Миссис Скэттергуд держала монокль с длинной ручкой и шелковый ридикюль.
     Дама, время от времени мигая, внимательно разглядывала Джудит, отступив на несколько шагов, как знаток живописи перед картиной. Затем она быстро произнесла:
     - Я очарована! Мой дорогой Ворт, я совершенно очарована! Вы, милое дитя, должны, вы обязательно должны позволить мне заняться вашими туалетами! Как вас зовут? О нет, пожалуйста, только не это официальное, "мисс Тэвернер"! А, Джудит? Ворт, чего же мы ждем, Ворт? Я расскажу вам все про последнюю моду. Не будем терять ни минуты!
     До прихода миссис Скэттергуд Джудит намеревалась вежливо отказаться от ее услуг, но теперь поняла, что ничего такого сделать не сможет. Граф отвесил поклон и оставил дам одних.
     Плотно обтянутые перчатками руки миссис Скэттергуд сразу же вцепились в вяло опущенные руки Джудит. Дама стала говорить с большим убеждением:
     - Ведь вы позволите мне переехать к вам и жить вместе с вами, не правда ли? Я ужасная транжира, но, смею надеяться, вы не станете против этого возражать. О, вы смотрите на мой туалет и наверняка думаете, какой же шокирующий у меня вид? Видите ли, я совсем не красавица, а потому мне приходится быть оригинальной. Это же ничего не стоит! А результат - превосходный! Значит, Ворт снял для вас дом на Брук-стрит! Как раз то, что надо: очаровательно! Знаете, я твердо решила, что вы обязательно станете самой-самой модной леди, чтобы восхищать весь свет! Я думаю, мне надо, немедленно переехать к вам. О, отель "Гриллон"! Ну, наверное, во всем городе нет равного ему, но чтобы молодая леди жила там одна?! Ах да, у вас есть брат, но какая же от него польза? Мне лучше сейчас же начать упаковывать свои вещи. Как можно скорее! Осмелюсь заметить, что вы совсем не жаждете, чтобы я с вами жила. Ах да, у вас есть кузина в Кенсингтоне! Вы сами увидите, моя милая, что от нее вам будет очень мало проку. Уверена, это какая-то старая дама с дурным вкусом. А иначе она не жила бы в Кенсингтоне, поверьте моему слову!
     Мисс Тэвернер пришлось сдаться. И в тот же вечер ее компаньонка прибыла в отель "Гриллон". Ее доставил легкий экипаж, доверху наполненный сундуками и картонками.
     Около четырех часов дня Джудит подали визитную карточку мистера Блэкедера. С ним все оказалось гораздо проще, чем она думала. Это был застенчивый юноша. С нескрываемым восхищением он во все глаза разглядывал богатую наследницу и как будто олицетворял собой беспредельную добросовестность, всячески стараясь ей угодить. С нахмуренным лицом он отклонил рекомендательные письма, предъявленные ему не менее чем дюжиной предлагавших свои услуги людей, и долго возился с листками других писем, пока у мисс Тэвернер не лопнуло терпение и она, улыбаясь, не прервала его занятие.
     Торжественную сосредоточенность на лице мистера Блэкедера сменила очень вялая улыбка, скорее напоминавшая усмешку.
     - Хорошо, мадемуазель. Но знаете, мне кажется, если бы вы согласились, чтобы я все это уладил для вас сам, дело пошло бы быстрее, - предположил он, как бы извиняясь.
     На том они и договорились. Мистер Блэкедер поспешил удалиться, чтобы сразу же нанять повара. А мисс Тэвернер отправилась на прогулку по Лондону. Она свернула на Пиккадилли и сразу же ощутила, что попала в самый центр фешенебельного квартала. Сколько же здесь можно было всего увидеть! Сколько было вокруг чудес! Джудит никогда бы не поверила, что на свете существует такое великое множество модных людей. А уж про экипажи и говорить нечего - столь элегантных ей не приходилось встречать ни разу в жизни! А магазины, а здания - все было восхитительно! Она увидела знаменитый магазин Хэтгарда. Все его витрины были заполнены самыми последними книжными новинками. Джудит представилось, что джентльмен, который как раз в этот момент выходил из магазина, был сам великий мистер Вальтер Скотт. А, может, если только автор романа "Люди с озера" находился сейчас в Шотландии (что, увы, маловероятно), то это мог бы оказаться мистер Роджерс. Его прелестная книжка "Радости памяти" доставила Джудит столько приятных часов.
