а была явно специально припаркована у обочины.
     - Что ж, тогда, верно, у него были неполадки с мотором.
     - Которые он думал устранить с Божьей помощью, вероятно.
     - Я не понимаю вас.
     - Он даже не сделал попытки выйти из машины. Вечер был сырой, дорога грязная. А ботинки убитого были совершенно сухими.
     - Вы правы, - кивнул полковник и потрогал усы. - Тогда нам остается, отбросив другие версии, считать, что он приехал на встречу с кем-то. Но судите сами, странное место и странное время он выбрал.
     - Это зависит от того, как на это посмотреть, - сказал Эмберли. - Если у него были причины сохранить эту встречу в тайне, то ни место, ни время не покажутся странными.
     - Да, да. В этом что-то есть, - согласился полковник. - Но мы не должны упускать из виду тот факт, что убитый ни в коей мере не был подозрительным человеком. Он служил в поместье много лет, был хорошо известен в округе; преданный, скромный слуга, ни в чем предосудительном незамеченный, на его счету не было даже флиртов. А это тайное свидание, как вы понимаете, без сомнения указывает на причастность к делу женщины.
     - Я бы не сказал - "без сомнения", - сказал мистер Эмберли.
     - Возможно, а может быть, и нет. Но продолжайте, мой друг. Ваш третий факт?
     - Третий факт, тоже очень важный, заключается в том, что Даусон ничего не подозревал и был застрелен до того, как он почувствовал опасность.
     - Да, могу понять ваш ход мыслей. Вы представили себя на его месте во время убийства. Вы предполагаете, что некто, с кем он договорился встретиться, спрятался поблизости, ожидая его?
     - В сущности, это не так. Если человек, с которым он собирался встретиться, имел причины желать его смерти, то сомнительно, что Даусон не знал об этом. В этом случае он был бы начеку. Но он не был. Принимая во внимание время, место и характер убийства, я предполагаю, что некто имел веские основания не желать, чтобы свидание состоялось, а узнав, что оно все таки состоится, последовал за Даусоном на место встречи и застрелил его.
     - Каким образом? - спросил полковник. - Вы забываете, что убитый находился в машине. Он должен был услышать приближение другой машины.
     - Я могу представить, что он не только слышал, но и видел ее, - сказал Эмберли. - Хотя я склоняюсь к мысли, что убийца был на мотоцикле.
     - Да! Вы так думаете. А почему?
     - Может, просто потому, что если вы правы, предполагая, что убийца поджидал Даусона, то он мог спрятать мотоцикл в кустах или оставить его на поле за кустами. Там в кустах есть калитка. Но если хотите, пусть это будет машина. Главное то, что убийца застрелил Даусона либо из укрытия, а это означает, что он точно знал место встречи, либо из какого-то транспортного средства, направлявшегося к машине Даусона.
     Полковник какое-то время размышлял, потом сказал:
     - Да. Вполне возможно, Эмберли, но бездоказательно. Понимаете, абсолютно бездоказательно. Скажем, я допускаю это в качестве предмета для дискуссии. С кем же было свидание?
     - Полагаю, полковник, обнаружить это вы поручили моему другу Фрейзеру. Он, конечно, не сделает ничего, но на какое-то время это займет его.
     - Право же, Эмберли, - возразил полковник умоляющим тоном, - если у вас нет теории, подкрепляющей ваши факты, тогда скажите мне: каков, по-вашему, был мотив у убийцы, чтобы любой ценой не допустить это свидание? Или вы пока не можете сделать вывод?
     - О, я могу, - ответил Эмберли. - Мотив прост - ограбление, конечно.
     - Ограбление? Дорогой друг, о чем вы говорите? Минуту назад вы отказывались даже слушать об этой версии.
     - О, нет, я не отказывался, - сказал спокойно Эмберли. - Я только умолял вас выкинуть из головы мысль о дорожных грабителях. Вижу, это вам не удалось. Но думаю, вам надо попытаться. А то мне начинает надоедать.
     Полковнику очень хотелось в ответ сказать крепкое словцо, но он удержался.
