одре. Наша... наша помолвка оставалась в тайне, и о ней знал только... только лорд Карлион!
     Глаза лорда Бедлингтона от удивления открылись еще шире. Слова миссис Чевиот захватили его врасплох.
     - Знал только Карлион? Вы меня удивляете, мадам. Я и не думал... Как мог лорд Карлион знать о вашем замужестве? Это невозможно!
     - Вы ошибаетесь, ваша светлость, - твердо возразила Элинор. - За этот брак я должна благодарить только лорда Карлиона. Его светлость приложил немало сил, чтобы он состоялся.
     - Но это невозможно! - изумленно воскликнул Бедлингтон. - Ведь этот брак разрушает все его надежды! Вернее, разрушает, если конечно бедняга Эустаз успел составить перед смертью завещание! Но я сомневаюсь в этом. Как он мог успеть написать завещание?
     - Напротив, милорд. Мистер Чевиот успел составить завещание и назвал меня своей наследницей.
     - Невероятно! Потрясающие новости! Однако, странный тип этот Карлион. Его совершенно невозможно понять... О Господи, если бы только моя бедная невестка оставила завещание, как положено, никто бы никогда не предположил, что я буду стоять в этой комнате при таких печальных обстоятельствах.
     Элинор была вынуждена сказать:
     - Полагаю, лорда Карлиона нельзя винить в смерти вашего... в преждевременной кончине моего мужа!
     - Думаю, вы правы, однако я всегда говорил, что он относился к бедному мальчику с незаслуженной жестокостью. Но как все это случилось? Я видел Эустаза в городе каких-нибудь пять дней назад, и он тогда пребывал в добром здравии. Ах да, насколько я понял, произошел какой-то несчастный случай?
     - Да. То есть... Извините меня, но мне больно говорить на эту тему... Я не сомневаюсь, что милорд Карлион лучше расскажет вам о том, как погиб ваш племянник.
     - Неудивительно, что вам больно говорить об этом! - вздохнул лорд Бедлингтон. Он взял Элинор за руку и сочувственно пожал. - Кончина бедного Эустаза принесла вам много горя. Я вас прекрасно понимаю. И все же Эустаз должен был рассказать мне о вас. Ведь я всегда был его другом!.. И вы говорите, что Карлион помог вам с Эустазом пожениться? Я восхищен, но, признаюсь, мне все это непонятно. Однако, моя дорогая, расскажите мне, на чьи советы вы сейчас полагаетесь и кто вам помогает? Я говорю с вами вполне откровенно. Боюсь, дела бедного Эустаза сильно запущены. Хорошо, что мне удалось выкроить день и приехать навестить вас! Вы позволите мне снять с вас этот груз... печальную обязанность... разобраться с его делами? Будет вполне естественно, если я помогу вам, мадам, поскольку вы должны знать, что я был очень привязан к Эустазу. Несмотря на все его юношеские чудачества, я любил бедного мальчика! Не стану отрицать, бедняга не всегда вел себя так, как следовало бы, но не стоит плохо говорить о покойнике.
     - Вы очень добры, сэр, - выдавила из себя Элинор, - но я полагаю... то есть, я знаю... что душеприказчиком завещания является милорд Карлион, который и взял все дела в свои руки. Так что мне совсем нечего делать.
     Лорд Бедлингтон сильно покраснел.
     - Не сказать мне ни слова! - обиженно воскликнул он. - Надеюсь, я не отношусь к людям с высокими запросами, но как ближайший родственник Эустаза я мог бы рассчитывать на то, что бедный мальчик посоветуется со мной перед тем, как поручить свои дела Карлиону... Но так было всегда! Наверное, у Эустаза оказалось так мало мозгов и он даже не подумал, что в этом доме могут находиться старинные предметы, какими я бы хотел обладать. Его всегда заботили только интересы Винкантона, но мой бедный брат был отцом Эустаза, хотя Карлионы и Винкантоны невысоко ценили его. Я не возражаю, если Карлион будет рыться в бумагах, которые не могут представлять ни для кого ни малейшего интереса, кроме родственников моего брата! Мои письма к нему... Полагаю, они все сохранились. Мне хотелось бы, чтобы они были уничтожены или переданы мне.
