к,  пристально  вглядывавшийся  в  лица  друзей,
шевельнулся и знаком пригласил  их  сесть.  Неслышно  приоткрылась  дверь,
юноша-страж внес кувшин и ловко расставил затейливо  вылепленные  глиняные
кружки. Старик заговорил на Всеобщем Языке:
   - Я Шаннор, старейшина рода из колена Этара, людей дорвагского языка, -
медленно заговорил он. - Говорите, чужеземцы! В нынешние  опасные  времена
нам поневоле приходится быть осторожными, а по оживленному когда-то тракту
ныне никто, кроме ночных воров, не ездит.
   Фолко глядел в пронзительные по-молодому глаза  старейшины  и  понимал,
что наступил тот редкий случай в их странствиях, когда нет нужды  врать  и
выдавать себя незнамо за кого. Похоже, нечто подобное чувствовал и  Торин.
Он откашлялся и степенно, как и положено уважающему себя гному, заговорил:
   - Почтенный Шаннор, старейшина рода из колена Этара,  и  ты,  почтенный
Ратбор,  воевода  рода,  мы  назвали  при  всех  ненастоящие  наши  имена.
Позвольте же нам сохранить их в тайне, ибо мы идем по следу нашего общего,
как я понял, врага.
   Старейшина и воевода даже привстали, впившись взглядами в их лица.
   - Мы  видели  последние  минуты  вашего  боя  с  черными  арбалетчиками
Ангмара, - говорил Торин, - мы идем по их следу и  следу  их  предводителя
уже год. Мы сражались в великой битве далеко  на  Западе,  в  Арноре,  где
дружины людей Запада вкупе с ополчениями верных  слову  гномов  разгромили
этого самозваного короля, именуемого то Вождем, то Эарнилом, то  Хозяином,
а то еще - Олмером. Мы узнали, что он собирает остатки  всех,  кто  служил
Тьме, что он хочет расправиться с эльфами и покончить с наследием Великого
Короля, вновь ввергнуть Средиземье в пучину  кровавых  войн.  Нам  удалось
настигнуть остатки воинства этого Олмера, мы преследуем их, чтобы  улучить
момент и... покончить с этой угрозой, уничтожив саму ее причину. Мы видим,
что вы также вступили в бой с ними. Так помогите же нам  или,  по  крайней
мере, не препятствуйте.
   - Я верю вам, - медленно произнес Шаннор, - ваши глаза не  трепещут.  Я
скажу вам, что произошло у нас. Мы издревле живем вблизи  большой  дороги,
далеко ходим, многое слышим и со многими говорим. Вы, наверное, не знаете,
что к северу от лесов обитают злобные басканы...
   - Прошу прощения, - довольно вежливо перебил старейшину Малыш, - знаем,
и даже лучше, чем хотелось бы. Мы насилу отбились от их  засады!  Пришлось
кое-кого из них мечом да стрелой успокоить!
   - Вот как? - поднял брови Шаннор,  а  Ратбор  даже  подался  вперед,  и
кулаки его могучих рук сжались.
   - Опять они за старое, -  сдвинув  брови,  произнес  воевода,  а  затем
что-то быстро и горячо заговорил, обращаясь к старейшине, на своем  языке,
но старик остановил его.
   - Обсудим это после, - намеренно сказал он на Всеобщем Языке.  -  Я  не
думаю, что наших гостей волнуют наши счеты с басканами. Дело в  том,  что,
сталкиваясь с ними, мы узнали, что они снова подчинились кому-то, кто  дал
им надежду, пообещав плодородные и свободные земли  в  награду  за  верную
службу. А потом по лесам и рекам, от Моря до Гряды прокатилась весть,  что
сбивается ватага поискать добычи на закате, и кое-кто из  басканов  пошел.