     Мисс Тэвернер вошла в магазин и чудесно провела там не менее тридцати минут, перелистав множество книг. Джудит купила последнюю поэму мистера Саутса под названием "Проклятие Кехама".
     Когда Джудит вернулась в гостиницу, там ее уже ждала компаньонка. Мисс Тэвернер стремительно бросилась ей навстречу:
     - О мадам! Только представьте себе - магазин Хэтгарда прямо рядом с нами! А ведь там можно купить любую книжку из всех стран мира, просто невероятно!
     - О Боже, моя дорогая, - несколько озабоченно произнесла миссис Скэттергуд. - Никогда бы не подумала, что вы так любите книжки! Поэмы! Возможно, в них нет никакого вреда. Конечно, надо уметь поболтать о последних поэмах, если хочешь быть в центре внимания. Мне лично ужасно нравился Мармион! Правда, насколько я помню, атак его до конца и не дочитала - слишком уж длинно! Говорят, что сейчас очень входит в моду тот самый юноша, который так забавно вел себя за границей. Может, и так, но я лично этого не понимаю. В ужасной своей поэме он был чрезвычайно груб по отношению к бедному лорду Карлислу. Он мне из-за этого очень не нравится. Кроме того, кто-то мне говорил, что у всех этих Байронов плохая кровь. Однако, конечно же, если он теперь будет в моде, его никак нельзя упускать из виду. Хочу вас предупредить, любовь моя, никогда не отставайте от моды.
     Этот совет житейской мудрости был первым, но далеко не последним. Пока Джудит и миссис Скэттергуд переходили из одного модного магазина в другой, от модистки к сапожнику, такие советы миссис Скэттергуд беспрерывно доносились до ушей девушки. Джудит узнала, что ни одной достойной леди не пристало ездить в экипаже или ходить пешком по улице Святого Джеймса и что истинные леди совершают променад в Гайд-Парке и только от пяти до шести вечера. Настоящая леди не смеет танцевать вальс, пока не получит на то одобрение патронессы школы Альмака. Таким дамам не следует носить теплые длинные мантильи или шали, во всякую погоду им пристало довольствоваться самой легкой одеждой.
     Джудит должна помнить, что по отношению к каким-то людям надо проявлять лишь необходимую вежливость, а с другими - быть весьма учтивой. Но самое главное, самое необходимое из всего того, что требуется в первую очередь, - это во что бы то ни стало заслужить похвалу мистера Брюммеля.
     - Если мистер Брюммель вас не признает - все пропало! - очень выразительно закончила миссис Скэттергуд. - Тогда уже ничто не сможет вас спасти от провала в обществе, вы поверьте моему слову. Ему достаточно только поднять при виде вас бровь, и в тот же час весь мир узнает, что он не находит в вас ничего исключительного.
     В сердце Джудит мгновенно проснулся дух сопротивления.
     - Да, мне абсолютно все равно, что подумает обо мне мистер Брюммель! - сказала она.
     Миссис Скэттергуд слабо вскрикнула и стала призывать Джудит быть более осмотрительной.
     Однако мисс Тэвернер уже смертельно надоело все время слышась имя этого денди. Сей мистер Брюммель изобрел накрахмаленный шейный галстук, мистер Брюммель первым стал носить сапоги для верховой езды с белыми отворотами. Этот же господин придумал, что ни одному истинному джентльмену не пристало ездить в наемном экипаже. У мистера Брюммеля был свой собственный портшез с обивкой и подушками из белого сатина. Мистер Брюммель отказался от военной карьеры, когда его полк перевели в Манчестер. Мистер Брюммель постановил, что члены клуба Байта, стоя в клубе у эркерных окон, не должны отвечать на приветствия прохожих на улице. И мистер Брюммель, продолжала миссис Скэттергуд, не преминет высказать в адрес Джудит свои язвительные замечания, если она осмелится проявить неуважение к учрежденным им правилам приличия.
     - Неужели? - спросила мисс Тэвернер, и ее глаза воинственно засверкали. - В самом деле?
     Джудит очень не нравилось, что ее собственный брат так поддается влиянию этого некоронованного короля моды.