     Миссис Чевиот могла только предложить его светлости обратиться с этой просьбой к Эдуарду Карлиону. Маленькие красные губы лорда Бедлингтона обиженно надулись, и он выразил недоумение в отношении того, что его никто не вызвал! Элинор показалось, что его светлость оскорбился, и она посчитала себя обязанной принести извинения за чужие ошибки. Узнав от миссис Чевиот, что Карлион забрал из Хайнунса все бумаги племянника, лорд Бедлингтон что-то пробормотал о выходящих за пределы разумного поступках, но Элинор благоразумно решила пропустить эти слова мимо ушей.
     Мисс Бекклс вежливо предложила его светлости перекусить после долгого и утомительного путешествия, и Элинор распорядилась принести поднос с вином и пирожными. Лорд Бедлингтон сел у камина. Казалось, он был очень расстроен тем, что вдова племянника не нуждается в его советах и помощи. Миссис Чевиот довольно скоро выяснила, что его светлость относится к людям, которые очень высоко себя ценят, и как могла попыталась утешить его уязвленное самолюбие. Через несколько минут она с удовлетворением заметила, что он уже не так сильно дуется на нее. Лорд Бедлингтон сказал, что он может пожить в Хайнунсе некоторое время после похорон, и Элинор не знала, как потактичнее отклонить это предложение.
     Судя по всему, смерть племянника произвела на Бедлингтона сильное впечатление. Его светлость сидел, печально вздыхая и покачивая головой до тех пор, пока Элинор не забеспокоилась, уж не собирается ли его светлость остаться в Хайнунсе? Однако ее опасения оказались напрасными.
     В конце концов лорд Бедлингтон встал и заявил, что отправится в Холл и потребует от Карлиона рассказать ему всю правду. Он сообщил миссис Чевиот, что хотя все его время поглощают важные государственные дела, он, несомненно, будет присутствовать на похоронах. Потом его светлость еще раз взял руку Элинор и заявил, что через несколько дней обязательно приедет и надеется на ее разрешение переночевать в Хайнунсе, еще раз добавив, что Эустаз все-таки был его любимым племянником. Правила приличия заставили Элинор ответить, что приезду его светлости в Хайнунс всегда рады. Бедлингтон поблагодарил вдову племянника за гостеприимство, забрался в свой фаэтон и наконец уехал.
     - Представляю, какую скуку навеял на вас этот старый дурень! - сердито буркнул Ники, когда лорд Бедлингтон покинул Хайнунс. - Разговор прошел успешно, кузина? Что он сказал? Я уже начал бояться, что Бедлингтон решил навсегда остаться в Хайнунсе. Мне даже захотелось спустить Баунсера, чтобы он его выгнал, но потом я решил, что вам это не очень понравится, и оставил старину Баунсера с собой. Но я не сомневаюсь, что Баунсер с удовольствием отведал бы жирка старого Бедлингтона, не так ли, Баунсер?
     Баунсер в восторге начал прыгать вокруг юного мистера Карлиона, очевидно надеясь, что ему на самом деле скоро представится возможность попробовать жирка старого лорда Бедлингтона.

Глава 11

     Среди бумаг Эустаза Чевиота не оказалось ничего такого, что могло бы привлечь внимание двух душеприказчиков его завещания. Скоро лорд Карлион и мистер Финсбэри договорились, что первым шагом в их деятельности должен стать точный подсчет долгов Эустаза. Эту задачу адвокат взял на себя. Уголки рта мистера Финсбэри печально опустились, он вздохнул и выразил опасение, что о половине долгов мистера Чевиота они еще не знают.
     Мистер Финсбэри прочитал завещание своего клиента, скорбно покачивая головой. Он несколько раз довольно громко ахнул, но в конце концов вынужден был признать, что оно составлено по всем правилам и являлось вполне законным с юридической точки зрения.
     - Но, милорд, - строго добавил адвокат, - должен сообщить, что если бы мой клиент попросил написать завещание меня, я бы использовал несколько другие слова и обороты. Тем не менее у меня сложилось впечатление, что завещание абсолютно законно, и я без промедления приму меры, чтобы утвердить его в суде.
     Мистер Финсбэри связал веревкой бумаги, которые собирался взять с собой, извинился, что не останется на ночь в Холле, как ему вежливо предложил Карлион, сославшись на то, что он уже снял комнату в Висборо Грин. Пообещав его светлости, предоставить результаты своей работы завтра утром, мистер Финсбэри поклонился и вышел.
