о  перед  ним  уроженец  Королевства
Лучников. - Мое имя Берель. Садитесь и давайте побеседуем. - Он указал  на
расставленные вокруг стола кресла. - Побеседуем спокойно  и  разрешим  все
недоразумения.
   - Ничего себе недоразумения! - фыркнул Малыш. - Схватили,  обезоружили,
сунули за решетку, продержали в неизвестности три дня, а теперь говорят  -
разрешим!
   Берель терпеливо улыбнулся.
   - И все-таки тут нет оскорбления, почтенный гном, не знаю твоего имени.
Все происшедшее с вами - лишь малая часть нашего обычного порядка.  К  вам
ведь отнеслись с большим доверием - ну забрали мечи, но даже не обыскали -
ни вас самих, ни ваши мешки. Конечно,  наш  затвор  -  не  самое  приятное
место, но так уж у нас заведено. Итак, почтенные, кто вы? Как  вас  зовут?
Как и зачем вы пришли сюда?
   "Нужно говорить правду! - мелькнуло в  голове  у  Фолко.  -  Как  можно
больше правды, тогда не столь заметна будет вплетенная в нее ложь..."
   И прежде чем Торин взял на себя обязанность отвечать,  Фолко  заговорил
сам:
   - Почтенный Берель, мы из Эриадора, из Закатных стран. Это - Торин, сын
Дарта, это - Строри, сын Наина, гномы из Лунных Гор. А  я  -  хоббит,  или
по-восточному - половинчик, Фолко, сын Хэмфаста. Готовы к  услугам.  -  Он
вежливо поклонился Берелю, краем глаза заметив, что  гномы  повторили  его
движение. - Мы проделали долгий путь...
   - Это мне известно, почтенный сын Хэмфаста, и я только хотел бы знать -
зачем? У нас не Торговая Область, к нам являются по делу.
   Берель смотрел в упор, его голос оставался по-прежнему дружелюбным,  но
взор отвердел.
   - Да, мы пришли сюда, потому что знали кое-кого из тех, кто  повелевает
здесь, - вмешался Торин. - Мы встречались с ними и свели знакомство.
   - Да, с мечником-горбуном Санделло и... с Вождем Эарнилом, -  продолжал
Фолко.
   - Но, почтенный Берель, - вдруг со  странной  усмешкой  подхватил  речь
хоббита Торин, - мы шли не к Вождю Эарнилу. Мы  шли  к  Олмеру  из  Дэйла,
человеку, которого я  знал  давным-давно,  на  Закате,  в  Арчедайне,  под
прозвищем "Злой Стрелок".
   Видно было, что Берель смешался. Он провел  рукой  по  усам,  испытующе
взглянул на друзей - и хоббит с затаенным торжеством увидел в глубине  его
взгляда некоторую  растерянность;  да  и  понятно  -  эти  странные  гномы
обнаруживают такие странные познания! Кто их  разберет,  может,  они  и  в
самом деле люди Вождя...  Фолко  готов  был  поклясться,  что  так  -  или
примерно так - обязан был думать в то мгновение Берель.
   - Друзья Вождя Эарнила - мои друзья, - произнес, кашлянув, Берель,  как
бы не обращая внимания  на  прозвучавшее  имя  Олмера.  -  Но  как  же  вы
познакомились с ним? Прошу вас ответить на этот вопрос,  он  не  праздный.
Если вы действительно его друзья, то вам нечего скрывать...
   - Мы не раз встречались с ним - в Арноре и  прилегающих  местностях,  -
сказал Фолко.
   Он  вдруг  ощутил  странную   потребность,   настоятельное   стремление
рассказать и о  первой  встрече  -  в  Пригорье.  Ясное  дело,  что  Олмер
тогда-был там и, оставаясь невидимым за спинами своих дружинников, удержал
Санделло от поединка. И хоббит стал  говорить,  стараясь  не  упустить  ни
малейшей детали, не щадя себя, рассказывая о  ссоре  в  трактире.  Однако,
рассказав о "Гарцующих  Пони",  он  ни  словом  не  обмолвился  о  "Ножнах
Андарила". Особенно подробно, не упуская ничего, он рассказал о встрече на
Сираноне, о примирении их с Вождем и Санделло и о сделанных им дарах...
   - И, прощаясь с нами, Вождь пожелал нам успеха в Мории. Он сказал,  что
вновь хочет встретиться с нами, что  был  бы  рад  этому.  Он  сказал,  мы
услышали - и вот мы здесь, в его стране, и хотим быть вместе с ним.