     В сопровождении мистера Фитцджона Перри уже ходил снимать мерки и заказал себе несколько костюмов в мастерской у Вестона. Когда они начали обсуждать, какую ткань выбрать, не зная, что лучше, портной слегка кашлянул и попытался им помочь:
     - Принц-регент предпочитает все самое утонченное, сэр, а мистер Брюммель - пальтовую ткань от Бата. Но это не имеет никакого значения: что бы вы себе ни выбрали, все будет хорошо. Может, сэр, остановимся на пальтовой ткани от Бата? Мне кажется, мистеру Брюм-мелю она нравится чуть-чуть больше.
     У Перри первые дни в Лондоне были так же заполнены, как и у Джудит. Его надежно взял в свои руки его друг мистер Фитцджон. И если в данный момент Перегрин не снимал мерки для новых сапог в мастерской у Хоуби или не заказывал себе шляпы у Локка, значит он подбирал кармашек для часов на Велльс-стрит, или же ехал верхом в сторону Лонг Арка, чтобы посмотреть там на тильбюри <Тильбюри - легкий открытый экипаж>, или же со знанием дела занимался дорожными лошадьми в конюшнях у Таттерсолла.
     Дом на Брук-стрит оказался во всех отношениях достойным восхищения. Но этот факт вызвал у Джудит только раздражение. Гостиные в доме были великолепны, а мебель - именно та, что ей нравилась. Они переехали в этот дом на третий день после прихода к ней мистера Блэкедера. В чистеньких картонках доставили ей множество новых платьев. Джудит побывала у отличного парикмахера и подстригла волосы по самой последней моде, а потом показала своей горничной несколько классических способов их укладки. После всего этого миссис Скэттергуд объявила, что Джудит готова принимать гостей с утренним визитом.
     Первыми явились ее дядя - известный адмирал и его сын, мистер Бернард Тэвернер. Они прибыли в не совсем удачный момент. Получилось так, что Перегрин провел большую часть утра в своем парчовом халате: возле молодого человека в поте лица трудились портной, примерявший ему бриджи, и цирюльник. А как раз тогда, когда появились дядя и кузен, Перри пытался завязать большой накрахмаленный шейный платок.
     Джудит бесцеремонно вошла в комнату брата, чтобы добиться от него согласия сопровождать ее в библиотеку Колбурна, где выдавали книги на дом. Она с интересом и легкой насмешкой наблюдала за его одеванием.
     - Боже, Перри, какая же это все чепуха! - воскликнула она, когда, громко ругаясь, Перри отшвырнул очередной галстук, который он в сердцах окончательно помял и испортил. - Это уже четвертый! А все потому, что ты заказал их слишком широкими.
     Лица Перри было совсем не видно из-за поднятого ворота рубашки. Джудит едва разобрала его слова:
     - Такие вещи женщинам никогда не понять. Фитц говорит, что галстук должен быть шириною в один фут. Ну, а уж эти четыре, что я испортил, - тьфу, сущая ерунда! Фитц говорит, что Брюммель иногда портил по дюжине галстуков кряду. Ну, попробуй еще раз, Джон! Да сначала опусти мне воротник, идиот!
     В этот момент кто-то постучал в дверь. Платок у Перегрина на целый фут отошел от шеи, а подбородок был нацелен прямо в потолок. Перри крикнул:
     - Войдите! - Ему наконец-то удалось так загнуть края шейного платка, что даже сам король красоты вряд ли сделал бы это лучше.
     Вошел лакей и объявил, что прибыли адмирал и мистер Тэвернеры. Перегрин весь сосредоточился на том, чтобы сделать еще несколько складок на своем шейном платке. Для этого он все ниже и ниже опускал подбородок.
     На Перри слова лакея не произвели особого впечатления, но Джудит среагировала на них мгновенно. Она вскочила с места:
     - Перри, милый! Ну давай же быстрее! Ведь приехал кузен. Пожалуйста, попросите адмирала минуточку подождать, Перкинз. Мы уже идем. А миссис Скэттергуд внизу? А, ну тогда все в порядке - она все уладит. Перри, да кончишь ли ты когда-нибудь эту возню?
     К этому времени высоту галстука уже удалось довести до нормальных размеров, Перегрин очень старательно изучил его в зеркале и попробовал пальцем поправить одну из складок. После этого он угрюмо сообщил, что так, пожалуй, сгодится. Правда, и теперь галстук слишком упирался ему в подбородок, отчего повернуть голову вправо, или влево можно было лишь на один-два дюйма. Но Перри заверил сестру, что так должно быть всегда.
