дь хорошей девочкой и увидишь - ты очень быстро станешь прежней красавицей! Я собираюсь сейчас немного прогуляться с Амабел, но загляну к тебе, когда мы вернемся.
     С этими словами он вышел. Джерби убрала одну из подушек, которые подложила под спину своей хозяйке, и настойчиво посоветовала ей закрыть глаза и слегка вздремнуть перед тем, как ей принесут ленч.
     Леди Уичвуд, неохотно передав свою дочь няне, была очень рада выйти погулять с сэром Джоффри и нисколько не огорчилась, когда Люсилла отказалась присоединиться к ним. Они с мужем отправились в сторону лондонской дороги, и леди Уичвуд, опершись на руку сэра Джоффри, сказала:
     - Как же приятно снова быть рядом с тобой, дорогой мой! Теперь мы сможем тихо, спокойно побеседовать вдвоем, не опасаясь того, что в разговор вмешается Мария!
     - Да, именно об этом я и думал, когда уговаривал тебя пройтись, - ответил он. - Чертовски хорошая мысль пришла мне в голову, правда?
     Но он не считал бы так, если бы знал, что не прошло и десяти минут, как на крыльцо дома мисс Уичвуд поднялся мистер Карлтонн.
     Лимбери, открыв дверь мистеру Карлтонну, сказал ему, что мисс Уичвуд не принимает. Мисс Уичвуд, добавил он, болела и еще не выходит из комнаты.
     - Мне об этом уже сообщили, - ответил мистер Карлтонн. - Отнесите ей наверх мою карточку, будьте любезны!
     Лимбери взял его визитку, с легким поклоном сказав:
     - Я передам ее мисс Уичвуд, сэр.
     - Ну так не держите же меня на пороге! - нетерпеливо воскликнул мистер Карлтонн.
     Лимбери, первоклассный дворецкий, растерялся, потому что никогда еще не сталкивался с утренними визитерами, подобными мистеру Карлтонну. С разными вульгарными личностями он справлялся отлично; никто другой из друзей мисс Уичвуд не требовал бы пропустить его, если бы ему сообщили, что мисс Уичвуд не принимает. К тому же Лимбери было прекрасно известно, что сэр Джоффри недолюбливает мистера Карлтонна, и он наверняка не хотел бы, чтобы этот человек был допущен к его сестре.
     - Сожалею, сэр, но вы не сможете увидеть мисс Уичвуд. Сегодня она впервые почувствовала себя немного лучше и могла на час подняться. Ее горничная сообщила мне, что мисс Уичвуд с трудом дошла от кровати до кушетки, поэтому я убежден, что сегодня вы увидеть ее не сможете. Надеюсь, вы понимаете...
     - Нет, не понимаю, - заявил мистер Карлтонн, решительно оттеснив Лимбери в сторону и войдя в холл. - Закройте дверь! А теперь возьмите мою карточку, сейчас же отнесите ее наверх своей хозяйке и скажите, что я хочу ее видеть!
     Лимбери был оскорблен бесцеремонным вторжением мистера Карлтонна, он не выносил, когда с ним разговаривали подобным тоном. Он собрался было с ледяным достоинством изречь подходящий к случаю ответ, как вдруг его осенило (позднее он описывал это миссис Уордлоу как ослепительную вспышку света), что стоящий перед ним человек смертельно влюблен. Джентльменам в таком состоянии прощается многое, поэтому-то он простил мистера Карлтонна и сказал ему отеческим тоном, каким разговаривал обычно с Томом:
     - Вы же понимаете, что я не могу этого сделать, сэр! Я скажу мисс, что вы заходили, но вы не можете надеяться увидеть ее, ведь она только что встала!
     - Я не только надеюсь, я просто увижу ее! - ответил мистер Карлтонн.
     К счастью для Лимбери, из этого затруднительного положения его выручила спускающаяся по лестнице Джерби, которая сделала движение, похожее на книксен, и сказала:
     - Вы хотите видеть мисс Эннис, сэр?
     - Не только хочу, но и собираюсь это сделать! Вы - ее горничная?
     - Да, сэр.
     - Хорошо! Полагаю, вас зовут Джерби... Вы ведь служите у мисс Уичвуд уже много лет. Я прав?
     - Я при ней с тех пор, как она покинула детскую, сэр.
     - Очень хорошо! Вы должны отлично знать ее, и вы можете сказать, действительно ли ей повредит, если она увидится со мной.
     - Я не думаю, что ей это повредит. Но я не могу взять на себя смелость решить, захочет ли она принять вас.
