о  чуть
повыше кованой кирасы...
   Бой продолжался. Безнадежный бой.


   ТО ЖЕ МЕСТО И ВРЕМЯ. СЕРЫЙ И ЭОВИН

   Серый не прятался. Выпрямившись, гордо подняв голову, он шел  прямо  на
часового. Тот предостерегающе крикнул и вскинул копье, направляя острие  в
грудь нежданного пришлеца. Серый остановился. Жмурясь,  точно  от  яркого,
бьющего в глаза света, поднял левую руку ко лбу, как  будто  хотел  что-то
вспомнить... и  внезапно  заговорил  по-харадски.  Заговорил  медленно,  с
запинкой, словно с трудом извлекая из памяти слова.
   Часовой вздрогнул и замахнулся копьем. От соседних  шатров  к  ним  уже
бежало несколько воинов. Серый вновь что-то сказал, обращаясь к дозорному,
- и внезапно тот, словно лунатик, поднял копье и встал рядом с Серым. Трое
стражников,  что  торопились  к  ним,  разинули  рты.  Серый  обернулся  к
оторопевшим бойцам. Даже  в  слабом,  едва-едва  пробивающемся  из-за  туч
лунном свете Эовин видела, что лицо  ее  спутника  все  блестит  от  пота.
Прежним негромким голосом Серый обратился к нелепо застывшей троице. Но на
сей раз что-то пошло не так, и  один  из  стражников,  потеряв  голову  от
страха, просто метнул копье. Но еще быстрее оказался  тот  воин,  что  уже
стоял, замерев точно деревянный, подле Серого. С  небывалой  для  человека
быстротой он развернулся, собой закрывая своего  нового  хозяина,  и  тоже
пустил  копье.  Миг  спустя  двое  тарегов  упали   замертво;   а   Серый,
скривившись, словно от сильной зубной боли, одним стремительным  движением
выбросил вперед меч. Тарег упал с пронзенной  грудью;  последний  бросился
наутек. Серый не стал гнаться за ним. Вместо этого он неожиданно склонился
над закрывшим  его  человеком.  С  губ  сорвался  скорбный  вздох.  Ладонь
осторожно опустила веки погибшего.
   - Этого я не хотел... - услыхала девушка смятенное бормотание. - Эовин!
Пошли дальше. Эта штука еще страшнее,  чем  я  думал...  -  вдруг  добавил
Серый.
   Они вступили в лагерь. Сбежавшего часового то ли парализовал  ужас,  то
ли еще почему - но никто не  торопился  бить  тревогу.  Вернее,  тревожные
сигналы прозвучали - но на противоположном конце  лагеря.  Эовин  заметила
удивленно поднятые брови Серого.
   - Кто бы это мог быть? Ладно, идем дальше...
   В лагере тем временем стремглав  нарастала  неразбериха.  От  шатров  и
костров к северной окраине, бряцая оружием,  бежали  воины.  На  Серого  и
Эовин никто не обращал внимания, словно чья-то воля гнала бойцов туда, где
они были нужны, и озираться по сторонам на этом пути им не полагалось...
   - Нам сюда! - Серый резко свернул к золотому шатру.
   Здесь, словно в  пику  творящемуся  в  лагере  хаосу,  царил  идеальный
порядок. Все так же горели два костра перед входом в шатер Хенны, все  так
же  стояло  тройное  оцепление  лучников  и  копейщиков  вокруг  обиталища
Божественного. На площадке перед шатром не было ни души, спешащие по  зову
труб и барабанов воины старательно огибали шатер повелителя стороной.
   - Ну, идем. - Серый перехватил меч  двумя  руками  и  спокойно  зашагал
через площадку.
   Им что-то крикнули - Серый, разумеется, промолчал. Стрелки подняли луки
на изготовку - Серый лишь  бросил  Эовин:  "Держись  у  меня  за  спиной".
Раздался резкий и злой выкрик-команда - и лучники отпустили тетивы.