     После этого надо было надеть на Перри его новый фрак - элегантный, синий, сделанный по совету портного из прекрасной ткани от Бата с длинными фалдами и серебряными пуговицами.
     Фрак был таким тесным, что пришлось позвать лакея, чтобы помочь Перри его натянуть. В какой-то момент показалось, что даже при совместных усилиях этих двух достаточно крепких мужчин влезть во фрак Перри все-таки не удастся. Но, после нескольких минут отчаяния, они одержали верх. Перегрин слегка вспотел. Повернувшись к сестре, он с гордостью спросил, как выглядит теперь.
     Глаза Джудит смеялись, но она заверила Перри, что выглядит он так, как надо. Если бы на месте брата был кто угодно другой, она безо всяких церемоний высмеяла бы этот до абсурдности дурацкий фрак, чудовищный галстук, немыслимо обтягивающие панталоны. Но ведь это был Перри, ее Любимчик, а ему разрешалось одеваться, как ему самому угодно, хоть по самой последней щегольской моде. Тем не менее, Джудит все-таки заметила брату, что его золотые локоны в большом беспорядке. Перри возразил, что это беспорядок, специально задуман, он потратил на него по меньшей мере полчаса. После таких объяснений Джудит молча взяла брата под руку и повела его в гостиную на первом этаже.
     Там они застали миссис Скэттергуд. Она восседала в роли наперсницы Джудит рядом с плотным седоватым джентльменом.
     Мисс Тэвернер без труда узнала брата своего умершего отца. Мистер Бернард Тэвернер занимал кресло напротив. Когда открыли дверь Перри и Джудит, он тут же вскочил и поклонился. На его лице появилась теплая улыбка; взгляд его выражал одобрение, даже восхищение. Джудит была очень рада, что утром надела именно это бледно-желтое муслиновое платье с кружевами и новые лайковые туфли небесно-голубого цвета.
     Адмирал тяжело поднялся с кушетки и подошел к ним, протянув обе руки. Его багровое лицо выражало явное удовольствие.
     - Наконец-то! - воскликнул он. - Моя крошка-племянница! Отлично, моя девочка! Отлично!
     Джудит вдруг испугалась, что он собирается ее поцеловать. А отнестись к этому спокойно она никак не смогла бы, потому что от дядюшки сильно несло перегаром. Мисс Тэвернер решительно протянула адмиралу руку, которую, после некоторого замешательства, он крепко сжал в своих руках.
     - Итак, вы - дочка бедолаги Джона, - произнес он, прерывисто вздыхая. - Ах, это было весьма печально, весьма! За всю мою жизнь ничто меня так не потрясло!
     Брови Джудит слегка сблизились на переносице. Она поклонилась и забрала из рук дяди свою руку. Ей трудно было поверить в его искренность. Тем не менее, Джудит оказывала ему то почтение, которое требовалось при их родстве. Но в душе у нее дядюшка симпатий не вызывал. Поэтому она только сказала:
     - Мой брат Перегрин, сэр!
     Дядя и племянник обменялись рукопожатиями. Потом адмирал хлопнул Перри по плечу и заметил, что наверняка тот прибыл в Лондон, чтобы покрасоваться, за что дядя его вовсе не винит, но умоляет быть осторожней при выборе друзей и компании, а то ведь, не приведи Господь, обдерут как липку и останешься ни с чем. Все это было сказано очень весело. А Перегрин вежливо улыбался, хотя про себя клял старика на чем свет стоит.
     Мистер Тэвернер подошел поближе к Джудит и пододвинул для нее кресло. Она поблагодарила, отметив, что сын ни в малейшей степени не одобряет поведение своего отца.
     Потом мистер Тэвернер придвинул для себя высокий стул.
     - Моей кузине нравится в Лондоне? - спросил он с улыбкой.
     - Да, очень, - отвечала Джудит. - Хотя пока я мало что видела. Только несколько магазинов, да еще диких зверей в Экзетер Эксчейнд, куда меня вчера водил Перри.
     Мистер Тэвернер засмеялся.
     - Ну что ж, это совсем неплохо для начала. - Он взглянул на миссис Скэттергуд, которая прислушивалась к разговору между адмиралом и Перегрином.