Не миновали эти посулы и нас.  Несколько  наших  молодцов,  прельстившись,
стыдно сказать, награбленным, отправились вслед за этим Вождем, и тогда же
мы услышали еще одно его имя: Трегг. Я видел его -  три  или  четыре  года
назад, когда он только сколачивал свое воинство. А потом мы узнали, что он
хитростью и коварством захватил области, что за Грядой, и готовит поход на
Запад. Он засылал к племенам дорвагского языка послов, одного  я  видел  -
горбатый, страшно сильный! Они звали всех с собой. Но мы -  люди  вольные,
нам чужого не нужно. А те парни, что соблазнились и дом бросили, проступок
свой кровью смыли - ни один не вернулся... Воинство Трегга - или Олмера  -
прошло здесь четыре дня назад. Их было много, и с ними шли такие, каких мы
отродясь не видывали. Люди - и нелюди, аж  страх  берет.  Они  потребовали
пропуска и кормов и все время звали с собой, толковали что-то об эльфах, о
том, что с ними нужно покончить...  Сила  Вождя  возросла,  да  как-то  не
по-людски тоже. Всем вроде хорош - высок, строен, вид величественный, а  у
нас   народ   при   виде   его   стал   холодным   потом   обливаться   да
потихоньку-полегоньку - по кустам да по погребам расползся. Звал он, звал,
да только мы теперь ученые... Тогда-то он и  распорядился  оставить  здесь
отряд своих арбалетчиков. И тогда мы решили -  хватит.  Хочешь  воевать  -
воюй, но сторожей на нашей земле мы ставить никому  не  позволим!  Учинить
ссору с его отрядом было  делом  нетрудным.  Сперва  они  загнали  нас  за
частокол, попытались штурмовать, но тут-то  Ратбор  и  вывел  всех  наших.
Остальное вы видели.
   - Вы хотите в  одиночку  справиться  с  Олмером?  -  спросил  Торин,  с
восхищением глядя на старейшину, мужества и отваги которого  не  подточили
годы. - Он силен,  куда  сильнее,  чем  вы  можете  думать,  глядя  на  те
немногочисленные отряды, что он сумел вывести после разгрома. Он прельстил
даже хазгов - слышали про таких? - и вновь хочет собрать под  своей  рукой
сильную рать.
   - В одиночку с Олмером не справиться, - спокойно подтвердил  Шаннор.  -
Не так-то просто собрать все дружины дорвагского языка - для  этого  нужно
крепко обидеть нас всех. Никто и никогда не пытался  ставить  у  нас  свои
отряды, даже Айбор. Лишь когда наши стычки с  басканами  начинали  грозить
большой  войной,  сюда  высылали  пограничную  стражу  из  других  мест...
Конечно, если Трегг вздумает мстить нам, ему это станет очень  дорого;  но
если он сделает вид, что ничего не  случилось,  то  наши  копья  останутся
висеть на стенах. В поход на него мы не пойдем, своих забот хватает.
   - Но ведь он может начать ужасную войну?! - воскликнул Торин.
   - Пусть воюет, - холодно обронил Шаннор. - Нам  вмешиваться  в  это  не
пристало. Конечно, если он нападет на Айбор,  тогда  другое  дело.  Но  он
никогда этого не сделает!
   - Почему же? - жадно спросил Фолко.
   - Потому что в Айборе его скорее всего  поддержат,  -  грустно  покачал
головой старейшина. - Там любят смелых и сильных,  которые  умеют  указать
путь  дружинам,  водить  и  расставлять  полки.  Купеческий  город  всегда
нуждается в воинах, даже если у них  нечиста  совесть.  Это  мы,  дорваги,
сидим на своей отчине и дедине, это нам хватает пустых земель к  северу  и
востоку, это мы порой встречаемся - втайне, конечно, с  эльфами...  Мы  не
стремимся властвовать над другими,  мы  хотим  удержать  свое,  а  если  и
расширить его, то отвоевывая у пустынь, а не у своих соседей. Таких мало в
Айборе. Истерлинги-пахари, что живут по Карнену и по берегам  Моря,  точат
зубы на  черные  земли  степей,  их  братья-кочевники...  тем  просто  абы
пограбить кого не своего да нахватать пленников,  чтобы  работали.  Уж  не
говорю про басканов!
   - Вы первые на нашем долгом пути, кто не поддался на Олмерову ложь, - с
отчаянием  стиснул  руки  Торин.  -  Многих,  многих  он  улестил,  многие
поддались ему и слепо  пошли  за  ним.  Он  покорил  не  только  хазгов  и
басканов, известных вам, он  сбил  с  пути  еще  немало  западных  племен,
увлекая их давними обидами на Арнор или эльфов, теперь уже не разобраться,
действительными или выдуманными.
   - Дорваги уже трижды заслоняли собой Айбор, когда все другие падали ниц
перед степными пришельцами и молили о пощаде, - холодно вымолвил Шаннор. -
И каждый раз наши лучшие воины оставались там, на юге. Ты предлагаешь  нам
вновь взять на себя роль спасителей? Только теперь  уже  не  только  своей
отчины, но и всего Средиземья?  Но,  почтенный  гном,  что  нам  за  нужда
охранять Запад? Мы не знаемся с Арнором - он слишком далек от нас.  Король
же Гондора как-то сам  ходил  на  нас  походом,  желая  подчинить  богатую
Торговую Область. К тому же никто пока не доказал народу дорвагов, что эта
война, которую, быть может, и замышляет Олмер, все-таки разразится.
