щими  воплями  сообщил,  что  нашел
целую бочку пива, тоже решили задержаться. Оставшись в одиночестве, хоббит
был вынужден подчиниться.
   И проспали, разморенные, в тепле, проспали, как последние разгильдяи, а
когда очнулись, было  уже  поздно.  В  городок  скорым  аллюром  ворвалась
истерлингская конница.
   Счастье еще,  что  приютивший  их  дом  стоял  на  отшибе,  а  степняки
принялись по-хозяйски устраиваться на главной улице.
   - Влипли... - побледнел Малыш.
   - Там не только истерлинги, там еще и орки!  -  обрадовал  всех  Торин,
выбравшийся на чердак и некоторое время обозревавший окрестности.
   - Что ж, ждем до темноты, а там попытаемся ускользнуть...  если  раньше
нас не накроют, -  с  удивительным  для  самого  себя  спокойствием  пожал
плечами Фолко.
   Они ждали. Городок опоясало кольцо из вражеских постов,  и  орочьих,  и
истерлингских. А потом они с  мрачной  обреченностью  увидели,  как  кучки
хлопотливых,  точно  муравьи,  орков  стали   разбегаться   по   окраинным
строениям, обыскивая их с чердака до подпола.
   - Ну держи-и-ись... - сквозь зубы протянул Торин, берясь за топор.
   Они поспешно вскочили, застегивая последние пряжки на  доспехах.  Гномы
стали по обе стороны от входной двери, хоббит с луком притаился в углу, за
перевернутой кроватью, держа  на  прицеле  дверной  проем;  гондорцы  тоже
укрылись кто куда. Очень быстро выяснилось, что ждать придется  недолго  -
прямиком к их убежищу торопился, уткнувшись носом в землю и  будто  что-то
вынюхивая, здоровенный орк.
   Друзья обменялись быстрыми взглядами. Орк не должен был даже пикнуть.
   Однако возле самого палисадника тот повел себя как-то  странно.  Он  не
торопился войти, но и не звал никого на подмогу. Повертевшись так с минуту
и словно решившись, он наконец поднялся  на  крыльцо  -  и  все  обомлели,
услыхав негромкий вежливый стук в дверь.
   Все оторопели. Стук повторился, несколько более настойчивый.
   Лицо Малыша под неопущенным забралом стало белее морского песка.
   - Открывай, - одними губами приказал ему Торин.
   Маленький Гном потянул незапертую дверь на себя.
   - Не надо стрелять, я не враг вам, - услышали они грубоватый,  хриплый,
но вовсе не злобный голос.
   Орк шагнул через порог, подняв вверх безоружные  руки.  Он  снял  шлем,
оставил  на  крыльце  ятаган,  плоское  лицо  показалось  хоббиту   чем-то
неуловимо знакомым - он видел его где-то! Цитадель  Олмера?  Отряд  Отона?
Нет! Раньше, много раньше!
   - Если не враг, то входи, - хрипло, в тон орку, не то  скомандовал,  не
то пригласил Торин.
   - Начальник приказал прочесать окраины, - быстро,  скороговоркой  начал
странный гость. - Вы трое, - он указал на друзей, - и ваши приметы есть  в
списке  тех,  кого  командиры  отрядов  должны   изловить   при   малейшей
возможности. Начальник оцепил поселение. Завтра будет еще более тщательный
обыск. Вам нужно укрыться  до  ночи,  а  в  темноте  я  проведу  вас  мимо
сторожевых постов.
   - Почему? - медленно спросил  Малыш,  не  сводя  с  орка  внимательного
взгляда и не пряча оружия. -  Почему  ты  хочешь  спасти  нас?  Откуда  ты
знаешь, кто мы?