     - Может быть, вы примете во внимание одну небольшую деталь: если убийство, как вы предполагаете, было запланированным, то мне кажется, мы можем допустить, что убийца знал Даусона и был осведомлен фактически о его состоянии и доходах? Очень хорошо. Не будете ли вы любезны сообщить мне, что, по предположению неизвестного убийцы, мог иметь при себе Даусон такого ценного, что толкнуло неизвестного на совершение убийства?
     Эмберли посмотрел на него с некоторым удивлением.
     - Вы переоцениваете мои знания! - заметил он. - Когда вы найдете ответ на эту загадку, то наверняка обнаружите убийцу. Я же советую вам хорошенько обдумать следующее. Первое: тот факт, что карманы убитого были обысканы, что в них не оказалось ни записной книжки, ни бумажника, но в одном из карманов брюк осталось серебра шиллингов пятнадцать и золотые часы с цепочкой в кармане жилета. Второе: последние пару лет Даусон получал откуда-то деньги, помимо зарплаты у Фонтейна. Кстати, я хотел бы поподробнее узнать о его счетах в различных банках.
     - Инспектор выяснит это. И говорить нечего, мы ускорим ход расследования. Как я понял, вы считаете, что не деньги интересовали убийцу.
     - Да, это были не деньги, полковник.
     Полковник неохотно встал со своего места.
     - Что ж, все это очень интересно, но недостаточно для дальнейшего расследования, - посетовал он. - Мне кажется, мы топчемся на месте. У вас есть реальные предложения?
     - В настоящее время нет, - сказал Эмберли. -Я хочу получить сведения об одном... Но думаю, что добуду их сам. О результате дам вам знать.
     - Надеюсь услышать о них как можно скорее, - сказал полковник. - Между тем вы должны иметь в виду, что мы будем продолжать вести расследование, как считаем нужным.
     - Конечно, - сказал мистер Эмберли радушно. - Продолжайте в том же духе - это делу не повредит.
     Полковник пожал руку сэру Хамфри и с некоторым высокомерием бросил через плечо Эмберли:
     - Надеюсь, мы сделаем все возможное.
     - Что ж, может быть, - сказал мистер Эмберли и протянул руку полковнику. - До свидания. Не буду вам надоедать, полковник. В действительности, дело довольно простое, сами знаете.
     Проводя гостя, сэр Хамфри вернулся в гостиную.
     - Фрэнк, любому, кто тебя знает, понятно, что ты владеешь фактами, которые посчитал преждевременным сообщить нашему другу Уотсону, - сказал он сурово.
     - Массой фактов, - согласился Фрэнк.
     - Ты ведь знаешь, - сказал сэр Хамфри, - что обязанностью каждого честного гражданина...
     Эмберли остановил его жестом руки:
     - Знаю, сэр. Но меня попросили решить эту небольшую проблему.
     - Я не думаю, - сказал его дядя, - что передача полиции в полное распоряжение всех фактов и, могу добавить, всех твоих догадок несовместима с решением этого загадочного дела.
     - Не думаете? - спросил Фрэнк. - Вот что значит, что вы не работали с господами Уотсоном, Фрейзером и компанией. Думаю, лучше будет, если вы предоставите это мне, дядя.
     - Это я и намереваюсь сделать, - ответил сэр Хамфри с достоинством. - У меня нет ни малейшего желания вмешиваться в подобные неприятные дела.

ГЛАВА VI

     Весь следующий день гамак оставался в полном распоряжении Филисити. Эмберли настолько удачно развеял свое ленивое настроение, которое она осуждала, что уехал в Лондон на "бентли" сразу после ухода главного констебля. Леди Мэтьюс была расстроена этим, просила его задержаться до ленча, но даже гастрономический соблазн не заставил ее племянника отложить поездку во имя ленча. Ленчу в Грейторне обычно отводилось продолжительное время, а поездка в город, даже на большой скорости, занимала больше часа.
     Он приехал в Лондон около двух часов пополудни и сразу направился на свою квартиру в Темпле. Его слуга Паттерсон присматривал за квартирой и не выказал никакого удивления, увидев его. Эмберли пробыл в квартире не больше получаса и среди прочих дел даже нашел время съесть наскоро приготовленный ленч. Затем он поехал в редакцию "Таймс", где провел томительный, но безусловно плодотворный час, просматривая старые подшивки газет. В своих поисках он углубился на несколько лет в прошлое, злясь и проклиная женскую неточность в отношении важных дат. Но все-таки он нашел ту информацию, которую искал, и, покинув редакцию "Таймса", отправился на главный почтамт. Здесь он написал длинную кодированную телеграмму и отослал ее. Последним объектом его визита была частная сыскная фирма, где он задержался ненадолго, и в половине пятого "бентли" уже держал курс на юг, миновав развилку у Кингстона.
