ке,  достал  давным-давно  не  пускавшийся  им  в  дело
письменный прибор и принялся за ответ Радагасту. Торин подбрасывал дрова в
костер, Малыш что-то тихо говорил филину.
   Хоббит старательно описал все происшедшее с ними, потратив на это  весь
вечер и добрую часть ночи. Когда все было готово, они тщательно запечатали
письмо в ладанку, привязали на прежнее место,  и  спустя  мгновение  филин
Радагаста бесшумно растворился в ночи.


   Наутро они вновь были в седлах. Карта давала надежду, что теперь они не
будут блуждать вслепую, хотя Дома Высокого не было и  на  ней.  Малыш  так
загорелся, что уже забыл о  своих  недавних  предложениях  идти  в  Айбор,
попивать тамошнее бархатное пиво. Судя по карте, до границы лесных племен,
держащих руку Торговой Области, оставалось лишь несколько дней пути.



4. СВОБОДНЫЕ ЛЮДИ

   Первая в 1723 году  гроза  вовсю  громыхала  и  сверкала  молниями  над
весенним  лесом.  Потоки  воды,   обрушиваясь   с   затканного   косматыми
серо-черными тучами небосклона, немилосердно  заливали  слабый,  едва-едва
шипящий  костерок,  который  друзья  тщетно  пытались  укрыть  растянутыми
плащами. Было второе мая, и они сделали привал  у  ворот,  сколоченных  из
цельных могучих - в два обхвата - бревен. Ворота возвышались прямо посреди
лесной чащи ни к селу ни к городу. Никакого забора по обе  их  стороны  не
было, створки были распахнуты настежь; похоже было, что распахнуты они уже
давненько - успели кое-где врасти в землю.  По  верху  ворот  шла  искусно
вырезанная на стволе надпись - на Всеобщем Языке,  привычными  Даеронскими
рунами, и вторая - на языке непонятном и  странными  знаками.  Надпись  на
Всеобщем гласила:
   "Путник! Ты вступаешь в землю свободных. Иди с открытой рукой,  и  Сила
Лесов да будет благосклонна к тебе!"
   - Интересно, - повернулся к Малышу Фолко. - Силой Лесов, если  помните,
в Рохане именовали энтов...
   Снег уже почти исчез с дороги, след Олмера угадывался  лишь  по  редким
стоянкам его воинства. Все время друзьям попадались  уже  довольно  старые
следы привалов, а сегодня утром они  вдруг  наткнулись  на  совсем  свежие
кострища. Это был, судя по  их  числу,  какой-то  отряд,  отделившийся  от
главных сил и непонятно зачем  застрявший  в  этих  местах.  Разразившийся
дождь с грозой нимало не охладил горячий спор о том, зачем это  сделано  и
что, собственно, следует теперь предпринять.
   Пока спорили, гроза кончилась. С отвращением  натянув  мокрые  плащи  и
хлюпая носами, друзья взгромоздились в седла и тронулись. Позади  осталась
одна лига, другая... На третьей лесные заросли вдруг раздвинулись,  дорога
выбежала в широкий круг пестрых полей;  на  холме  в  центре  они  увидели
бревенчатые стены и над  невысоким  частоколом  -  серые  крыши  домов.  И
одновременно они услышали -  лязг  мечей,  вой,  крики,  увидели  какое-то
мельтешение людей под стенами. Ударив  пятками  в  бока  своих  пони,  они
выехали  на  поросший  кустарником  бугорок,  откуда  смогли   рассмотреть
происходящее.
   Большой отряд пеших воинов, ощетинившийся копьями, теснил  и  теснил  к
лесу небольшую конную рать. В том, кто и откуда эти  конные,  сомнений  не
возникло ни на миг: черноплащное ангмарское  воинство.  Похоже  было,  что
арбалетчики  невесть  уж  зачем  сунулись  было  на  селянский   частокол,
показавшийся им, очевидно, таким невысоким. Что  произошло  после,  понять
было трудно, но обитатели этого селения ухитрились загнать врагов в  узкий
коридор, постепенно сужающийся  меж  двух  стен  глухого  леса,  и  теперь
довершали дело.
   - Как идут! - восхищенно  проговорил  Торин,  глядя  на  плотный  строй
лесных жителей.
