ю:  да  не  перейдет  этот  рубеж  нога
человека,  ныне,  присно и вовеки веков, да управляется Хоббитания свободной
волей своих граждан по их собственному разумению. А буде  у  кого  из  людей
возникнет   надобность  повидать  кого  из  хоббитов  --  пусть  приходит  к
Барэндуинскому Мосту, и передаст письмо по хоббитанской почте, и ждет ответа
на  постоялом  дворе.  Дано  в  год  пятый   Четвертой   Эпохи,   Аннуминас,
собственноручно -- Элессар Эльфийский, Король Арнора и Гондора".
     По  правую сторону от него сплошной стеной стоял Старый Лес, он тянулся
вдоль Тракта десятка на два миль, а затем его край резко сворачивал  к  югу,
уступая  место  полям древних Могильников, о которых в Хоббитании до сих пор
шепотом  рассказывали  старинные  предания,  одно  страшнее  другого.  Фолко
слышал,  что  местность вокруг Могильников, ранее пустовавшая и заброшенная,
ныне  вновь  заселена  людьми.  Строго  на  восток  по  Тракту  должно  быть
знаменитое  Пригорье,  с  известным  на  все Средиземье трактиром "Гарцующий
Пони". Что творится дальше,  к  востоку,--  Фолко  толком  не  знал,  слышал
только, что арнорцы добрались и до Заверти, повсюду распахивая застоявшиеся,
плодородные земли.
     Фолко  спешился,  еще раз тщательно осмотрел упряжь, поправил седельные
сумки. На него уже давно с  любопытством  посматривала  стража  у  моста  --
хоббиты,  вооруженные луками и пращами; этот пост сохранялся здесь уже много
столетий, и профессия Стража Моста стала семейственной...
     Фолко невольно искал предлог,  чтобы  подольше  задержаться  на  месте.
Открытые  пространства  по-прежнему  манили  его,  но от мыслей об ожидающей
впереди неизвестности становилось не по себе...
     Через Мост  переехал  небольшой  обоз  из  четырех  телег,  запряженных
сытыми,  откормленными  пони,  и восемь хоббитов верхом, все при оружии -- с
луками и увесистыми дубинками у пояса. Они не свернули в Бэкланд, как сперва
подумалось Фолко, а двинулись прямо на восток по Тракту; один из  наездников
крикнул  ему, чтобы он дал дорогу. Фолко поспешно вскочил в седло и подъехал
к передней телеге.
     -- Куда путь держите, почтенные? -- обратился он к хоббитам.
     -- К  Белым  Холмам,--  ответил  старший  хоббит  с  совершенно  седыми
волосами.--  Тебе  туда же, что ли? Так давай с нами. С некоторых пор дорога
стала небезопасна А у вас тут все как будто с луны свалились!  Никто  ничего
знать не хочет.
     Старик  махнул  рукой  и  хлопнул  своих  пони  по  бокам  вожжами Обоз
тронулся, и Фолко поехал рядом с ними Восемь молодых хоббитов верхами сперва
чуть настороженно косились на него, но потом оттаяли и разговорились.
     И Фолко узнал, что уже примерно года два на Тракте происходят  странные
события  На  проезжающих стали нападать какие то люди, грабили, убивали всех
без разбору -- и хоббитов, и гномов, да и  людей  тоже  Старшины  хоббитской
области  у  Белых  Холмов принесли жалобу Наместнику в Аннуминас, тот послал
дружину Арнорцы поймали кого-то -- и на время стало поспокойнее, но и теперь
нет-нет,  да  и  попадется  в  придорожной  канаве  раздетый   донага   труп
какого-нибудь  бедняги  С  того  времени хоббиты стали ездить в Пригорье и в
саму Хоббитанию только группами.
     Они ехали так около получаса; но потом Фолко понял, что таким ходом  он
никогда  не догонит гнома, и, поблагодарив ставших совсем уж словоохотливыми
попутчиков, погнал своего пони вперед.
     "Разбойники. -- думал он -- Что ж., пусть будут разбойники.  Я  хоть  и
мал ростом, но ловок и небезоружен!"