   - Мы встречались, - криво ухмыльнувшись, ответил орк. - Мы  встретились
в Мории, почтенный гном, и славно бились там. Вы захватили  меня  в  плен,
допрашивали... Я приготовился к смерти, но вы сдержали слово  -  отпустили
меня, когда я рассказал вам то, что вас интересовало.  Я  не  забыл.  Орки
тоже знают, что такое благодарность, во  всяком  случае,  мы,  чьи  предки
служили Белой Руке. Я нашел застежку от  твоего  плаща,  почтенный.  -  Он
протянул зажатую в его кулаке фибулу Торину. - Я нашел ее на улице и сразу
же понял, что вы здесь. Долг платежом красен. Я здесь,  чтобы  помочь  вам
скрыться. Сейчас я должен идти - вам придется рискнуть и поверить мне, или
- что ж! - попытайтесь прикончить меня, но тогда вы все тоже погибнете.
   Молчаливое совещание семи путников длилось недолго.
   - Иди. - Торин шагнул в сторону, освобождая дверь. - Будем ждать тебя.
   Когда орк скрылся. Малыш подпрыгнул и завертелся волчком.
   - Ну, если не предаст...
   - То что? - осведомился Фолко.
   - То я извинюсь перед ним за то, что так долго очень плохо думал о  его
народе, - серьезно, без тени усмешки ответил Маленький Гном.
   Орк не предал их. Когда смерклось, он  действительно  появился,  возник
серой тенью из ночного сумрака. Не говоря ни слова,  он  повел  их  долгим
логом прочь от городка. Пару  раз  их  окликали,  орк-провожатый  спокойно
называл отзыв. Фолко заметил, что у него за плечами большой  туго  набитый
мешок.
   - Как же ты вернешься назад? - тихо спросил его Фолко.
   - Я не вернусь, - последовал быстрый  ответ.  -  Уйду,  как  уже  давно
замыслил. Тут сбивается одна компания...
   Он оборвал себя, умолк и, когда хоббит попытался продолжить  расспросы,
знаком приказал молчать.
   Они благополучно миновали и третий пост - на мосту через Брендивин.
   - Эй, куда ты? И кто это с  тобой?  -  все  же  окликнул  их  начальник
караула, широкоплечий истерлинг,  когда  путники  уже  ехали  по  середине
моста.
   - Недавно с юга прискакали, - обернувшись и замедлив шаг, ответил  орк.
- Начальник велел за посты проводить.
   - Что-то мне ничего об этом не сообщали, - удивился истерлинг.
   - Да брось ты, ты меня не знаешь, что ли, Бродда?
   - Тебя-то я знаю, а вот их - нет. Эй, почтенные! Остановитесь-ка.
   - Эй, Бродда,  или  как  там  тебя,  читать  умеешь?  Подорожную  Вождя
осилишь? -  вдруг  заговорил  Малыш,  поворачивая  коня  и  в  самом  деле
разворачивая какой-то внушительного вида пергамент.
   Истерлинг с уважением поглядел на грамоту, повертел ее  так  и  этак  и
бережно вернул.
   - Ну проезжайте, проезжайте... - ворчливо сказал он. - И вы того... я ж
по службе.
   - Да ладно, - бросил Маленький Гном, пряча пергамент.
   Никем более не остановленные, они благополучно добрались до  недальнего
леса. Остановились и только теперь, когда орк сказал, что можно  говорить,
кинулись к нему с благодарностями. Малыш и впрямь стал извиняться.
   - Не стоит, - оборвал их орк. - Мы враги,  помните  это.  Когда-нибудь,
быть может, наши народы и помирятся. Синий Туман гонит нас на поверхность.
Но до этого нам, кому не по пути ни со Светом, ни с Тьмою, ни с какими еще
Силами, нужно создать свое  собственное  царство.  Тогда  и  поговорим.  А
сейчас прощайте! И помните: встретимся в поле - будем драться.
   Орк повернулся и тотчас исчез в темноте.


   У путников не было времени дивиться  этому  новому  нежданному  подарку
Судьбы. Они спешили дальше на северо-запад, по старому тракту, который вел
через Южный Удел и Делвинг к Серой Гавани. Хоббитания быстро приближалась.