     - Так спросите у нее!
     Джерби окинула мистера Карлтонна бесстрастным взглядом и сказала:
     - Конечно, сэр. Если вы будете так добры подождать в гостиной, я это сделаю.
     Она отвернулась и торжественно направилась по ступенькам вверх, а Лимбери, оправившись от изумления, от того, что сама грозная Джерби уступила без малейшего признака неодобрения возмутительному требованию мистера Карлтонна, проводил посетителя в гостиную. Эта беспрецедентная ситуация настолько его заинтересовала, что любопытство даже не омрачал страх перед гневом сэра Джоффри, ведь теперь, если сэр Джоффри рассердится, он всегда сможет обвинить Джерби в том, что именно она проводила мистера Карлтонна в комнату хозяйки.
     Мистеру Карлтонну не пришлось долго ждать в гостиной. Вскоре вошла Джерби со словами:
     - Мисс Эннис будет рада принять вас, сэр. Прошу вас, пройдемте со мной.
     Она поднялась по лестнице на третий этаж, затем остановилась на площадке перед дверью и сказала:
     - Должна предупредить вас, сэр, что мисс Эннис еще далеко не здорова. Вы увидите, как она осунулась от перенесенной болезни, и я надеюсь, вы не будете волновать ее.
     - Я тоже на это надеюсь, - последовал ответ.
     Она осталась удовлетворена этим ответом, так как открыла дверь в спальню мисс Уичвуд и объявила о его приходе самым бесстрастным голосом:
     - Мистер Карлтонн, мисс.
     На мгновение она задержалась в дверях, потому что мисс Уичвуд ужасно разволновалась и, похоже, сама не могла понять, хочет она видеть его или нет. Она приподнялась на кушетке и с рассеянным видом сказала:
     - Мистер Карлтонн? О нет, я не могу... Джерби, ты что - подшучиваешь надо мной? Он правда здесь? О, ну почему он вернулся как раз в тот момент, когда я так плохо выгляжу и еще хуже себя чувствую? Я не приму его! Он - самый отвратительный... О, что же мне делать?
     - Ну, мисс, если вы хотите, чтобы я отослала его, я, конечно, постараюсь сделать это, но, судя по его виду, он, вполне вероятно, велит мне уйти с дороги, взбежит сюда по ступенькам и через мгновение уже будет стучать в вашу дверь - если он, конечно, не ворвется без стука, что меня совершенно не удивит!
     Мисс Уичвуд нервно засмеялась:
     - Ужасный человек! Забери эту отвратительную шаль! Если я должна принять его, я не стану делать этого, лежа на кушетке, словно я при смерти!
     Поэтому, когда мистер Карлтонн вошел в комнату, он увидел, что мисс Уичвуд сидит на кушетке, шлейф ее платья уложен красивыми складками у ног, а прекрасные волосы спрятаны под кружевной чепец. Она сумела немного прийти в себя и произнесла почти спокойно:
     - Добрый день. Вы должны простить меня за то, что я принимаю вас подобным образом: Джерби наверняка сказала вам, что я болела и врач мне еще не разрешил выходить из комнаты.
     С этими словами она попыталась встать, но колени ее так дрожали, что ей пришлось ухватиться за ручку кушетки, чтобы не упасть. Мистер Карлтонн пересек двумя широкими шагами комнату, заключил ее в свои объятия, прижал к груди и поцеловал.
     - О! - выдохнула мисс Уичвуд, делая слабую попытку оттолкнуть его. - Как вы осмелились? Отпустите меня немедленно!
     - Вы упадете, если я это сделаю, - сказал он и снова поцеловал ее.
     - Нет, нет, не надо! О, ужасный вы человек! Как бы я хотела никогда с вами не встречаться! - выдохнула мисс Уичвуд и, отказавшись от попыток освободиться, расслабилась в его объятиях.
     Суровая Джерби усмехнулась и вышла из комнаты, убедившись, что мистер Карлтонн вполне способен справиться с мисс Уичвуд и без ее помощи.
     - Не плачьте, моя драгоценная мокрая курочка! - сказал мистер Карлтонн, в третий раз целуя ее в шею за ухом - то единственное место, которое было ему доступно, поскольку ее голова лежала у него на плече.
     Мисс Уичвуд тихо засмеялась сквозь слезы, показав тем самым, что чувство юмора у нее не пострадало от гриппа.
     - Я не мокрая курочка!
