произнесла Софи. - И если он только сейчас это понял, то это не причина для...
     Она осеклась, быстро взглянув на Сесилию и осознав значительно больше, чем хотелось бы ее кузену.
     - Ну и ну! Это просто день чудес! - сказала она. - Конечно же, я от всего сердца поздравляю тебя, дорогая Сили! Когда будет объявлено о помолвке?
     - О, не раньше, чем Огэстес займется каким-нибудь... каким-нибудь пристойным делом! - ответила Сесилия. - Но я убеждена, это не займет много времени! Или, знаешь, его драма может принести ему успех.
     Софи согласилась с этим без колебаний и с притворным интересом стала слушать разнообразные планы Сесилии на будущее. Она оставила без комментариев грустные нотки, проскальзывающие в голосе Сесилии, и снова поздравила ее и пожелала счастья. Пока она говорила все эти пустые слова, ее ум быстро работал. Она отлично понимала, в какое трудное положение попала Сесилия, и не стала тратить времени на увещевания. Нечто значительно более действенное, чем увещевания, требовалось в этом случае, ибо ни одна леди, которая заключила помолвку вопреки родительской воле, не могла отступить в тот момент, когда получала желанное благословение родителей. С каким удовольствием надавала бы Софи оплеух мистеру Ривенхолу! Оставаться непреклонным тогда, когда сопротивление лишь укрепляло решимость его сестры было достаточно плохо, но переменить свое отношение именно тогда, когда у Чарльбери были все шансы вытеснить поэта из сердца Сесилии, - это просто вывело Софи из себя. Благодаря склонности Альфреда Рекстона к сплетням, тайная помолвка Сесилии с мистером Фонхоупом стала широко известна. Более того она и не скрывала перед светом своего намерения выйти за него. Лишь что-то очень серьезное могло заставить столь отменно воспитанную девушку нарушить договор. Если уж мистер Ривенхол согласился на этот брак, то Софи не могла надеяться на то, что официальное объявление будет отложено надолго, а как только оно появится в "Gazette", по ее мнению, невозможно будет убедить Сесилию отступить. Маловероятно даже то, что она решится на это до объявления, ибо она преувеличивала, вопреки мнению своей проницательной кузины, любовь мистера Фонхоупа к себе; и ее нежное сердце противилось тому, чтобы причинить боль такому преданному обожателю.
     Что же касается внезапной перемены мистером Ривен-холом своего мнения, то это не было столь необъяснимым для Софи, как для его сестры, но хотя побуждавшие его чувства не могли не польстить ей, она не обманывала себя надеждой, что он собирается разорвать помолвку с мисс Рекстон. Это было невозможно; как бы пренебрежительно он ни относился к мнению окружающих, но человек его воспитания не мог нанести такое оскорбление леди. Софи также не предполагала, что мисс Рекстон, бесспорно, хорошо осведомленная о его прохладном отношении к ней, сама положит конец этому союзу, который сулил так мало счастья им обоим. Мисс Рекстон говорила только о приближающейся свадьбе, и было очевидно, что она предпочитает выйти за человека, с которым у нее нет ничего общего, чем остаться старой девой.
     Софи, подперев щеки кулаками, придумывала планы. Ее не пугала ситуация, которая без сомнения устрашила бы любую, менее мужественную женщину. Те, кто хорошо знал ее, мгновенно бы встревожились, вспомнив о принятом ею однажды решении, никогда в угоду правилам приличия не отступать от своих замыслов, какими бы возмутительными они ни были.
     - Внезапность - главное в атаке!
     Эта фраза, брошенная одним генералом в ее присутствии, пришла ей в голову. Она обдумала и одобрила ее. Лишь нечто непредвиденное могло бы вынудить Чарльза или Сесилию нарушить договор, и они это получат в полной мере.
     Непосредственным результатом этих размышлений был разговор с лордом Омберсли, которого Софи поймала, как только он вернулся на Беркли-Сквер со скачек. Его светлость, твердой рукой Софи препровожденный в собственный кабинет, заподозрил опасность и постарался убедить племянницу, что очень торопится на обед.
     - Пустяки! - сказала Софи. - Вы сегодня видели Чарльза, сэр?
     - Ну, конечно, я видел Чарльза! - раздраженно ответил его светлость. - Я видел его сегодня утром!
     - Нет, а с тех пор? Он говорил с вами о Сесилии?
