в могло принести плоды. Пока что он придумал всего одну, но многообещающую строку будущего стихотворения:
     - Когда Сесилия меж колокольчиков ступает... - пробормотал он.
     - Очень похоже на рождественский гимн! - заметила мисс Рекстон.
     Стихи мистера Фонхоупа всегда были подражательными, но как и любой поэт, он не любил, когда ему об этом напоминали, поэтому он взял Сесилию за руку и только попытался увести ее в сторону от всех, как вмешалась бывшая настороже мисс Рекстон. Она с решимостью приблизилась к влюбленным и удачной цитатой из Купера сумела отвлечь внимание мистера Фонхоупа от Сесилии на себя Сэр Винсент, скуку которого развеял этот забавный эпизод, напомнил о себе и был тут же вознагражден. Сесилия, не будучи в состоянии принять участие в разгоревшемся возвышенном споре (она была не очень начитана), стала потихоньку отставать. Сэр Винсент сразу же оказался рядом с ней и с помощью лести вывел ее из меланхолии, а заодно и из леса. Он сказал, что несмотря на его искреннее восхищение умом мисс Рекстон, он находит ее разговор скучным. Леса и "синие чулки" гнетуще действуют на него, добавил он. Ему также показалось, что земля чересчур сырая и не подходит для прогулок хрупкой леди. Вместо этого он предложил Сесилии осмотреть голубятню, а так как он был искушен в искусстве обольщения, а она была достаточно миленькой, чтобы флирт с ней скрасил унылый день, они сумели превосходно провести час вместе.
     Софи прогуливалась с Хьюбертом в зарослях кустарника. Она не преминула заметить, что за последние несколько дней его охватывали то преувеличенное возбуждение, то приступы черной тревоги. Она упомянула Сесилии об этом, но та лишь сказала, что Хьюберт всегда отличался непостоянством в настроениях, и, казалось, не склонна была дальше думать об этом. Но Софи не могла видеть никого в тисках тревоги, не постаравшись тут же выяснить ее причину и, по возможности, устранить ее. Софи подумала, что у нее с Хьюбертом уже сложились достаточно хорошие отношения, чтобы заговорить об этом. Она так и сделала, но хотя нельзя сказать, что он доверился ей, он и не отказался от разговора, как она опасалась. Да, признал он, сейчас он немного встревожен, но это не очень большая проблема, и он надеется справиться с ней в ближайшие дни.
     Софи направилась к грубой, некрашенной скамейке и заставила его присесть рядом с собой. Чертя зонтиком по дорожке, она сказала:
     - Если вопрос в деньгах - а так почти всегда и бывает; это самое отвратительное, - и ты не хочешь взять их у отца, полагаю, я смогу помочь тебе.
     - Можно подумать, была бы польза, если бы я просил У отца! - сказал Хьюберт. - Он ничего не может, и если хочешь знать, когда я однажды просил у него, он разозлился Даже больше Чарльза!
     - Чарльз злится?
     - Ох, нет, нет пока, но не сомневаюсь, что он бы разозлился! - горько ответил Хьюберт.
     Она кивнула.
     - Ты поэтому не хочешь обратиться к нему. Ну, пожалуйста, доверься мне!
     - Ни в коем случае! - с достоинством возразил Хьюберт. - Чертовски мило с твоей стороны, Софи, но я еще дошел до этого!
     - До чего? - спросила она.
     - Занимать деньги у женщин, конечно же! Кроме того, в этом нет необходимости. Я справлюсь сам и, благодарение Богу, раньше, чем вернусь в Оксфорд.
     - Каким образом?
     - Неважно, но это сработает! А если нет... но этого нельзя даже представить себе! У меня может быть отец, который... ну, нет смысла говорить о нем! У меня также может быть ужасно неприятный брат, который крепко держится за свою мошну, но к счастью, у меня есть и пара хороших друзей, что бы Чарльз ни говорил!
     - О! - сказала Софи, усваивая эту информацию. Чарльз мог быть неприятным, но она была достаточно проницательной, чтобы предположить, что у него были основания осуждать друзей Хьюберта. - Ему не нравятся твои друзья?
     Хьюберт издал короткий смешок.
     - Господи, да! Хотя бы потому, что они очень веселые и постоянно откалывают смешные шутки, он нудит как методист, и... Слушай, Софи, ты ведь ничего не скажешь Чарльзу, правда?