   Берель  молчал  и   пристально   смотрел   на   клинок   Отрины,   что,
раскрасневшись, протягивал ему сейчас хоббит, на  топорище  Торина.  Фолко
заметил, что человек несколько раз едва заметно кивнул, точно соглашаясь с
какими-то собственными мыслями.
   - И благодаря этому клинку мы прошли ущельем в горах,  где  живет  тот,
кто в образе Пса, - тихо добавил Фолко. - Я показал ему это и  назвал  имя
Вождя, и он пропустил нас, сказав, что Вождь уже давно подчинил его себе.
   - Хорошо, - медленно произнес Берель. - Вы  сказали  -  я  услышал.  Но
расскажите же еще о себе! Откуда у тебя этот наш знак? - Его палец  указал
на загадочную фибулу на плече хоббита.
   - Я нашел ее в лесу, - как на духу, ответил Фолко. - В лесу, неподалеку
от Аннуминаса, и оставил  себе  просто  как  красивую  вещь,  не  зная  ее
истинного значения. Не буду лгать, будто получил  ее  из  собственных  рук
Вождя.
   - Так как же пролегал ваш путь после встречи у Мории? - В голосе Береля
было все больше искреннего интереса.
   Заговорил  Торин.  Он  вкратце   описал   их   подземные   приключения,
путешествие с  Морским  Народом  (имя  Скиллудра  произвело  благоприятное
впечатление), дорогу на север и  -  поворот  на  восток  при  известиях  о
начавшейся в Арноре войне.
   - А окажись вы тогда в  Аннуминасе?  -  пристально  взглянул  на  гнома
Берель. - Ты бы встал в хирд?
   - Нет, -  равнодушно  ответил  Торин.  -  Старейшины  изгнали  меня  из
Халдор-Кайса. Мне нет резона помирать за их сокровища.
   - А меня в хирд никогда и не брали, - поднял изувеченную руку Малыш.
   - А что вы знаете об этой войне? - с  легкой  настороженностью  спросил
Берель. - И если знаете - то откуда?
   - Когда мы шли через Эребор, то  немного  не  догнали  ваше  войско,  -
сказал Фолко, - задержались, спасая из полыньи в Карнене человека -  воина
Вождя, именем Герет, жителя Приозерного Королевства.  Он  признал  нас  за
своих,  узнав  кинжал  и  переделанный  посох,  и  рассказал  нам  о   тех
несчастливых днях.
   - Почему же вы  решили  противостоять  своим?  Как  решился  на  такое,
половинчик?
   - Хоббиты - народ мирный, это так, -  делая  вид,  что  задет,  холодно
сказал Фолко. - Но и среди них встречаются любители странствовать  и  жить
так, как считают нужным, вставая под те или иные знамена  не  потому,  что
под них встает большинство твоих родственников, а потому, что это  -  твои
знамена и ты сам выбираешь их.
   Берель еще долго расспрашивал их о  подробностях  дороги,  о  басканах,
дорвагах и наконец широко улыбнулся.
   - Что ж, я верю вам, - просто сказал он. - Верю  потому,  что  сам  был
тогда осенним вечером в Пригорянском трактире  и  видел  вас  собственными
глазами. Мое почтение, половинчик!  Ты  не  только  вырос,  но  и  изрядно
поумнел. А о вашей встрече на Сираноне мне рассказывал сам Санделло. Да  и
Вождь кое-что говорил, когда я не увидел у него его гундабадского  трофея.
Что ж! Если вы хотите быть с Вождем и  не  служите  Арнору  или  эльфам  -
милости прошу! Но скажите, почему вы все-таки пришли сюда?
   - Здесь единственное место, где нас могут  оценить  по  достоинству,  -
первым ответил Малыш. - Тебе, почтенный, не получить от нас иного  ответа.
Нам прискучили одиночные странствия, когда единственная цель - выжить.
   - Но знаете ли вы, что требует от своих воинов Вождь?
   Друзья промолчали.
   - На Сираноне мы говорили о  достойных  храброго  делах,  -  проговорил
Торин. - Но я не думаю, чтобы Вождь, смелый, храбрый и благородный, сделал
бы своей целью грабеж ради грабежа... Хотя взять у того, кто имеет  много,
тому, кто не имеет ничего... Что ж тут зазорного!
