Ник Перумов.
        Кольцо тьмы 1-3 книги

        Эльфийский клинок
        Черное копье
        Адамант Хенны



        Ник Перумов. Эльфийский клинок (Часть 1)

---------------------------------------------------------------
 © Copyright Ник Перумов, 1987
 Home page: http://www.fantasy.ru/perumov/ ‹ http://www.fantasy.ru/perumov/
 Кольцо тьмы. КНИГА ПЕРВАЯ. Эльфийский клинок
 Изд: "Северо-Запад"
 OCR, Spellcheck, верстка: Андрей Бусыгин
---------------------------------------------------------------

                              Дрогнет Запад и дрогнет Восток. -
                              Сила, Сила в Руке.
                              Девять Звезд -- Синий Цветок,
                              Синий Цветок на Клинке.

         * ЧАСТЬ ПЕРВАЯ *


     НИК ПЕРУМОВ "КОЛЬЦО ТЬМЫ"
     КНИГА ПЕРВАЯ "Эльфийский Клинок"
     ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
     ГЛАВА ПЕРВАЯ. ХОББИТ И ГНОМ
     ГЛАВА ВТОРАЯ. В ПОИСКАХ ПОНИ
     ГЛАВА ТРЕТЬЯ. ЗА ПОВОРОТОМ
     ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ. ПРИГОРЯНСКИЕ УРОКИ
     ГЛАВА ПЯТАЯ. РОГВОЛД
     ГЛАВА ШЕСТАЯ. МОГИЛЬНИКИ
     ГЛАВА СЕДЬМАЯ. ТРОЕ В ДОРОГЕ
     ГЛАВА ВОСЬМАЯ. СЕВЕРНАЯ СТОЛИЦА
     ГЛАВА ДЕВЯТАЯ. МАЛЕНЬКИЙ ГНОМ
     ГЛАВА ДЕСЯТАЯ. НАМЕСТНИК
     ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ. "НОЖНЫ АНДРИЛА"
     ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ. СТАРЫЙ ХРОНИСТ
     ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ. НАЧАЛО ПУТИ


