дорогая. Может быть, вы будете любить меня, может быть, испытывать ко мне отвращение, но равнодушной не останетесь и потеряете это свое ледяное безразличие. Позвольте указать вам, что сразу за вами находится диван.
     - Я это вижу, сэр.
     - Тогда садитесь.
     - Не стоит, сэр. Я не задержусь.
     Он сделал шаг к ней с таким выражением лица, что она поспешно опустилась на диван.
     Он улыбнувшись кивнул.
     - Вы разумны, Диана.
     - Почему вы так вольно обращаетесь с моим именем, сэр? - это было произнесено с ледяной любезностью.
     Трейси бросился на диван рядом с ней, раскинув руки вдоль его спинки, так что пальцы одной руки слегка касались ее плеча. Девушка еле удержалась, чтобы не вскрикнуть. Она чувствовала себя в ловушке, и от беспомощности нервы ее были на пределе.
     - Нет, милая! Хватит этих препирательств! Как считаете, стоит ли вам злить меня?
     Она сидела, напряженно выпрямившись, и не говорила ни слова.
     - Я вас люблю... а-а вы содрогаетесь. Настанет день, и вы не будете дрожать.
     - Вы называете это любовью, ваша милость? - воскликнула она с презрением и отчаянием.
     - Нечто весьма к ней близкое, - невозмутимо ответил он.
     - Тогда Бог да поможет вам! - она вздрогнула, вспомнив другого человека, который любил ее совершенно иначе.
     - Возможно, и поможет, - услышала она любезный ответ. - Но мы уклонились от предмета спора. А дело обстоит так: или вы удаляетесь немедленно в свою комнату, э-э... вооруженная ключом, поклявшись, что завтра выйдете за меня замуж...
     Сильно побледнев, она сделала движение подняться. Тонкие пальцы легли на ее плечо, заставив остаться на месте.
     - Нет, моя дорогая. Сидите смирно.
     Самообладание готово было покинуть ее, она попыталась освободиться от ненавистной руки.
     - О, вы зверь! Зверь! Пустите меня!
     - Только когда вы мне ответите, любимая!
     - Тогда - нет! - вскричала она. - Тысячу раз нет!
     - Подумайте...
     - Я подумала! Я лучше умру, чем выйду за вас!
     - Очень может быть. Но не смерть вам суждена, моя прелестная, - промурлыкал зловещий голос прямо ей в ухо. - Хорошенько подумайте, прежде чем ответить. Не лучше ли со всей честью выйти за меня замуж, чем...
     - Вы дьявол! - задохнулась она и дико огляделась вокруг в поисках выхода. Высокое узкое окно было отворено, она была уверена в этом, ветер задувал занавеси в комнаты и втягивал обратно. Между ней и окном находился его милость.
     - Вы начинаете размышлять, дитя? Помните, завтра будет поздно. Ваш шанс теперь! По правде говоря, - он взял понюшку табака, - мне-то все равно, будете вы невестой или нет.
     Внезапным движением она вырвалась и кинулась к окну. Он молниеносно вскочил, поймал ее, когда она почти была рядом с занавесью, и круто повернул к себе лицом.
     - Не так быстро, дорогая моя. Эдак вам от меня не убежать.
     Его рука обвила ее талию, неуклонно притягивая к себе. Больная от страха, она отчаянно ударила склонившееся над ней лицо.
     - Пустите меня! Как вы смеете оскорблять меня? О, ради Бога, отпустите меня!
     Он прижимал ее к себе, одной рукой сжимая железной хваткой запястья ее заведенных за спину рук, а другой обняв за плечи.
     - Ради самого себя, я удержу вас, - улыбнулся он и злорадно поглядел сверху вниз на ее прекрасное полное муки лицо. Ее изумительные глаза умоляюще смотрели на него, а трепетные губы подрагивали. Какое-то мгновение он держал ее, а затем быстро наклонился и впился в ее губы.
     Она не могла ни вырваться, ни крикнуть. Ее охватила смертельная слабость, она едва дышала.
     - Богом клянусь, сударыня, слишком поздно! - выругался он. - Вам придется сдаться... теперь вам ничто не поможет.