     Мистер Тэвернер понизил голос:
     - Я вижу, теперь с вами будет жить знатная дама. Все так, как и должно быть. До сегодняшнего дня я не имел удовольствия встречаться с нею лично, но я о ней немного слышал от других. Думаю, она вполне справедливо пользуется большим влиянием. Вам повезло.
     - Нам она очень нравится, - спокойно ответила Джудит.
     - Я полагаю, Перегрин тоже не сидел без дела, - произнес мистер Тэвернер. И снова в его глазах засветился добрый огонек. - Вы не обидитесь за мое признание? Ведь с первого взгляда я даже не признал в нем того юношу, с которым встретился в Грэнтеме.
     Теперь лукаво заблестели глаза у Джудит.
     - А может быть, это относится к нам обоим, сэр?
     - Отнюдь, - серьезно отвечал он. - Вас, кузина, я узнал бы всегда. - Тут он заметил, что его дергает за локоть адмирал, пытающийся обратить внимание Джудит на себя. Мистер Тэвернер тут же поднялся. - Прошу прощения, сэр. Вы что-то сказали?
     - О сын мой! Ничуть не сомневаюсь, что тебе очень здесь нравится! - сказал адмирал и ткнул сына пальцем под ребро. - Я вот что говорил, сынок. Тысячу раз жаль, что наш Перри не служил в морском флоте. Вот там, действительно, настоящая жизнь для вас, молодых! Да, Бернард, это относится и к тебе тоже. С этой нынешней войной, знаете ли, любой неглупый молодой человек может сколотить себе на море целое состояние. Черт побери! Да будь я хоть на два десятка лет помоложе, ничто бы мне не доставило большей радости, чем командовать каким-нибудь отменным небольшим фрегатом! Но это лишь для молодых! А они нынче все сплошь такие робкие, что дальше, чем за милю, отъехать от города чертовски боятся.
     - Ну право же, сэр, это совсем не так! - запротестовала миссис Скэттергуд. - Становится страшно, как подумаешь, что все офицеры отправились на этот ужасный полуостров! А вы тут еще говорите, что молодежь боится и шагу ступить из города! Я лично могла бы вам назвать, по крайней мере, с десяток очаровательных юношей, которые отправились на войну, и там их убили французы. У меня у самой есть молодой родственник. - Она повернулась к Джудит. - Это брат Ворта, знаете ли, Чарли Аудлей. Это такой чудесный, такой смелый юноша! Он как раз сейчас там.
     - Ах, армия! Ну, армия в счет не идет, мадам, - возразил адмирал. - Скажете тоже, армия! Ну что они там, в армии, знают про войну, если ведут ее так? Им надо было быть вместе с нами, в нашей битве под Трафальгаром! Вот где шло настоящее сражение!
     - Вы не можете говорить это всерьез, сэр, - вмешался сын адмирала. - И сухопутные войска вели весьма жестокие бои в Испании.
     Мистер Тэвернер говорил тихо. Его глаза с явным неодобрением смотрели на отца. Адмирал несколько смутился и поспешил обратить все в шутку. Против этих парней, которые в армии, он, конечно же, ничего плохого сказать не может; он ничуть не сомневается, что они все - отличные ребята; единственное, что он имел в виду, что было бы лучше, если бы все они служили во флоте.
     Судя по замечаниям адмирала, здравого смысла у него было маловато. Переводя взгляд с отца на сына, мисс Тэвернер заметила в глазах последнего выражение легкого презрения. И чтобы разрядить ситуацию, она повернулась к адмиралу и стала расспрашивать его о Трафальгарской битве.
     Адмирал был ужасно этому рад. Он начал свое повествование, рассказывая только о своих личных подвигах в тот исторический день. При этом посыпалось столько ругательств и резких выражений, что всякий интерес у Джудит вскоре пропал. Ей хотелось услышать о лорде Нельсоне, который, естественно, был любимым героем ее юности. Единственной заслугой дядюшки, по ее мнению, было то, что он сам имел возможность лично разговаривать с этим великим человеком. Но заставить адмирала описать Нельсона подробно ей не удалось. Адмиралу Нельсон не понравился, и он не понимал, почему все так возносили этого лорда. Дядюшка совершенно не понимал, что находят в Нельсоне женщины: ведь это был такой тощий мужчина, даже взглянуть не на что, честное слово!