   - Я скажу вам, - торжественно провозгласил Берель.  -  Вождь,  конечно,
сказал бы лучше... Я только повторяю. - Он сделал паузу. - Здесь,  в  этих
землях, собрались свободные силы свободного мира. И здесь они ждут  своего
часа, чтобы начать  величайшую  и  справедливейшую  из  войн,  покончив  с
рабством, навязанным нам Заморскими Эльфами. Мы  сметем  прогнившие  стены
дряхлых королевств, созданных руками чародеев и  их  прислужников.  Мы  по
справедливости разделим несметные богатства, что лежат там под спудом.  Не
станет границ и стражей, не станет врагов и недругов, наши дети  не  будут
гибнуть по прихоти правителей. Каждое племя и каждый род  сможет  жить  по
законам предков, не подчиняясь никому, кроме самих  себя.  Это  будет  мир
сильных и свободных! Слабые уйдут,  таков  закон.  Только  так  мы  сможем
освободить Средиземье!
   "Только не спорить!" - как заклинание твердил про себя хоббит.  Он  мог
бы разбить наивно-неуклюжие  построения  Береля  двумя-тремя  неотразимыми
доводами - но нужно было молчать, пересиливая себя.
   - Здесь, в нашей Области, - продолжал Берель, - у вас лишь один путь  -
вступить в войско Вождя и следовать за ним до  победы,  или  пока  смерть,
честная смерть на поле брани, на вырвет вас из наших рядов. Ручаюсь, вы бы
заняли  тогда  достойное  место  в  Чертоге  Ожидания,  почтенные   гномы!
Пришедшие к нам могут пойти за нами - или сгинуть,  ибо  великое  дело  не
может подвергаться опасности из-за глупых случайностей. И раз вы выслушали
все это, то вам нужно решить, с кем вы. Я  не  могу  принять  вашу  клятву
верности, это может лишь Вождь, но дать вам достойное дело в  моих  силах.
Не его ли искали вы - правильно ли я понял ваши слова?
   Он остановился и перевел дух, облизнув сухие губы.
   - Собственно, мы шли сюда, чтобы  быть  вместе  с  Вождем,  -  медленно
произнес Торин. - И знали, на что идем.
   - Что ж, тогда вот ваше оружие. Кстати, здесь эльфийский лук?
   - Да, я купил его... по случаю, - поспешно сказал  Фолко.  -  Продавшие
его не знали истинной цены и значения. Но Вождь держал его в руках - и  не
отверг его.
   - Хорошо, берите. Но что вы умеете делать? У нас  никто  не  есть  свой
хлеб даром! Впрочем, если хотите - берите  кузню,  у  нас  есть  несколько
свободных. Мы нуждаемся в оружии, а вы, гномы, известные  мастера.  А  ты,
половинчик?
   - Могу быть при них поваром, - пожал плечами хоббит.
   Берель  уже  открыл  рот,  очевидно,  собираясь   произнести   "вот   и
прекрасно", как неожиданно вновь вмешался Малыш.
   - Мы воины, - холодно произнес он, скрещивая руки на широкой  груди.  -
Мы шли сюда в поисках  достойного  дела  нашим  мечам,  почтенный  Берель.
Оружие мы могли ковать где угодно - и повсюду  получать  за  него  хорошую
плату. Нет, мы пришли за делом! Дай нам его! Трудное, тяжелое,  какое  все
прочие сочли бы безумным и невыполнимым!
   - Такое право надо заслужить, - также с ледком в голосе ответил Берель.
   - Как? Ковать? Так ты никогда не узнаешь, какие мы в деле!
   - Ну отчего же? - усмехнулся Берель.  -  Через  четыре  дня  род  Харуз
устраивает состязания в воинском искусстве. Принять участие может  каждый.
На главный приз вам рассчитывать не приходится, но показать себя -  почему
нет?
   - Почему это не приходится? -  с  высокомерным  выражением  осведомился
Торин.
   - Главный приз победителю, если он человек  -  принятие  его  в  род  и
красавица жена, - вновь усмехнулся Берель.
   - А если нет? - спросил, загораясь, Торин.
   - Почет, известность, уважение, а главное - внимание Вождя.
   - Тогда мы тем более примем участие, - спокойно сказал Малыш. -  Однако
это еще через четыре дня, а где нам сейчас приклонить голову?
   - Об этом позаботится Нефар. -  Берель  ударил  в  небольшой  бронзовый
гонг. На пороге появился  юноша-ангмарец,  высокий,  темноволосый.  Берель
коротко приказал ему найти свободное место  для  "новых  друзей",  как  он
выразился. Нефара при этом он назвал братом.
   - Вы тоже станете нам братьями, - обратился он к гномам  и  хоббиту,  -
когда дадите клятву. А насчет кузни - все же подумайте. Там от  вас  будет
больше всего пользы.
   Они уже выходили, когда Берель, странно улыбнувшись, вдруг задержал их.
   - Конечно, мне ничего не стоило допросить вас  поодиночке,  -  негромко
сказал он, усмехаясь. - Но я достаточно знал о вас и без этого.