     - Нет, не говорил! Это правда, Софи! Я больше не хочу обсуждать дела Сесилии! Я твердо решил! Я не позволю ей выйти за этого поэтишку!
     - Мой дорогой сэр, - сказала Софи, тепло сжав его руку, - не отступайте от этого решения! Я должна вам сказать, что Чарльз готов согласиться с их помолвкой, а вы не Должны этого делать!
     - Что? - воскликнул его светлость. - Ты, наверное, сошла с ума, Софи! Чарльз и слышать об этом не хочет, и это единственный раз, когда он прав! Что пришло в голову этой глупой девчонке, что она отказала такому хорошему человеку... Я еще никогда так не сердился! Дать Чарльбери, при всем его богатстве, отставку...
     Племянница подвела его к софе и заставила сесть рядом с собой.
     - Дорогой дядя Бернард, если вы будете вести себя в точности, как я вам скажу, она выйдет за Чарльбери! - уверила его Софи. - Но вы твердо должны пообещать мне что не позволите Чарльзу изменить ваше мнение.
     - Но, Софи, говорю тебе...
     - Чарльз сказал Сесилии, что не имеет ничего против ее решения.
     - О Боже, он тоже сошел с ума? Девочка, ты, наверное, ошибаешься!
     - Клянусь честью, нет! Это ужасная глупость, и она может все испортить, если вы не будете тверды. Мой дорогой дядя, не думайте, почему Чарльз так поступил! Просто послушайтесь меня! Когда Чарльз заговорит с вами об этом, вы откажетесь обсуждать вопрос о свадьбе Сесилии с Огэстесом Фонхоупом. Будет еще лучше, если вы скажете, что не меняли своего мнения и все еще собираетесь выдать ее за Чарльбери!
     Лорд Омберсли, слегка ошарашенный, пустился в слабые увещевания.
     - Много же будет от этого толку, если Чарльбери забрал свое предложение!
     - Это не имеет никакого значения. Чарльбери все еще очень хочет жениться на Сесилии, и, если пожелаете, можете ей об этом сказать. Она ответит, что собирается выйти за своего утомительного Огэстеса, потому что честь обязывает ее так поступить. Вы можете рассердиться на нее так сильно, как вам этого захочется... так, как вы рассердились, когда она впервые рассказала вам о своем решении! Но самое главное, дорогой сэр, вы должны остаться непреклонным. А я сделаю все остальное.
     Он с подозрением посмотрел на нее.
     - Нет, Софи, это не годится. Это ведь ты помогала ей постоянно быть с этим поэтишкой, Чарльз говорил мне!
     - Да, и посмотрите, к каким превосходным результатам это привело! Она уже не хочет за него и поняла, насколько Чарльбери предпочтительнее! Если бы Чарльз не вмешался, все бы устроилось к вашему удовольствию!
     - Я ничего не понимаю, - пожаловался его светлость.
     - Охотно верю. В некоторой степени это произошло из-за болезни маленькой Амабель.
     - Но, - упорствовал ее дядя, старательно пытаясь ухватить нить ее рассуждений, - если теперь она пожелает выслушать Чарльбери, какого черта он снова не сделает ей предложение?
     - Полагаю, он бы так и поступил, если бы я позволила. Но это было бы бесполезно. Она несколько месяцев позволяла Огэстесу ухаживать за собой и поклялась выйти либо за него, либо вообще не выходить замуж! Стоит вам согласиться на этот брак, и она почувствует себя обязанной выйти за него! В любом случае нельзя допустить официального объявления! Вы ведь сможете это устроить, я прошу вас! И не слушайте ничего, что Чарльз вам скажет! - Ее выразительные глаза смеялись. - Будьте столь же несговорчивы, как и всегда! Это будет самым лучшим!
     Он ущипнул ее за щеку.
     - Разбойница! Но если Чарльз передумал... Знаешь, Софи, я не силен в спорах!
     - Тогда и не спорьте с ним! Вам надо лишь ужасно рассердиться, а это, я знаю, вы отлично умеете!
     Он довольно усмехнулся, усмотрев в этом комплимент.
     - Да, но если они не оставят меня в покое...
     - Мой дорогой сэр, вы сможете искать убежище в "Уайте"! Остальное - моя забота! Если вы выполните свою часть, то и я не оплошаю. Мне осталось только добавить следующее: ни в коем случае не проговоритесь о нашем разговоре! Обещайте!