   А  небо  на  востоке  ночами  обагрялось  кровавыми  сполохами;  зарево
неуклонно продвигалось на север, и  значило  это,  что  Олмер  по-прежнему
теснит противостоящие ему разрозненные арнорские, гондорские  и  роханские
дружины.
   Шли в тяжком молчании; в памяти Фолко вставали самые  мрачные  страницы
исторических хроник.  Оставалось  только  надеяться,  что  заплаченная  за
победы  на  Андуине  и  Исене  цена  окажется  слишком  высокой  даже  для
многочисленных ратей Вождя и что они  поломают  зубы  о  гранит  арнорских
цитаделей. Пока еще держался Минас-Тирит, пока стоял Аннуминас - жива была
и свобода Запада.
   Фолко встряхнулся и усилием воли запретил себе  думать  об  этом.  Есть
задача - уберечь от всепожирающего пламени войны хотя бы часть Хоббитании.
Ее  он  выполнит  -  или  умрет.  Сейчас  важнейшим  для  него  полем  боя
становились луговины родины.
   Примыкавшие  к  Хоббитании  с  юга  края  никогда  не  могли  назваться
"густонаселенными", но все же народу там  жило  немало.  Жители  торгового
посада на Брендивине успели убежать - скорее всего в Арнор;  обитатели  же
деревень вдоль тракта хоть  и  встревожились,  видя  надвигающееся  зарево
бушующих на востоке пожаров, но спасаться бегством не собирались.  Многие,
как и в дни вторжения  Олмера  из  Ангмара,  попрятали  имущество,  угнали
большую часть скотины, отправили детей и  женщин  на  дальние,  укрытые  в
лесах выселки, сооруженные  еще  в  дни  разбойничьего  разгула,  но  сами
по-прежнему толклись возле своих домов. Фолко  почти  никого  не  видел  с
оружием, судя по всему, селяне  и  не  помышляли  об  обороне.  Вспомнился
неистовый Эйрик и его слова, обращенные к  Рогволду:  "Погодите,  вот  еще
понадобится народ  поднять..."  Понадобилось.  И  что  же?  Едва  один  из
двадцати умеет сладить с мечом!
   - Бегите! - кричал хоббит селянам,  собиравшимся  вокруг  их  отряда  в
каждой деревне. - Тут пройдут восточные люди вкупе с орками - пустое место
останется, так что и косточки никто в могилу не упокоит. К Наместнику надо
идти! На стенах отбиваться!
   И каждый раз Фолко получал одинаковый, разнящийся лишь в деталях ответ:
   - Да чего уж там... Мы уж сами  как-нибудь.  Окраина,  кому  мы  нужны?
Авось обойдется... Прошлый раз обошлось - и этот, глядишь, пронесет.
   Кое-кто, конечно, все же доставал верное зверовое оружие и, сбиваясь  в
малые ватажки, уходил на северо-восток - в обход Могильников к Пригорью.
   "Ах, Повелитель, Повелитель Гондора! - с горечью подумал хоббит. - Тебя
нелегко было заставить уверовать в опасность, но  когда  ты  уверовал,  то
умереть смог истинно по-королевски. И все  же...  Не  твоя  ли  вина,  что
наследники дунаданцев, Нуменорцев разучились держать клинки?!"
   Но не только война грозила напуганным крестьянам.
   "Вновь пробудились Могильники, земля стонет и ходит ходуном, - шепотом,
с оглядкой говорили селяне хоббиту. - Жуткая нежить выползает на свет, кто
увидит ее - умрет".
   Фолко криво усмехнулся, вспомнив собственные приключения в самом начале
пути. Но, быть может, Призраки изменились, набрав  силы  от  поклоняющихся
им? Не поднял ли их Олмер, как Новый Хозяин, не приказал ли вкупе со  всем
прочим его воинством идти то  ли  в  Аннуминас,  то  ли  к  Серой  Гавани?