     Мгновенно все изменилось. В последней попытке освободиться она простонала имя того, кою считала находящимся за сотни миль отсюда, за морем, и вдруг прямо за ними громко и резко прозвучал голос, дрожащий от переполнявшей его холодной ярости.
     - Вы обманываете себя, Бельмануар, - л о было сказано с убийственным спокойствием.
     Трейси с проклятьем отпустил девушку и круто обернулся к пришельцу.
     На фоне темных занавесей со шпагой в руке и смертельным блеском в синих глазах, стоял милорд.
     Оскал Трейси медленно исчез, а он все смотрел, и лицо его выражало полное изумление.
     Не веря своим глазам, Диана, голова которой шла кругом от внезапности происшедшего, спотыкаясь, кинулась к нему с криком:
     - Слава Богу! Слава Богу! О, Джек!
     Он поймал ее в объятья и нежно усадил на диван.
     - Сердце мое, никогда не сомневайтесь, что я приду вам на помощь.
     - Я думала, вы во Франции! - рыдала она, опускаясь на подушки.
     Карстерз повернулся лицом к его милости.
     Трейси уже оправился от первого изумления и теперь разглядывал его в лорнет.
     - Какое нежданное удовольствие, милорд, - с небрежной дерзостью протянул он.
     Удивленная таким обращением Диана недоуменно посмотрела на Карстерза.
     - Я вижу вашу шпагу в углу за вами, ваша милость! - рявкнул Джек и, кинувшись к двери, запер ее на ключ, а ключ спрятал в карман брюк.
     Диана не могла его узнать: не было смеха в его сверкающих синих глазах, в обращении - прежней подчеркнутой мягкости. Он был очень бледен, губы сжались в жесткую тонкую линию, а ноздри слегка трепетали.
     Его милость пожал плечами, беспечно отказываясь.
     - Мой дорогой Карстерз, почему ж я должен драться с вами? - осведомился он, как будто вовсе не раздосадованный его вторжением.
     - Я предвидел такой ответ, ваша милость. И захватил вот это!
     С этими словами Джек вонзил шпагу, которую держал в руке, в деревянный пол, где она, подрагивая, и осталась.
     Трейси небрежно взял ее в руки и осмотрел эфес.
     Пальцы его судорожно сжались, и он бросил пронзительный взгляд на Джека.
     - Я полностью к вашим услугам, - вежливо произнес он, кладя шпагу на стол.
     В глазах милорда поубавилось ярости, и в уголках рта заиграла торжествующая улыбка. Он быстро скинул красивый бархатный кафтан и жилет, отцепил ножны, стащил забрызганный грязью сапоги для верховой езды. Подтыкая внутрь кружева манжет, он ждал, пока его милость соберется.
     Словно во сне Диана смотрела, как отодвигают стол, отмеряют шаги, и услышала звон стали о сталь.
     После нескольких мгновений осторожного кружения, милорд начал атаку, сделав быстрый выпад и отскочив, когда герцог ответил молниеносной квинтой. Милорд изящно парировал терцой и мягко рассмеялся.
     Широко открыв глаза и приоткрыв рот, девушка наблюдала с дивана каждый новый выпад. Казалось десяток раз шпага герцога должна была пронзить милорда насквозь, но каждый раз ему чудесным образом удавалось отразить удар и сталь встречала сталь.
     Один раз, при выпаде квартой, кончик клинка Трейси, нацеленный слишком высоко, прошел над защитой противника и разорвал рукав его батистовой рубашки. Милорд ловко отскочил, отпарировал и ответил прямым ударом, высоко подняв запястье прежде, чем Трейси установил защиту. Клинки со звоном скрестились, жесткая сталь встретила гибкую, и милорд сделал выпад, метя прямо в грудь противника.
     Диана закрыла глаза, ежеминутно ожидая услышать глухой стук падающего наземь тела Трейси. Его все не было, зато раздались звуки беспорядочного топтания и скрежет стали. Она открыла глаза и увидела, что герцог отводит шпагу около запястья милорда и парирует его удар умело и легко.
     Однако Карстерз знал, что долго ему не продержаться. Плечо его, раздраженное долгой скачкой, болело невыносимо, а запястье, казалось утратило часть своей сноровки. Он слышал в голове звон, который тщетно пытался игнорировать. Глаза его светились и сверкали огнем битвы и примитивной жаждой убийства.