     - Ох, хорошо! - сказал его светлость. - Но вот что я тебе скажу, Софи! Молодого Фонхоупа я приму в семью так же охотно, как и эту кислую особу, которую выбрал Чарльз!
     - О конечно! - бесстрастно ответила она. - Это не дело! Я поняла это, как только приехала в Лондон, и сейчас питаю небезосновательную надежду положить конец этой помолвке. Только сыграйте свою роль, и все будет в порядке!
     - Софи! - вскричал ее дядя. - Что, черт возьми, ты подразумеваешь под порядком?
     Но она лишь засмеялась и выскользнула из комнаты.
     Последствия этого разговора ошеломили всю семью. Впервые мистеру Ривенхолу не удалось подчинить отца своей воле. Его упор на длительность увлечения Сесилии не возымел желаемого результата, а вызвал вспышку гнева поразившую его. Зная, что наследник легко переспорит его и не испытывая желания противиться более сильной воле, лорд Омберсли едва ли дал сыну возможность раскрыть рот. Он сказал, что каким бы своевольным ни был Чарльз в управлении поместьями, он пока не был опекуном своей сестры. Он добавил, что всегда считал, что Сесилия предназначена Чарльбери, и что никогда не согласится на ее брак с другим.
     - К несчастью, сэр, - сухо сказал Чарльз, - Чарльбери больше не любит мою сестру! Его глаза смотрят в совсем ином направлении.
     - Вздор! Чепуха! Он часто посещает этот дом!
     - Точно так, сэр! Поощряемый моей кузиной!
     - Не верю ни слову! - заявил его светлость. - Только не Софи. - Чарльз рассмеялся. - И даже если он сделает ей предложение, я не позволю Сесилии выйти за того молокососа, так ей можешь и передать!
     Мистер Ривенхол передал, но так как он успокаивающе добавил, что не сомневается в том, что ему удастся переубедить отца, то спокойствие, с которым она выслушала новости, не удивило его. Даже тирады лорда Омберсли за обеденным столом не нарушили ее самообладания, хотя она сильно не любила рассерженные голоса и не могла не вздрагивать и не заливаться краской.
     Меньше всего родительский диктат задел мистера Фонхоупа. Когда ему сообщили, что придется отложить объявление о помолвке в светских журналах, он моргнул и безучастно спросил:
     - Мы собирались это делать? Ты говорила мне? Я Должно быть прослушал. Знаешь, меня сейчас очень тревожит Лепанто. Бесполезно отрицать тот факт, что изображение битвы на сцене всегда неудачно, а как его тогда избежать? Я большую часть ночи мерял шагами комнату и ничуть не приблизился к решению проблемы.
     - Должна сказать, Огэстес, мы вряд ли поженимся в этом году, - сказала Сесилия.
     - О да, вряд ли! - согласился он. - Не думаю, что мне придет мысль о свадьбе, пока я не допишу пьесу.
     - Да, и мы должны помнить, что Чарльз настаивает на дам, чтобы ты нашел место, прежде чем будет объявлено о помолвке.
     - Ну, тогда все решено, - сказал мистер Фонхоуп. - Вопрос в том, насколько можно использовать методы греческих драматургов, чтобы преодолеть затруднение.
     - Огэстес! - с отчаянием сказала Сесилия. - Неужели пьеса тебе дороже, чем я?
     Он удивленно посмотрел на нее, поняв, что она говорит серьезно, и тут же взял ее руку в свои, поцеловал ее и, улыбнувшись, произнес:
     - Как это нелепо, мой прекрасный ангел! Разве что-нибудь или кто-нибудь могут быть мне дороже, чем моя святая Сесилия? Я пишу пьесу ради тебя. Как тебе нравится мысль о хоре в греческом стиле?
     Лорд Чарльбери, узнав, что его соперник продолжает бывать на Беркли-Сквер, даже не прикрываясь расспросами о здоровье Амабель, встревожился и потребовал объяснений у своей наставницы. В это время он вез ее в своем экипаже в Мертон, и когда она откровенно рассказала ему, что произошло, он уставился на дорогу и некоторое время молчал. Наконец, с заметным усилием он сказал:
     - Понимаю, когда я смогу увидеть объявление?
     - Никогда, - ответила Софи. - Мой дорогой Чарльбери, не надо падать духом! Уверяю вас, нет никакой необходимости. Бедная Сесилия давно поняла, что ошиблась в своих чувствах!