Проклятье, стоит подумать о чем-то скверном - непременно сбудется...
   Холодным днем они подъехали к границе Хоббитании.
   - Тут мы  простимся,  -  сказал  гондорский  старшой  хоббиту.  -  Воля
Великого Короля священна для нас.  Он  запретил  подданным  его  Короны  и
Скипетра вступать в пределы твоей страны - и не нам нарушать это. Прости и
прощай! Мы идем к Пригорью и дальше - в Форност или Аннуминас.
   Друзья остались  втроем.  Они  стояли  на  невысоком  холме,  глядя  на
змеящуюся внизу бесконечную  изгородь  -  наподобие  той,  что  устраивают
вокруг огородов,  чтобы  скотина  не  забрела,  -  изгородь,  обозначавшую
границу Хоббитании. Никакой стражи,  естественно,  и  в  помине  не  было,
ворота распахнуты настежь - а дальше, словно по  волшебству,  облик  земли
менялся сразу. Квадраты полей и покосов;  тесно  лепящиеся  друг  к  другу
строения, дома, склады, сараи,  мастерские,  лавки;  в  склонах  пригорков
видны были круглые двери и окна подземных нор. Самих хоббитов на дворе  не
очень-то много - время обеденное, да и какие особые полевые работы зимой?
   И страшно становилось от мысли, что все это мирное,  благочинное  житье
исчезнет в одночасье, сметенное неистовыми ратями Олмера.
   У хоббита комок встал в горле. Четвертый год шел, как он покинул родные
края; было время, когда они снились  чуть  ли  не  каждую  ночь,  а  потом
воспоминания словно притупились. Даже Милисента ушла куда-то в тень. И вот
теперь все это, столь долго лежавшее под спудом, вдруг ярко полыхнуло,  да
так, что недолго и обжечься! Остро, до стона, потянуло домой. Но - нельзя.
Вряд ли враги, если только не  займутся  специально  охотой  на  хоббитов,
доберутся до лежащего даже по хоббичьим меркам на отшибе Бэкланда.  Скорее
уж они прокатятся по центральным и западным частям страны. Их обитателей и
надо предупредить в первую очередь.
   Фолко тронул поводья. Его конек неспешной рысью двинулся вниз с  холма.
Гномы трусили за ним, чуть поотстав, и молчали -  понимая,  верно,  что  у
него сейчас на душе.
   Они миновали изгородь, аккуратно затворив за собой  ворота.  Прекрасной
дорогой, что вела в самое сердце Хоббитании - к Преогромным Смайлам Тукков
- обиталищу Тана, с  коим  надлежало  переговорить  в  первую  очередь,  к
Хоббитону, а немного к западу от них - Мичел Делвинг, там живет Мэр. Фолко
вздохнул. Убедить собственных сородичей как можно скорее уходить - хоть  в
тот же Старый Лес, под защиту Тома Бомбадила - будет,  похоже,  потрудней,
чем остеречь короля Гондора, светлая ему память...
   Прошло не очень много времени,  и  одиночные  фермы  стали  сдвигаться,
близилась первая хоббичья деревушка. На пришельцев глядели  с  удивлением,
но не больше - гномы частенько хаживали по Хоббитании,  правда,  последнее
время почти совсем пропали. Фолко то ли не узнавали, то ли  не  спрашивали
из деликатности.
   Глядя на мирную деревенскую суетню, Фолко невольно натянул поводья.  Не
хватало только сейчас начать разбираться в собственных чувствах. Сородичей
надо было спасти, даже если они сами не слишком понимают при этом, от чего
их спасают, - потому что один раз,  в  конце  Войны  за  Кольцо,  они  уже
проспали Хоббитанию.