     - Конечно же нет! - возмущенно ответила она. - Эй, за кого ты меня принимаешь!
     - Ни за кого, просто... Ну, ладно, это не имеет значения! Через неделю я буду весел, как кузнечик; и уверяю тебя, я не собираюсь больше попадать в затруднительное положение.
     Ей пришлось довольствоваться его уверениями, так как он больше ничего не сказал. Пройдя еще один круг около кустов, она покинула его и направилась к дому.
     Она увидела, что мистер Ривенхол сидит на южной лужайке под вязом, а у его ног отсыпается после большой еды Тина.
     - Если ты хочешь увидеть редкостную картину, Софи, - сказал он, - загляни в окно гостиной! Моя мама крепко спит на одной софе, а маркиза на другой.
     - Что ж, если они предпочитают такое развлечение, не будем им мешать, - ответила она. - Я бы так не смогла, но, по-моему, некоторые любят по полдня ничего не делать.
     Он подвинулся, чтобы она могла сесть рядом с ним.
     - Да, я полагаю, что праздность не относится к числу твоих грехов, - согласился он. - Порой я задумываюсь, а не было бы лучше для всех нас, если бы было наоборот. Но мы договорились сегодня не ссориться, поэтому я не буду продолжать эту мысль. Но, Софи, что случилось с моим дядей, если он собирается жениться на этой смешной женщине?
     Она наморщила лоб.
     - Знаешь, у нее очень доброе сердце, и сэр Горас говорит, что ему нравятся спокойные женщины.
     - Я удивлен, что ты согласилась на такой неподходящий брак.
     - Чепуха! Меня никто и не спрашивал.
     - Я думаю, что только тебя и спрашивали, - парировал он. - Не играй со мной в святую невинность, Софи! Я достаточно хорошо тебя знаю, чтобы не сомневаться в том, что ты держишь моего дядю в ежовых рукавицах и в свое время отговорила его от дюжины маркиз!
     Она рассмеялась.
     - Ну ладно, да! - призналась она. - Но ни одна из них не могла бы сделать моего бедного ангела довольным, а Санчия, по-моему, сможет. Знаешь, я долго привыкала к мысли, что ему надо снова жениться.
     - Ты еще скажи, что сама организовала эту свадьбу!
     - Ах, нет! Сэру Горасу никогда не были нужны помощники в этом деле! - откровенно сказала она. - Ты даже не представляешь, насколько он влюбчив, а это очень опасно, так как для хорошенькой любимой он готов на все!
     Он не ответил; она заметила, что его внимание приковано к Сесилии и сэру Винсенту, выходящим из-за подстриженной тисовой ограды. Легкое неудовольствие отразилось на его лице, что заставило Софи строго сказать:
     - Не надо портить себе настроение только потому, что Сили слегка флиртует с сэром Винсентом! Ты должен радоваться тому, что она обратила внимание на кого-нибудь, кроме мистера Фонхоупа. Но это не нравится тебе!
     - Конечно, мне не нравится такое знакомство!
     - О, тебе нет причины тревожиться! Сэра Винсента интересуют только наследницы, и он не собирается просить руки Сили.
     - Благодарю, я тревожусь не из-за этого, - ответил он. Она ничего не успела сказать, так как в этот момент та пара подошла к ним. Сесилия, выглядевшая красивее, чем всегда, рассказала, как любезно сэр Винсент нашел слугу, который дал им кукурузы для голубей, и она покормила их. Ее кузина подумала, что она получала больше удовольствия, заставляя голубей брать кукурузу у нее изо рта, чем от комплиментов сэра Винсента.
     Вскоре к ним присоединился Хьюберт. Он так шаловливо взглянул на Софи, что она подумала: несмотря на ей рубашку с высоким воротником, изысканный галстук и модный жилет, он скорее похож на мальчишку, чем на городского щеголя, каким он себя считал. Она не могла догадаться, что за шалость он успел сделать за то короткое время, что они не виделись, но прежде чем она задумалась над этим, ее внимание отвлекла маркиза, которая появилась в окне гостиной и махала им, чтобы они зашли в дон Вежливость заставила даже мистера Ривенхола подчинить ся этому призыву. Маркизу так освежила дремота, что она даже оживилась. Леди Омберсли, просыпаясь, пробормотала загадочные слова - лосьон германских дам, которые так подействовали на хозяйку, что заставили ее выпрямиться т воскликнуть:
     - Никогда! Уверяю вас, очищенный сок зеленых ананасов лучше!