   Лишь первые ряды были как следует вооружены, едва ли не половина воинов
не имела ничего, кроме щитов. С обеих сторон густо летели  стрелы,  но  на
каждую  короткую  арбалетную  приходилось  пять  длинных  лучных,   причем
невидимые стрелки били и из-под лесного полога, со всех сторон,  и  помочь
арбалетчикам теперь уже ничто не могло.  Теряя  людей  и  коней,  напрасно
пытаясь спешиться и мечами остановить волну  лесных  латников  или  выбить
засыпавших их стрелами из леса, они гибли быстро, и их упорство еще  более
ускоряло  их  гибель.  Их  короткие  толстые  стрелы  вырывали  бойцов  из
навалившейся на них толпы; спешившиеся и взявшиеся за  мечи  бойцы  рубили
отчаянно, но здравый смысл подсказывал, что нужно немедля повернуть всем и
рассыпаться по лесу, понадеявшись на коня да на черную свою удачу.
   И ангмарцы словно бы подслушали. Как-то сразу сломалась тонкая преграда
спешившихся мечников - они просто погибли все до единого - и те,  кто  еще
оставался в седле, с  гортанными  возгласами  прянули,  очертя  голову,  в
густой зеленый сумрак навстречу гибельным  стрелам  лучников.  Поле  перед
строем пеших воинов опустело, но они, не растерявшись  и  наставив  копья,
десятками тесных групп по семь-восемь человек  устремились  в  погоню.  На
месте недавнего боя осталось тридцать или сорок  воинов.  Из-за  частокола
уже бежали женщины подбирать раненых.
   - Поехали на открытое место, - толкнул Фолко в бок гномов. -  Иначе  на
нас наткнутся и снова драка выйдет.  Тут  уже,  похоже,  именем  Вождя  не
отговоришься!
   Они сняли шлемы и латные рукавицы и, не таясь, поехали по полю прямо  к
кучке лесных воинов. Их  заметили  почти  сразу  -  кто-то  предупреждающе
крикнул, добрый десяток луков с наложенными стрелами и натянутыми тетивами
сразу повернулся в их сторону; но  они  ехали  шагом,  спокойно,  и  Торин
вдобавок высоко поднял над непокрытой головой безоружные руки.
   Их  встретил  вышедший  навстречу  могучего  сложения  воин  в  простой
кольчуге, только что снявший высокий островерхий шлем. К мокрому лбу липли
потные светлые волосы, на кожаной  петле,  охватывавшей  правое  запястье,
висела тяжелая палица. Светлые глаза смотрели пронзительно и остро, в  них
еще не улеглось боевое бешенство, однако он учтиво поклонился  приезжим  и
на Всеобщем Языке осведомился, кто они, как их зовут  и  куда  они  держат
путь.
   Торин вздохнул, оглядел  настороженно,  но  без  страха  или  неприязни
смотрящих на них людей и обратился к говорившему с ответным  приветствием;
все трое друзей низко поклонились. Представившись, Торин сказал:
   - Почтенный, не знаю твоего имени, мы охотно ответим тебе на  последнюю
часть твоего вопроса,  но  не  сейчас,  чуть  позже.  И  расскажем  нечто,
небезынтересное для вас.
   - Что ж, - помедлив мгновение, ответил воин. - Гей,  ребята!  Проводите
гостей проезжих к старшине. - Он оглядел друзей и  вдруг  улыбнулся.  -  А
меня зовут Ратбор, я воевода нашего рода.
   Несколько подростков, страшно гордых своим заданием  и  новыми  боевыми
луками,  проводили  друзей  через  все  поселение,  оказавшееся   довольно
крупным, немногим меньше Пригорья. Их провели к большому бревенчатому дому
с крытой серым тесом крышей. Низкий и длинный, он двумя крыльями охватывал
небольшую площадь в самой середине поселка. Возле  украшенного  затейливой
резьбой крыльца маялся страж-парнишка с луком  и  длинным,  не  по  росту,
мечом. Ратбор остановился и что-то негромко сказал  ему  на  своем  языке.
Бросив любопытный взгляд на новоприбывших,  юноша  скрылся  за  дверьми  и
спустя минуту вынырнул снова, с поклоном говоря что-то Ратбору. Они  вошли
внутрь.
   Миновали  то,  что  Фолко  назвал  бы  "прихожей",  где  было  темно  и
прохладно;  по  стенам  висела  какая-то  утварь,  мимо  друзей   неспешно
прошествовала пушистая трехцветная кошка. Большая комната с огромной белой
печью в углу, высокое резное кресло, и в кресле - высокий,  сухой,  седой,
как зима, старик с колючим взглядом глубоко посаженных темных глаз. В руке
он держал длинный  белый  посох  с  раздвоенным  навершием.  Друзья  низко
поклонились. Ратбор сел на лавку по правую руку старика;  некоторое  время
все молчали, наконец старик,  пристально  вглядывавшийся  в  лица  друзей,
шевельнулся и знаком пригласил  их  сесть.  Неслышно  приоткрылась  дверь,
юноша-страж внес кувшин и ловко расставил затейливо  вылепленные  глиняные
кружки. Старик заговорил на Всеобщем Языке:
   - Я Шаннор, старейшина рода из колена Этара, людей дорвагского языка, -
медленно заговорил он. - Говорите, чужеземцы! В нынешние  опасные  времена
нам поневоле приходится быть осторожными, а по оживленному когда-то тракту
ныне никто, кроме ночных воров, не ездит.
