к нему, чтобы сказать что-то, рассмешившее их обоих. Увидев мисс Рекстон, она с улыбкой кинула ей, но когда Эжени подошла к фаэтону и обратилась к ней, на лице ее отразилось легкое удивление.
     - Здравствуйте! Так вот этот экипаж, о котором я столько слышала! Во всяком случае, у вас прекрасные кони. Они запряжены цугом! Вас можно поздравить. Я сама бы не. решилась так поступить.
     - Кажется, вы знакомы с сэром Винсентом Тальгартом, - сказала Софи.
     Сэр Винсент был удостоен самого равнодушного поклона и легкого подобия улыбки.
     - Вы знаете, - сказала мисс Рекстон, смотря вверх на Софи, - мне, наверное, следует попросить вас прокатить меня один круг! Уверяю вас, я так завидую вашей удали!
     Софи, сделав Джону знак выйти из экипажа, вежливо ответила:
     - Прошу вас, мисс Рекстон! Я сделаю все, что в моих силах, мисс Рекстон! Сэр Винсент, увидимся в пятницу. Вы заедете за нами на Беркли-Сквер?
     Мисс Рекстон с помощью Джона Поттона грациозно забралась в неудобно высокий экипаж и, заметив Тину, - пробормотала:
     - Хорошая собачка! - это обращение заставило маленькую борзую задрожать и теснее прижаться к своей хозяйке. - Я так рада возможности поговорить с вами, мисс Стэнтон-Лейси. Я уж думала, что вас невозможно застать в одиночестве! У вас так много знакомых!
     - Да, не правда ли, мне повезло?
     - Несомненно! - слащаво согласилась мисс Рекстон. - Хотя порой, дорогая мисс Стэнтон-Лейси, когда у кого-нибудь много друзей, он не так осторожен, как следовало бы. Не знаю, не следует ли мне немного предостеречь вас? В Париже или Вене вы, бесспорно, лучше меня знали бы, как себя вести, но Лондон - это мой дом.
     - О, я бы никогда не набралась дерзости, чтобы указывать вам, как себя вести где бы то ни было! - заявила Софи.
     - Да, возможно, в этом и не возникло бы необходимости, - снисходительно согласилась мисс Рекстон. - Моя мама всегда была очень заботливой и очень тщательно подбирала гувернанток своим дочерям. Я вам так сочувствую, дорогая мисс Стэнтон-Лейси. Вам, должно быть, часто не хватало матери!
     - Никогда. Прошу вас, не тратьте на меня свое сочувствие! Я не нуждалась в матери, когда у меня был сэр Горас.
     - Мужчина, - сказала мисс Рекстон, - это совсем другое дело.
     - Неоспоримое замечание. Как вы находите моих гнедых?
     Мисс Рекстон положила ей на колено руку.
     - Позвольте мне быть с вами откровенной! - попросила она.
     - Я вряд ли могу помешать вам, не обидев вас, - ответила Софи. - Но, знаете, все же не стоит! Я очень несдержанна, и, если выйду из себя, то могу натворить много такого, о чем впоследствии буду жалеть.
     - Но я должна сказать! - убежденно заявила мисс Рекстон. - Я обязана перед вашим кузеном!
     - Неужели! Как это?
     - Вы понимаете, он сам не хотел упоминать об этом. Он очень деликатен...
     - Я думала, что вы говорите о Чарльзе! - прервала Софи. - Какого кузена вы имеете в виду?
     - Я говорю о Чарльзе.
     - Чепуха! Его не тревожат соображения деликатности.
     - Мисс Стэнтон-Лейси, поверьте мне, ваше легкомыслие вас не красит! - сказала мисс Рекстон, утратив отчасти свою слащавость. - Вы не можете не знать, как полагается держать себя благородной леди! Или - простите меня - каким пагубным последствиям приведет ваше поведение, если вы рассердите окружающих и дадите пищу для сплетен, одинаково болезненных и для Ривенхолов, и, я убеждена, для вас!
     - Ради Бога, ну что еще? - спросила сильно удивленная Софи. - Вы не можете быть настолько старомодной, чтобы предположить, что моя езда в фаэтоне с высоким сиденьем даст пищу для сплетен!