     В то время, когда группа с южной лужайки входила в дом, две старших леди подробно обсуждали все известные им способы сохранения цвета лица. И хотя они расходились в вопросе, препятствует ли сырая телятина, накладывамая на лицо на ночь, образованию морщин, их взгляды на благотворное воздействие вишневой воды и давленной клубники полностью совпадали.
     Прошло не меньше двух часов после легкой закуски, маркиза чувствовала настоятельную потребность снова подкрепиться и тепло пригласила своих гостей на чай с пирожками. Тогда-то леди Омберсли и заметила отсутствие мисс Рекстон и мистера Фонхоупа и спросила, где они. усилия, пожав плечами, ответила, что они, вероятно, читают друг другу стихи в лесу, но когда они не появились и через двадцать минут, не только леди Омберсли, но и ее старший сын немного встревожился. В этот момент Софи вспомнила шаловливый взгляд Хьюберта. Она взглянула на него, и его выражение полной незаинтересованности происходящим насторожило ее. С нехорошим предчувствием она под каким-то предлогом села возле него и, под прикрытием общего разговора, прошептала:
     - Ужасное создание, что ты сделал?
     - Запер их в лесу! - прошептал он в ответ. - Это научит ее правилам приличия!
     Ей пришлось подавить смешок, и она смогла сказать с подобающей суровостью:
     - Не поможет! Если у тебя есть ключ, передай мне его, чтобы никто ничего не заметил.
     Он сказал:
     - Ты все испортишь! - но все же вскоре ухитрился, не привлекая внимания, уронить ключ ей на колени. Ему пришло в голову, что хотя идея запереть лесную калитку была превосходной, но когда пару найдут, будет сложно избежать скандала.
     - Это так не похоже на дорогую Эжени! - сказала леди Омберсли. - Я не представляю, что могло их задержать!
     - В сущности, это не так уж сложно представить! - заметила маркиза, веселясь. - Такой красивый молодой человек и такое романтичное окружение!
     - Я пойду поищу их, - сказал мистер Ривенхол, вставая и выходя из комнаты.
     Хьюберт встревожился, но Софи внезапно воскликнула:
     - Интересно, не мог ли кто-нибудь из садовников запереть калитку, решив что все уже вернулись из леса? Извини меня, Санчия!
     Она догнала мистера Ривенхола возле кустов и крикнула ему:
     - Так глупо! Знаешь, Санчия очень боится грабителей и приучила своих слуг никогда не оставлять ни калитку, ни дверь незапертой! Один из садовников, решив, что мы все вернулись в дом, запер лесную калитку. У Гастона был ключ, вот он!
     Повернув по гравиевой дорожке, они увидели калитку. Возле нее стояла мисс Рекстон, и даже невнимательному наблюдателю было ясно, что она не склонна веселиться. Позади нее, сидя на взгорке, мистер Фонхоуп считал слоги и, судя по его виду, не интересовался окружающим миром.
     Пока мистер Ривенхол вставлял ключ в замочную скважину, Софи произнесла:
     - Мне так жаль! Все это результат нелепых страхов Санчии! Вы сильно утомились и замерзли, мисс Рекстон!
     Мисс Рекстон уже полчаса сдерживала свое раздражение. Обнаружив, что они заперты в лесу, она сначала спросила мистера Фонхоупа, не может ли он перелезть через ограду, а когда он просто ответил, что не может, она попросила его покричать. Но ода, рождавшаяся в его голове в это время, полностью захватила его, и он ответил, что лесистое место было как раз тем, чего требовало его вдохновение. После этого он уселся на взгорок, достал карандаш и блокнот, и как она ни убеждала его спасти ее, все, что он ответил отсутствующим голосом, было:
     - Тихо!
     Неудивительно, что она уже готова была убить его, когда показалась спасательная партия и подверглась несправедливому обвинению.
     - Это сделали вы! - набросилась она на Софи, побелев от гнева.
     Софи, сочувствуя ей из-за смешного положения, в котором та оказалась, успокаивающе ответила:
     - Нет, это сделал глупый слуга, который решил, что мы уже все вернулись в дом. Не придавайте этому значения! Пойдемте, выпьете превосходного чая Санчии!