   Острые жала со звоном ударили о сталь широкого лезвия.  Серый  орудовал
мечом словно щитом - ни одна из стрел его  не  задела.  Эовин  вся  так  и
сжалась в ужасе - ей  казалось,  что  колючая  туча  вот-вот  накроет  ее,
превратив в утыканный  стрелами  труп,  -  но  нет,  все  обошлось.  Серый
продолжал идти вперед - а в рядах стражников раздались  первые  панические
вопли.
   Серый улыбнулся.
   Кто-то  из  воинов  метнулся  в  шатер  повелителя,  копейщики   дружно
наклонили острия, лучники, не жалея сил, рвали тетивы - а Серый шел и шел,
точно заговоренный. Шел, недовольно и даже как-то досадливо качая головой.
Меч порхал, окружая своего хозяина непроницаемой  для  стрел  завесой;  и,
когда до линии стражников оставалось не более десяти  шагов,  волна  ужаса
прокатилась по рядам  воинов.  С  громкими  воплями,  бросая  оружие,  они
кинулись в разные стороны; лишь  несколько  копейщиков,  до  конца  верных
своему долгу, остались на местах, загораживая вход в шатер.
   Эовин понимала, что весь успех - лишь  на  краткие  мгновения.  Как  ни
быстр Серый, защищаться от летящих одновременно и спереди и сзади стрел он
не сможет. Сейчас кто-то из лучников посмекалистее додумается до  этого...
и все. Очевидно, так же думал и Серый.
   - Руби! - взревел он, устремившись вперед. Эовин ничего  не  оставалось
делать, как ринуться за ним следом...
   Дикая схватка окончилась весьма быстро. Длинный полуторный  меч  разил,
не зная промаха, разрубая копья, пронзая панцири, надвое рассекая шлемы...
И для Эовин самым главным было  не  защититься  от  вражеских  выпадов,  а
ненароком  не  подвернуться  под  клинок  Серого.  Но  вот  последний   из
защищавших вход рухнул, зажимая руками распоротый живот, - и Серый откинул
в сторону тяжелый золотой полог.


   ФОЛКО, САНДЕЛЛО И ОСТАЛЬНЫЕ

   Друзья рубились в полном окружении. Теперь приходилось атаковать самим,
чтобы не попасть под губительный ливень вражеских стрел.  В  пылу  схватки
маленький отряд развернулся совсем  в  противоположную  сторону.  Они  уже
рвались не прочь из лагеря, а, напротив, в самую  его  глубину,  навстречу
бегущим новым и новым врагам. Здесь, в  суматохе,  противник  не  мог  как
следует построиться и дать своим лучникам попросту  расстрелять  проклятых
чужаков.
   Санделло бился, как  всегда,  обдуманно  и  точно.  Его  движения  были
стремительны и выверены, он бережно расходовал силы, никогда не отклоняясь
и на дюйм больше, чем надо. Кривой меч казался продолжением  его  руки;  а
лицо не покидало такое выражение, что столкнувшиеся с ним, что называется,
нос к носу тареги или перьерукие то  и  дело  с  воплями  бросали  оружие,
обращаясь в бегство.
   За спиной горбуна двое Авари поддерживали бесчувственную  Тубалу.  Один
из эльфов, Сиэнор, был левшой и прикрывал девушку с левого бока. Гномы как
могли орудовали непривычными им кривыми мечами; особенно туго  приходилось
Торину, никогда не  признававшему  иного  оружия,  кроме  боевого  топора.
Малышу было полегче, но  и  он  в  основном  защищался.  Вингетор  помогал
раненым Фарнаку и Рагнуру; и так получилось, что, кроме Санделло, в полную
силу бились лишь Фолко да четверо эльфов...