     Шло  время, давно скрылись позади и Мост, и хоббичий обоз. Фолко скакал
теперь в полном одиночестве. Из глубин Старого Леса не доносилось ни  звука,
но  чем  дальше,  тем боязливее косился юный хоббит на непроглядные заросли,
отделенные от Тракта глубокой канавой.  Из  леса  выползал  какой-то  сизый,
стелющийся  по  земле туман; он казался тяжелее воздуха и, словно разлитое в
воздухе молоко, медленно стекал в придорожные рвы. Было тихо,  только  глухо
ударяли  в пыль копыта пони. Шло время, солнечный диск уже совсем скрылся за
высокой грядой Старого Леса, Тракт быстро  заливал  вечерний  сумрак.  Фолко
подгонял  пони,  низко  пригнувшись  к его гриве. Вечерние тени тянули вслед
свои длинные руки, и хоббиту становилось не по  себе.  Он  не  мог  оторвать
взгляда  от  темных шеренг исполинских деревьев, от изливающихся волн сизого
тумана, все выше поднимающегося в придорожных канавах, уши его ловили каждый
звук, доносившийся из темноты...
     Фолко старался держаться левого края Тракта, но один раз  ему  пришлось
приблизиться  к  самой  обочине,  чтобы обогнуть глубокую лужу, и его взгляд
случайно упал на полный белесым туманом  ров.  На  самом  дне  Фолко  увидел
размытое  темное пятно И вдруг, словно кто-то сорвал повязку с глаз хоббита,
он с ужасом и невольным отвращением понял, что в  придорожной  канаве  лежит
мертвое тело.
     Все  заледенело  внутри  у  хоббита,  но  откуда-то из глубины сознания
появилась другая мысль:
     "Кем бы он ни был, как бы страшно тебе ни было -- покрой отжившую плоть
землей" И прежде чем страх успел помешать ему, Фолко резко натянул поводья.
     В канаве на спине лежал хоббит. Очевидно, он был убит совсем недавно --
лишь вороны успели выклевать глаза Тело вместо  добротной  хоббичьей  одежды
покрывала  какая-то  грубая, грязная мешковина. Через весь лоб, наискось, от
виска до носа, тянулась черная запекшаяся рана.
     Фолко не мог долго задерживаться здесь. С каждой минутой гном  удалялся
от  него; времени у хоббита было в обрез. Все, что он успел,-- это подкопать
мечом край  канавы  и  присыпать  тело  сырой  глиной  Подобрав  на  обочине
несколько  камней,  Фолко  наспех  выложил  из  них  на обочине треугольник,
обращенный вершиной к голове погибшего.
     Закончив и постояв минуту в молчании,  Фолко  вскочил  в  седло.  Время
торопило  его,  долг  был  исполнен,  и  теперь на хоббита снова наваливался
страх. Невольно Фолко вновь подумал  о  Девятерых,  и,  словно  отвечая  его
тайным  мыслям,  откуда-то  из дальней дали ночной ветер принес уже знакомое
долгое завывание -- нечеловеческую тоску, излитую ночному  небу.  Фолко  уже
слышал  этот  вой,  но тогда они с гномом сидели в его комнатке, у пылающего
камина, под надежной защитой старых стен, здесь же, посреди пустой,  залитой
призрачным  ночным  светом  дороги,  рядом  с только что за копанным мертвым
телом сородича, этот вой  заставил  Фолко  в  страхе  озираться  Его  прошиб
холодный  пот.  А  вой  все длился, то чуть отдаляясь, то вновь накатываясь;
пони рванулся вперед, не нуждаясь более в понукании.  Пригибаясь  к  коротко
стриженной гриве лошадки, Фолко оглянулся.
     Далеко-далеко  на  западе  виден был узкий кусок закатного неба. Солнце
уже опустилось в Великое Море, но край небосклона  был  все  еще  окрашен  в
зеленоватые  тона,  а вдоль самого горизонта тянулась едва заметная багровая
ниточка. На мгновение хоббиту показалось, что на фоне зеленоватого сияния он
различает точеные башни Серых Гаваней -- такими их описывали в  книгах;  сам
хоббит никогда там не бывал.
     И  стоило  ему  вспомнить  о  прекрасных  эльфийских дворцах на берегах
свинцово-серого залива, о вечно шумящем  Море,  о  загадочном  Заморье,  где
живет  Элберет,  Светлая  Королева,  чьим именем клянутся Бессмертные,-- его
сердце просветлело, словно чья-то рука властно сдернула  затягивавшую  серую
паутину  мрачных  мыслей  Фолко  поднял голову и приободрился; он даже начал
тихонько напевать старинную песню,  вычитанную  в  Красной  Книге,  ее  пели
эльфы,  направляясь  к  своим  лесным  крепостям  старинной дорогой от Серых
Гаваней  Фолко  спел  песню  еще  несколько  раз,  но  его  мысли   невольно
возвращались к погибшему хоббиту, которого он закопал на обочине Тракта. Кем
он  был'7  Как оказался здесь? Шел ли он пешком из Хоббитании в Пригорье или
наоборот? А может, его схватили  где  то  далеко  отсюда,  у  Белых  Холмов,
например,  и  привезли сюда, чтобы допросить и прикончить? А может, он давно
уже попал в плен, и неведомые хозяева просто избавились от  него,  когда  он
стал не нужен, когда не смог почему-то работать на них? Кто знает?..
