ния упражнялся с тяжелыми
деревянными  мечами, а Торин тем временем обычно запирался в комнате и читал
Красную Книгу, выписывая что-то  для  себя.  Потом  возвращались  усталые  и
мокрые  Фолко  с Малышом, хоббит едва волочил ноги и, с трудом доплетаясь до
кровати,  обычно  валился  на  нее  как  подкошенный.  Его  руки   и   плечи
превратились  в  один  сплошной синяк -- Малыш, по-прежнему евший и пивший с
ними и за счет Торина,  старался  вовсю  и  не  давал  хоббиту  ни  малейшей
поблажки,  уча отражать любые самые быстрые и коварные удары. Обучая хоббита
владеть оружием, Малыш заставлял его работать с  деревянным  подобием  меча,
намного  тяжелее  боевого.  К  боли от ушибов прибавилась боль в усталых, не
привычных к такому мускулах.
     Терпеть все  это  было  очень  тяжело,  однако  хоббит  оказался  более
упорным, чем думал сам,-- в самые тяжкие минуты, когда перед глазами плясали
зеленые  и  красные  круги и откуда-то издалека, словно из-за гор, доносился
злой и хриплый, повелительный  голос  Маленького  Гнома,  в  сознании  Фолко
всплывало  лицо  горбуна. Тогда сами собой крепче стискивались зубы, а руки,
не способные, казалось, сделать больше ни одного движения,  вновь  поднимали
тяжелый деревянный меч.
     Шли  дни,  миновал сентябрь, шла вторая неделя октября, над городом все
чаще завывал холодный северный ветер. Все это время их не  забывал  Рогволд,
бывший сотник заходил через два дня на третий, рассказывая, как продвигается
дело  с  их  прошением. Ловчий выглядел бодрым, но никогда не задерживался с
друзьями надолго.
     Впоследствии хоббит вспоминал об этом  времени,  как  о  лучшем,  самом
светлом  и  радостном  в  его жизни. Все заботы и тревоги отступили, вести с
границ стали не такими тревожными,  и  Фолко,  убаюканный  постоянным  видом
спокойной  и  уверенной  в  себе  мощи  Северного Королевства, почти забыл о
пережитых им минутах ужаса и отчаяния, казавшегося тогда беспросветным.  Ему
теперь  не  хотелось  никуда  идти,  и  иногда он, сам стыдясь своих мыслей,
мечтал о том,  как  хорошо  было  бы  поселиться  в  этом  сказочном  городе
навсегда, остаться тут с друзьями и жить, не зная горя и тревог.
     Но  однажды,  когда Фолко возвращался после очередного урока с Малышом,
он случайно услышал негромкий разговор во дворе. Голоса за  углом  заставили
его чуть замедлить шаг.
     -- Как  дела,  как  принял  тебя  Эймунд?  Мне  он тебя очень хвалил,--
говорил Рогволд.
     -- Принял очень хорошо,-- отвечал Торин.-- Вообще там ничего,  работать
можно.  Есть  славные  клинки,  но доброго железа маловато, и почти никто не
умеет как следует закалить сталь. Впрочем, там сейчас много  починки.  Латаю
кольчуги, завариваю шлемы. Не очень весело, зато хорошо платят.
     -- Что ж, я рад, что мне удалось помочь тебе.
     Говорившие  разошлись  в  разные  стороны,  и  Фолко  долго еще стоял с
пылающими от стыда щеками.
     "Торину пришлось зарабатывать им на жизнь! Они с Малышом сидят  у  него
на шее, ленясь даже пошевелить пальцем, чтобы обеспечить себе пропитание! Ну
ничего.  С  сегодняшнего дня прекращаем такую жизнь",-- подумал он и стиснул
зубы.
     После этого и в самом деле кое-что изменилось. Торин уходил  теперь  на
весь  день и появлялся только под вечер, усталый, с покрытым гарью лицом, на
его руках появились свежие ожоги. Фолко молча страдал, но, несмотря  на  все
свои  поиски,  ничего  не  мог  найти себе по силам. Малыш же и в ус не дул,
считая, очевидно, что все так и должно быть.
     Однако судьба благоволила к хоббиту, и он нашел  то,  в  чем  нуждался,
причем  там, где даже не сообразил поискать сначала. Все хоббиты -- отменные
повара, и он нанялся на работу в том самом "Роге", где они жили.  Он  теперь
готов  был  до  небес  превозносить мудрость дядюшки Паладина, который своим
бесконечным докучливым ворчанием и подзатыльниками все же  приучил  Фолко  к
кухонной работе.