   - Неужто вы беретесь за оружие, лишь когда враг стоит у вашего  порога!
- в сердцах бросил Торин. - Сейчас,  чтобы  погасить  пламя  новой  войны,
достаточно будет ведра воды, потом же не хватит и Великого Моря.
   Старейшина и воевода переглянулись, видно было, что слова гнома  им  не
очень-то понравились, и Фолко поспешил перевести разговор в иное русло.
   - Почтенный Шаннор, ты сказал, что вы иногда  встречаетесь  с  эльфами.
Неужели они еще остались в нашем мире?
   - Конечно, - пожал  плечами  старик.  -  Но  их  мало,  очень  мало.  Я
встречался и с теми, кто еще живет под рукой короля Трандуила  в  северной
части Черного Леса, что между Эребором и Андуином, и с теми, кто  забредал
в наши края с Востока. - Морщины  на  лбу  старейшины  разгладились,  губы
улыбались, в глазах появился теплый отсвет. - Они воистину  Дивный  Народ,
хранители древнего Знания. И они учили нас, ведя из тьмы  к  свету,  учили
видеть красоту в обыденном. И они говорили о  том,  что  не  надо  бояться
смерти, Проклятия Людей, ибо она -  свидетельство  какой-то  иной  участи,
уготованной  нам  Устроившим  сей  мир.  И  много  другого  говорили  они,
повествуя о давно минувших днях и давно отгремевших войнах, о светлом,  но
застывшем Заморье, и о могучей, но холодной Королеве...  Эльфы  появлялись
как легкие серебристые призраки и снова растворялись в лесных глубинах,  и
тогда  сердца  людей  наших  родов  светлели,  нам  становилось  легче,  и
появлялись новые силы. От эльфов мы узнали и историю Войны за Кольцо.  Они
много говорили о прошлом и никогда -  о  будущем,  всегда  напоминая,  что
предсказания - плохие помощники и в минуту нужды, если будет совсем  туго,
они, эльфы, поспешат на помощь... Иногда мы просили показать нам  их  дом,
но они лишь улыбались и качали головами, говоря, что всему свое время.
   - А говорили ли они что-нибудь о магах? - спросил оторопевший от  этого
рассказа хоббит.
   - О магах? - поднял брови старый вождь. - Говорили, но вскользь. Маги -
слуги  Великой  Королевы,  посланные   противостоять   первородной   Тьме,
принявшей в те дни  свое  очередное  обличье,  которое  должно  было  быть
разрушено. Но маги, сосредоточив в себе  немалые  и  непонятные  Смертному
силы и знания, распорядились ими по-своему. Один, я знаю, вообще  предался
злу, другой стал повелителем зверей, птиц и растений, третий же две тысячи
лет потратил  на  открытый  поединок  с  Черным  Замком,  в  конце  концов
переложив главную тяжесть на плечи  маленького  существа  из  невообразимо
далекой отсюда западной страны, а потом ушел за Море. Погоди, не спрашивай
с меня слишком строго! - в шутливом страхе прервал себя Шаннор, видя,  как
хоббит подпрыгивает на месте от нетерпения, желая возразить ему. - Я  лишь
вспоминал  услышанное  за  многие  годы  от  Восточных  Эльфов.   Посланцы
Трандуила говорили иное.
   - Но, быть может, они упоминали  Черных  Гномов,  Тропу  Соцветий,  Дом
Высокого или Первых Слуг Стихий? - с мольбой вопросил хоббит.
   - Никто не в силах удержаться от разысканий, лишь краем уха услыхав  об
этих чудесах, - ответил старик. - Кое-что они упоминали, но лишь вскользь,
и обо всем,  перечисленном  тобой,  говорили,  как  о  вещах,  от  которых
Смертным надо держаться подальше.  А  говорят  ли  тебе  что-нибудь  такие
слова, как Ночная Хозяйка, Ущелье Прыгающих Камней, Клад Оремэ?
   - Только об Оремэ я кое-что слышал, - признался хоббит.
   - А знаешь ли ты, что еще дальше на восток есть удивительные земли, где
и слыхом не слыхивали ни о каких Кольцах? Что есть где-то страна  Великого
Орлангура? Знаешь ли ты о Пожирателях  Скал?  О  Черной  Бездне,  нет,  не
поселении гномов на Западе, а  о  настоящей  Черной  Бездне,  где  обитают
удивительные, невиданные живые твари, неподвластные  ни  свету,  ни  тьме?