   Судьба оказалась милостива к друзьям  -  или  же,  быть  может,  просто
хотела продлить себе удовольствие.  Сколько  может  длиться  безумный  бой
четырнадцати против многих сотен? За крепкими  стенами  -  долго,  дни,  а
порой  и  месяцы;  но  здесь,  на  открытом  месте,  -  сколько  они   еще
продержатся, несмотря на все их воинское искусство?
   "Вы должны погибнуть",  -  нашептывал  кто-то  холодным  и  равнодушным
голосом в ухо хоббиту. И этот паскудный  голос  вещал  абсолютную  правду.
Отряд не мог вырваться из кольца...
   Внезапно трубы взвыли за спинами атакующих. Что такое? Кто-то пришел на
помощь?..  Воины  Хенны   целыми   десятками   поворачивались,   повинуясь
требовательной  команде,  бегом  бросаясь  назад,  туда,  где   раскинулся
величественный золотой шатер их Божественного повелителя...
   Противостоять сумасшедшему натиску ни Фолко, ни  его  спутники  уже  не
могли. Воины Хенны атаковали, словно безумные, не щадя  себя,  -  примерно
так же, как несчастные перьерукие  на  поле  битвы  с  невольничьей  ратью
Тхерема. Увлекаемые общим безумным потоком, эльфы, гномы, люди,  хоббит  -
все они только и могли, что бежать, на ходу отбиваясь, бежать  прямиком  к
золотому шатру...


   СЕРЫЙ И ЭОВИН

   Распахнулась, точно от  ураганного  ветра,  прикрывавшая  вход  складка
шатра. Серый шагнул внутрь, Эовин - за ним.
   Вскочив на ноги,  с  занесенным  для  удара  широким  кривым  мечом  на
непривычно странной рукоятке, замер Хенна; а  перед  ним  плечом  к  плечу
стояли четверо. Трое людей и перьерукий.  Все  -  вооруженные,  перьерукий
сжимал лук. Его стрелу Серый с презрением отшиб в сторону.
   Вопль Хенны, казалось, заставил трепетать занавеси в  шатре.  Повинуясь
его команде, четверо шагнули навстречу Серому; а снаружи нарастали топот и
крики - сломя голову неслись к шатру своего повелителя покорные  его  воле
тареги, перьерукие, чернокожие...
   - Отдай его мне! -  Голос  Серого  прозвучал  величественнее  и  мощнее
яростного рыка Хенны. Длинный прямой меч сверкнул в выпаде  -  три  клинка
разом рванулись навстречу, отражая удар. Перьерукий вновь натянул тетиву.
   И тогда Эовин шагнула вперед, покинув укрытие за спиной Серого.  Легкая
сабля порхнула с быстротой  и  грацией  бабочки.  Тетива  лопнула;  правое
запястье перьерукого пересек алый след. Тем временем  Серый  ударом  эфеса
сбил с ног одного из защитников Хенны, на развороте ранил еще одного  -  и
оказался лицом к лицу с самим Божественным.
   Шелковая накидка на повелителе распахнулась - чудо-камень на груди сиял
нестерпимым блеском. В глазах Хенны, как  в  клетке,  бился  ужас.  Он  не
понимал, кто противостоит ему; а Серый, не обращая более  внимания  ни  на
оставшихся противников, ни на Эовин, прыгнул прямо к своему врагу.
   Клинки сшиблись и разлетелись. Разлетелись,  чтобы  уже  не  подняться.
Враги впились друг в друга взглядами, и Эовин, отмахиваясь  саблей,  вдруг
заметила, что за плечами  Серого  словно  бы  развернулся  черный  плащ  и
бледные, бесплотные фигуры темных призраков встали рядом с  ним,  протянув
длинные бесплотные руки к Хенне; в ответ ярко блеснул Адамант.  За  спиной
Хенны будто открылись врата в  сверкающий  мир,  и  на  краткий  миг  юная
роханка увидела исполинскую, уходящую в  поднебесье  колонну,  на  вершине
которой блистал яростный  Свет,  освещая  покрытую  темными  лесами  землю
внизу...