     Не прошло и десяти минут после ухода адвоката, как дверь кабинета лорда Карлиона вновь открылась и в комнату вошел его брат Джон, потирая озябшие руки и громко жалуясь на холодную погоду.
     - Мой дорогой Джон! - радостно воскликнул Эдуард Карлион. - Я не рассчитывал увидеть тебя сегодня!
     - Я тоже хотел выехать завтра, но потом испугался, что могу опоздать. Поэтому и попросил Сидмута отпустить меня сегодня. Я нашел его в прекрасном расположении духа, и вот я здесь... - объяснил Джон, подходя к огню и наклоняясь, чтобы согреть руки.
     - Я очень рад видеть тебя. Ты приехал в почтовой карете?
     - Нет, я приехал сам и чертовски замерз! Ничего интересного не произошло после моего отъезда из Холла? Где Ники?
     - Ники лежит в Хайнунсе с дыркой в плече! - ответил Эдуард Карлион и подошел к столу, на который дворецкий поставил графин с вином и несколько стаканов. - Шерри, Джон?
     - Ники лежит с чем? - раскрыл от удивления рот Джон, резко выпрямляясь.
     - Не беспокойся, рана пустяковая, - успокоил его старший брат, разливая шерри по стаканам.
     - О Боже милостивый! Нед, неужели Ники не может прожить хотя бы двух дней без того, чтобы не влезть в какие-нибудь неприятности?
     - Судя по всему, не может, хотя в последнем приключении винить его, по-моему, нельзя. Садись, я тебе сейчас все расскажу. Мне кажется, эта история должна тебя заинтересовать.
     Джон бросился в глубокое кресло, стоящее у огня, и произнес с кислым видом:
     - Ничего удивительного в том, что, по-твоему, он и на этот раз ни в чем не виноват. Ладно! Что там с ним произошло?
     Но выслушав краткий и сухой отчет лорда Карлиона о событиях в Хайнунсе, Джон прогнал весь свой скептицизм и уставился на брата, нахмурив брови.
     - Господи Боже мой! - медленно произнес Джон Карлион. - Но... - Не договорив до конца, он замолчал и, казалось, погрузился в глубокие раздумья. - Господи Боже мой! - повторил Джон и встал. Он подошел к столу, налил себе еще шерри, простоял пару минут со стаканом в руке, а потом вернулся к камину и сел. - Эустаз Чевиот? - недоверчиво произнес он. - Неужели на свете мог найтись болван, который нанял бы этого пьяницу для такой ответственной работы? Не могу в это поверить!
     - Да, это в самом деле кажется невероятным, - согласился Эдуард. Он отполировал стакан и поднял его на свет, чтобы проверить результат. - Хотя должен заметить, наш Эустаз всегда обладал заметными наклонностями к интригам. Правда, вынужден признать, эта мысль никогда даже не пришла бы мне в голову, если бы не твой рассказ об утечке секретной информации. Я буду только счастлив, если мои подозрения не подтвердятся. - Произнося эти слов, он вопросительно посмотрел на брата, который по-прежнему сидел нахмурившись. - Тебе что-нибудь известно о Луи Де Кастре?
     - Если ты имеешь в виду что-то плохое, то практически ничего. Насколько мне известно, Де Кастре никто даже не подозревает в симпатиях к Бонапарту. Хотя я согласен, бесполезно отрицать, что не было случаев, когда люди не менее знатного происхождения, чем он... Этим необходимо серьезно заняться, Нед! - Лорд Карлион кивнул. Джон начал задумчиво ворошить огонь.
     - Вот черт! Хотелось бы мне... Но это не имеет никакого отношения к делу! Если ты окажешься прав, Нед, то разразится грандиозный скандал! Должен тебе признаться, мне бы очень хотелось, чтобы мы были от всего этого подальше. Ты нашел что-нибудь интересное в бумагах Эустаза?
     - Нет, ничего.
     - Ники не знает, кто в него стрелял?
     - Не знает. Но сам факт, что ночной гость пробрался в дом, воспользовавшись потайным ходом, исключает попытку ограбления. К тому же, на мой взгляд, обычный грабитель едва ли стал бы прямиком направляться в библиотеку. Можно предположить, что этот человек хорошо знает дом.
     Джон фыркнул, не переставая шевелить полено в камине.
     - Что собираешься делать?