     Во  всяком  случае,  обо  всем  этом надо будет рассказать пригорянским
хоббитам, предупредить, чтобы они съездили сюда и захоронили  покойника  как
положено,  чтобы  и  он,  Фолко,  смог прямо смотреть в глаза этому хоббиту,
когда они,  как  и  все,  когда-либо  жившие  в  Средиземье,  встретятся  за
Гремящими Морями...
     Ночь  тем временем полностью вступила в свои права, закатный пламень на
западе окончательно померк, однако поднявшаяся над восточными горами  полная
луна  давала  достаточно света, да и дорога была прямой и ровной. Пони резво
бежал вперед и, по расчетам Фолко, до края Старого Леса оставалось не больше
одной-двух миль. Но где же Торин? Неужели он успел настолько опередить  его?
Фолко  ударил  пони  по  бокам  и  в  то же мгновение заметил впереди себя в
нескольких сотнях шагов едущую верхом низкую  черную  фигуру.  Пони  хоббита
припустил  во  весь  опор; едущий впереди, очевидно, заслышал перестук копыт
сзади Он резко осадил своего коня  и  спрыгнул  на  землю,  в  лунных  лучах
сверкнула начищенная сталь.
     -- Кто  бы  ты  ни  был  --  стой! -- прогремел голос всадника, и Фолко
увидел, как тот сбросил с плеч широкий плащ и взмахнул правой рукой, проведя
ею вдоль бедра Теперь оказавшийся  перед  ним  был  готов  к  бою  --  топор
наперевес, на груди блестели доспехи.
     -- Это  я,  я,  Торин!  --  крикнул  Фолко,  привставая  в  стременах и
суматошно размахивая руками.
     Фигура с топором сделала  несколько  шагов  ему  навстречу  Они  быстро
сближались, и вот уже Фолко спешился возле замершего в недоумении Торина.
     -- Фолко! Друг хоббит, откуда ты здесь?!
     -- А!  Плюнул  на все и решил идти с тобой. Прощаясь, ты сказал, что мы
могли бы постранствовать вместе.
     -- А как же родные, усадьба, дядюшка?
     -- Ничего.-- Фолко беззаботно рассмеялся.-- И без меня  найдется,  кому
репу на торг везти.
     Как  я  рад,  что все-таки догнал тебя! Знаешь,-- хоббит помрачнел,-- я
нашел тело у дороги! И вой этот. Слышал?
     -- Погоди, погоди! Нашел тело? Чье? Где? Да ты садись, поехали  дальше,
не возвращаться же назад.. До Пригорья рукой подать. Да ты говори!
     -- Хоббит  Я  его  не знаю Убили совсем не давно -- он еще окоченеть не
успел.
     -- Чем убили-то?
     -- Голова разрублена -- мечом, наверное.
     -- Ну и дела, брат,-- покачал головой Торин --  Лихие  люди  по  Тракту
шарят,  так  что давай-ка прибавим хода, друг хоббит Нечего нам тут особенно
прохлаждаться Вон, гляди-ка, уже Могильники начинаются..
     Действительно, лес отступал, крутыми изгибами  уходя  к  северу  и  югу
Тракт  вырывался  из  лесных  теснин  на простор обширной, чуть всхолмленной
равнины. Примерно в миле перед ними дорога проходила  через  глубокую  седло
вину  меж  двумя  холмами  Слева  змеился  едва заметный в сумраке проселок,
уходивший на север  вдоль  опушки.  В  той  стороне,  в  отдалении,  мерцало
несколько  едва  заметных огоньков Еще дальше угадывались размытые очертания
холмистой, поросшей лесом гряды.
     -- Там поселения хоббитов у Белых Холмов,-- показал другу  Фолко  --  А
вон  там,  правее,  у Зеленого Тракта живут арнорцы. Прямо за холмами должно
быть Пригорье.
     Справа лежали обширные поля, усеянные различной высоты курганами  Туман
заполнял  пространства  между  ними,  и  сейчас курганы казались чудовищными
пузырями, вспухшими на поверхности призрачного моря. Фолко невольно поежился
-- где-то там, чуть дальше к югу, лежали печально знаменитые Могильники, где
умертвие захватило четырех друзей хоббитов во главе с Фродо.
     Некоторое  время  они  ехали  молча,  то  и  дело  бросая  взгляды   на
Могильники. Первым забеспокоился гном..