     Вскоре  трактир  "Рог  Арахорна"  не  знал  отбоя от посетителей. Фолко
оказался первоклассным поваром, он  старался  теперь  припомнить  все,  чему
учила  его  тетушка,  властно  вытеснив  из  кухни самого хозяина. И наконец
настал день, когда хоббит, румяный от гордости, смог  с  самым  невозмутимым
видом  положить на стол перед опешившим Торином увесистый мешочек с золотыми
монетами.
     В непрерывных трудах  прошел  октябрь;  теперь  Фолко  редко  удавалось
вырваться  на  прогулку по чудесному городу, он с трудом выкраивал время для
ежедневных занятий  с  Малышом,  по-прежнему  не  желавшим  даже  слышать  о
каком-либо  деле.  Однако  его  безделье  искупалось легким, веселым нравом,
неистощимым запасом смешных историй и несравненным боевым  уменьем,  которое
теперь с таким трудом и потом осваивал Фолко.
     Их   дела   поправились,   но   с   приемом  у  Наместника  по-прежнему
затягивалось,  и  Фолко,  уставший  жить  "не  у  себя",   стал   потихоньку
задумываться  о  том,  что  неплохо  бы им прикупить какой-нибудь "домишко",
чтобы не отдавать за постой столько достававшихся нелегким трудом  денег.  В
конце  концов  им  удалось задешево купить небольшое строение во дворе "Рога
Арахорна".
     Торин собрал на подмогу знакомых  гномов,  и  вскоре  жалкую  развалюху
нельзя  было  узнать.  В  углу  сложили затейливый очаг с искусно выкованной
чугунной решеткой, настелили новый пол, вставили  рамы  и  стекла,  починили
стены, подвели под углы огромные валуны, чтобы больше ничего не заваливалось
и  не  оседало,  а  на новую, опять же дубовую, дверь торжественно водрузили
законченную к тому  времени  специально  вызванным  древорезчиком  Священную
бороду Дьюрина длиной почти в полсажени.
     В  тот  же вечер Торин, Фолко и Малыш молча смотрели на пляшущие язычки
огня в камине их нового  дома.  Хоббитом  владело  странное  чувство  --  он
впервые  стал  хозяином,  полноправным  владельцем  собственности;  это было
приятно, но какое-то смутное ощущение, копившееся в душе, подсказывало  ему,
что владеть этим новым достоянием ему суждено очень и очень недолго...


        Глава десятая. НАМЕСТНИК
     Шел  ноябрь, холодный сухой ветер давно сорвал последние бурые листья с
черных веток деревьев, и к ясному, чистому небу потянулись сотни голубоватых
дымков. На улицах Аннуминаса теперь все  чаще  и  чаще  встречались  телеги,
груженные  дровами,--  приметь!  предвещали  холодную  зиму.  По утрам стали
покрываться ледком редкие лужицы во дворе "Рога Арахорна", где в своем новом
доме жили трое друзей. Жизнь их вошла в спокойное русло.  Торин  по-прежнему
махал  молотом  в  кузнице,  Фолко  в поте лица крутился у плиты в трактире.
Малыш учил хоббита боевому искусству и выяснял достоинства пива в  различных
тавернах  столицы.  Новые  заботы  целиком  поглотили  внимание  Фолко,  ему
пришлась по душе эта новая, свободная жизнь, и про себя он с легкой усмешкой
вспоминал наивные мечты, обуревавшие его, когда  он,  с  мечом  у  пояса,  в
развеваемом  ветром  плаще  ехал  по  уходящей  на  север  дороге  к Воротам
Бэкланда.  По-прежнему  часто  появлялся  Рогволд;  но  дело  их  почти   не
продвигалось,  и  Фолко был даже рад этому. Все еще впереди! Торин толкует о
скором походе в Морию... Хорошо, конечно же, но лучше, если этот поход будет
отложен на подольше. Такой славный город Аннуминас!
     Фолко ценили и уважали в трактире, его  умение  привлекло  много  новых
завсегдатаев;  хозяин  оказался  справедлив, и хоббит не мог пожаловаться на
безденежье. Как-то раз к ним  пришли  старейшины  поварского  цеха  столицы,
отведали приготовленную хоббитом снедь, и вскоре он, уплатив свою долю, стал
полноправным   членом   этого  славного  союза,  миновав  звание  ученика  и
подмастерья. Фолко не без гордости носил теперь слева на куртке и плаще герб
цеха --  стоящую  на  огне  треногу  на  черном  поле  продолговатого  щита,
поддерживаемого с двух сторон быком и бараном..
