рогой, но справедливой женщиной, не могла его порицать, ибо мисс Кэрис Мерривилл, несомненно, являлась воплощением волшебных грез. Одетая во все белое, в венке из ландыша, она походила на Снегурочку, чью ослепительную белизну нарушало только сверкающее золото волос, небесная голубизна глаз и нежно-розовый цвет щек и губ. Ни одного мужчину нельзя было упрекнуть за то, что ему показалось, будто перед ним чудесное видение. Ее милость молчаливо одобрила и изысканное платье из тонкого шелка, застегнутое жемчужными розочками (купленными, как ей, к счастью, не было известно, на благотворительном базаре "Пантеон"), и нижней юбкой из атласа цвета слоновой кости. Единственным украшением была нитка жемчуга, унаследованная от матери, - как раз то, что, по мнению леди Дживингтон, подходило для девушки во время первого сезона. Она была красива по всем стандартам. И леди порицала своего беспутного сына, достопочтенного Грегори Сэндриджа, за отвисшую челюсть и остановившийся взгляд ничуть не больше, чем собственного супруга. Коль скоро ее Анна была удачно помолвлена, Огаста могла посочувствовать бедной Луизе, так ловко обведенной братом вокруг пальца и так глупо демонстрировавшей свою ярость, сверкая глазами и полыхая багровым румянцем. Не трудно понять, почему Элверстоук охотно принял возложенную на него опеку! Конечно, девушка для него чересчур молода и совершенно не подходит ему, но об этом можно не беспокоиться, так как. она наскучит ему через месяц. Нечего беспокоиться и о Грегори: он еще не раз будет влюбляться и остывать, прежде чем у него возникнет к кому-нибудь продолжительная привязанность. Если же чары Кэрис окажутся сильнее его страсти к спорту, леди Дживингтон не сомневалась в том, что способна отвлечь его от этой девушки. А вот Луизе поделом, если ее степенный Карлтон станет жертвой дочери Фреда Мерривилла! Вспоминая о злобном и скаредном характере Луизы и несправедливых требованиях, которые она предъявляла к Элверстоуку, леди Дживингтон не могла упрекать своего брата за то, что он та
к бессовестно ее одурачил.
     Когда Элверстоук двинулся вперед, чтобы приветствовать своих подопечных, Хлоя, не сводя жадного взгляда с Кэрис, шумно выдохнула:
     - Ох! Как же она прекрасна! Словно сказочная принцесса!
     Мистер Тревор посмотрел на нее сверху вниз и, улыбаясь, кивнул.
     - Ну, дети мои? - отеческим тоном осведомился маркиз.
     Глаза Фредерики блеснули, но она спокойно ответила:
     - Здравствуйте, кузен! - и тут же обратилась к леди Бакстид:
     - Как поживаете, мэм? Могу я представить вам мою сестру? Кэрис, это леди Бакстид - наша добрая покровительница!
     Собравшись с силами, леди Бакстид изобразила на лице улыбку и протянула руку Кэрис, грациозно присевшей в реверансе.
     - Прошу прощения, мэм, за то, что не сопровождала мою сестру во время ее визита к вам, - нежным голосом промолвила Кэрис.
     - Ведь вы лежали с простудой, не так ли? А теперь я должна представить вас моей сестре, леди Дживингтон, - с притворной сердечностью ответила леди Бакстид, прекрасно зная, что Огаста догадывается, как ее одурачили, и радуется этому. Любезность, с которой Огаста приветствовала сестер Мерривилл, подтвердила ее уверенность, и ей оставалось искать утешения в мысли, что та женщина наверняка так же глубоко раздосадована появлением на сцене этого небесного создания, как и она сама.
     Однако миссис Донтри, которая никогда не проявляла таких недостойных эмоций, как гнев и возмущение, приняла сестер еще более любезно, чем леди Дживингтон, представив Хлою ее кузинам и впоследствии обратив внимание Элверстоука на очаровательную картину, которую являли собой Кэрис и Хлоя, беседующие на маленьком диване в углу. Находясь в пределах слышимости леди Дживингтон и леди Бакстид, она охарактеризовала Кэрис и свою дочь как самых хорошеньких девушек в комнате, а так как Фредерика постаралась поставить себя вне упомянутой категории, единственными другими девушками оставались мисс Сэндридж и мисс Бакстид.