   Фолко глядел в пронзительные по-молодому глаза  старейшины  и  понимал,
что наступил тот редкий случай в их странствиях, когда нет нужды  врать  и
выдавать себя незнамо за кого. Похоже, нечто подобное чувствовал и  Торин.
Он откашлялся и степенно, как и положено уважающему себя гному, заговорил:
   - Почтенный Шаннор, старейшина рода из колена Этара,  и  ты,  почтенный
Ратбор,  воевода  рода,  мы  назвали  при  всех  ненастоящие  наши  имена.
Позвольте же нам сохранить их в тайне, ибо мы идем по следу нашего общего,
как я понял, врага.
   Старейшина и воевода даже привстали, впившись взглядами в их лица.
   - Мы  видели  последние  минуты  вашего  боя  с  черными  арбалетчиками
Ангмара, - говорил Торин, - мы идем по их следу и  следу  их  предводителя
уже год. Мы сражались в великой битве далеко  на  Западе,  в  Арноре,  где
дружины людей Запада вкупе с ополчениями верных  слову  гномов  разгромили
этого самозваного короля, именуемого то Вождем, то Эарнилом, то  Хозяином,
а то еще - Олмером. Мы узнали, что он собирает остатки  всех,  кто  служил
Тьме, что он хочет расправиться с эльфами и покончить с наследием Великого
Короля, вновь ввергнуть Средиземье в пучину  кровавых  войн.  Нам  удалось
настигнуть остатки воинства этого Олмера, мы преследуем их, чтобы  улучить
момент и... покончить с этой угрозой, уничтожив саму ее причину. Мы видим,
что вы также вступили в бой с ними. Так помогите же нам  или,  по  крайней
мере, не препятствуйте.
   - Я верю вам, - медленно произнес Шаннор, - ваши глаза не  трепещут.  Я
скажу вам, что произошло у нас. Мы издревле живем вблизи  большой  дороги,
далеко ходим, многое слышим и со многими говорим. Вы, наверное, не знаете,
что к северу от лесов обитают злобные басканы...
   - Прошу прощения, - довольно вежливо перебил старейшину Малыш, - знаем,
и даже лучше, чем хотелось бы. Мы насилу отбились от их  засады!  Пришлось
кое-кого из них мечом да стрелой успокоить!
   - Вот как? - поднял брови Шаннор,  а  Ратбор  даже  подался  вперед,  и
кулаки его могучих рук сжались.
   - Опять они за старое, -  сдвинув  брови,  произнес  воевода,  а  затем
что-то быстро и горячо заговорил, обращаясь к старейшине, на своем  языке,
но старик остановил его.
   - Обсудим это после, - намеренно сказал он на Всеобщем Языке.  -  Я  не
думаю, что наших гостей волнуют наши счеты с басканами. Дело в  том,  что,
сталкиваясь с ними, мы узнали, что они снова подчинились кому-то, кто  дал
им надежду, пообещав плодородные и свободные земли  в  награду  за  верную
службу. А потом по лесам и рекам, от Моря до Гряды прокатилась весть,  что
сбивается ватага поискать добычи на закате, и кое-кто из  басканов  пошел.
Не миновали эти посулы и нас.  Несколько  наших  молодцов,  прельстившись,
стыдно сказать, награбленным, отправились вслед за этим Вождем, и тогда же
мы услышали еще одно его имя: Трегг. Я видел его -  три  или  четыре  года
назад, когда он только сколачивал свое воинство. А потом мы узнали, что он
хитростью и коварством захватил области, что за Грядой, и готовит поход на
Запад. Он засылал к племенам дорвагского языка послов, одного  я  видел  -
горбатый, страшно сильный! Они звали всех с собой. Но мы -  люди  вольные,
нам чужого не нужно. А те парни, что соблазнились и дом бросили, проступок
свой кровью смыли - ни один не вернулся... Воинство Трегга - или Олмера  -
прошло здесь четыре дня назад. Их было много, и с ними шли такие, каких мы
отродясь не видывали. Люди - и нелюди, аж  страх  берет.  Они  потребовали
пропуска и кормов и все время звали с собой, толковали что-то об эльфах, о
том, что с ними нужно покончить...  Сила  Вождя  возросла,  да  как-то  не
по-людски тоже. Всем вроде хорош - высок, строен, вид величественный, а  у
нас   народ   при   виде   его   стал   холодным   потом   обливаться   да
потихоньку-полегоньку - по кустам да по погребам расползся. Звал он, звал,
да только мы теперь ученые... Тогда-то он и  распорядился  оставить  здесь
отряд своих арбалетчиков. И тогда мы решили -  хватит.  Хочешь  воевать  -
воюй, но сторожей на нашей земле мы ставить никому  не  позволим!  Учинить
ссору с его отрядом было  делом  нетрудным.  Сперва  они  загнали  нас  за
частокол, попытались штурмовать, но тут-то  Ратбор  и  вывел  всех  наших.