     - Я вам не верю! Вы безнравственны и вульгарны и...
     - Эжени! - резко сказал мистер Ривенхол.
     Она сердито всхлипнула, но промолчала. Софи вышла за калитку, чтобы вывести мистера Фонхоупа из его оцепенения, а мистер Ривенхол сказал:
     - Это был просто несчастный случай, и не стоит из-за этого так выходить из себя.
     - Я уверена, что это сделала твоя кузина, чтобы посмеяться надо мной, - тихо ответила она.
     - Чепуха! - холодно ответил он.
     Она увидела, что он, бесспорно, был на стороне Софи, и сказала:
     - Мне вряд ли стоит говорить тебе, что моей единственной целью было не позволить Сесилии провести весь день в компании этого ужасного молодого человека.
     - И тем самым передать ее Тальгарту, - резко ответил он. - Тебе не следовало так беспокоиться, Эжени. Присутствие моей матери, не говоря уж о моем, сделали твой поступок - я скажу - ненужным!
     Могло показаться, что эти слова порицания наполнили чашу терпения мисс Рекстон до краев, но когда она вошла в гостиную, оказалось, что ей еще предстоит вынести замечания маркизы. Маркиза заговорила о той свободе, которую позволяют юным английским леди, противопоставив ее строгому надзору за испанскими девицами. И все, за исключением мистера Ривенхола, который был заметно молчалив, разделили досаду мисс Рекстон и постарались успокоить ее. Софи пошла так далеко, что уступила ей свое место в бричке по дороге домой.
     Мисс Рекстон постепенно успокаивалась, но когда позже она попыталась объяснить свои действия жениху, он коротко оборвал ее, сказав, что и так слишком много шума было поднято вокруг незначительного происшествия.
     - Я не верю, что виноват кто-то из слуг, - продолжала настаивать она.
     - Однако тебе лучше притвориться, что ты поверила в это.
     - Значит, ты тоже так не считаешь! - воскликнула она.
     - Нет, я думаю, это сделал Хьюберт, - спокойно ответил он. - И если я прав, то тебе следует благодарить мою кузину за скорое спасение.
     - Хьюберт! - закричала она. - Позволь, зачем ему так не по-джентльменски поступать!
     Он пожал плечами.
     - Возможно, ради шутки, возможно, потому что ему не нравится твое вмешательство в дела Сесилии, моя дорогая Эжени. Он очень привязан к сестре.
     Она обиженно сказала:
     - Если это так, надеюсь, ты призовешь его к порядку!
     - Я ничего подобного не сделаю, - самым невозмутимым голосом ответил мистер Ривенхол.

IX

     Вскоре после этого не совсем удачного дня за городом мистер Ривенхол объявил о своем намерении ненадолго съездить в Омберсли. Его матери было нечего возразить, но, понимая, что страшный момент разоблачения настал, она с видимым спокойствием, которого совсем не ощущала на самом деле, сказала, что надеется, что он вернется в Лондон к вечеру Софи.
     - Разве это так необходимо? - спросил он - Я не люблю танцевать, мама, а без танцев вечера, которые ты организуешь, довольно скучны!
     - Видишь ли, это достаточно необходимо, - призналась она. - Будет странно, если ты будешь отсутствовать, дорогой Чарльз!
     - О боги, мама, меня не было ни на одном подобном вечере в этом доме!
     - По правде говоря, вечер будет несколько большим, чем мы сначала решили! - отчаявшись, сказала она.
     Он бросил на нее один из своих приводящих в смущение взглядов.
     - Неужели! Я считал, что приглашено около двадцати человек?
     - Их будет... будет немного больше! - сказала она.
     - Насколько больше?
     Она принялась распутывать бахрому своей шали, зацепившейся за ручку ее кресла.
     - Ну, мы подумали, что будет лучше - это ведь наш первый прием в честь твоей кузины, и твои дядя очень просил меня вывести ее в общество - устроить бал, Чарльз! А твой отец обещал привести на него герцога Йоркского хотя бы на полчасика! Кажется, Горас с ним хорошо знаком По-моему, это очень лестно!
     - Скольких человек, сударыня, вы пригласили на этот бал? - потребовал ответа мистер Ривенхол.