     В городе отшумели осенние ярмарки, собравшие народ со всего Королевства
-- от Лунных Тор до Туманных и от северного края Эвендимских Холмов до Южных
Увалов.  Подошло  еще  больше  гномов  --  из самых разных мест, а некоторые
прибыли аж. из Эребора. Приехали и хоббиты.  Они  несмело  жались  по  углам
огромной Торговой Площади, имея весьма растерянный и смешной вид. Подошедший
поболтать и слегка покрасоваться, Фолко, в добротной аннуминасской одежде, с
гербом  цеха, с мечом у пояса, вызвал у них бурю восхищенных охов и ахов. Он
узнал, что на его родине все в полном порядке, а один полузнакомый хоббит из
Бэкланда рассказал, что родные  сильно  горевали  по  пропавшему  непутевому
отпрыску  и  дядюшка  наказал  всем  жителям  Бэкланда,  буде они где-нибудь
встретят Фолко, передать ему, что на него больше  не  сердятся  и  ждут  его
возвращения.
     Нельзя  сказать,  чтобы  Фолко  остался равнодушным к этим словам. Нет,
временами и на  него  находила  грусть,  когда  он  вспоминал  старые  стены
Бренди-Холла,  величавый  Брендивин  под  окнами,  гостеприимный  трактир  в
Амбарах и товарищей с окрестных ферм. Но случалось это  нечасто  --  хоббита
влекла иная жизнь.
     Этот  день  он  запомнил  надолго  --  двадцатое  ноября  по  календарю
Аннуминаса. С утра к  ним  примчался  взволнованный  Рогволд,  облаченный  в
лучшие одежды.
     -- Собирайтесь!  --  задыхаясь,  с порога вымолвил он.-- Наместник ждет
нас в полдень!
     Они почти бегом прошли нарядными улицами в центр города, где на  берегу
озера  стоял  обнесенный  высокой  стеной с башнями и окруженный рвом дворец
Наместника. В двух шагах  от  него  шумела  своей  обычной  жизнью  Торговая
Площадь,   а   здесь   царила   торжественная   тишина.   Ворота  охранялись
многочисленной  стражей,  одетой  не  в  бело-синие,  а  в  серые  плащи   с
единственной восьмиконечной звездой на левом плече -- в память о Дунаданцах,
десятилетиями  охранявших  мир  и  покой  северных народов. Многие, бывшие в
числе личной гвардии Наместника, вели свой род от них, и этим объяснялся  их
высокий  рост  и  какое-то  особое  выражение  глаз  --  глаз людей, несущих
незримое для прочих бремя. Один из воинов, на  шлеме  которого  были  еще  с
боков  крылья  морской  чайки,  вышел вперед. Рогволд назвал пароль. Высокий
воин в крылатом шлеме с достоинством поклонился.
     -- Прошу следовать за мной,-- его голос был чист и  силен.--  Наместник
ждет вас.
     Миновав  вымощенный  черными  и  белыми  каменными  звездами  двор, они
оказались возле второй стены. Она поднималась на высоту трех десятков футов,
гладкая, без единого окна или выступа,  но  на  ней  виднелись  островерхие,
блистающие отполированной медью крыши. Фолко удивленно закрутил головой -- в
глухой стене на всем ее протяжении не было ничего похожего на ворота.
     Ведший  их  воин  остановился  перед  стеной  на  полукруге, выложенном
темно-красным гладким камнем,  и  что-то  прошептал,  причем  так  быстро  и
невнятно, что хоббит не смог ничего разобрать.
     -- Наша  работа!  --  зашипел  ему  на  ухо Торин.-- Ворота открываются
заклинанием!
     Так и было. Сплошное каменное тело могучей стены рассекли черные прямые
трещины,  каменные  плиты  уходили  в  специальные  пазы,  поворачиваясь  на
невидимых петлях.
     Миновав  длинный  тоннель,  они оказались в небольшом внутреннем дворе.
Двор за первой стеной удивлял свой пустотой -- за кольцом стен  лежало  лишь
вымощенное  пустое  пространство  --  здесь  же  повсюду  теснились  здания,
перевитые причудливо изогнутыми каменными и железными винтовыми  лестницами,
длинные  галереи  протянулись  от  одной постройки к Другой, образуя сложное
переплетение над их головами. Прямо над ними  вверх  вела  широкая  парадная
лестница,  сложенная  из  огромных  блоков  черного  камня;  Фолко  сразу же
припомнил Ортханк, но гном чуть пренебрежительно наморщил нос.
     -- Простой камень, только темный. Его в наших горах полно.