Знаешь ли ты, что  там,  по  Восходным  Странам,  по-прежнему  странствуют
искатели Клада Оремэ, о котором опять же никто не знает, где это и  что  в
нем, известно лишь, что он есть? Что есть области,  где  властвует  Ночная
Хозяйка и Смертные живут  в  вечном  ужасе  перед  незримой,  неотвратимой
Смертью,  что  приходит  ночами  в  образе  ужаснейшего  существа,  против
которого никто не устоял? Что в мире множество сил, и белых,  и  серых,  и
черных, среди которых эльфы Запада, постоянно глядящие в морские  дали,  -
лишь малый отряд? Так-то, мой мальчик, прости за эти слова -  ты  еще  так
юн! Все это мы узнали от  Восточных  Эльфов...  Но  мы  не  стали  глубоко
вникать в это. Человек должен пахать, сеять и убирать хлеб -  и  не  лезть
без нужды туда, где его раздавят  как  муху.  Ты  хочешь  узнать  об  этом
больше? Тогда ищи, жди, и, быть может, постранствовав год-другой по  нашим
лесам, ты и встретишь эльфов...
   - Но как же Олмер? Вы же можете его остановить, ведь он враг вам и враг
эльфам, от которых вам было столько добра! Почему вы не  хотите  выступить
против него?
   - Потому что мы не любим войны, - ответил за Шаннора Ратбор. - Мы воюем
по необходимости, а не по желанию, как, скажем, истерлинги.
   - Но тогда война сама придет к вам! - воскликнул Торин.
   - Тогда мы и дадим ей отпор, - невозмутимо ответил воевода.
   - А если будет поздно?
   - Ты хочешь сказать - против нас  окажется  слишком  большая  сила?  Но
откуда ей взяться? Степной коннице дороги в глубь наших лесов и болот нет,
а с пехотой мы как-нибудь справимся, уж ты  мне  поверь,  нам  приходилось
постоять за себя.
   Воспользовавшись перерывом в беседе, гостеприимные  хозяева  пригласили
друзей за богато  накрытый  стол.  Малыш  приободрился,  увидев  пенящиеся
кружки  с  темным  пивом,  Торин   же   равнодушно   вглядывался   куда-то
глубоко-глубоко в глубь себя, что-то напряженно обдумывая...


   Словно растратив запал, друзья весь обед говорили с дорвагами  об  иных
вещах. Рассказывали о  пережитом,  об  Арноре,  о  гномьих  поселениях  на
Западе, но еще больше расспрашивали сами, и хозяева  охотно  отвечали  им.
Они узнали, что дорвагов много, что земли их тянутся на сотни и сотни  лиг
к востоку; они владеют всем лесом, что протянулся от  Великого  Восточного
Хребта, именуемого еще Баррским,  что  в  переводе  на  Всеобщий  означает
"изобильный сверканием". Гномы тотчас навострили уши, и Шаннор,  улыбаясь,
сказал, что ручьи в тех местах, подмывая склоны,  часто  обнажают  россыпи
самоцветных камней. Но гномов в Баррских Горах нет, там живут совсем  иные
существа, покорившиеся Ночной Хозяйке и в свою очередь сами покоряющие для
нее  новые  земли,  откупаясь  от  этого  неумолимого   создания   жизнями
пленников. Хоббит невольно кинул не слишком смелый взгляд на  темные  углы
дома, где скапливался мрак, и поспешил заговорить об Опустелой Гряде  и  о
Лесах Ча.