     Эмберли двигался короткой дорогой, которую ему подсказала Филисити, на этот раз успешно, и подъехал к дому дяди в половине шестого.
     Свою кузину и Энтони Коркрэна он нашел в библиотеке за чашкой чая и узнал, что Коркрэн приехал после ленча поиграть с ним в гольф. Не найдя его, он уговорил Филисити поиграть с ним. Они только что вернулись с поля.
     Филисити позвонила, чтобы принесли третью чашку и чайник, и налила чай для Эмберли. Оказалось, что у Джоан разболелась голова и она легла в постель сразу после ленча, оставив своего жениха в тоске.
     Эмберли вежливо ему посочувствовал. Коркрэн на это отозвался мрачно:
     - Заметь, я не виню ее. Надо было видеть сегодня братца Бэзила. Он провел веселенькое утро, придираясь ко всему, что было сделано за последние полгода. О, он в прекрасном настроении, уверяю тебя.
     - Почему? - спросил Эмберли.
     Коркрэн попросил налить ему еще чая.
     - Кто-то принес ему кучу плохих новостей. До этого все шло прекрасно. Он был в хорошем и веселом настроении. Даже съел пару вареных яиц за завтраком, которые мне лично показались тошнотворными после шампанского, выпитого в четыре утра.
     - Кто принес ему плохие новости?
     - Человек с одним глазом и деревянной ногой, - сказал Коркрэн быстро. - По виду похож на моряка, и - подожди минуту - а, да, в нем было что-то неуловимо зловещее. Мы... мы услышали стук его деревянной ноги, когда он проходил через холл.
     Брошенная в Коркрэна книга чуть не попала в цель. Он ловко ее поймал.
     - Мазила! - прокомментировал он и бросил книгу на диван.
     - Перестаньте, порвете книгу! - сказала Филисити! - Она библиотечная. Продолжай, Тони. Так кто же принес новости?
     - Я понял, что вы догадались, - сказал Коркрэн. - Все, что я рассказал о моряке - не правда. На самом деле письмо принес человек, который дважды постучал в дверь и протянул его в полном молчании. Он не стал ждать ответа, а вышел так же молча, как пришел...
     - Поздновато вы получаете первую почту, - заметил Эмберли. - Ненавижу прерывать столь увлекательный рассказ, но ты случайно не знаешь, что это были за новости?
     - О, слушайте, слушайте все! - сказал Коркрэн. - Великий детектив почуял ключ к разгадке! Не пропустите завтрашний специальный выпуск! Нет, мистер Холмс, я не знаю. Но по возвращении в этот родовой замок я хитростью выманю оттуда братца Бэзила и взломаю сейф. Если он, конечно, у него есть. Если нет, то я просмотрю всю его переписку, что он держит на письменном столе, и надеюсь, мне повезет. Самым желанным среди гостей на приемах этого сезона является мистер Энтони Коркрэн, чья тактичность и воспитанность делают его всеобщим любимцем.
     - Не валяйте дурака, - сказала Филисити, - Боюсь, сообщение, видимо, расстроило и Джоан. Возможно, Бэзил лишился кучи денег на бирже.
     - Нет, ничего подобного. Уж это-то я знаю.
     Эмберли взглянул на него:
     - Что еще ты знаешь, Корк? Не желаешь поделиться?
     Энтони, видимо, колебался, потом сказал:
     - Ну, может быть, это не совсем то, что надо. Я не очень подхожу к этой роли. Я имею в виду - быть гостем в доме. Приверженность традициям закрытой школы, игра в одни ворота и прочая подобная болтовня. Между прочим, именно так говорит братец Бэзил. В самом деле, говорит.
     - Откуда ты узнал, что новости плохие? - спросила Филисити.
     - Видишь ли, когда наш приятель вскрыл письмо и прочитал, то лицо его позеленело, потом он долго сидел, уставившись на роковой документ, словно в параличе, проницательный наблюдатель сразу же догадался бы о причине. Кроме того, я спросил его.