   Нефар долго водил их по улицам городка, пока не устроил на втором этаже
какого-то склада. Выходец с Запада, он хорошо говорил на  Всеобщем  Языке,
хотя знал еще добрых пять-шесть наречий, что были  в  ходу  у  сторонников
Олмера. На вопросы он отвечал не очень охотно, зато кратко и  точно.  "Как
давно был основан этот город?" - "Одиннадцать лет назад, когда Вождь решил
окончательно обосноваться здесь". - "Жили ли здесь какие-либо племена?"  -
"Нет, тут была пустая земля, Леса Ча не пропускали сюда никого". - "Как же
прошел Вождь?" - "На то он и Вождь, что перед ним все расступаются". -  "А
сам ты откуда?" - "С Запада, мой дом в Ангмаре..."
   Осмотрев  просторное,  хоть  и   изрядно   пыльное   помещение,   Малыш
поинтересовался, где им брать еду.
   - Пока вы не дали Клятву, еду вам придется покупать, -  сказал  молодой
ангмарец. - Зато потом все будет бесплатно, из воинских магазинов, и кроме
того, если будете работать - получите  за  сделанное  золотом.  У  нас  не
скупятся на мастеров.
   -  А  пойдешь  ли  ты  на  состязания,  что  устраивает  род  Харуз?  -
поинтересовался Торин.
   Ангмарец утвердительно кивнул.
   - Мы хотим помериться там силами, - заявил Малыш. - Как туда попасть?
   - Я зайду за вами утром того дня, - пообещал Нефар.


   Три дня друзья ничего не делали - отъедались, отсыпались да  гуляли  по
городу, прислушиваясь, присматриваясь и припоминая.  Неприятно  удивил  их
пришедший на следующий день Нефар,  порученец  Берля,  -  слова  пропуска,
переданные для них, действовали только до городских ворот.  За  частоколом
уже требовались иные.
   Нефар же зачастил к ним, в свою очередь расспрашивая и выслушивая...
   Наступил день состязания. Друзья сумели придать себе довольно приличный
вид - одежда была отстирана, оружие начищено, гривы  у  пони  расчесаны  и
заплетены.
   В густой, пестрой толпе  они  неспешно  ехали  по  проселочной  дороге,
ведущей на юго-восток. Род Харуз обитал в полудне пути от города; по  пути
Нефар рассказывал им правила состязаний.
   - Там есть обычные  виды,  -  говорил  он,  -  как  стрельба  из  лука,
например. Мишень постепенно уменьшают и относят все дальше и дальше.  Есть
игра копьем - нужно на полном скаку прокинуть его через узкое кольцо. Есть
для мечников, для владеющих топорами, кистенями, ножами...
   - А единоборства? - спросил Торин.
   - Только на деревянном оружии. В полном доспехе. Короче, вместо мечей -
палки. Но броня настоящая. Желающих выкликают из толпы.  Просто  выходишь,
переступая черту.
   Род Харуз оказался многочисленным истерлингским племенем, постаравшимся
на славу принять гостей. На обширном поле  появились  легкие  подмостки  с
шатрами, украшенными многочисленными флагами. Множество  гербов  различных
колен и домов. И в центре каждого герба хоббит видел небольшой белый  круг
с черной трехзубчатой короной.  Мало  было  голубых  и  золотых  цветов  -
предпочтение отдавалось резким  черным,  красным,  желтым  краскам.  Народ
заполнял пространство вокруг очерченного на земле  громадного  круга;  род
Харуз, как хозяева, собрался по правую руку от самого высокого помоста, на
котором зоркий хоббит заметил Береля в окружении незнакомых ему людей.
   До этого уже были песни, и легкое угощение, и суетня распорядителей; но
главный пир и пляски ожидали гостей после выявления достойнейших.
   Нефар вполголоса рассказал друзьям, что род Харуз ушел сюда из  Великой
Степи, проиграв бой  могучему  племени,  клану  потомков  Хамула,  Черного
Истерлинга, чье имя когда-то наводило  ужас  на  всех  обитателей  зеленых
равнин, перед которым дрожал молодой в те годы Гондор. Род  Харуз  потерял
множество мужчин и, устраивая такие состязания, возмещал потери.
   Хоббит уже заметил, что все обитатели Цитадели  делились  на  пришедших
сюда поодиночке и большими родами. Одиночкам надеяться было  не  на  кого,
они тянулись друг к  другу,  и  возникали  братства,  скрепленные  дружбой
прочнее, чем иные рода связывало кровное родство. Немало было  таких,  кто
не вступил в войско, а трудился на земле или  у  ткацкого  станка,  обретя
наконец желанное спокойствие. Здесь никому не давали  пропасть.  Иноземные
купцы не допускались сюда; почти все потребное Цитадель производила  сама,
ибо земли ее были тучны, урожаи изобильны, леса богаты  дичью,  а  реки  и
озера рыбой.