     Он быстро повернулся к ней.
     - Неужели это правда? Софи, не шутите со мной! При. знаюсь, я думал... я надеялся... Тогда я вновь попытаю сча стья, пока не поздно!
     - Чарльбери, для разумного человека вы говорите глупейшие вещи! - заметила Софи. - И какой же по-вашему будет ответ в данных обстоятельствах?
     - Но если она больше не любит Фонхоупа... если она возможно, сожалеет о своем отказе мне?..
     - Конечно, сожалеет, но ведь это так очевидно, если немного подумать. Прошу вас! Если бы вы поменялись местами - вы - обедневший поэт, Огэстес - богатый человек, может быть, тогда она восприняла бы вас. Но ведь это не так. С одной стороны - ее поэт, за которого она поклялась выйти наперекор всей семье... Вы должны признать, что он чрезвычайно предан ей!
     - Он!.. Я бы очень удивился, если бы у него в голове была хоть одна мысль помимо его глупых стишков!
     - Это верно, но вы едва ли думаете, что моя кузина разделяет это мнение! Он влюбился в нее и не обращает внимания ни на какую другую женщину с тех пор, как я приехала в Англию, а вы понимаете, в глазах света это - невиданная преданность! Вы, мой бедный Чарльбери, находитесь под гнетом своего положения и богатства! Какой бессердечной покажется Сесилия, если бросит своего поэта ради вас! Можете мне поверить, сознание этого давит на нее! Она очень чувствительна. Она никогда без достаточных оснований не решится причинить боль тому, в чью искреннюю любовь верит. Единственный выход - дать ей достаточно основания так поступать.
     Чарльбери хорошо знал Софи, чтобы почувствовать сильное беспокойство.
     - Ради Бога, Софи что вы собираетесь делать?
     - Ну как же, заставить ее понять, что жалеть надо вас, естественно!
     Беспокойство сменилось дурным предчувствием.
     - О Боже! Как?
     Она задумалась.
     - Думаю, вам лучше этого не знать, Чарльбери!
     - Софи, послушай меня!
     - Не буду, зачем? Ничего, относящегося к делу, вы не скажете, и, кроме того, мы уже приехали, нет времени затевать дискуссию! Прошу вас, продолжайте верить мне!
     Экипаж уже катился по подъездной аллее маркизы.
     - Не могу и никогда не мог! - резко ответил он.
     Маркиза была одна и, к их удивлению, полностью проснувшаяся. Она нежно, хоть и с некоторой скованностью, приветствовала Софи и вскоре призналась, что всего два дня, как она приехала из Брайтона, куда ездила на две недели.
     - Из Брайтона! - воскликнула Софи. - Санчия, ты мне ничего не говорила! Почему ты так внезапно отправилась туда?
     - Но, Софи, как я могла что-нибудь сказать тебе, если ты заперлась в комнате больной и не навещала меня? - жалобно произнесла маркиза. - Постоянно сидеть на одном месте - глупость!
     - Да, да, но ведь ты хотела уединиться до возвращения сэра Гораса. У тебя, наверное, есть от него известие...
     - Нет, уверяю тебя! Ни слова!
     - О! - сказала Софи, слегка смутившись. - Ну, его поездка была успешна, и, полагаю, он теперь в любой момент может вернуться. Ведь маловероятно, что в это время года им будет препятствовать погода. А герцог Йоркский приезжал к брату?
     Маркиза широко раскрыла глаза.
     - Но, Софи, я-то откуда знаю? Эти принцы королевской крови так похожи - толстые и - как это? - рассеянные. Я их совсем не различаю.
     Софи пришлось довольствоваться этим. На обратном пути ее спутник с любопытством спросил:. - Почему вы встревожились, Софи? Маркиза не должна была ехать по примеру остального общества в Брайтон?
     Она вздохнула.
     - Нет, если там был сэр Винсент Тальгарт, чего я сильно опасаюсь. Я никогда не видела ее такой оживленной!
     - Какая досада! Она с самого начала покорила мое сердце тем, что заснула прямо у меня перед глазами!
     Софи засмеялась, но всю оставшуюся дорогу до Беркли. Сквер не сказала ни слова и была очень задумчива. Мистер Ривенхол ожидал ее возвращения в заметно плохом настроении. Это моментально оживило ее, и она без колебаний ответила, где была.
     - Ты же не ездила одна!