     - И он сказал, что получил неприятное известие?
     Энтони на минуту задумался.
     - И да, и нет. Когда он позеленел, то я сказал, что надеюсь, он получил неплохие новости. Не стоит и говорить, что он выглядел прибитым. Ну, потом он словно очнулся, свернул письмо и, с трудом выговаривая слова, сказал, что новости не совсем плохие, но довольно неприятные. Письмо его явно расстроило. Но самое смешое... - Энтони замолчал, и его обычно беззаботное лицо стало хмурым. Он посмотрел на Эмберли в раздумье и продолжил:
     - Слушай, я все расскажу. На самом деле меня не очень-то заботит такая чепуха, как "корпоративный дух". Пусть он хозяин в этом доме, а я всего лишь гость, но мне противно до тошноты, как он обращается с Джоан. Письмо, которое так его потрясло, пришло из известного сыскного агентства. Я случайно узнал это, потому что он сидел, держа его в руках и уставившись в него, а я заглянул и увидел, что это фирменный бланк агентства.
     - Понятно, - сказал Эмберли медленно. - И это письмо его расстроило. Хм!
     - Не скажешь ли нам, что ты об этом думаешь? - опросила Филисити с едкой иронией в голосе.
     - Нет, моя прелесть, не скажу.
     - Что ж, считай, что новость поможет тебе приблизиться к решению загадки, - сказал Энтони. - Но насколько я понимаю, она почти ничего не добавляет. Дело становится еще туманнее. Если ты пытаешься подозревать Бэзила, то признаю, что мысль неплохая, но только врядли это сработает. Я просто буду вынужден признаться, что в момент совершения преступления он был в компании со мной.
     - Все дело в том, - сказал Эмберли, - что я думал не об убийстве.
     На следующее утро он узнал, что Бэзил Фонтейн более или менее оправился от вчерашнего шока, вызванного полученными им новостями, и что между ним и Коллинзом произошла ссора. Этой информацией он был обязан Джоан Фонтейн, которая пришла в Грейторн вместе с Коркрэном, оправдывая свой визит, с одной стороны, тем, что ей необходимо было выгулять своих терьеров, а с другой - тем, что принесла Филисити книгу, которую давно обещала ей дать. Джоан выглядела бледной после вчерашнего недомогания, и Эмберли показалось, что она улыбалась как-то неестественно. Обычно сдержанная и скрытная, она вышла за привычные рамки, рассказав о том, что произошло в доме, и почти не препятствовала Филисити откровенно высказать мнение о ее сводном брате.
     Было ясно, что она трогательно цеплялась за Коркрэна, ободряющего ее своим присутствием. По ее мнению, корень зла заключен в самом доме, и она не скрывала тот факт, что с самого начала испытывала неукротимую неприязнь к этому дому. Злой дух дома порождал беспокойство, назойливые взгляды, таинственность и плохое настроение брата. Она не пыталась объяснить, что чувствовала, и не оправдывала необоснованность своих предчувствий. Она считала, что каждый дом имеет особую, только ему присущую атмосферу. Например, Грейторн вызывает ощущение счастья и доброты. Но над их домом довлеют грехи и трагедии прошлого. Это - загадка, но подавленность ощущаешь, стоит войти в дом.
     В своих рассуждениях она углубилась в ту сферу психологии, куда ни Эмберли, ни Коркрэн не могли последовать за ней, однако оба чувствовали, что происходящее в доме мучает ее душу. По мнению же Коркрэна, не дом был в том виной, а его обитатели и прежде всего хозяин и лакей. Джоан покачала отрицательно головой. Возможно, у нее с Бэзилом мало общего, но до переезда в поместье она не испытывала напряженности в их отношениях. Именно дом повлиял и на нее, и на него. Что касается лакея... Она пожала плечами и замолчала.
     В то утро Энтони, услышав спор в кабинете Фонтейна, когда он был в самом разгаре, лелеял надежду, что лакей покинет дом. Что произошло между Фонтейном и слугой, никто не знал, но Джоан подумала, что Коллинз возражал против возложения на него дополнительных обязанностей по дому. Они слышали разгневанный голос Фонтейна, а позже увидели, как Коллинз вышел из кабинета, сжав свои тонкие губы. Хотя Фонтейн кричал, что поведение лакея стало невыносимым, он клянется Богом, что уволит его, однако этого не произошло. В результате Фонтейн отправился в город, чтобы встретить человека, которого он собирался нанять в дворецкие.