   Ратбор ответил, что когда-то, совсем-совсем давно, Опустелая Гряда была
местом, где люди Запада добывали руду и редкие камни, вывозили мрамор  для
отделки королевских дворцов Юга; гномы за хорошую цену продали  людям  эти
места, а сами перебрались в нетронутые Гелийские Горы. В те годы  возникли
первые поселения  на  местах  нынешних  Айбора  и  Невбора.  Люди  Гондора
двинулись в Леса Ча за так  нужной  им  древесиной,  однако  Восток  сумел
постоять за себя. Дошедшие до наших дней предания,  заботливо  сохраненные
дорвагами, донесли известия о невиданных,  вышедших  из  земли  чудовищах,
полузверях-полурастениях (Фолко сразу подумал  об  энтах).  Выбравшись  из
своих тайных болотных логовищ, они погубили несколько десятков  лесорубов,
однако никого не преследовали за границами леса. Наученные горьким опытом,
гондорцы оставили Леса за  Грядой  в  покое,  тогда  же  и  появилось  это
название - Ча, что в переводе с басканского значит "подземный ужас". И  по
сей день об этих Лесах идет дурная слава. Говорят, будто изгнанные эльфами
из Чернолесья огромные хищные пауки нашли себе приют в этих местах,  будто
среди деревьев там есть такие, что сами  собой  выкапываются  из  земли  и
бродят по тропинкам, проложенным неведомо кем, и  забредают  в  населенные
людьми области, хватая неосторожных и ломая им ветвями кости. ("Хьорны, не
иначе", - подумал Фолко.) А вполголоса  передавались  вести  о  делах  еще
более странных. О зачарованных полянах, где в ночи  полнолуний  собираются
на свои бдения гурры, а служащие им огромные жабы приносят туда похищенных
в деревнях младенцев. Собравшиеся варят там особые  тайные  снадобья,  поя
ими украденных детей, и те навеки превращаются в  рабов;  или  же  убивают
свою живую добычу и из их крови варят себе страшные яства... ("Кто же  это
такие, гурры?" - удивился хоббит.) И если такой гурр совьет себе подземное
гнездо где-нибудь вблизи деревни, люди бросают ее - он отравляет  колодцы,
засыпает, иссушает родники, портит хлеба,  насылает  страшные  болезни.  И
горе тому, кто неосторожно столкнется  с  несколькими  гуррами!  Сами  они
невелики собой, и, если гурр один, смелый и опытный охотник убьет его,  но
если их пять-шесть... Нагонят, схватят и затащат под землю,  где  заставят
ходить за корнями молодых тополей - их излюбленной пищей, а когда  человек
состарится - его сжирают. И еще говорят, будто бы эти гурры копят и  копят
силы, чтобы в один прекрасный день выйти из своего добровольного заточения
и превратить в  свои  владения  все  Прирунье,  лишив  всех,  кто  дерзнет
противостоять  им,  воли  и   мужества,   наслав   обессиливающий   страх.
("Интересно, откуда все это известно?  -  подумал  хоббит.  -  Слишком  уж
смахивает на бабьи сказки!") Одним словом, никто не решался вступать в эти
Леса; они стояли, словно несокрушимые бастионы, ограждая с юга  и  востока
небольшое свободное пространство между ними и Опустелой Грядой...
   - Кстати, а насколько она проходима? - деловито осведомился Торин.
   Шаннор и воевода вновь обменялись быстрыми взглядами.
   - Тропы там есть, - медленно проговорил старейшина, -  но  вам  их  так
просто не найти... Гряда велика, а тропы - тайные.
   - А почему она именуется Опустелой? - с важным видом  справился  Малыш,
как будто от ее названия зависело невесть что.
   - Потому что оттуда ушли гондорцы и во  всей  округе  стало  необычайно
тихо и пустынно после многих лет их напряженного труда, -  пожав  плечами,
ответил Шаннор.
   Торин уже раскрыл рот, чтобы спросить еще что-то, касающееся дороги  до
Гряды, но тут встрял Фолко.
   - А Небесный Огонь? - вдруг спросил он. - Слышали ли  вы  что-нибудь  о
Небесном Огне?
   - Конечно, - кивнул головой старейшина. - В молодости я сам  видел  его
падение, а кроме того - наверное, вам это будет интересно - мы узнали, что
ваш Олмер почему-то очень интересуется им.
   - Все очень просто, - продолжал Ратбор. - Во время  боя  мы  освободили
нескольких рабов,  что  арбалетчики  гнали  с  собой  скованными.  Мужчины
посильнее тут же похватали какое ни есть оружие и пошли сводить  счеты;  и
полегли все, потому что бились, как бешеные, не щадя ни врагов,  ни,  увы,
себя. Уцелел лишь один, жестоко израненный. Когда его несли к  лагерям,  я
сам слышал, как  он  прохрипел:  "Небесный  Огонь!  Ждите  главного  около
Небесного Огня!.." и лишился чувств.
   - Гей, Гердар! - распорядился Шаннор. - Сходи  посмотри,  как  там  тот
освобожденный, которого ранили.
   Прислуживавший за столом  мальчик  поклонился  и  поспешно  выбежал  на
улицу. Разговор невольно пресекся. Прошло несколько минут, и  запыхавшийся
посланец появился на пороге.
   - Пришел в  себя  и  говорить  хочет,  просит  кого-нибудь  из  старших
позвать, - произнес он на Всеобщем Языке, медленно и с запинкой.
   - Что ж, идем, - сказал  старейшина  и  поднялся,  тяжело  опираясь  на
резной посох.
   На улице царило радостное оживление. Как пояснил Ратбор, готовился  пир
в честь победы.  Мужчины  восторженно  и  восхищенно  рассказывали  что-то
охавшим женщинам и сбежавшейся со всех  концов  шустрой  ребятне.  И  хотя
кое-где слышались ры