     -- Слышишь, Фолко? Поют вроде... Да гнусаво как...
     Хоббит напряг слух. Из-за холмов до него донеслись протяжные, заунывные
звуки  какой-то  песни,  которую  тянули  сотни  голосов.  Монотонное  пение
наполнило сердце неясной тревогой и тотчас заставило  вспомнить  о  давешнем
загадочном вое... Пение приближалось.
     -- А  ну-ка,  давай  побыстрее  отсюда!  --  сквозь зубы процедил сразу
посерьезневший гном..
     Он круто свернул влево и  потащил  своего  упирающегося  пони  вниз,  в
придорожную  канаву.  Фолко  не  замедлил  последовать его примеру. С трудом
спихнув своих лошадок с открытого места, хоббит и гном осторожно подползли к
краю рва и выглянули наружу, прячась в высокой траве.  Торин  вытащил  из-за
пояса топор. Фолко обнажил меч.
     Из  темноты один за другим выныривали черные силуэты. То были всадники:
они ехали на настоящих конях, за  их  спинами  покачивались  длинные  копья;
всадники  двигались  по двое в ряд, неспешным шагом направляясь строго на юг
-- в поля Могильников. Кое у  кого  в  руках  горели  смоляные  факелы;  над
дорогой потянулся белесый дымок. И все так же звучало заунывное пение.
     Голова  колонны  давно  утонула  в  скрывавшем подножия курганов тумане
Старого Леса, а из-за холма появлялись все новые и новые всадники.  Проехало
несколько  телег, за ними двинулись пешие воины. Словно чья-то кисть провела
иссиня-черным мраком по серо-серебристому полю лунного света -- так сплошным
потоком шла эта пехота, следуя  за  исчезнувшими  в  тумане  всадниками.  Не
бряцало  оружие,  лунный луч не играл на отполированных доспехах -- все было
непроницаемо-черно, и лишь унылое пение на неизвестном языке нарушало ночную
тишину.
     Наконец вся процессия скрылась в тумане. Фолко провожал ее  взглядом  и
внезапно обратил внимание на Обманный Камень, стоявший на вершине ближайшего
кургана.  Его плоские грани вдруг полыхнули багровым пламенем, словно темная
молния ударила в вершину заколдованного холма. Спустя несколько минут  точно
такая  же  метаморфоза  произошла и с камнем на следующем кургане; в темноту
потянулась длинная цепочка перемигивающихся огней, туман осветился, точно  в
его  глубине  развели  исполинский костер. И тут откуда-то с юга донесся уже
знакомый пронзительный вой.
     Гном зажал уши  ладонями.  Теперь  этот  вой,  казалось,  был  наполнен
скрытой  и мстительной радостью, словно кто-то наконец получил в руки оружие
для давно замышленного мщения; он издевался и хохотал -- умея  выразить  это
лишь   одним-единственным   способом.   Гному   и   хоббиту   впервые  стало
по-настоящему страшно.
     Они долго не решались двинуться с места. Первым опомнился гном..
     -- Ну и нечисть завелась во владениях короля Арнорского! --  сказал  он
шепотом.--  Знаешь,  друг  хоббит, давай-ка поскорее отсюда. Не нравится мне
тут...
     Они вновь вывели на Тракт своих лошадок, невольно пригибаясь и стараясь
держаться в черной тени редких придорожных деревьев. Фолко пугливо  озирался
по  сторонам,  гном  только  хрипло  ругался сквозь зубы. Садясь в седло, он
задел кованым башмаком  по  мешку  с  карликом.  Из  мешка  раздалось  тихое
хныканье.
     Вскоре  они  достигли  края  оврага,  по  дну  которого бежал небольшой
ручеек, через него был перекинут каменный мост  За  ним  виднелись  какие-то
строения.
     Путники миновали мост. Вокруг потянулись возделанные поля, вдоль дороги
появились изгороди из жердей, вправо и влево отошло несколько проселков. Еще
полчаса  пути  --  и  впереди  замаячил  черный пригорянский частокол Дорога
упиралась в наглухо закрытые по ночному времени  ворота,  в  башенке  мерцал
огонек. Гном заворчал и полез за пазуху.
     -- Нас двое, да пони двое.. два четверика пошлины точно.
     От  основного  Тракта  отделилась  и  ушла  влево еще одна малозаметная
дорожка, убегавшая куда то на юг вдоль  частокола  Поверх  окованных  концов
заостренных бревен виднелись крытые дранкой крыши. Где то залаяли собаки.
     Гном  подъехал вплотную к воротам и, выдернув из за пояса топор, громко
постучал  обухом  Некоторое  время  царило  молчание,  затем  в   во   ротах
приоткрылось окошечко, и чей-то хриплый со сна голос спросил..