     - Не то чтобы я собиралась сравнивать их, - добавила миссис Донтри с печальной улыбкой, - ибо даже в моих пристрастных глазах малютка Хлоя выглядит рядом с вашей прекрасной Кэрис как фартинг рядом с солнцем. Уверяю вас, дорогой Элверстоук, скоро половина Лондона будет у ног Кэрис! - Она лукаво посмотрела на него. - Сколько же врагов вы наживете себе среди мамаш, подыскивающих женихов для дочерей! Я бы тоже оказалась среди них, не будь моя Хлоя слишком молода, чтобы думать о браке!
     - Благодарю вас, дорогая Лукреция! - успел ответить маркиз, прежде чем его внимание отвлекло появление Сефтонов.
     Последним из гостей прибыл Эндимион, который походил на красивого школьника-переростка, застигнутого на месте преступления. Он просил прощения у кузена за опоздание, глядя по очереди на всех присутствующих, словно извинялся и перед ними. Кузен Вернон должен понять, что ему пришлось стоять в карауле... Но в этом месте он оборвал фразу, внезапно увидев Кэрис, и уставился на нее с нескрываемым восхищением. Из транса его вывела леди Дживингтон, заметив, что он, кажется, уже знаком с миледи Джерси и Сефтои. Вздрогнув, Эндимион покраснел до корней волос и, пробормотав невнятные извинения, поклонился обеим леди. К счастью, его промах скорее позабавил, чем рассердил их, ибо, хотя леди Сефтон была слишком добродушна, чтобы обижаться, леди Джерси строго следила за соблюдением приличий. Эндимион избежал выговора от нее отчасти потому, что, как правило, он вел себя крайне щепетильно на всех балах и приемах, куда любая хозяйка была счастлива пригласить такого красивого молодого джентльмена, а отчасти оттого, что Фейны и Донтри знали друг друга много лет. Одной из ближайших подруг детства леди Джерси была младшая сестра Элверстоука - "бедняжка Элиза", которая вышла замуж "всего лишь" за мистера Кентмира и почти исчезла с лондонского горизонта. Элверстоук, который был на четыре года старше обворожительной Салли Фейн, никогда не принадлежал к соискателям ее руки и состояния, но она открыто признавала, что питала к нему нежные чувства, и причисляла его к своим старым друзьям. Элверстоук был на десять лет моложе графа Джерси, но хорошо с ним знаком - оба учились в Хэрроу, оба увлекались охотой, и оба, будучи в Лондоне, проживали на Беркли-сквер. Последнее обстоятельство, согласно леди Джерси, не только делало их соседями, но и создавало неразрешимую проблему: приезжать ли на приемы в Элверстоук-Хаус в карете или ронять свое достоинство, проходя пятьдесят ярдов пешком?
     В определенных кругах леди Джерси иронически прозвали Молчуньей, но каждый, кто полагал, будто ее нескончаемая легкомысленная болтовня свидетельствует о пустой голове, жестоко ошибался: она была далеко не глупа, и от нее мало что ускользало. С тех пор как леди Джерси вошла в комнату, она не переставала говорить на самые разнообразные темы: от надвигающейся серии свадеб в королевском семействе до спасения от виселицы жестокого убийцы, благодаря открытию древнего статута, позволявшего ему претендовать на право умереть в бою, но при этом она подмечала все, что происходит вокруг. Леди Джерси уже знала от своей коллеги среди дам-патронесс Олмакса - высокомерной миссис Бэррелл, которая, в свою очередь, услышала об этом из уст леди Бакстид, - что Элверстоук принял опеку над молодыми кузенами и пригласил двух девушек из этого семейства на бал в честь его племянницы с целью представить их обществу. Этого было вполне достаточно, чтобы возбудить ее любопытство. Куда ближе знакомая с Элверстоуком, чем миссис Бэррелл, леди Джерси ни на минуту не поверила, что он питал хотя бы малейшее желание давать бал в честь Джейн или любой другой из его племянниц. Следовательно, маркиз должен был сделать это ради своих неизвестных подопечных - а это тоже на него не походило. Когда леди Джерси увидела Кэрис, то подумала, что это последнее увлечение Элверстоука, но тут же отбросила эту мысль. Девушка была очень красива, но не в стиле маркиза. Среди его жертв никогда не числились невинные бутоны, только начинавшие распускать лепестки, а этой девице, кроме того, что она являлась его подопечной, недоставало изюминки. Красивая дурочка, решила леди Джерси, которая наверняка наскучила Элверстоуку через пять минут после знакомства. Что касается бойких объяснений, данных Луизой ее старой подруге миссис Драм-монд Бэррелл, будто Элверстоук считал своим долгом заботиться о детях Фреда Мерривилла, то никто из знавших маркиза не мог этому поверить. Тогда почему же?.. Решение проблемы сразу пришло в голову леди Джерси. Взгляд на леди Бак-стид подтве
рдил ее мысль: он пригласил на бал свою красивую подопечную, чтобы наказать Луизу! Несомненно, она досаждала ему просьбами дать бал в честь ее некрасивой дочери, и с его стороны это было дьявольской местью! По мнению леди Джерси, Луиза это заслужила, так как ее требования к брату были бесконечными. Несмотря на слащавую улыбку Лукреции, она, очевидно, бесновалась в душе не меньше Луизы, а может, даже больше, ибо ей не только пришлось видеть, как ее дочь полностью отодвинули в тень, но и как ее обожаемый Эндимион пялится на Кэрис, словно дурачок.