     - Вы же не думаете, что я поверю в это, если вы не прекратите плакать немедленно! - сурово сказал он.
     С этими словами он поднял ее на руки, усадил обратно на кушетку и сел рядом с ней. Затем взял ее руки в свои и нежно поцеловал ладони.
     - Бедная малышка! - сказал он. - Как же тяжело вам пришлось, правда?
     - Да, но с вашей стороны некрасиво называть меня бедной малышкой! - ответила она, пытаясь выдержать шутливый тон. - Вы могли бы просто сказать мне, что я стала страшилищем. Зеркало уже сообщило мне об этом, и ваши слова поэтому меня нисколько не удивили.
     - Ваше зеркало лжет. Я не вижу в вас никаких изменений, если не считать того, что вы бледнее, чем мне хотелось бы, и на вас надет чепец, а я никогда раньше не видел вас в чепце. - Он критически оглядел ее головной убор и заметил одобрительно:
     - Вам очень идет. Но мне больше нравится видеть ваши золотые кудри. Вам непременно нужно носить чепец, когда мы поженимся?
     - А... мы поженимся? - спросила она.
     - Ну конечно же! Вы ведь не думаете, что я предлагаю вам стать моей содержанкой, не так ли?
     Она рассмеялась в ответ:
     - Это меня не удивило бы, от вас можно ожидать чего угодно!
     - Вас бы это не удивило? - спросил он.
     Она опустила глаза под его суровым, вопрошающим взглядом и пробормотала:
     - Не нужно так на меня смотреть! Я пошутила! Конечно, это меня удивило бы!
     - Не смешно! Вы боитесь, что я буду неверен вам? Вы поэтому спросили: "А мы поженимся?", как будто бы у вас еще остались какие-то сомнения?
     - Нет. Этого я не боюсь. В конце концов, если вы действительно измените мне, то виновата в этом буду только я, не так ли?
     Суровость исчезла из его взгляда, и он улыбнулся:
     - Не думаю, что найдется много людей, которые согласятся с тем, что в моих грехах нужно обвинять вас!
     - Любой человек, у которого есть хоть частица здравого смысла, согласился бы со мной. Ведь если вы решите завести любовницу, то только потому, что вы устали от меня.
     - О, если дело только в этом, то можно не волноваться! Но у вас ведь еще остались сомнения, не так ли?
     - Только не тогда, когда вы рядом со мной, - робко ответила она. - Когда я одна, стоит только подумать обо всех трудностях - о том, какой это важный шаг, и о том, насколько против будет мой брат, - мне кажется, будто я совершаю ошибку. А потом мне приходит в голову мысль, что еще большая ошибка - не выйти за вас замуж, и в конце концов я просто сама не знаю, что же мне делать! Мистер Карлтонн, вы уверены, что вы хотите жениться на мне и... и что я - не просто очередное ваше увлечение?
     - Вы ведь пытаетесь таким образом спросить у меня, будем ли мы счастливы, правда?
     - Да, наверное, именно это я и имела в виду, - вздохнула она.
     - Ну, я не могу ответить на этот вопрос. Как я могу быть уверен, что мы будем счастливы, если ни у одного из нас нет опыта супружеской жизни? Но я могу уверенно сказать вам: да, я хочу жениться на вас, и я также уверен, что вы не "очередное мое увлечение", - что за чертовски глупый вопрос вы мне задали! Если бы я был когда-нибудь таким бестолковым, что предлагал бы каждой из своих очередных пассий брак, я не был бы сейчас холостяком! И есть еще две вещи, в которых я совершенно уверен. Во-первых, ни одна из дам, с которыми меня связывали приятные отношения, не вызывала у меня тех чувств, которые вызываете у меня вы. И во-вторых, ничего в жизни я не хотел больше, чем хочу сейчас, - сделать вас своей, и сделать это для того, чтобы любить вас, заботиться о вас и оберегать вас. Черт возьми, Эннис, как мне убедить вас, что я люблю вас всем своим сердцем, телом и душой? - Он внезапно замолчал и резко спросил:
     - Что я сказал такого, что заставило вас плакать? Скажите мне!
     - Ничего! Я н-не знаю, почему я заплакала. Я думаю, наверное, потому, что я так счастлива, а перед этим я чувствовала себя совершенно несчастной! - ответила она, вытирая слезы и пытаясь улыбнуться.
     Мистер Карлтонн снова обнял ее.
     - Вы совершенно измучены, милая моя. Черт бы побрал эту женщину за то, что она заразила вас своим гриппом! Поцелуйте меня!