     - Нет, хотя желательнее было бы видеть вас в менее рискованном экипаже. Но те свободные отношения, которые вы поддерживаете со столь многими военными - болтунами в алых мундирах, как выразился Чарльз! - и особенно с тем человеком, с которым вы разговаривали минуту назад, заставляют думать о вас, как о несколько фривольной особе, дорогая мисс Стэнтон-Лейси, а я не думаю, что вам это по душе! Компания сэра Винсента не принесет вам никакой пользы, а скорее наоборот! Одна леди, пользующаяся авторитетом, не далее как сегодня с осуждением высказалась мне о его привязанности к вам.
     - Думаю, здесь замешаны ее личные интересы, - заметила Софи. - Он ведь ужасный человек! И что, мой кузен Чарльз попросил вас предостеречь меня от всех этих болтунов?
     - Ну, он не просил меня, - добросовестно ответила мисс Рекстон, - но мы с ним говорили об этом, и я знаю его мнение. Вам следует знать, что благодаря имени Омберсли общество может посмотреть сквозь пальцы на маленькие шалости, такие как, например, управление бричкой. Чарльза.
     - Какая я счастливая! - сказала Софи. - Но благоразумно ли с вашей стороны показываться со мной?
     - Как вы язвительны, мисс Стэнтон-Лейси!
     - Нет, я просто боюсь за вашу репутацию, если вас увидят в таком экипаже, как этот, и с такой фривольной женщиной.
     - Не беспокойтесь, - вежливо ответила мисс Рекстон. - додумают, что это просто чудачество с моей стороны, ибо в Лондоне я сама не беру вожжи в руки. Но я думаю, моя репутация достаточно устойчива для того, чтобы я могла себе позволить, если захочу, то, за что других посчитали бы неблагоразумными.
     В это время они были недалеко от ворот возле Эпсли-Хауза.
     - Правильно ли я поняла вас? - спросила Софи. - Если я сделаю что-нибудь возмутительное, пока вы сопровождаете меня, ваша репутация настолько хороша, что меня не подвергнут осуждению?
     - Лучше сказать, наша семейная репутация, мисс Стэнтон-Лейси. Без колебаний рискну ответить - да.
     - Превосходно! - оживленно сказала Софи и повернула коней к воротам.
     Мисс Рекстон, потеряв свою уверенность, резко спросила:
     - Боже, что вы собираетесь делать?
     - Я собираюсь сделать то, о чем мечтала с тех пор, как мне это при любых условиях запретили! - ответила Софи. - Это для меня как комната Синей Бороды.
     Фаэтон промчался через ворота и резко завернул налево, едва избежав столкновения с тяжелым низким фургоном. Мисс Рекстон сдавленно вскрикнула и схватилась за стенку фаэтона.
     - Осторожнее! Пожалуйста, немедленно остановите лошадей! Я не хочу кататься по улицам! Вы в своем уме?
     - Нет, нет, не пугайтесь! Я совершенно нормальна. Как я рада, что вы захотели покататься со мной! Может, мне больше никогда не представится такая возможность!
     - Мисс Стэнтон-Лейси, я не знаю, что вы собираетесь делать, и еще раз должна просить вас остановиться! Меня совсем не забавляет эта выходка, и я хочу сейчас же покинуть ваш фаэтон!
     - Что? И в одиночестве пройти по Пикадилли? Как можно!
     - Остановитесь! - пронзительно закричала мисс Рекстон.
     - Ни в коем случае. Боже мой, какое оживленное движение! Вам, вероятно, лучше не говорить со мной, пока я буду лавировать между всеми этими повозками и экипажами.
     - Ради Бога, хотя бы замедлите коней! - попросила мисс Рекстон в тревоге.
     - Хорошо, когда мы доедем до поворота, - пообещала Софи, пробираясь между повозкой и почтовым фургоном, едва не задев их. Стон спутницы заставил ее доброжелательно добавить:
     - Незачем бояться. Сэр Горас заставлял меня проезжать через ворота до тех пор, пока я не перестала обдирать лак на бортах.
     Теперь они ехали вверх по Пикадилли. С заметным усилием сохраняя самообладание, мисс Рекстон потребовала:
     - Немедленно скажите, куда вы меня везете!
     - Вниз по улице Святого Джеймса, - невозмутимо ответила Софи.
     - Что? - задохнулась мисс Рекстон, сильно побледнев. - Вы не сделаете этого! Ни одна леди не должна кататься там! Где расположены все клубы, где прогуливается весь город! Вы даже не представляете, что о вас скажут. Сейчас же остановитесь!