Остальное вы видели.
   - Вы хотите в  одиночку  справиться  с  Олмером?  -  спросил  Торин,  с
восхищением глядя на старейшину, мужества и отваги которого  не  подточили
годы. - Он силен,  куда  сильнее,  чем  вы  можете  думать,  глядя  на  те
немногочисленные отряды, что он сумел вывести после разгрома. Он прельстил
даже хазгов - слышали про таких? - и вновь хочет собрать под  своей  рукой
сильную рать.
   - В одиночку с Олмером не справиться, - спокойно подтвердил  Шаннор.  -
Не так-то просто собрать все дружины дорвагского языка - для  этого  нужно
крепко обидеть нас всех. Никто и никогда не пытался  ставить  у  нас  свои
отряды, даже Айбор. Лишь когда наши стычки с  басканами  начинали  грозить
большой  войной,  сюда  высылали  пограничную  стражу  из  других  мест...
Конечно, если Трегг вздумает мстить нам, ему это станет очень  дорого;  но
если он сделает вид, что ничего не  случилось,  то  наши  копья  останутся
висеть на стенах. В поход на него мы не пойдем, своих забот хватает.
   - Но ведь он может начать ужасную войну?! - воскликнул Торин.
   - Пусть воюет, - холодно обронил Шаннор. - Нам  вмешиваться  в  это  не
пристало. Конечно, если он нападет на Айбор,  тогда  другое  дело.  Но  он
никогда этого не сделает!
   - Почему же? - жадно спросил Фолко.
   - Потому что в Айборе его скорее всего  поддержат,  -  грустно  покачал
головой старейшина. - Там любят смелых и сильных,  которые  умеют  указать
путь  дружинам,  водить  и  расставлять  полки.  Купеческий  город  всегда
нуждается в воинах, даже если у них  нечиста  совесть.  Это  мы,  дорваги,
сидим на своей отчине и дедине, это нам хватает пустых земель к  северу  и
востоку, это мы порой встречаемся - втайне, конечно, с  эльфами...  Мы  не
стремимся властвовать над другими,  мы  хотим  удержать  свое,  а  если  и
расширить его, то отвоевывая у пустынь, а не у своих соседей. Таких мало в
Айборе. Истерлинги-пахари, что живут по Карнену и по берегам  Моря,  точат
зубы на  черные  земли  степей,  их  братья-кочевники...  тем  просто  абы
пограбить кого не своего да нахватать пленников,  чтобы  работали.  Уж  не
говорю про басканов!
   - Вы первые на нашем долгом пути, кто не поддался на Олмерову ложь, - с
отчаянием  стиснул  руки  Торин.  -  Многих,  многих  он  улестил,  многие
поддались ему и слепо  пошли  за  ним.  Он  покорил  не  только  хазгов  и
басканов, известных вам, он  сбил  с  пути  еще  немало  западных  племен,
увлекая их давними обидами на Арнор или эльфов, теперь уже не разобраться,
действительными или выдуманными.
   - Дорваги уже трижды заслоняли собой Айбор, когда все другие падали ниц
перед степными пришельцами и молили о пощаде, - холодно вымолвил Шаннор. -
И каждый раз наши лучшие воины оставались там, на юге. Ты предлагаешь  нам
вновь взять на себя роль спасителей? Только теперь  уже  не  только  своей
отчины, но и всего Средиземья?  Но,  почтенный  гном,  что  нам  за  нужда
охранять Запад? Мы не знаемся с Арнором - он слишком далек от нас.  Король
же Гондора как-то сам  ходил  на  нас  походом,  желая  подчинить  богатую
Торговую Область. К тому же никто пока не доказал народу дорвагов, что эта
война, которую, быть может, и замышляет Олмер, все-таки разразится.