     - Не буду! - возразила мисс Уичвуд, смеясь сквозь слезы. - Это было бы совершенно неприлично, и, кроме того, вы не имеете права приказывать мне, словно я - одна из ваших содержанок. И я не стану мириться с вашим деспотизмом!
     - Пчела! - воскликнул мистер Карлтонн и положил конец дальнейшим обвинениям, прижав свои губы к ее губам.
     Ни один из ее предыдущих поклонников не осмелился даже обнять ее за талию, потому что она хоть и любила легкий флирт, но никогда и никому не давала повода подумать о более близких отношениях. Мисс Уичвуд даже пришла к выводу, что холодна от природы, ибо мысль о том, что кто-то из знакомых мужчин поцелует ее, всегда вызывала отвращение. Однажды она призналась в этом Амабел и про себя сочла ответ золовки настолько глупым и сентиментальным, что его даже не стоило принимать во внимание. Амабел тогда сказала:
     - Когда ты полюбишь, дорогая, это вовсе не будет вызывать у тебя отвращения, поверь мне.
     И милая глупышка Амабел оказалась права! Когда мистер Карлтонн заключил мисс Уичвуд в свои объятия и принялся столь безжалостно целовать ее, это вовсе не показалось ей отвратительным; а когда он снова сделал это, ей показалось совершенно естественным ответить на его объятия. Он почувствовал ее дрожь и еще крепче сжал ее, но тут кто-то постучал в дверь. Мисс Уичвуд вырвалась из его рук и сказала:
     - Осторожнее! Это вполне может быть моя сестра или Мария!
     Однако это не была ни та ни другая. В комнату вошла младшая из трех горничных, неся на подносе кувшин и стакан. Увидев мистера Карлтонна, юная девица остановилась на пороге, выпучив глаза.
     - Какого дьявола вам нужно? - спросил по вполне понятным причинам раздраженный мистер Карлтонн.
     - Пожалуйста, сэр, мне ничего не нужно! - пролепетала девушка, трясясь от страха. - Я не знала, что у мисс гости... Миссис Уордлоу приказала мне отнести мисс свежую ячменную воду, потому что Бетти больна!
     - Ячменную воду? - с отвращением воскликнул мистер Карлтонн. - Боже мой! Ничего удивительного в твоем ужасном самочувствии нет, ведь тебя заставляют пить ячменную воду!
     - Она с лимоном, сэр, - робко заметила горничная.
     - Тем хуже! Заберите ее и скажите Лимбери, чтобы он прислал сюда немного бургундского. Скажите, я велел!
     - Да, сэр, н-но что я скажу миссис Уордлоу, прошу прощения, сэр?
     - Не нужно ничего ей говорить, Лиззи, - вмешалась мисс Уичвуд. - Просто поставь воду на стол и скажи Лимбери, чтобы послал сюда бутылку бургундского для мистера Карлтонна... А когда ее принесут, вы и будете пить, - сообщила она посетителю, как только Лиззи вышла из комнаты, - потому что я вина не хочу!
     - Вам может казаться, что вы его не хотите, но на самом деле это как раз то, чего вы действительно хотите! - возразил он. - Скоро вам, дорогая, чего доброго, принесут кашу-размазню!
     - О нет! - с притворной застенчивостью послушного ребенка ответила мисс Уичвуд. - Доктор Тидмарш говорит, что теперь, когда я почти выздоровела, я могу съесть немного курицы. Или кусочек отварной баранины.
     - Да уж, этим нельзя не соблазниться, - саркастически улыбнулся он.
     - По правде говоря, - улыбнулась она ему в ответ, - у меня совсем нет аппетита, поэтому мне совершенно все равно, что мне принесут!
     - О, скорее бы вы оказались под моей крышей!
     - Чтобы вы могли угрозами заставить меня съесть обед, мистер Карлтонн? Ну уж нет! - сказала она, покачав головой.
     - Если вы не перестанете называть меня "мистер Карлтонн", моя девочка, то очень скоро мы с вами опять поссоримся!
     - О, как страшно! Слушаюсь и повинуюсь... Оливер! Это ужасно, если мы поссоримся!
     Он улыбнулся и поднес к губам ее руку:
     - Действительно это было бы ужасно! И главное, раньше ведь никогда такого не было!
     - Чем целовать мою руку, - сурово сказала мисс Уичвуд, - лучше бы вы пообещали мне, что больше никогда не будете со мной ссориться! Но поскольку с самого момента нашего знакомства я поняла, что у вас нет ни малейшего представления о том, как следует вести себя, я полагаю, что просто смешно ожидать от вас чего-то подобного!