     Мысли леди Джерси занимали также Пэрракомы, вернее, миссис Пэрраком, ибо было абсурдным предполагать, будто ее богатого, но тупоголового супруга заботит что-либо, кроме обеда или скаковых лошадей. Что побудило Элверстоука пригласить эту пару на званый обед? В течение нескольких месяцев его имя тесно связывали с именем Кэролайн Пэрраком, правда, в последнее время маркиза не так уж часто видели в ее обществе. По мнению леди Джерси, она была чересчур капризной и властной. Быть может, Элверстоук пригласил Кэролайн на прием в честь своих подопечных с целью дать ей понять, что ее царствование кончено? Он был вполне на такое способен! Бедной Кэролайн следовало знать, что с Элверстоуком нужно вести себя осмотрительно! Конечно, добиться внимания маркиза было несомненным триумфом, но она совершила величайшую глупость, рассчитывая, будто сможет держать его на привязи, разделяя свои милости между ним и другими поклонниками: привязанности Элверстоука никогда не были настолько глубокими, чтобы возбуждать в нем желание затмить своих соперников. Если леди, которую маркиз выбирал, чтобы почтить ее своим (весьма мимолетным) вниманием, поощряла ухаживания других мужчин, он покидал ее не моргнув глазом, так как не любил ни с кем делиться. Однако леди Джерси подозревала, что, когда какая-нибудь из подобных леди принимала ухаживания других мужчин, это происходило потому, что маркиз ею пренебрегал, так как она ему наскучила.
     Миссис Пэрраком начала ему надоедать уже более месяца тому назад. Она была красива, забавна и достаточно умна, чтобы сохранять приличия (в разумной степени). Маркиз видел в миссис Пэрраком высокородную леди с душой куртизанки и наслаждался этой связью, покуда испытывал к ней страсть. Но это продолжалось не слишком долго. Она возбуждала в его холодном сердце желание, но ни капли любви.
     Миссис Пэрраком знала это, и так как ей в равной степени были не знакомы любовь и нежность, то она относилась к их связи беспечно и постаралась первой дать понять обществу, что это она устала от маркиза. Не будучи такой проницательной, как леди Джерси, миссис Пэрраком не сомневалась, что мисс Кэрис Мерривилл - новая возлюбленная Элверстоука, однако выдержала процедуру представления с невозмутимой улыбкой и только шепнула маркизу, улучив момент:
     - Берегитесь, дорогой друг! Когда у мужчины вашего возраста возникают нежные чувства к школьнице, это признак старческого слабоумия!
     - Я буду беречься! - пообещал он с ответной улыбкой.