     - Не больше... четырехсот! - виновато выдавила из себя его мать. - И, дорогой Чарльз, ведь далеко не все они придут!
     - Четырехсот! - воскликнул он. - Мне не надо спрашивать, чьих это рук дело! Сударыня, а кто собирается оплачивать счет за это развлечение?
     - Софи... то есть, твой дядя, конечно же! Уверяю тебя, издержки не падут на тебя!
     Его это совсем не успокоило, а, наоборот, - распалило еще больше. Он закричал:
     - Ты что, думаешь, я позволю этой проклятой девчонке платить за приемы в этом доме? Если вы были достаточно бездушны, сударыня, чтобы согласиться на такое...
     Леди Омберсли благоразумно прибегла к слезам и стала искать свои нюхательные соли. Сын растерянно посмотрел на нее и, стараясь сдерживаться, сказал:
     - Прошу тебя, мама, не плачь! Я отлично знаю, кого мне следует благодарить за это.
     Тут появилась желанная для леди Омберсли помеха в образе Селины, которая влетела в комнату с криком:
     - О мама! Когда мы давали бал для Сесилии, мы... - Вдруг она заметила старшего брата и, заметно смутившись, оборвала фразу.
     - Продолжай! - сурово сказал мистер Ривенхол.
     Селина слегка вскинула голову.
     - Я полагаю, ты все знаешь про бал Софи. Что до меня, то я очень рада, что ты не можешь его отменить, потому что все приглашения уже разосланы и их приняли триста восемьдесят семь человек! Мама, Софи сказала, что когда они с сэром Горасом проводили большой прием в Вене, сэр Горас договорился с полицейскими, чтобы те указывали кучерам, куда надо ставить кареты, чтобы не загромождать улицу, и тому подобное. Может мы такое сделаем и во время этого бала?
     - Да, а также наймем несколько посыльных, - ответила леди Омберсли, на секунду выглянув из-за носового платка, но тотчас же снова за него прячась.
     - Да, мама, шампанское! - сказала Селина, намереваясь не откладывая выполнить все возложенные на нее поручения. - Закажем его у Гюнтера, как и все остальное? Или...
     - Можешь передать кузине, - прервал ее Чарльз, - что шампанское будет из наших погребов. - Он отвернулся от сестры и спросил у матери:
     - Как могло получиться, что Эжени ничего мне не сказала? Она разве не приглашена на этот бал?
     Пара горящих глаз выглянула из-за платка, отчаянно ища поддержки у Селины.
     - Боже милосердный, Чарльз! - возмущенно сказала эта девица. - Неужели ты забыл о трауре в семье мисс Рекстон? Она не раз говорила нам, что приличия позволяют посещать ей лишь очень тихие вечера!
     - Полагаю, это тоже работа моей кузины! - сказал он, твердо сжимая губы. - Должен сказать, сударыня, я ожидал, что уж если вас втянули в эту авантюру, то вы хотя бы пошлете приглашение моей будущей жене!
     - Конечно, Чарльз, конечно! - согласилась леди Омберсли. - Если этого еще не сделали, то лишь по недосмот-Ру! Хотя абсолютно верно, Эжени говорила нам, что пока она носит черные перчатки...
     - Ох, мама, не надо! - порывисто закричала Селина. - Ты же знаешь, со своим длинным лицом, как у лошади, она только нагонит на всех тоску...
     - Как ты посмела? - разъяренно прервал мистер Ривенхол.
     Селина немного испугалась, но пробормотала:
     - Но что бы ты ни думал, Чарльз, это так!
     - Без сомнения, опять работа кузины!
     Селина вспыхнула и опустила глаза. Мистер Ривенход повернулся к матери:
     - Будьте так любезны, сударыня, объясните мне, как все это организовано у вас с Софи! Она дала вам вексель на банк моего дяди или как?
     - Я... я точно не знаю! - сказала леди Омберсли. - То есть я хочу сказать, что это еще не обсуждалось! Чарльз, я и сама не знала до позавчера, что приглашено так много народу!
     - Мама, я знаю! - сказала Селина. - Все счета пересылаются Софи, таким образом тебе совсем не придется с ними возиться.
     - Благодарю! - сказал Чарльз и стремительно вышел из комнаты.
     Он нашел кузину в маленьком салоне в задней части