     - Нет, я хочу увидеть окно-фонарь, о котором так много слышала, и тех денди, которые сидят там. Как жаль, что мистер Брумель должен был уехать за границу! Вы знаете, что я никогда его не видела? Не могли бы вы показать мне клубы? Мы сразу узнаем "Уайт" или здесь есть еще дома с окнами-фонарями?
     - Вы шутите, мисс Стэнтон-Лейси! Вы ведь не серьезно?
     - Серьезно. Конечно, если бы вы не сидели рядом и не прикрывали меня своим авторитетом, я бы не осмелилась, но вы убедили меня, что ваша репутация неуязвима, и я могу без колебаний удовлетворить свои желания. Полагаю, что ваше влияние настолько велико, что такие прогулки войдут у леди в моду. Посмотрим!
     Ни один довод мисс Рекстон, а она выдвинула их немало, не подействовал на Софи. Она неумолимо продолжала ехать. Безумные мысли о том, чтобы спрыгнуть с фаэтона, приходили в голову мисс Рекстон - только бы спасти репутацию! Но это было слишком опасно, чтобы пробовать.
     Если бы у нее была вуаль, она набросила бы ее на лицо и надеялась бы остаться неузнанной, но ее шляпка была украшена только скромным бантом. У нее не было даже зонтика, и она сидела, выпрямившись, твердо глядя вперед на эту позорную улицу. До тех пор, пока лошади не завернули на Пэл-Мэл, она не проронила ни слова, а затем, тихим голосом, дрожащим от гнева и досады, произнесла:
     - Я никогда вам не прощу! Никогда!
     - Как невеликодушно с вашей стороны! - беспечно сказала Софи. - Хотите, я высажу вас сейчас?
     - Если вы посмеете покинуть меня здесь...
     - Хорошо, я отвезу вас на Беркли-Сквер. Не знаю, застанете ли вы моего кузена дома в этот час, но, в любом случае, вы можете пожаловаться на меня тете, что, я уверена, вам не терпится сделать.
     - Не разговаривайте со мной! - сильно волнуясь, сказала мисс Рекстон.
     Софи расхохоталась.
     Возле Омберсли-Хауз она нарушила тишину.
     - Вы можете спуститься без помощи? Из-за того, что я оставила своего грума с вашей горничной в парке, мне самой придется доехать до конюшни.
     Мисс Рекстон, не снизойдя до ответа, вышла из экипажа и поднялась по ступенькам к парадной двери.
     Полчаса спустя, Дассет открыл дверь Софи. Она увидела мистера Ривенхола, спускающегося по лестнице, и сказала.
     - Ах, так ты оказался дома! Я так рада!
     Он выглядел очень сурово и ровным голосом спросил:
     - Не пройдешь ли ты на несколько минут в библиотеку!
     Она вошла туда и принялась стаскивать перчатки немного дрожащими руками. Ее глаза еще блестели, а щеки покрывал румянец, очень красивший ее.
     - Кузина, ради Бога, что на тебя нашло? - поинтересовался мистер Ривенхол.
     - О, разве мисс Рекстон не сказала тебе? Я выполняла свое желание.
     - Ты, должно быть, сумасшедшая. Знаешь, как это было неприлично?
     - Да, конечно, я знаю и никогда бы не осмелилась на это без защитного присутствия мисс Рекстон! Не надо так удивляться! Она уверила меня, что если я сделаю что-нибудь возмутительное, пока она сопровождает меня, ее репутация настолько хороша, что меня и не подумают осуждать! Ты ведь в этом не сомневаешься!
     - Софи, она не могла сказать такого!
     Она пожала плечами и отвернулась.
     - Нет? Ну пусть будет так!
     - Что произошло? Из-за чего ты подвергла ее такому унижению?
     - Пусть мисс Рекстон рассказывает тебе, что захочет. Я сказала уже слишком много. Я не люблю ябедников и не опущусь до такого! Мои поступки тебя не касаются, и еще меньше они касаются мисс Рекстон.
     - То, что ты сегодня сделала, очень ее касается.
     - Правда?
     - Меня также касается то, чтобы с тобой ничего не случилось, пока ты гостишь в этом доме. Позволь сказать, что твое сегодняшнее поведение может принести тебе много вреда!
     - Мой дорогой Чарльз, ничего уже не может принести мне большего вреда, чем моя дружба с повесами и болтунами! - вспыхнула она.
     Он оцепенел.
     - Кто это сказал?
     - Ты, насколько я знаю, но ты слишком деликатен, чтобы сказать это мне в лицо. Однако ты должен был догадаться, что я не стану кротко выслушивать мисс Рекстон!