   Время останавливалось. Хенна, никому неведомый князек странного, дикого
племени, вырастал сейчас в настоящего исполина. Ошарашенные,  замерли  его
подручные, забыв обо всем, без остатка захваченные разворачивающейся перед
ними панорамой грандиозной битвы.
   ...Длинные колонны армий маршировали через леса и степи, направляясь  к
увенчанному живым огнем столпу. Тьма была их  щитом  и  мечом,  Тьмой  они
разили и Тьмой защищались.
   ...И на них лились  потоки  иссушающего,  неистового  пламени.  Легионы
белых  всадников  разворачивались  в  боевые  порядки,  готовые  смять   и
опрокинуть дерзких, что решились подступиться к цитадели Света.
   ...Черные армии отвечали градом стрел, и там,  где  Свет  встречался  с
Тьмой, исчезало и безумное блистание  лучей,  и  мертвящий  покров  вечной
ночи.  Серый  спокойный  свет   разливался   окрест,   ложился   туманами,
вытягивался речными руслами; сгущался туман, и  русла  наполнялись  водой.
Оживали бесплодные пустыни, и по берегам новосотворенных  рек  поднимались
тенистые леса.
   ...Но всадники в блистающих ризах не  останавливались;  на  всем  скаку
неслись они на бесстрашные черные  фаланги,  и  наконечники  копий  летели
наземь, срубленные светлыми клинками. Выдвигалась  панцирная  пехота,  чьи
доспехи казались темнее и непроглядное звездного неба  в  безлунную  ночь.
Взлетали и падали боевые молоты, разнося на куски конские  головы  и  тела
самих всадников; и гибель каждого  темного  или  светлого  воителя  давала
жизнь еще одному клочку истерзанной  непереносимым  зноем  или,  напротив,
лютым холодом земли.
   ...На белом коне, нагнув острую пику с навершием, как  спустившаяся  на
землю небесная звезда, летел на черные ряды дивный всадник, и реки на  его
пути  обращались  в  полные  горячим  пеплом  сухие  извивы,  точно  трупы
исполинских змей. Копье ударило в темные шеренги, пронзая щиты, раскалывая
панцири; но навстречу прорвавшему строй  исполину  уже  спешила  невысокая
фигурка, облаченная в черное, земля расступилась под копытами  скакуна,  и
тот полетел в бездну.
   ...Но и победитель не уцелел. С самой вершины подпирающей небеса  башни
низринулся огненный шар и, пробив защиту  темного  мага,  обратил  того  в
Ничто.
   ...И  тогда  из  рядов  черного  воинства  вышел  человек,  без  шлема,
русоволосый и русобородый. Черный Меч был в его руке, на плечах - видавшая
виды, не раз чиненная, испытанная кольчуга. Не тварью из мрака и тьмы  был
он - живым, из плоти и крови, человеком. Он шел навстречу летящим прямо  к
нему всадникам и, казалось, усмехался им прямо в лицо.
   ...Вперед вырвалась воительница в сияющей броне, верхом на единороге, и
меж раздвоенного навершия ее копья дрожало и горело  маленькое  солнце.  И
бойцы темных ратей бежали пред ней; однако русоволосый воин  лишь  покачал
головой. И, когда в нескольких футах от  его  груди  оказался  пламенеющий
наконечник, внезапно  упал  на  одно  колено,  так  что  гибельное  оружие
пронеслось над самым его плечом, и одним взмахом  Черного  Меча  перерубил
ноги коню.
   "Я не хочу убивать тебя..." - имя затерялось в громе битвы.
   Солнечное копье вонзилось в землю; и тотчас же видение померкло.
   На измятых шелковых подушках  и  покрывалах  лежал  бездыханный  Хенна,
могучий воин.
   Серый выпрямился во весь рост, сжимая в руке лучащийся неистовым Светом
Адамант.