     Откуда-то сбоку появилось еще несколько стражников. Крылья чайки на  их
шлемах  были  чуть  тронуты  серебрением,  словно  перья птицы трепал свежий
морской  ветер,  наличья  --  вызолочены.  Их   провожатый   остановился   и
отсалютовал  мечом.  Один  из  вышедших  к ним воинов повторил его движение,
что-то негромко скомандовал -- тот  повернулся  и  зашагал  прочь,  даже  не
оглянувшись.
     Черная  лестница  вывела  их  на площадку второго яруса, перед широкими
трехстворчатыми  дверьми,  от  которых  во  всех  направлениях   разбегались
галереи.  Воин  в  крылатом  шлеме  повернул  назад и зашагал по центральной
галерее, протянувшейся через весь двор обратно  к  воротам  и  двум  высоким
надвратным  башням.  Над  их  головами  пролегли  еще галереи, поуже той, по
которой они шли; прямо со второго яруса наверх вели многочисленные  винтовые
лестницы.  А  еще  выше,  на  уровне крыш, небо перечеркивали узкие дозорные
переходы, поддерживаемые толстыми цепями и  стальными  тросами;  и  по  этим
висячим дорожкам все время прохаживалась стража.
     Они  прошли галерею и теперь стояли возле неприметной дверцы в одной из
надвратных башен. Дверца  была  настолько  узка  и  невысока,  что  гному  и
Рогволду пришлось протискиваться боком и вдобавок согнувшись в три погибели.
Фолко  успел заметить, что брови ловчего удивленно приподнялись: до этого он
имел вид человека, идущего давно знакомой дорогой.
     Винтовая лестница гигантской змеей вилась в теле башни, поднимаясь  все
выше  и  выше.  Ступени ее оказались настолько крутыми, что хоббиту пришлось
помогать себе руками. Позади него слышалось тяжелое дыхание Рогволда.
     Но вот показавшиеся хоббиту  нескончаемыми  ступени  кончились,  друзья
оказались на площадке под самой крышей башни.
     -- Нам  сюда,--  проводник  указал на узкий проход справа от них, между
двумя бойницами.
     В  освещенном  естественным  светом  коридоре  Фолко  вновь   разглядел
ступени, на сей раз уходящие вниз.
     "То  туда,  то  обратно...  Почему  не  сразу  на место?" -- недовольно
подумал он, нырял вслед за воином в коридор.
     Однако идти на сей раз оказалось недалеко. Они миновали еще один пост и
вошли наконец в небольшой светлый зал без окон, задрапированный  бело-синими
полотнищами.  У дальней от входа стены на небольшом возвышении стояло черное
деревянное кресло с высокой спинкой и длинными подлокотниками; над ним висел
большой герб Соединенного Королевства. Фолко сперва  удивился,  не  видя  ни
окон,  ни  светильников,  но,  подняв глаза, понял, что свет здесь шел через
специальные щели, прорубленные в крыше. Зал был пуст, лишь по бокам  черного
кресла, а может, трона, стояли двое стражников в полном вооружении.
     -- Подождите здесь,-- обратился к ним провожатый.-- А мне пора на пост.
Его Превосходительство скоро выйдет.
     Воин  церемонно  поклонился  и вышел, не обратив внимания на сделавшего
попытку заговорить с ним Рогволда. Друзья остались одни.
     -- Красиво! -- негромко проговорил Торин. Задрав голову, он смотрел  на
резные  каменные балки, поддерживавшие лепной потолок. Шесть протянувшихся к
центру балок были сделаны в виде извивающихся драконов, намертво вцепившихся
в пасти друг другу. Лепка на потолке  изображала  других  неизвестных  Фолко
зверей и птиц, причудливо перевитых длинными цветочными стеблями. Стены зала
они   разглядеть   не  могли  --  их  скрывала  ткань,  а  пол  был  выложен
восьмиконечными жемчужно-серебристыми звездами на черном  фоне;  камень  был
выделан  так  искусно,  что  пол  казался  светящимся;  Торин даже присел на
корточки и принялся исследовать его.
     -- Удивительно,-- бормотал он.-- Обычный  гранит,  но  что  они  с  ним
сделали, хотел бы я знать.
     Он  не  успел  найти  ответа на свой вопрос. Раздались шаги, бело-синие
занавеси шевельнулись, и в зал вошли семеро. Торин  поспешно  вскочил.  Трое
друзей склонились в почтительном приветствии.