     - Ждать дальнейшего развития событий.
     Джон бросил на старшего брата вопросительный взгляд из-под насупленных бровей.
     - Считаешь, что это может быть та памятная записка, о которой я говорил, не так ли? - без обиняков осведомился он. - Если это она, то ее обязательно нужно найти.
     - Думаю, да. Но мне кажется, необходимо отыскать и человека, который продал ее Де Кастре.
     - О да! Хотя в этом, Нед, пожалуй, я с тобой не могу полностью согласиться! Люди Бони многое бы отдали, чтобы просто скопировать записку, но красть документ - значит дать нам понять, что им известны планы Веллингтона!
     - Весна уже началась! Как по-твоему, Веллингтон успеет изменить свои планы, если потребуется?
     Джон пристально посмотрел на старшего брата.
     - Откуда я знаю? Боюсь, что не успеет. Транспорт... - Он замолчал, будто что-то вспомнил. - Вот черт, Нед, никак не могу в это поверить! Даже если сейчас поздно менять планы кампании, которые составил его светлость, только идиот станет во всеуслышание сообщать, что они известны французам! У Бони слишком опытные агенты, чтобы допускать подобные ошибки.
     - Я тоже так считаю и уже говорил об этом. И все же, мне кажется, можно найти несколько правдоподобных объяснений. Де Кастре, например, вполне мог заподозрить Эустаза в неискренности и потребовать показать документ. Ты только представь, как плачевно могло все это закончиться для французов. Если бы Эустаз намеренно передал им неверную информацию! Концентрация войск в одном месте, когда нет твердых гарантий того, что информация правдива, заключает в себе огромный риск, на который, по-моему, не пойдет ни один здравомыслящий генерал.
     - По-моему, ты прав. Думаешь, Де Кастре потребовал показать ему документ, чтобы потом унести с собой или снять копию?
     - Возможно, он намеревался сделать что-то в этом роде. Вспомни, ты сам говорил, что скорее всего эту записку рано или поздно найдут не в той папке. Может, кто-то специально хочет, чтобы думали, будто ее по ошибке сунули не в ту папку.
     - Я просто пошутил, когда говорил это. Она, конечно, никогда и не могла лежать ни в какой папке! Я же тебе говорил, что эта памятная записка чрезвычайно секретная.
     - Но все равно ведь можно что-нибудь придумать, чтобы незаметно вернуть ее на место.
     - Думаю, можно... но едва ли это мог придумать Эустаз Чевиот, Нед! Ну сам посуди, мой дорогой, ты же лучше всех знал Эустаза! Нет, это не годится.
     Эдуард Карлион встал, чтобы вновь наполнить стакан.
     - Совершенно верно, но я с самого начала считал, что Эустаз может быть лишь посредником. Если мои подозрения о его связях с французскими тайными агентами подтвердятся, значит за нашим кузеном должен стоять кто-то во много крат важнее его самого. Этот человек предпочитает, чтобы о нем никто не знал, и поэтому пользуется услугами посредника.
     - Не могу с этим согласиться! - громко воскликнул Джон Карлион и покачал головой. - Я еще не встречал такого противного человека, как ты, Нед, который бы сначала говорил самые ужасные и отвратительные вещи, а потом убеждал собеседника, что это просто ерунда! Так поступать очень некрасиво, но я тебя слишком хорошо знаю, чтобы клюнуть на это!
     - Чем я мог заслужить от тебя такие обвинения? - мягко поинтересовался Карлион.
     - Я мог бы перечислить десятки таких случаев, - ответил Джон, - но одного-единственного будет вполне достаточно! Разве можно назвать хорошим то, что ты заставил эту несчастную девушку выйти замуж за Эустаза? Если это хорошо, тогда я ничего не понимаю в жизни! Только не пытайся убедить меня, будто это был самый логичный и разумный поступок, поскольку в конце концов я тебе поверю, хотя и прекрасно понимаю, что это не так.
     Лорд Карлион рассмеялся.
     - Ладно, не буду, но не могу поверить, что ты так легко меняешь свое мнение.