   Он уже совсем собрался ехать дальше - не останавливаться  же  в  каждом
селении! Тревогу должны объявить Тан и  Мэр,  им  верят,  их  послушаются,
потому как  Фолко  по  себе  знал,  сколь  крепко  придерживаются  хоббиты
собственных, пусть и неписаных, правил, гласящих, что если уж Тан сказал -
надо все бросать и делать, как он велит.
   - Эй, погоди-ка! - остановил его Малыш. - Если уж мы здесь - почему  бы
не испробовать вашего знаменитого пива, хотел бы я знать?
   Маленький Гном, не слушая возражений, решительным  шагом  направился  к
трактиру, находившемуся, как и положено  приличному,  знающему  себе  цену
заведению, на том месте, что могло  бы  с  некоей  натяжкой  быть  названо
главной деревенской площадью. Вокруг  тесно  стояли  опрятные  одноэтажные
длинные дома, почти все каменные, в окнах торчали любопытные лица; увидев,
как один из новоприбывших заходит в трактир,  вслед  ему  отправились  еще
добрых два десятка охочих до новостей хоббитов.
   Фолко поморщился, но пошел за ним. Хотя, по правде говоря, от пива бы и
он не отказался...
   В трактире их тотчас обступили. Гномы  отложили  оружие  и  для  начала
воздали должное искусству местных  пивоваров.  Маленький  Гном  удостоился
всеобщего молчаливого уважения, одним духом  опростав  здоровенную  пивную
кружку, на что здешним завсегдатаям требовалось не меньше четырех приемов.
   Начались расспросы. Кто, откуда, куда путь держите, по  торговым  делам
либо по своей надобности, что слышно на рубежах?!
   - Что слышно - война! - брякнул пустой посудиной Торин.
   Наступила тишина. Не слыхали они ничего еще, что ли, подивился Фолко. И
вышел вперед.
   -  Здравствуйте,  сородичи!  Я  -  Фолко  Брендибэк,  сын  Хэмфаста  из
Бренди-Холла...
   Таверна взорвалась изумленными возгласами. Ну и дела! Нашелся пропавший
невесть куда молодой Мастер Фолко, племянник самого Паладина.  Главы  Рода
Брендибэков и Хозяина Бэкланда! Нашлись помнившие Фолко в лицо, и  сам  он
узнал кое-кого. Однако Фолко не дал беседе пойти обычным для такого случая
путем. Властно остановив галдящих сородичей - а сам  он  был  выше  ростом
самого высокого  из  них  на  голову  и  ладонь,  -  он  стал  говорить  о
надвигающейся опасности, об идущих с юга захватчиках, о том, что со дня на
день они могут оказаться здесь - и что на  этот  случай  надо  немедленно,
закопав самое ценное, уходить, прятаться, лучше  всего  -  в  Старый  Лес.
Сражаться - бессмысленно, врагов слишком много, сколь доблестны бы ни были
хоббиты, их сомнут числом (Фолко щадил самолюбие родичей).
   - Неужели вы не видели зарева? - спрашивал окружающих Фолко. - Да, пока
битвы идут восточное - но все  может  измениться  в  одночасье.  И  нежить
поднялась из Могильников! (Тут все побледнели.) Нужно  прятаться!  А  если
беда пройдет стороной - что ж, значит, пронесло. Но  рассчитывать  на  это
нельзя!
   Фолко  взывал  к  самому  сильному  чувству  хоббитов  -  неистребимому
здравомыслию. И порадовался, видя, как  озабоченно  зачесали  в  затылках,
наморщились хозяева отдаленных, на самом пограничье стоящих ферм.
   - Мастер Брендибэк дело говорит,  -  послышался  чей-то  пока  одинокий
голос.
   Собравшиеся вокруг Фолко хоббиты шумно загалдели.  Как  всегда,  немало
нашлось тугодумов, считавших - авось пронесет. Кто-то начал кричать,  что,
мол, стоит нам уйти, тут-то разбойники нашим добром и поживятся, но вскоре
верх взяли более здравомыслящие.