     - А ты должна была догадаться, что я не стану передавать свои замечания через мисс Рекстон или кого-нибудь еще!
     Она подняла руку к щеке, и он увидел, что она смахнула слезу.
     - Ох, успокойся! Ты же видишь, я слишком рассержена, чтобы сдерживаться! Мой проклятый язык! Но хоть ты и не хочешь, чтобы мисс Рекстон ругала меня вместо тебя, вы меня обсуждали, не так ли?
     - Что бы я ни сказал, я не хочу, чтобы меня повторяли. Однако с моей стороны было очень нехорошо критиковать тебя перед мисс Рекстон. Прости, пожалуйста!
     Она достала платок из рукава своей амазонки и высморкалась. Ее истерика прошла, и она печально сказала:
     - Я обезоружена. Какой ты противный! Почему бы тебе было не разозлиться? Ты такой нелюбезный! Что, было так нехорошо проехать по улице Святого Джеймса?
     - Ты это знаешь, ведь мисс Рекстон говорила тебе. Ты очень расстроила ее, Софи.
     - О Боже! Я делаю такие ужасные вещи, когда выхожу из себя! Ну ладно, это было плохо с моей стороны - очень плохо! Надо ли мне извиняться перед ней?
     - Ты должна понимать, что тебе надо извиниться. Если то, что она сказала тебе, разозлило тебя, по крайней мере, она этого не хотела. Она сделала это по доброте и очень расстроена результатом. А моя вина в том, что я позволил ей понять, будто я прошу ее преподать тебе урок.
     Она улыбнулась.
     - Ты поступаешь порядочно, Чарльз. Я сожалею о случившемся. Я создала неудобное положение. Где сейчас мисс Рекстон? В гостиной? Проводи меня к ней, и я сделаю все возможное, чтобы исправить промах.
     - Спасибо, - сказал он, открывая дверь.
     Мисс Рекстон, казалось, уже оправилась от волнения и листала "Журнал для джентльменов". Она холодно взглянула на Софи и вновь вернулась к журналу. Софи прошла через комнату, говоря в своей прямой манере:
     - Могу ли я рассчитывать на ваше прощение? О, я очень сожалею и прошу простить меня! Мое поведение было ужасно!
     - Так ужасно, мисс Стэнтон-Лейси, что я бы предпочла не говорить об этом.
     - Если это значит, что вы постараетесь все забыть, я буду вам благодарна.
     - Конечно, я все забуду.
     - Благодарю вас! - сказала Софи. - Вы так добры!
     Она развернулась и быстро прошла к двери. Мистер Ривенхол открыл ее и задержал Софи на минуту, сказав значительно теплее, чем раньше:
     - Если кто-нибудь упомянет мне об этом, я скажу, что ты была наказана за то, что купила гнедых без моего совета, потому что они понесли тебя!
     Она улыбнулась, но ответила:
     - Поступай, как знаешь, чтобы исправить тот вред, который я причинила.
     - Моя дорогая девочка, не стоит больше вспоминать об этом! Уверяю тебя, в этом нет необходимости.
     Она благодарно посмотрела на него и быстро вышла из комнаты.
     - Ты поступила не очень великодушно, не так ли, Эжени? - сказал мистер Ривенхол.
     - Я считаю ее поведение непростительным.
     - Не стоит этого мне говорить! Ты достаточно ясно дала понять, что так считаешь!
     Ее грудь вздымалась.
     - Я не ожидала услышать, что ты встанешь на ее сторону против меня, Чарльз!
     - Это не так, но здесь не только ее вина. У тебя не было права читать ей нотацию, Эжени, а тем более говорить все те запальчивые слова, которые я сказал! Я не удивлен, что она так рассердилась! У меня самого горячий нрав!
     - Ты не принимаешь в расчет то болезненное унижение, которому я подверглась! Что бы сказала мама, если бы узнала...
     - О, хватит, хватит! - нетерпеливо сказал он. - Ты обращаешь на это слишком много внимания. Ради Бога, давай забудем обо всем!
     Она была очень обижена, но понимала, что упорство уронит ее в его глазах. Ей стало неприятно, что в разыгравшейся сцене Софи повела себя достойнее. Она заставила себя улыбнуться и сказать:
     - Ты абсолютно прав. Я позволила этому происшествию слишком задеть себя. Пожалуйста, передай своей кузине, что я больше не вспомню об этом!