   - Неужто вы беретесь за оружие, лишь когда враг стоит у вашего  порога!
- в сердцах бросил Торин. - Сейчас,  чтобы  погасить  пламя  новой  войны,
достаточно будет ведра воды, потом же не хватит и Великого Моря.
   Старейшина и воевода переглянулись, видно было, что слова гнома  им  не
очень-то понравились, и Фолко поспешил перевести разговор в иное русло.
   - Почтенный Шаннор, ты сказал, что вы иногда  встречаетесь  с  эльфами.
Неужели они еще остались в нашем мире?
   - Конечно, - пожал  плечами  старик.  -  Но  их  мало,  очень  мало.  Я
встречался и с теми, кто еще живет под рукой короля Трандуила  в  северной
части Черного Леса, что между Эребором и Андуином, и с теми, кто  забредал
в наши края с Востока. - Морщины  на  лбу  старейшины  разгладились,  губы
улыбались, в глазах появился теплый отсвет. - Они воистину  Дивный  Народ,
хранители древнего Знания. И они учили нас, ведя из тьмы  к  свету,  учили
видеть красоту в обыденном. И они говорили о  том,  что  не  надо  бояться
смерти, Проклятия Людей, ибо она -  свидетельство  какой-то  иной  участи,
уготованной  нам  Устроившим  сей  мир.  И  много  другого  говорили  они,
повествуя о давно минувших днях и давно отгремевших войнах, о светлом,  но
застывшем Заморье, и о могучей, но холодной Королеве...  Эльфы  появлялись
как легкие серебристые призраки и снова растворялись в лесных глубинах,  и
тогда  сердца  людей  наших  родов  светлели,  нам  становилось  легче,  и
появлялись новые силы. От эльфов мы узнали и историю Войны за Кольцо.  Они
много говорили о прошлом и никогда -  о  будущем,  всегда  напоминая,  что
предсказания - плохие помощники и в минуту нужды, если будет совсем  туго,
они, эльфы, поспешат на помощь... Иногда мы просили показать нам  их  дом,
но они лишь улыбались и качали головами, говоря, что всему свое время.
   - А говорили ли они что-нибудь о магах? - спросил оторопевший от  этого
рассказа хоббит.
   - О магах? - поднял брови старый вождь. - Говорили, но вскользь. Маги -
слуги  Великой  Королевы,  посланные   противостоять   первородной   Тьме,
принявшей в те дни  свое  очередное  обличье,  которое  должно  было  быть
разрушено. Но маги, сосредоточив в себе  немалые  и  непонятные  Смертному
силы и знания, распорядились ими по-своему. Один, я знаю, вообще  предался
злу, другой стал повелителем зверей, птиц и растений, третий же две тысячи
лет потратил  на  открытый  поединок  с  Черным  Замком,  в  конце  концов
переложив главную тяжесть на плечи  маленького  существа  из  невообразимо
далекой отсюда западной страны, а потом ушел за Море. Погоди, не спрашивай
с меня слишком строго! - в шутливом страхе прервал себя Шаннор, видя,  как
хоббит подпрыгивает на месте от нетерпения, желая возразить ему. - Я  лишь
вспоминал  услышанное  за  многие  годы  от  Восточных  Эльфов.   Посланцы
Трандуила говорили иное.
   - Но, быть может, они упоминали  Черных  Гномов,  Тропу  Соцветий,  Дом
Высокого или Первых Слуг Стихий? - с мольбой вопросил хоббит.
   - Никто не в силах удержаться от разысканий, лишь краем уха услыхав  об
этих чудесах, - ответил старик. - Кое-что они упоминали, но лишь вскользь,
и обо всем,  перечисленном  тобой,  говорили,  как  о  вещах,  от  которых
Смертным надо держаться подальше.  А  говорят  ли  тебе  что-нибудь  такие
слова, как Ночная Хозяйка, Ущелье Прыгающих Камней, Клад Оремэ?
   - Только об Оремэ я кое-что слышал, - признался хоббит.
   - А знаешь ли ты, что еще дальше на восток есть удивительные земли, где
и слыхом не слыхивали ни о каких Кольцах? Что есть где-то страна  Великого
Орлангура? Знаешь ли ты о Пожирателях  Скал?  О  Черной  Бездне,  нет,  не
поселении гномов на Западе, а  о  настоящей  Черной  Бездне,  где  обитают
удивительные, невиданные живые твари, неподвластные  ни  свету,  ни  тьме?
Знаешь ли ты, что  там,  по  Восходным  Странам,  по-прежнему  странствуют
искатели Клада Оремэ, о котором опять же никто не знает, где это и  что  в
нем, известно лишь, чт