     -- Кого там еще волколаки в зубах тащат? До утра не подождать?
     -- Какое  там  до утра! -- рассердился Торин -- На улице нам спать, что
ли? На, держи пошлину за двоих и открывай! -- Он сунул в окошко деньги.
     -- А кто такие?
     -- Торин, сын Дарта, гном с Лунных Гор,  направляюсь  в.  Аннуминас  по
торговым  делам! И со мной -- Фолко Брендибэк, сын Хэмфаста, мой компаньон и
товарищ! Пропусти же нас, почтенный!
     -- Ладно, ладно, торопливые какие... Сейчас отопру...
     Ворота  открылись,  за  ними  лежала  длинная   темная   улица   Старый
привратник, что-то ворча себе под нос, навалился плечом на створку и наложил
засов. Фолко облегченно вздохнул. Они были в Пригорье.


        Глава четвертая. ПРИГОРЯНСКИЕ УРОКИ
     Проехав  по  темной  улице,  мимо  крепких  домов,  окруженных высокими
заборами, сопровождаемые непрерывным собачьим лаем, они  остановились  возле
старинного,  намертво  вросшего  в землю здания -- знаменитого пригорянского
трактира с почерневшей от времени вывеской "Гарцующий Пони". Его стены  были
сложены  из  толстенных  дубовых  бревен,  в  два  обхвата  толщиной;  венцы
опирались на дикие мшистые камни. Окна первого этажа были ярко освещены,  из
полуоткрытой двери доносился гул голосов.
     -- Подержи,  а  я  схожу  договорюсь  с  хозяином.-- Торин сунул в руку
хоббита поводья.-- Устал, как собака, эх, и завалимся же мы сейчас!
     Спустя некоторое время Торин вернулся.
     -- Ну как, все в порядке? Заводи пони во  двор.  Я  договорился  с  Бар
лиманом,  он запрет карлика в самый глубокий и надежный погреб, какой только
сможет найти. Ты есть хочешь?
     Только сейчас, оказавшись в безопасности,  Фолко  понял,  насколько  он
выбился  из  сил  и хочет одновременно и спать, и есть, но сначала, пожалуй,
все-таки есть!
     -- Конечно хочу!
     Фолко спешился и повел в поводу обеих лошадок в глубь темного двора,  к
коновязи.  Гном  тем  временем снял со своего пони мешок с пленником и вновь
скрылся в какой-то боковой двери. Фолко привязал  пони,  задал  им  овса  из
седельных сумок и замялся в нерешительности -- куда идти дальше?
     -- А  господина  моего  хоббита  покорнейше  прошу сюда,-- произнес над
самым ухом чей-то почтительный голос.
     Фолко обернулся. Перед ним стоял человек, низенький, коренастый, но  не
толстый; шириной плеч он лишь немногим уступал Торину.
     -- Хозяин  я  здешний. Барлиман меня кличут. И трактир наш еще во время
Великой Войны принимал у себя самого короля  Элессара.--  Он  заговорщически
подмигнул  Фолко.--  Тогда  все  знали  его в лучшем случае, как Арагорна, а
обычно  называли  просто  Бродяжником!  Ох,  заговорился  я,  простите  меня
великодушно!  Торин вам ужин заказал в отдельную комнату -- Ноб уже готовит.
Что пожелаете на ночь -- мясного или чего-нибудь полегче, овощей каких?
     -- И того, и другого,-- решительно заявил Фолко.-- И пива не  забудьте,
пожалуйста!  И  сыра  головку  можно.  Хорошо бы и пирога яблочного, варенья
клубничного, меду... И поскорее, а не  то  мы  с  Торином  сами  кого-нибудь
съедим! Так куда идти?
     -- Все  понял, все мигом будет! -- заверил хозяин.-- А идти вам, сударь
мой... Как величать-то вас прикажете?
     -- Зовите просто Фолко.
     Хоббит толкнул тяжелую, окованную железом  дверь.  Хозяин,  неимоверным
способом  извернувшись,  ухитрился оказаться впереди и повел хоббита в глубь
дома, время от времени подхватывая его под руку и бормоча что-нибудь вроде:
     "Осторожно, ступеньки здесь... А тут погреб  раскрыт  --  Ноб,  ротозей
этакий... Вы уж. извините меня, я-то привык к темноте, сударь мой, а гном-то
велел вас боковым ходом вести..."
     Фолко послушно следовал за хозяином по темному, полному вкусных запахов
коридору.  Время  от  времени  где-то  за  стеной раздавались чьи-то голоса,