     - Если Эустаз на самом деле продавал французам секретную информацию, - заявил Джон, - тогда все нити должны вести к Бедлингтону! Вспомни, ведь Эустаз не раз и не два заезжал к нему в конногвардейский полк его величества, и я готов поклясться, что наш милый кузен прекрасно умел пользоваться подвернувшимися возможностями. Эустаз никогда не был дураком. У меня такое подозрение, что на самом деле он даже был очень хитрым малым, и мне кажется, с ним трудно состязаться в хитрости. Ты прекрасно должен сам об этом знать. Я бы не удивился, если бы Бедлингтон совершенно случайно проболтался о записке, но для Эустаза этого оказалось достаточно. Конечно, невозможно сказать, как все произошло, но о том, чтобы пытаться обвинить какого-нибудь по-настоящему важного деятеля... вне всяких сомнений, Бэтхэрста... не может быть и речи!
     - Нет, я и не думал о Бэтхэрсте, - спокойно покачал головой Эдуард Карлион.
     - Это уже кое-что! - пошутил Джон. - Можешь мне поверить, Нед, все твои подозрения основываются на чистейшей воды домыслах и догадках, и я не исключаю возможности того, что интересующий Де Кастре предмет может не иметь ничего общего с государственными делами.
     Дай Бог, чтобы ты был прав. Мне не очень хочется, чтобы наша семья оказалась замешана в грандиозном скандале, какой ты описал.
     В этот момент в кабинет вошел дворецкий и с поклоном сообщил:
     - Прошу прощения у вашей светлости, но приехал лорд Бедлингтон. Он хочет немедленно поговорить с вашей светлостью. Я отвел его светлость в Алый салон.
     Джон поперхнулся шерри и сильно закашлялся. После короткой паузы Эдуард Карлион ответил:
     - Передайте его светлости, что я скоро приду к нему, и отнесите в Алый салон шерри и мадеру. Да, пожалуй, стоит попросить миссис Рагби приготовить Голубую комнату, так как я уверен, что его светлость проведет эту ночь в Холле.
     Дворецкий снова поклонился и вышел из кабинета. Эдуард посмотрел сверху вниз на брата и полюбопытствовал:
     - Ну, и то ты скажешь теперь?
     - Черт побери, Нед! - пробурчал Джон, продолжая кашлять. - Я поперхнулся только потому, что он явился в тот самый момент, когда говорили о нем. Легок на помине! Ты должен был знать, что Бедлингтон приедет в Сассекс.
     - Конечно, знал, - кивнул Карлион, - но думал, что это произойдет после того, как Бедлингтон получит мое письмо с сообщением о смерти Эустаза.
     - Что? - удивленно воскликнул Джон. - Но ты наверняка дал объявление в "Газетт". Бедлингтон увидел его и приехал!
     - Едва ли он мог увидеть объявление в газете, поскольку оно появится не раньше завтрашнего утра, - покачал головой лорд Карлион.
     Джон поднялся с кресла и пристально посмотрел на брата.
     - Нед! Ты серьезно считаешь, что Бедлингтон... Ты думаешь, что Де Кастре рассказал Бедлингтону о смер... Но это невозможно!
     - Нет, я думал не об этом, - покачал головой Эдуард Карлион. - Я думал о человеке, который, по моим сведениям, является очень близким другом Де Кастре.
     - Ты имеешь в виду Фрэнсиса Чевиота? Этого мишурного денди?
     - Эта мысль не могла не прийти мне в голову. Фрэнсис - сын Бедлингтона... и вдруг Бедлингтон приезжает в Сассекс на двадцать часов раньше того времени, когда ему следовало бы появиться!
     - Согласен, это странно, но... человек, которому на все наплевать, кроме правильно повязанного галстука и нужного сорта табака!..
     - Ах!.. - задумчиво протянул Карлион. - К твоему сведению, я мог бы вспомнить как минимум три случая из прошлого, когда Фрэнсис Чевиот показывал недюжинный ум. Я бы, мой дорогой Джон, никогда не стал недооценивать его как противника. Мне известно, что он становился совершенно безжалостным, когда ставил перед собой какую-нибудь цель и стремился к ней.
     - С трудом могу в это поверить! Конечно, тебе виднее, ведь ты знаешь Фрэнсиса лучше меня. Я не выношу этого типа...
     - Я его тоже не выношу, - кивнул Карлион. - Кажется, ты мне рассказывал, будто Фрэнсис Чевиот проигрывает за карточным столом большие суммы?
     - Да, рассказывал. Он любит играть на чертовски высокие ставки... хотя необходимо быть справедливым даже по отношению к Фрэнсису Чевиоту. Не з