     - Конечно, нет. Чарльбери возил меня!
     - Понимаю, сначала ты заставляешь весь город говорить о Тальгарте, теперь - о Чарльбери. Прекрасно!
     - Я не совсем понимаю тебя, - сказала Софи с невинным видом. - Я думала, что Тальгарт не нравился тебе из-за своей репутации волокиты. Но ты ведь не подозреваешь в подобном Чарльбери! Ты когда-то хотел выдать свою сестру за него!
     - Еще больше я хочу, чтобы моя кузина не давала повода считать ее легкомысленной!
     - Почему? - спросила она, глядя ему в глаза.
     Не дождавшись его ответа, Софи сказала:
     - Какое у тебя право, Чарльз, возражать против моих поступков?
     - Если твой вкус...
     - Какое право, Чарльз?
     - Никакого, - ответил он. - Делай, что хочешь! Меня это не касается! Ты с легкостью покорила Эверарда! Я не знал, что он такой непостоянный. Берегись, как бы ты не упустила своего другого поклонника, поощряя этот флирт, к этому все идет!
     - Бромфорда? О, как это будет ужасно! Ты прав, опекая меня! Чарльбери со страхом ждет вызова от него.
     - Я должен был знать, что ты воспримешь все та легкомысленно!
     - Если ты так смешно будешь отчитывать меня. Я не всегда такая.
     - Софи! - Он быстро шагнул к ней, поднял руку, но тут же овладел собой. - Как бы я хотел, чтобы ты никогда не появлялась здесь! - сказал он и отвернулся, опершись о камин и глядя в пустой очаг.
     - Это нелюбезно, Чарльз.
     Он молчал.
     - Что ж, полагаю, вскоре я покину вас. Сэр Горас может вернуться в любой момент. Ты будешь рад!
     - Я должен быть рад, - слова были почти не слышны, он не поднял голову и не сделал попытки остановить ее, когда она выходила из комнаты.
     Этот разговор произошел в библиотеке. Софи появилась в холле в тот момент, когда Дассет впустил мистера Вичболда. Тот был в элегантном костюме для верховой езды и блестящих ботфортах, в его петлице красовался огромный пучок цветов. Он клал свою высокую касторовую шляпу на мраморный столик, но при виде Софи стал раскланиваться, махая ею перед собой.
     - Мисс Стэнтон-Лейси! Ваш покорный слуга, сударыня!
     Она удивилась, увидев его, так как он отсутствовал в городе несколько недель. Когда они пожали друг другу руки, она сказала:
     - Как чудесно! Я и не знала, что вы в Лондоне! Здравствуйте!
     - Только сегодня приехал, сударыня. Услышал о ваших Несчастьях от Чарльбери. Я так поражен! Быстро рассказывайте!
     - Вот это в вашем стиле! Благодарю, она уже совсем поправилась, хотя ужасно худая, бедняжка, и вялая! Вы-то мне и нужны! Вы сейчас в экипаже? Надо ли вам немедленно увидеться с моим кузеном или вы сначала прокатите меня по парку?
     Его бричка стояла у дверей и на ее просьбу возможен был единственный ответ. С величайшей галантностью он проводил ее к экипажу, но предупредил, что в это время года в парке можно встретить только простолюдинов.
     - Что передать мистеру Ривенхолу, сэр? - спросил Дассет, не отрывая неодобрительного взгляда от какой-то точки над левым плечом мистера Вичболда.
     - О, скажите, что я заезжал и, к сожалению, не застал его, - ответил мистер Вичболд с небрежностью, которая показалась дворецкому оскорбительной.
     - Вы выезжали в своем фаэтоне, сударыня? - спросил мистер Вичболд, подсаживая Софи в бричку. - Как поживают ваши гнедые?
     - Прекрасно. Я не каталась на них сегодня, но ездила в Мертон с Чарльбери.
     - О... а! - сказал он, покашливая и отводя взгляд.
     - Да, дав пищу для разговоров всему городу! - весело сказала Софи. - Кто вам об этом рассказал? Наш заклятый враг?
     Он пустил коней, хмуро кивнув.
     - Столкнулся с ней на Бонд-Стрит по дороге сюда. Пришлось остановиться. Она сняла свои черные ленты!
     - И собирается выйти за Чарльза в следующем месяце! - сказала Софи, она непринужденно чувствовала себя с мистером Вичболдом и не придерживалась с ним церемоний.
     - Говорил