   - Только, Мастер Фолко, я вам так скажу, - заявил старый Том  Сдобкинс,
один из самых  рачительных  и  зажиточных  здешних  хуторян.  -  Стариков,
ребятишек, девок в Лес упрятать - это, конечно, хорошо. Потому как,  ежели
я вас понял путем, пахнет тут  не  бродягами,  что  в  Битве  у  Хоббитона
господа Мериадок и Перегрин  разбили...  Но  лучников  собрать  все  равно
следует. Собрать и по рощам расставить. А там видно будет.
   - Я непременно скажу об этом Тану и Мэру, - пообещал Фолко.
   - Все поняли? - обвел собравшихся пристальным  взглядом  Том.  Судя  по
всему, он пользовался здесь авторитетом. - Мы -  крайние,  на  самом  кону
сидим. Нечего слова  Тана  ждать!  Рассылайте  гонцов!  И  сами  начинайте
собираться, а охотников с луками - всех сюда, в трактир.  Вам  бы,  Мастер
Фолко, от Тана - да прямиком сюда! По одежке вашей видно  -  сражаться  вы
привыкли. Нам это куда как сгодилось бы!
   Его шумно поддержали, в добрых сорок голосов уговаривая Фолко вернуться
к ним. Надо признать, что это оказалось приятно.
   - Мне еще своих повидать надо, - возразил он.
   - Кто ж спорит, Мастер Фолко! Конечно, надо! И дядюшка ваш, слышали мы,
весь извелся, даром что Хозяин Бэкланда, и тетушка все глаза проплакала...
Только вам из Туккборо еще в Бренди-Холл лететь  -  времени  мало.  Мы  им
письмо напишем, а младшенький мой и отнесет. Пони у нас резвые, одна  нога
здесь, другая там - завтра к вечеру до Мастера Паладина  ваше  письмецо  и
дойдет.
   - Это верно. Хозяин, перо и бумага найдется?
   Перед Фолко мигом появилось просимое. Деликатные  хоббиты  отвернулись,
когда Фолко склонился над чистым  листом.  В  разговор  вступили  Торин  и
Малыш, советуя, как лучше  всего  устроить  заграждения  на  пути  степной
конницы. Том Сдобкинс тут же стал отдавать распоряжения.
   "Дядя, я вернулся, - написал Фолко после долгих мук.  Хотелось  сказать
что-то теплое, но черная тень нависшей угрозы заставляла невольно  прятать
все ласковые слова. - Еду по сарнфордской дороге в Туккборо,  к  Тану.  На
Хоббитанию идет отряд степняков и орков. Я посылаю всех с южной границы  к
вам. Спрячьте их в Старом Лесу и  сами  уходите  туда,  если  дела  пойдут
плохо. Поцелуйте от меня тетушку, и привет Милисенте". Фолко подписался  и
запечатал конверт.
   Младший сын Тома Сдобкинса уже стоял с пони наготове.  Получив  письмо,
он поспешно вскочил в седло и ускакал прочь. За плечами его  уже  виднелся
небольшой охотничий лук.
   Не мешкая, друзья поскакали дальше. Том отправил с ними вместе гонцов -
им предстояло поднять другие поселения по тракту. Иные посыльные поспешили
на запад и на восток - вдоль рубежа, поднять тревогу там.
   Словно от камня, брошенного в тихий пруд, по жившей доселе бестревожной
жизнью Хоббитании пошли круги недобрых вестей. На всем пути от границы  до
Туккборо Фолко и гномы останавливались в каждом поселении, повсюду вызывая
страшный переполох. Чем дальше от границ Хоббитании, тем более мирней была
жизнь, тем тяжелее на подъем хоббиты, но Фолко говорил с  такой  страстью,
что ему волей-неволей верили. И хотя многие  ворчали  -  мол,  неслыханное
дело, в Старом Лесу прятаться! - народ начинал шевелиться, хоть и  не  так
бодро, как на рубеже. Двадцать миль сделали только к  вечеру  второго  дня