     Герцог фехтовал с почти сверхъестественной ловкостью, двигаясь тяжело и четко, и казался неутомимым.
     С другой стороны Карстерз быстрый и легкий, как пантера, являл грацию в каждом повороте стройного тела.
     Внезапно он сделал ложный выпад, финт под руку, отпарировал терцу. Его милость отступил на шаг, ответил квартой, и когда Джон быстрым поворотом шпаги тоже перешел к кварте и клинки снова скрестились, Трейси сделал выпад на всю длину руки и темно-красное пятно появилось на рукаве милорда у плеча.
     Диана издала сдавленный крик, зная, что удар пришелся на старую рану, и шпага герцога опустилась вниз.
     - Вы... удовлетворены? - хладнокровно поинтересовался, все-таки чуть задыхаясь.
     Милорд слегка покачнулся, взял себя в руки и провел левой рукой по глазам.
     - К оружию! - было его ответом, несмотря на молящий шепот девушки.
     Трейси пожал плечами, принял на свой клинок удар Карстерза, и бой продолжался.
     Глаза Трейси были полузакрыты, и Диане показалось, что он выставил вперед подбородок и прикусил нижнюю губу.
     К своему ужасу она заметила, что Карстерз дышит прерывисто и лицо его посерело. Для нее было пыткой бессильно сидеть и глядеть на это, но она была наготове, чтобы броситься к нему на помощь, если понадобится. Внезапно милорд сделал финт с поворотом руки внутри и наружу и взрезал рукав герцога, вызвав струйку крови, медленно закапавшую на пол.
     Трейси не обратил на нее внимания, и так ловко отвел клинок Джона, что тот дрогнул и шатаясь сделал шаг назад. На мгновение показалось, что это конец, но он каким-то образом устоял и снова поднял шпагу.
     Теперь Диана была уже на ногах, почти такая же бледная, как ее возлюбленный, руки она прижимала к груди. Она увидела, что кончик шпаги Джона уже не столь точно нацеливается, а улыбка исчезла с его губ. Теперь они были приоткрыты, верхняя напряжена и натянута. Глубокая морщина прорезала его лоб.
     Вдруг, нарушая тишину огромного дома, раздался звон колокольчика, который явно тянули с яростной силой.
     Побелевшие губы Карстерза беззвучно шевельнулись, а Диана, полагая, что это ее отец, цепляясь за стену, двинулась к двери.
     Спустя минуту в коридоре раздался звук шагов и веселый громкий голос, сопровождаемый более низким и серьезным.
     Выражение лица его милости стало поистине дьявольским, но Карстерз не обращал внимания и, вообще, казалось, ничего не слышал. Он только снова сделал такой ловкий выпад, что его милость вынужден был на шаг отступить. Громкие голоса требовали сказать, что происходит в запертой комнате, и Диана, понимая, что милорд почти без сил, стала бить по двери руками.
     - Скорее, скорее! - кричала она. - Ломайте ее, ради всего святого, кто бы вы ни были! Она заперта!
     - Господи Боже! Там женщина, - воскликнул первый голос. - Послушайте, Дик! Там же... там же дерутся!
     - О, скорее! - умоляла Диана. Раздался более звучный голос:
     - Отойдите в сторону, сударыня, мы сломаем замок.
     Она быстро отскочила, снова оглянувшись на дерущихся у окна, и в этот момент Эндрю ударил плечом в прочное дерево. С третьего удара замок поддался, и дверь распахнулась. Лорд Эндрю с разбега влетел в комнату.
     А двое у окна, не обращая внимания на шум, бились все быстрее и быстрее.
     - Будь я проклят! - проговорил, оглядывая их Эндрю. Он заинтересованно подошел поближе, и в этот момент увидел лицо Джека. Изумившись, он позвал Ричарда.
     - Бог мой! Дик! Сюда! Скорей сюда! Это же... Кто этот человек?