     Человек,  вошедший  в  зал  первым,  медленно  поднялся на возвышение и
неторопливо  опустился  в  кресло.  Послышался  вздох,  и  в  зале  зазвучал
спокойный холодноватый голос пожилого человека:
     -- Подойдите  поближе,  не  толкитесь  у  дверей.--  В голосе слышались
усталость и равнодушие.
     Первый  же  взгляд  распрямившего  спину  хоббита   был,   естественно,
направлен  на  человека  в  кресле.  На Фолко смотрел глубокий старик, очень
высокий, совершенно седой, длинные волосы ниспадали до плеч, схваченные, как
и у ловчего,  на  лбу  простым  кожаным  шнурком.  Лицо  рассекали  глубокие
морщины,  через  высокий  лоб  шел  старый  белый  шрам,  хорошо заметный на
побуревшей коже. Худые старческие руки спокойно лежали на подлокотниках.
     Наместник был одет просто: мягкий серый плащ, не  отличимый  от  плащей
охранявшей  его  стражи,  никаких  украшений, никаких драгоценностей. Так же
прост был наряд и  сопровождавших  его  людей,  тоже  преклонного  возраста.
Единственным  отличием  служило  то,  что  все шестеро сопровождавших носили
оружие -- богатое, красивое и разнообразное.  Длинные  мечи  в  изукрашенных
самоцветами  ножнах,  чеканы, шестоперы, топоры -- все в золоте и серебре, с
тонкими инкрустациями. Но что поразило хоббита больше всего  --  это  печать
какой-то  вечной, непроходящей усталости и столь же вечного безразличия, что
ясно читалась на их спокойных, невозмутимых лицах.
     Друзья  подошли  ближе  к  возвышению.  Бесцветные   глаза   Наместника
потеплели, когда он обратился к Рогволду:
     -- Здравствуй,  старый друг, тебя давненько не было видно в Аннуминасе.
Удачна ли была твоя охота?
     -- Охота была удачна.  Могучий,  но  еще  удачнее  были  встречи...  Мы
принесли важные сведения!
     -- Да,  да,  я  читал твое письмо,-- кивнул Наместник.-- Но разбираться
надо во всем по порядку. Итак, с чего все началось?
     Торин пихнул локтем Фолко, но тот остался неподвижен -- слишком  боязно
было  начинать  разговор  с  этим  гордым и величественным правителем. Торин
заговорил сам.
     Он рассказал о том, как они вместе с присутствующим здесь  его  другом,
доблестным  Фолко  Брендибэком,  сыном Хэмфаста, поймали в хоббитанском лесу
карлика, нарушившего закон Великого Короля; и  как  они  выяснили,  что  тот
оказался в Хоббитании вовсе не случайно.
     Наместник  слушал  терпеливо  и  внимательно, но хоббита вновь кольнула
неприятная мысль, что это -- не  более  чем  привычная  маска  уставшего  от
бесчисленных  просителей  человека.  Когда  гном  окончил,  глаза Наместника
медленно обратились к хоббиту.
     -- Так ли все это происходило, как говорит почтенный  сын  Дарта?  Быть
может, ты хотел бы что-нибудь добавить?
     Фолко   отрицательно   затряс   головой.   Наместник   молча   покивал,
переглянулся со своими приближенными и заговорил сам:
     -- Видите  ли,  мы,  конечно  же,  допросили   карлика.   Он,   однако,
утверждает,  что  на  него коварно напали из засады на самой границе Старого
Леса,  где  он  вместе  с  пятью  товарищами  расположился  на  привал.   Вы
настаиваете  на  своих  показаниях?  Тогда  скажите, какой ущерб был нанесен
вашей стране, почтенный хоббит? Молчите...  Нет,  здесь  я  ничего  не  могу
сделать. Нет третьей стороны, могущей подтвердить правоту одной из спорящих.
А  посему,--  Наместник выпрямился и поднял правую руку,-- Именем Семи Звезд
повелеваю: карлика отпустить.
     -- Как отпустить? --  воскликнул  Торин.--  Его  же  орков  разыскивать
послали!
     -- Я  верю  вам, -- спокойно ответил Наместник,-- и я принял меры. Наши
люди наведались в родное селение этого карлика -- там никто ничего не знает.
Но мы, естественно, обо всем этом отписали Королю, а  также  в  Эдорас,  ибо
дело связано с Исенгардом.
     -- Но  ведь  речь  идет  о наших извечных врагах! -- продолжал наседать
Торин, не обращая внимания на предостерегающие жесты Рогволда.
     -- О ваших извечных врагах, почтенный гном! --  Брови  Наместника  чуть
заметно  сдвинулись.--  Это  ваши  подземные дела и ваши подземные враги. Мы
здесь не в