     Она была достаточно вознаграждена, так как он тут же сжал ей руки, сказав:
     - Вот это больше похоже на тебя! Я знал, что не ошибаюсь в тебе!

VIII

     До поездки в Мертон леди больше не виделись. Мисс Рекстон, убежденная в том, что к ее имени приковано излишнее внимание, решила нанести давно откладываемый визит своей старшей сестре в Кент. Сестра славилась тем, что в ее доме всегда было много гостей. Эжени совсем не хотелось заниматься поручениями леди Луизы или возиться с ее многочисленными отпрысками, но она была уверена, что ей лучше покинуть Лондон до тех пор, пока нежелательные разговоры вокруг ее имени не утихнут. Таким образом, Ривенхолы смогли отдохнуть от ее ежедневных карательных десантов, и почти вся семья готова была благодарить Софи за ее безрассудство, разговоры об этом не достигли ушей леди Омберсли, но младшие члены семьи обсудили ситуацию. Некоторые из них были сильно возмущены, зато другие, особенно Хьюберт и Селина, считали, что их кузина сыграла превосходную шутку. Ее подвиг не вызвал никаких заметных последствий, и хотя ей пришлось выслушать немало насмешек от младших родственников, причина, их вызвавшая, вскоре изменилась. Побилась значительно более интересная тема для шуток в образе молодого лорда Бромфорда, которого Ривенхолы считали просто манной небесной.
     Лорд Бромфорд, практически неизвестный в изысканном обществе, совсем недавно - после смерти отца - унаследовал скромное баронство. Он был единственным выжившим ребенком у своих родителей, все его братья и сестры (никто не знал, сколько их было - не то семь, не то семнадцать) умерли во младенчестве. Вероятно поэтому мать с самого рождения считала его не способным прожить без ее опеки. Других разумных причин не было, хотя, как правильно указала своим кузенам и кузинам Софи, румяное лицо и полное телосложение неоднозначно свидетельствуют о крепком здоровье. Он получил домашнее образование, были даже проекты отправить его в Оксфорд, но посланная Провидением простуда уберегла его от опасностей университетской жизни. Лорд Бромфорд хорошо знал о слабых легких своего наследника, и стоило леди Бромфорд ежедневно в течение нескольких недель повторять ему о том зле, которое принесет сыну пребывание в суровом климате Оксфорда, как он согласился на альтернативный проект.
     Генри в сопровождении духовного отца, которому леди Бромфорд полностью доверяла, был послан к своему дяде-губернатору - на Ямайку. Говорили, что тамошний климат был благоприятен для людей со слабыми легкими, но не прошло и четырех дней после отплытия Генри, как его мама узнала о частых ураганах, налетавших на остров. Однако было уже слишком поздно возвращать Генри, и он продолжал свое путешествие, ужасно страдая от морской болезни; когда же он, наконец, добрался до Порт-Рояля, то совсем избавился от кашля, что вселило надежду в его мать. За время его пребывания на острове не налетел ни один ураган; а когда, за несколько месяцев до своего совершеннолетия, он вернулся в Англию, его мама нашла его настолько окрепшим и пополневшим, что поздравила себя с успешным осуществлением своего плана. Она не сразу осознала, что восемнадцатимесячное пребывание сына вдали от нее привело к тому, что он стал тяготиться ее доброжелательным управлением. По ее совету он менял носки, наматывал шарфы на шею, закутывал ноги в теплые пледы и воздерживался от вредной пищи; но когда она порекомендовал ему избегать лондонской суеты, он - с должным почтением - заметил, что все же предпочитает жить в Лондон, а когда она предложила ему очень приличный брак, он ответил, что очень ей благодарен, но пока не выбрал женщину, на которой бы хотел жениться. Он не спорил. Он просто отвернулся от приличного брака и поселился в Лондоне. После этого его мама часто говорила своим подругам, что Генри можно руководить, но не управлять; а его лакей, очень откровенный человек, сказал, что его светлость упрямы как осел.
     Он пробыл в городе уже некоторое время, прежде чем Ривенхолы более чем смутно узнали о его существовании. Его близкие друзья (которых Хьюберт заклеймил как унылых пескарей) не входили в число их хороших знакомых, и все великолепие его личности свалилось на Ривенхолов не раньше, чем он встретил Софи у Ольмака и пригласил ее на танец. Ибо лорд Бромфорд, нечувствительный к красоте Сесилии и к выбранной его