     Чарлз Тревор предупредил маркиза, что Эндимиону может не понравиться иметь компаньонкой за обедом свою кузину Джейн, но он вскоре понял, что Джейн не повезло куда больше. Чарлз и Кэрис сидели как раз напротив кузенов, и Эндимион, то ли от смущения, то ли не считая себя обязанным проявлять внимание к Джейн, провел большую часть обеда, алчно глядя через стол на находящееся там сказочное видение. Не последнюю роль в очаровании Кэрис играло то, что она отнюдь не считала себя красавицей и, так как всегда сосредотачивала внимание на человеке, который с ней беседовал, не замечала устремленных на нее восторженных взглядов. Если Кэрис чувствовала, что на нее уставились во все глаза, то отнюдь не бывала признательна такому поклоннику. Мысленно девушка считала его грубияном и опасалась, не испачкала ли она лицо или платье. Однако ничего подобного не произошло, когда Кэрис подняла взгляд и увидела с обожанием устремленные на нее карие глаза Эндимиона. Она покраснела и сразу же посмотрела в сторону, но вовсе не сочла его грубым. Он был самым красивым молодым человеком, какого ей когда-либо приходилось видеть: воплощением всех героев, которые (согласно тете Серафине) существовали только в народных балладах или романтической прозе. Если бы Кэрис не знала, что он наблюдает за ней, то сама бы украдкой косилась на него, но она это знала и, будучи хорошо воспитанной девушкой, не осмеливалась посмотреть на него снова. Сидящая в некотором отдалении Фредерика, проявляя явный интерес, поощряла тем самым лорда Бакстида инструктировать ее в особенностях управления поместьем. Леди Джерси, сидя на противоположной стороне стола, наблюдала за обеими сестрами из-под слегка опущенных ресниц.
     - Превосходно, Элверстоук! - неожиданно заявила она. - Мне они нравятся. У обеих превосходные искренние манеры, а красавица к тому же наделена скромностью. Ты пригласил меня, чтобы попросить добыть для них пропуска в Олмакс?
     Этот вызов, сопровождаемый острым, как рапира, взглядом графини, ни в коей мере не обескуражил его лордство. Воспользовавшись тем, что сидящая слева от него леди Сефтон поглощена беседой с мистером Мортоном, он холодно ответил:
     - Нет, Салли. Только чтобы избавить меня от нестерпимой скуки. Я рассчитываю, что приглашения для них добудет Луиза.
     - Она этого не сделает! - решительно возразила леди Джерси. - Луиза скажет тебе, что миссис Бэррелл ей отказала, и даже такой бесчувственный монстр, как ты, едва ли сможет ожидать, чтобы она в такой момент обратилась к Эмили Каупер! Все Лэмы сейчас потрясены смертью леди Мелбурн, а Эмили больше всех. - Бросив еще один взгляд через стол, она усмехнулась. - О господи, посмотри на Луизу! Ладно, я это сделаю! Хотя бы для того, чтобы заполучить тебя на наши собрания, Вернон!
     - Ну уж нет, дорогая! Я стараюсь не подвергать себя оскорбительным замечаниям! Или вы придерживаете их для герцогов?
     Леди Джерси рассмеялась:
     - Ты имеешь в виду Веллингтона? Но он пытался нарушить наши правила, чего ты, я уверена, никогда не сделаешь!
     - Много ты об этом знаешь! Спроси моих любящих сестер!
     - Незачем - я знаю ответ. Как они третировали меня - разумеется, я имею в виду Огасту и Луизу, а не Элизу, - когда были молодыми леди, а я - неуклюжей школьницей! Представляю, как их разозлит, если я буду покровительствовать твоим подопечным, Мария!
     Леди Сефтон, чье внимание так властно потребовали, с вопросительным взглядом отвернулась от собеседника.
     - Можем мы пригласить подопечных Элверстоука в Олмакс?
     - О да! Они такие хорошо воспитанные девушки и к тому же дочери бедного Фреда Мерривилла! Думаю, мы должны сделать для них все, что можем! - согласилась леди Сефтон, снова оборачиваясь к мистеру Мортону.
     - Какая же я дура! - воскликнула леди Джерси. - Теперь я никогда не узнаю, ради этого ты меня пригласил или нет!
     - Это не важно, - утешил ее Элверстоук. - Зато подумай, как ты будешь наслаждаться, доведя моих сестер до белого каления!
     - Тоже верно! - Она снова посмотрела через стол. - Красавица быстро станет предметом всеобщего внимания! У старшей более скромные шансы, но... Каково их материальное положение, Элверстоук?
     - Сносное.
     Леди Джерси поморщилась:
     - И только? Какая жалость! Хотя кто знает... С таким личиком, как у младшей, можно, по крайней мере, не опасаться, что останешься старой девой! Ладно, посмотрим!