     Диана увидела, как высокий джентльмен, очень похожий на ее возлюбленного, сделал шаг вперед и остановился рядом с Эндрю. Следующие мгновения промелькнули, как вспышка. Она услыхала громкий крик и прежде, чем успела понять в чем дело, увидела, что Ричард выхватил шпагу из ножен и ударил по клинкам дуэлянтов, подкинув их вверх. Годы покатились вспять, и. узнав брата, Джек, задыхаясь, яростно воскликнул:
     - Будь... ты проклят... Дик! Прочь... с дороги!
     Трейси стоял и глядел на эту сцену, опираясь на шпагу, дыша с трудом, но по-прежнему с циничной улыбкой на губах.
     Ричард, видя, что брат снова хочет броситься на герцога, стал вырывать шпагу из его ослабевшей руки.
     - Джон! Не глупи! Отпусти! Пусти, тебе говорят!
     Он вывернул шпагу из рук и швырнул ее через всю комнату; и в ту же минуту милорд без звука осел и со стуком упал на пол.

ГЛАВА 28
То, что грозило стать трагедией, становится комедией

     Со сдавленным криком Диана кинулась к лежавшему жалостно раскинув руки милорду, но ее опередил Ричард. Он упал на колени около неподвижного тела, нащупывая рану.
     С другого бока Диана смотрела на него.
     - Это плечо, сэр... старая рана. О, он не... не может быть, чтоб он умер!?
     Ричард молча покачал головой и бережно обнажил плечо Джека. Рана слегка кровоточила, и они вдвоем перевязали ее с помощью платков и салфетки, которую она схватила со стола.
     - Как я понял, это просто изнеможение, - нахмурился Ричард и поднес руку к бледным губам. - Он дышит.
     Диана через плечо распорядилась:
     - Один из вас, пожалуйста, дайте сюда воды и коньяка!
     - Сию минуту, мадам! - тут же ответил Эндрю и поспешил выполнить приказ.
     Она снова склонилась над милордом, тревожно всматриваясь в его лицо.
     - Он будет жить? Вы... уверены? Он... он, наверное, проскакал всю дорогу от Молтби... и все ради меня! - она всхлипнула, прижимая к губам его безжизненную руку.
     - Ради вас, сударыня? - вопросительно поглядел на нее Ричард.
     Она вспыхнула.
     - Да... он... мы... я...
     - Понимаю, - серьезно произнес Ричард.
     Она кивнула.
     - Да, и... и... Герцог схватил меня и... привез меня сюда... и... а затем он пришел... и спас меня!
     Ветерок из открытого окна шевелил оборки рубашки милорда и бросил в лицо Диане прядь ее темных волос. Она поймала ее и недоумевающе вгляделась в лицо Ричарда.
     - Простите меня, сэр... но вы так на него похожи!
     - Я его брат, - коротко ответил Ричард.
     Глаза ее округлились от удивления.
     - Его брат, сэр? Я никогда не знала, что у мистера Карра есть брат.
     - Мистера... кого? - переспросил Ричард.
     - Карра. Разве это не его имя? И я слышала, как герцог назвал его Карстерзом... и... милордом.
     - Он - граф Уинчем, - ответил Ричард, протягивая руку, чтобы освободить Эндрю от кувшина с водой, который тот принес.
     - Господи Боже мой! - ахнула Диана. - Но... он говорил, что он грабитель с большой дороги!
     - Совершенно верно, сударыня.
     - Верно? Но как же... как же это нелепо... и как на него похоже!
     Она смочила платок водой и вытерла лоб милорда.
     - Он никак не приходит в себя, - волнуясь, проговорила она. - Вы уверены, что он не... не...
     - Совершенно уверен. Он скоро очнется. Вы сказали, что он прискакал издалека?
     - Так выходит, сэр... как бы хотелось, чтоб он не был таким бледным... он гостит у О'Хара в Молтби.
     - Что? У О'Хара?
     - Да... и, наверное, он прискакал оттуда... а его рана еще недавно зажила! - и она снова поцеловала слабую руку.
     У окна его милость, отдышавшись, рассматривал в лорнет Эндрю.
     - Могу я осведомиться, что привело тебя сюда? - ласково спросил он. - И почему ты счел нужным привезти с собой святого Ричарда?
     - Я приехал потому, что мне это было удобно. Я представи