   Соратники Хенны с воплями падали, бросая оружие; один  лишь  перьерукий
воитель, зажимая рану и бросая на Серого с Эовин злобные взгляды,  кинулся
наутек. За ним никто не погнался.
   Эовин тоже окаменела на месте. Лицо  Серого  внезапно  заострилось,  он
словно бы стал выше ростом; не щурясь,  он  держал  Адамант  возле  самого
лица, пристально вглядываясь  в  неведомую,  недоступную  взорам  простого
Смертного глубину. На губах медленно появилась злорадная улыбка, словно он
хотел сказать: "А вот вам всем!"
   - Вот и конец  истории,  -  с  насмешкой  проговорил  Серый,  обращаясь
невесть к кому. - До чего же они ловко все придумали... Но  и  на  старуху
бывает проруха. И у них не все всегда выходит, как задумано. Я вернулся! И
теперь мы посмотрим, кто кого...
   Рука Эовин стиснула эфес.
   "Убей меня..."
   - Да, один раз я уже произносил эти слова. - Голос Серого  прозвучал  с
несомненной усмешкой. - Именно так оно и было. Именно так. Но  теперь  все
станет по-другому. Посмотрим, как шедшие за мной сумели распорядиться моим
наследством! Триумф казался полным.
   А тебя, Эовин, я, как и обещал, сделаю королевой Средиземья, -  заметил
Серый, повесив сияющий Адамант на шею. - Да, да, королевой, полноправной и
самовластной. Потому что я намерен помериться силами за иное владение!..


   ФОЛКО И ОСТАЛЬНЫЕ

   Вовсю звенело железо. Стонали раненые,  с  последним  проклятием  врагу
падали убитые. Несомые бурным  потоком  обезумевшей  толпы,  Фолко  и  его
спутники в несколько мгновений оказались  возле  золотого  шатра.  Мельком
хоббит успел заметить изрубленную стражу; и  тут  его  словно  бы  окатило
горячей волной. Свет таинственного Адаманта ударил по разуму и чувствам  с
такой силой, что помутилось сознание, а руки отказались держать оружие.
   Внутреннему взору внезапно предстала  та  же  картина,  которую  видела
пораженная Эовин, наблюдая за схваткой Серого и Хенны.  Исполинский  столп
со светочем... битва темной и светлой армий...
   А затем в один миг наступила полная неразбериха. Многие из воинов Хенны
очумело терли глаза, словно только что вырванные из  объятий  сна.  Как-то
вяло атаковали они, точно по привычке, не слишком даже понимая, из-за чего
они сражаются с отважными чужаками.
   - Внутрь! - выкрикнул Фолко - одновременно с Санделло.
   Меч горбуна рассек золотую ткань, отряд рванулся в  открывшийся  проем.
Ошеломленные,   сбитые   с   толку   противники   даже    не    попытались
воспрепятствовать. И упускать краткий миг удачи было нельзя!
   В шатре было светло. Мирно потрескивая, горели  факелы;  среди  измятых
покрывал лежало два тела - не поймешь, то ли  убитые,  то  ли  просто  без
чувств. Еще один, в одеяниях ближайшего прислужника Хенны, стонал,  рухнув
на колени и обхватив голову руками. С окровавленной саблей наголо  застыла
растерянная  золотоволосая  девушка...   Силы   великие!   Эовин!   Живая,
невредимая! Однако Фолко даже не успел толком обрадоваться. Потому что над
поверженным Хенной, сжимая  в  руках  вожделенный  Адамант,  стоял,  гордо
расправив плечи и вздернув подбородок,  высокий  седой  человек.  Стоял  и
смотрел прямо в слепящий пламень чудесного Камня. Заслышав шум, человек  с
Адамантом в руке медленно и спокойно повернулся к  ворвавшимся.  И  тотчас
наступила жуткая тишина. Фолко ощутил, как у него на затылке  зашевелились
волосы, он хотел закричать - и не мог, хотел замахнуться мечом - и тоже не
мог; он лишь стоял и  смотрел,  а  секунды  внезапно  стали  очень,  очень
долгими...