Глава 11

     По крайней мере одна часть пророчества леди Джерси быстро реализовалась: мисс Кэрис Мерривилл действительно привлекла всеобщее внимание. Задолго до того, как последний из гостей был принят Элверстоуком и его сестрой Луизой, она была заранее приглашена на все танцы, поэтому молодым джентльменам, прибывшим с опозданием, было отказано в счастье обнимать ее талию в вальсе или даже держать за руку в контрдансе. Кэрис не танцевала более двух раз с одним и тем же партнером, но позволила Эндимиону проводить ее к ужину, поверив утверждениям, что, являясь их родственником, он имеет на это право.
     - Я попрошу вашу сестру присоединиться к нам, - добавил он, заметив сомнение на ее лице. - Она разговаривает с моим кузеном Грегом. Вы бы этого хотели, не так ли?
     - О да! Так будет приличнее! И пожалуйста, пригласите и вашу сестру!
     Эндимиону не слишком понравилось это предложение. За Хлоей в данный момент ухаживал молодой лорд Ренторп - один из опоздавших, которому не удалось пригласить на танец Кэрис. Ренторп, гвардейский офицер и приятель Эндимнона, без колебаний выразил мнение относительно ловкачей, которые норовят опередить своих друзей, а так как, будучи дерзким и веселым, он пользовался огромным успехом у дам, Эндимион отнюдь не жаждал ужинать в его компании.
     - Да, но ведь Хлоя с Ренторпом! - возразил он.
     - А он не пожелает к нам присоединиться? - простодушно спросила Кэрис. - Ваша мама представила его мне, и он был очень любезен, хотя страшно огорчился, когда я сказала ему, что не могу с ним танцевать. Ваша мама сказала, что он ваш друг, не так ли?
     - Да, конечно! Ренторп - отличный парень! - ответил Эндимион. - Я просто подумал, что это вам может не понравиться, - у нас, так сказать, семейная группа, а он не член семьи...
     Но решение вопроса присвоил "отличный парень", который в этот момент подошел к ним под руку с Хлоей, одержимый той же счастливой идеей формирования уютной маленькой группы для ужина. Его горячо поддержала Хлоя, испытывавшая детское восхищение красавицей кузиной и робко надеявшаяся попасть в число ее друзей. Тщетно Эндимион пытался говорить о "семейных группах"; его беспечный друг весело заявил, что семьи всегда ссорятся, если среди них не оказывается посторонний. Поэтому Эндимиону ничего не оставалось, как только найти Фредерику и своего кузена Грегори и пригласить их присоединиться к ним за ужином.
     - Поторопись, Простофиля, - подгонял его вероломный друг, - а то нам не хватит пирожков с омарами!
     Леди Бакстид опасалась, что на балу не будет хватать публики, так как о нем оповестили за короткое время до назначенной даты и к тому же перед самым разгаром многочисленных увеселений сезона. Спустившись к ужину, она поняла, что ни один из предстоящих балов и приемов не сможет превзойти этот по великолепию, и теперь разрывалась между гордостью и возмущением. Ее никчемному братцу стоило пошевелить пальцем, и весь высший свет устремился к нему в дом, как он и предсказывал. Естественно, ее милость также этого хотела, тем не менее она была взбешена, считая, что Элверстоуку пошло бы на пользу столкнуться несколько раз с сокрушительным провалом своих затей. Разумеется, маркиз обеспечил ей возможность ввести Джейн в высшие сферы, но это не являлось его целью: маркиз хотел ввести в упомянутые сферы девиц Мерривилл и сделал это. Уже не менее полудюжины дам умоляли леди Бакстид привести на их приемы своих очаровательных протеже - своих, как бы не так! - а в довершение всего Салли Джерси пообещала им приглашения в Олмакс и имела наглость попросить ее - ее! - привести их в зал ассамблеи!
     - Конечно, и твою дочь тоже. Кажется, ее зовут Джейн, не так ли? - добавила леди Джерси с любезностью, вызвавшей у леди Бакстид желание дать ей пощечину. - Я пришлю ей приглашение, а если забуду, напомни мне, Луиза! Ты ведь знаешь, какая у меня скверная память!
     Когда леди Бакстид вспоминала дерзкую маленькую школьницу Салли Фейн, которой она неоднократно делала заслуженные выговоры, деликатесы, приготовленные французским п