     - Очень смешно! Я никогда не даю обещаний, которых не могу выполнить!
     - Ужасный человек!
     - Разве я был бы менее ужасен, - улыбнулся он, - если бы расточал лживые обещания? Конечно, мы будем ссориться, потому что у меня сварливый характер и вы, слава богу, не из тех безропотных женщин, которые одобряют все, что говорят мужчины! Кстати, это напомнило мне о том, что я нашел решение проблемы, что делать с Люсиллой, и я ожидаю, что вы одобрите его!
     - Но, когда мы поженимся, она, естественно, будет жить с нами!
     - О нет, не будет! - возразил мистер Карлтонн. - Если вы, любимая, думаете, что я собираюсь смирно стоять в сторонке, наблюдая, как моя невеста посвящает все свое время племяннице, то можете выбросить эту идиотскую мысль из головы! Задумайтесь на минуточку! Неужели вы действительно хотите включить третьего человека - да еще такого, которого нужно повсюду сопровождать, - в нашу семью? Если вы этого хотите, то я не желаю. Мне нужна жена, а не дуэнья для моей племянницы! - Он снова взял ее руки в свои и сжал их, пытаясь убедить ее. - Мне нужна подруга, Эннис! Женщина, которая, предложи я ей отправиться в Париж, могла бы ответить: "Знаешь, милый, что-то не хочется", а не говорила бы: "Но как же я оставлю Люсиллу?" Понимаете, что я имею в виду?
     - Конечно, дорогой, конечно, понимаю! Я не хочу включать в нашу семью третьего человека, и я должна признаться, что, хоть я и полюбила Люсиллу, присматривать за ней оказалось гораздо труднее, чем я поначалу себе представляла. Но было бы как-то бесчеловечно отослать ее жить к другим людям - не потому, что она в чем-то провинилась, а только потому, что мы не хотим возиться с ней! Если бы она знала и любила какую-нибудь из тетушек или кузин с отцовской стороны, все было бы совсем по-другому, а то из-за этой злосчастной тетки единственные друзья, которые есть у Люсиллы, - это те, что появились у нее здесь, в Бате!
     - Именно! Что вы скажете, если мы отдадим ее на попечение миссис Стинчкоумб, до тех пор пока не придет время выходить в свет?
     Мисс Уичвуд вздрогнула.
     - Оливер! Конечно, это как раз то, что надо для нее, и она, безусловно будет в восторге, я уверена. Но захочет ли миссис Стинчкоумб взять ее?
     - С удовольствием! По правде говоря, я уже договорился с ней об этом сегодня утром! Именно миссис Стинчкоумб сказала мне, что вы заболели и... О господи, что это?
     Робкий стук в дверь возвестил всего лишь о повторном появлении Лиззи, вошедшей в комнату с серебряным подносом, на котором стояли графин, два бокала из фамильного уотерфордского набора и сухарница с серебряной крышкой. Мистер Карлтонн, увидев, что графин вот-вот соскользнет с подноса, быстро поднялся и подхватил поднос со словами:
     - Хорошая девочка! Ну, беги!
     - Да, сэр! Спасибо, сэр! - ответила Лиззи, выбежав из комнаты, словно вырвалась из клетки с тиграми.
     Мисс Уичвуд, глядя на свои любимые уотер-фордские бокалы, сказала:
     - Что это нашло на Лимбери, что он послал сюда мои лучшие бокалы? Я пользуюсь ими только для приемов? Должно быть, вы испугали его до полусмерти, так же как и бедняжку Лиззи!
     - Ничего подобного! - отозвался мистер Карлтонн, наливая вино в хрустальный бокал. - Лимбери просто действует сообразно случаю. Хороший дворецкий всегда в курсе дела! Ну вот, любимая, посмотрим, поможет ли вам мое лекарство!
     Мисс Уичвуд взяла у него стакан, но отказалась выпить, если он не присоединится к ней. Поэтому он налил второй бокал и как раз поднял его, чтобы осушить за ее здоровье, как в комнату ворвалась чрезвычайно взволнованная мисс Фарлоу, замерла на пороге и зловеще каркнула:
     - Так!
     Мисс Уичвуд от неожиданности плеснула бургундским на пеньюар. Она отставила бокал в сторону и, пытаясь вытереть пятно носовым платком, сердито сказала:
     - Мария, ну как ты могла? Посмотри, что