   - Вот и встретились, - спокойно произнес Олмер.
   ...Золотоискатель   из   Дэйла,    Злой    Стрелок,    Вождь    Эарнил,
Король-без-Королевства,  Кольценосец,  Ужас  Запада,  Потрясатель   Основ,
Проклятье Гондора, Бич Арнора и Погибель эльфов...
   Фолко смотрел. Лицо, навечно врезавшееся в память, то самое лицо, хотя,
конечно, и его не  пощадило  время.  Олмер  сильно  изменился  -  остались
неизгладимые следы страшной боли и нечеловеческого ужаса. Но глаза - глаза
прежние. И в прежней, хорошо знакомой усмешке кривились губы.
   - Клянусь  бородой  Дьюрина,  это  же...  это  же...  -  услыхал  Фолко
потрясенный шепот Малыша. И тут разом произошло несколько событий.
   Санделло шагнул вперед. В руках  у  него  оказался  длинный  сверток  -
"трофеи" Хенны из имущества путешественников были разложены прямо  тут,  в
шатре. Горбун невозмутимо поклонился Олмеру.
   - Твой  Меч,  повелитель,  -  скрипучим  и  холодным  голосом  произнес
Санделло, почтительно протягивая обеими руками оружие  -  протягивая  так,
словно   они   расстались    с    Вождем    только    вчера    и    войско
Короля-без-Королевства вновь стоит под стенами Серой Гавани...
   Ветхая ткань слетела.
   - Спасибо тебе, старый друг, - негромко произнес  Олмер.  И  глаза  его
вновь стали глазами простого смертного человека. - Неужели  ты  верил  все
эти годы?..
   - Верил, повелитель, - так же негромко ответил Санделло. - Верил и...
   - Олмер?.. - вырвалось у бедняжки Эовин. - Как...
   Она хотела сказать что-то еще, но тут снаружи вновь раздался  шум  боя.
Под ударами затрещала ткань золотого  шатра.  И  с  разных  сторон  внутрь
рванулись перьерукие, а при виде их вожака у раненого  Вингетора  внезапно
вырвался крик:
   - Фелластр!


   ОКТЯБРЬ, 10, НОЧЬ, ПОДЗЕМНЫЕ ПУТИ ЧЕРНЫХ ГНОМОВ, ГДЕ-ТО ПОД МОРДОРОМ

   Он не останавливался ни на минуту. Не зная сна и отдыха, он гнал  утлое
суденышко все дальше и дальше по  темным  водам  великой  подземной  реки,
своего рода Андуина Черных Гномов. И слова "по воле  Великого  Орлангура!"
безотказно посылали ему самых сильных гребцов и самые быстроходные  лодки.
Ни один из его спутников ни разу  не  дерзнул  задать  ему  хотя  бы  один
вопрос. Чело посланца казалось темнее даже  вечной  подгорной  ночи,  а  в
глазах застыло холодное,  жестокое  выражение.  Он  очень  спешил.  Что-то
подсказывало ему, что бесценен каждый час, что еще немного - и  невиданное
чудо, чудо, которое он должен доставить Золотому Дракону, попадет  в  иные
руки, и тогда заполучить его удастся лишь  через  большую,  очень  большую
кровь... Словно уловив мысли хозяина, оживал и  просился  в  руку  длинный
бердыш, страшное оружие, которым в равной степени можно было и  рубить,  и
колоть...
   Великий Орлангур  не  вел  бесед  со  своим  посланником.  Вместо  слов
страннику  открывались  видения  -  и  одно   из   них,   вид   сказочного
корабля-лебедя и двух  сошедших  на  берег  обитателей  Заката,  наполняло
сердце посланника болью и страхом. Он догадывался, кто эти двое. Он  почти
не сомневался, _зачем_ они  отправились  в  Средиземье