   Но вот грянули трубы, и величественный старый истерлинг, с белоснежными
седыми волосами и почти коричневой кожей, выехал из рядов на  великолепном
коне под роскошной попоной. Он заговорил, но на наречии Цитадели; пришлось
довольствоваться переводом Нефара.  Вождь  рода  Харуз  приглашал  всех  к
честной борьбе. Пять прекрасных  девушек  ждут  лучших  из  лучших  бойцов
Свободных Народов. Все, оставшиеся без родни, угла и крова, - выходите!
   Сначала объявили состязание стрелков. За ними должны  были  последовать
копейщики, потом - каждый сможет показать  "удивительное",  как  выразился
Нефар, такое, что еще не видели. А потом - единоборства...
   Бубны и трубы. Клики глашатаев. Людское  море  взволновалось,  и  черту
стали переходить решившие показать себя. Остро  и  горячо  стало  в  груди
Фолко, и он шагнул за черту, получив от Торина вместо  напутствия  крепкий
хлопок по плечу.
   Однако, когда среди трех с лишним десятков соперников он увидел  добрую
дюжину хазгов, его уверенности поубавилось.
   "Тут стрелами никого не удивишь, - подумал он. - И они выстрелят дальше
меня, это точно... Но мы так просто не сдадимся!"
   Вынесли  мишень,  белую  дощечку  на  шесте  в  рост  человека;   народ
расступился позади нее, раздался в стороны. Новый сигнал трубы - и стрелки
стали строиться на плавной кривой подле  помоста,  где  стоял  Берель.  По
одному они выходили к линии прицеливания, а глашатай  громко  возвещал  их
имена. Каждого встречал одобрительный гул.
   Соперники оказались достойны друг друга. На первой стрельбе промахнулся
только один из тридцати восьми. Фолко вышел, не  чуя  под  собой  ног,  не
слыша удивленных восклицаний и раздававшихся  кое-где  насмешек.  Понимая,
что  надо  сразу  чем-то  выделиться,  он  не  стал  тратить  времени   на
прицеливание и секунды. Расстояние было для него пустяковым, и  он  всадил
стрелу в самую середину мишени навскидку,  чего  не  позволяли  себе  даже
хазги - непревзойденные лучники.
   Когда он возвращался после выстрела,  недоуменная  тишина  вокруг  него
вдруг сменилась криками радостного удивления,  и  Фолко  пожалел,  что  не
понимает ни слова.
   Мишень отнесли дальше, и вновь Фолко  не  задержался  на  белой  черте;
выйдя к ней, он отвесил несколько  церемонных  поклонов  во  все  стороны;
последний он отдавал, стоя спиной к мишени, и, резко повернувшись,  пустил
стрелу, в то время как другие  стояли,  примериваясь,  довольно  долго.  И
вновь приветствия, взлетающие над головами копья...
   После третьего  выстрела  их  осталось  двадцать.  После  четвертого  -
восемь:  кроме  Фолко,  двое  истерлингов  и  пятеро   хазгов.   Эти   уже
посматривали на Фолко с каким-то мрачноватым интересом. После его выстрела
навскидку они тоже перестали  целиться,  и,  когда  мишень  передвинули  в
третий раз, кое-кого из них это подвело. Их громадные стрелы прошли  очень
близко от мишени, но все-таки мимо. Теперь люди целились очень долго, ловя
малейшее дуновение ветра, то поднимая, то вновь опуская лук.
   На пятом выстреле Фолко понял, что его  силы  на  пределе.  Дальше  ему
стрелы не послать, и без того пришлось пускать ее довольно  сильно  вверх.
Хазги не приняли его вызова стрелять навскидку - выцелили, и  ни  один  не
промахнулся. Из истерлингов не попал никто.
   Когда  мишень  отодвинули  еще  дальше,  Фолко  лишь  тяжело  вздохнул.
Пришлось прибегнуть к выручившей его в ущелье Сарумана  уловке  -  пустить
стрелу, сидя на земле. Он не промахнулся, и это вызвало бурю восторга.  Не
попал  один  из  его  соперников,  их  осталось  четверо.  Однако,   когда
распорядители стали относить мишень еще дальше, самый  старший  из  хазгов
что-то хрипло крикнул. По толпе пронесся  вздох  удивления,  Фолко  стоял,
ничего не понимая. Старый  хазг,  низкий,  весь  в