     Как Фонтейн и опасался, не так-то легко было найти человека на место Даусона. Те немногочисленные кандидаты, что претендовали на место, его не устраивали, а те, что ему подходили (их список Фонтейну прислали из бюро по подыскиванию места для прислуги), не соглашались работать в доме, расположенном в семи милях от ближайшего города и в двух милях от большой дороги. Однако накануне ему позвонили из бюро и сообщили, что появился новый кандидат, которого не смущает столь отдаленное расположение дома. Поэтому Фонтейн и отправился повидать этого человека и решил, что если и он, подобно остальным, не подойдет ему, то придется поместить объявление в газете "Морнинг пост". Джоан решила воспользоваться отсутствием Фонтейна и пригласила Филисити и Эмберли на чай. Филисити приняла приглашение, но мистер Эмберли сказал, что уже приглашен сегодня в другой дом. Его стали уговаривать, но он уклонился от приглашения. Филисити пришлось извиниться за него перед друзьями, выразив предположение, что он, вероятно, собирается охотиться за доказательствами по делу об убийстве.
     Джоан не знала, что он занимается делом не из простого интереса. Казалось, узнав об этом, она осталась довольной и скромно поинтересовалась, сможет ли он решить такую проблему.
     - Думаю, да, - ответил Эмберли неожиданно мягко.
     - Я рада, - сказала Джоан, - и знаю, что это беспокоит Бэзила, огорчает сверх меры, почти преследует.
     Около четырех часов пополудни Эмберли отправился на "назначенную встречу" и, выехав на дорогу, ведущую в Аппер Неттлфоулд, промчался через город по направлению к Айви-коттеджу.
     Дорога эта представляла собой продолжение Хай-стрит и вела на юг от города мимо ряда новых коттеджей. Вскоре дома кончились, дорога повернула на запад и несколько сот ярдов бежала вдоль берега реки Неттл. Затем река поворачивала налево, а впереди взору открывалась дорога, ведущая к Айви-коттеджу мимо холмистого выгона для скота.
     Мистер Эмберли только доехал до поворота к коттеджу и замедлил скорость, как услышал, что его окликают. Он остановился и увидел дородную фигуру сержанта Габбинса, ехавшего на велосипеде в его сторону и отчаянно крутившего педали.
     Эмберли съехал на обочину и выключил мотор.
     - Ну, в чем дело, сержант? - спросил он.
     Сержант спрыгнул с велосипеда и, отдуваясь, заметил, что день жаркий. Мистер Эмберли согласился. Сержант с печальным видом покачал головой:
     - Я надеялся, что вы заедете в полицейский участок сегодня утром, сэр. Вчера я виделся с главным констеблем.
     - Какое совпадение, - сказал мистер Эмберли, - и я тоже.
     Сержант посмотрел на него с упреком:
     - Когда он рассказал мне, о чем говорили в Грейторне, ну, я подумал, что это на вас не похоже, мистер Эмберли.
     - Что не похоже?
     - То, как вы относитесь к делу. Совсем на вас не похоже. Потому что, зная вас, я почувствовал, что вы что-то скрываете. Дело в том, что я не хочу плохо думать о вас, сэр. Да еще после того, что вы мне сказали на днях, дав показания. Не то, чтобы я придавал этому значение, поскольку мне известно, что вы человек с юмором. Но когда полковник случайно проговорился, что вы сказали ему, будто не уверены, хотите ли работать на полицию, это меня очень удивило. Потому что, если сложить одно к одному, да еще припомнить, что то же самое вы сказали мне, создается впечатление, что вы действительно имеете это в виду, а в это я не могу поверить.
     - Извините, - сказал мистер Эмберли.
     Сержант строго произнес:
     - Конечно, я знаю, что вы ради дела далеко отступаете от закона...
     - Что?
     - Отступаете от закона, как было в Дартмуре, - сказал сержант. - Все чаще и чаще вы делаете это, но, как я уже сказал, поступаете так ради дела, и в конце ко