        Глава первая. ХОББИТ И ГНОМ
     К  вечеру затянувшие все небо тучи неожиданно разошлись, алый солнечный
диск, точно в перину, опускался  в  сгустившиеся  туманы,  что  сливались  у
горизонта  с  легкими,  воздушными  облачками.  На багровом небосклоне четко
вырисовывались острые черные вершины Лунных Гор. Наступал тот короткий  час,
когда  летний  день  еще  не  до  конца уступил место сумеркам, но очертания
предметов приобрели уже необъяснимую, таинственную расплывчатость.  В  такой
час  дерево предстает диковинным зверем, куст -- скорчившимся в три погибели
гномом, а дальний лес кажется прекрасным эльфийским  замком.  Даже  вечерние
крики петухов становятся мягче и благозвучнее.
     Над  недавно  убранными  полями  расползся  легкий  серебристый  туман.
Поднимаясь из низин и оврагов,  он  растекался  окрест,  превращая  отдельно
стоящие столетние дубы в темные острова посреди белесого призрачного моря. В
окнах  разбросанных  тут  и  там  поселков  постепенно гасли огни -- хозяева
укладывались спать. Ухнул филин, мелькнула стремительная  тень  козодоя.  На
мосту  через Брендивин заперли ворота. Во дворе Бренди-Холла, в Бэкланде, на
высокую сторожевую вышку вскарабкался  хоббит  с  луком  и  полным  колчаном
стрел.  Он  поправил  сигнальный  рожок  у  пояса  и  принялся мерить шагами
дозорную площадку, огражденную толстыми бревнами. В нескольких милях  отсюда
темнела  угрюмая  стена  Старого  Леса,  простиравшегося  далеко  на юг и на
восток. Караульщик поплотнее закутался в шерстяной плащ и оперся на  перила,
вглядываясь  в  даль. Позади первых деревьев еще угадывался просвет Пожарной
Прогалины, но и  его  быстро  заливал  сумрак.  Высыпали  по-осеннему  яркие
звезды.
     Неожиданно   во  дворе  усадьбы  послышались  легкие  шаги.  Караульщик
обернулся, заметив небольшую, даже  по  хоббичьим  меркам,  фигурку.  Ворота
конюшни  распахнулись,  и  какой-то  хоббит  скрылся внутри. Вскоре он вывел
оседланного пони, сел на него и не торопясь  потрусил  к  ведущей  на  север
дороге. Туман быстро поглотил его.
     "Опять  этот  чокнутый  по  ночам  шляется!  --  Караульщик  сплюнул.--
Вообразил невесть что! Начитался Красной  Книги  и  вот  вам,  пожалуйста...
Похоже,  лавры  Мериадока Великолепного покоя ему не дают! Вот уже три века,
как ушли за Море -- и  старый  Бильбо,  и  племянничек  его,  Фродо...  Чего
теперь-то?  И  эльфы ушли, и гномы куда-то сгинули... Люди и те стороной нас
обходят... Чего ему неймется?"
     Мысли караульщика текли неспешно, лениво, как  и  сама  его  тягостная,
оставшаяся от прошлых времен стража...
     Пони  неспешно  рысил  по  наезженной, давно известной дороге. Впрочем,
известной ли? Ночь властной рукою смыла обыденные краски, дав на время  иную
личину каждому предмету и каждому живому существу. Вот хищно тянутся с обеих
сторон  к всаднику узловатые, змееподобные ветки, норовят зацепить за плечи,
вырвать из седла... Вот вырастает на глазах куст, разворачивается, распухает
-- не иначе как из  зеленых  глубин  появится  сейчас  какая-нибудь  тень  с
фонариком  в  бесплотной,  бестелесной руке. Надо уметь ответить. На поясе у
хоббита висел взятый тайком от старших заветный  гондорский  клинок  --  тот
самый, что носил еще сам Великий Мериадок. С таким оружием бояться нечего --
любая нечисть уберется прочь от одного его вида.
     Цок-цок, цок-цок. Все гуще тьма; вдоль дороги появляются какие-то тени.
Хоббиту  чудится  в них что-то знакомое. Вот -- разве не стройный эльфийский
воин приветственно машет ему рукой? Или разве вон там не оперся  на  тяжелый
боевой  топор  неунывающий гном, беспечно раскуривший трубочку? Хоббит давно
бросил поводья, и пони брел сам по себе... Ничего нет  лучше  этих  одиноких
прогулок  летней  ночью,  когда оживают старинные сказки и предания, когда в
любую минуту ожидаешь нападения и  готов  отразить  его  и  рука  твоя  сама
тянется  к  эфесу...  Под  развесистыми вязами дорога делала крутой поворот.
Здесь было самое страшное место. Слева сквозь заросли пробивался  призрачный
блеск  глубокого,  темного  пруда,  окруженного густым ивняком. Здесь всегда
собирались ночные птицы;  их  странные,  непривычные  для  хоббичьего  слуха
голоса  раздавались  особенно громко. Но замершему в седле хоббиту чудилось,
что это свистит и гукает глумливая  свита  Девятерых,  предвещая  их  скорое
появление.  Он закрыл глаза и представил себе, как в темноте несутся их кони
-- черные, точно сотканные из мрака,  в  плотных  наглазниках;  они  мчатся,
мчатся сквозь ночь, и ветер полощет черные плащи Всадников... Бьются о бедра
длинные  бледные  мечи,  от  которых  нет ни защиты, ни спасения, неистовой,
нечеловеческой злобой горят пустые глазницы; Черные Всадники мчатся на запах
теплой крови... Вот-вот свита  умолкнет,  заросли  бесшумно  раздвинутся,  и
хоббит  окажется  лицом  к  лицу с Предводителем Черных Всадников... Жутко и
заманчиво!  Заманчиво  оттого,  что  в  глубине  души  хоббит  знал:  ничего
подобного  не  случится, кусты останутся недвижными, и, спокойно миновав это
место, он повернет назад,  чтобы  успеть  выспаться  перед  трудным,  полным
домашних  хлопот  днем.  Завтра  все  будет  как  обычно,  и  он  окунется в
размеренную хоббичью жизнь, в которой  все  известно  заранее,  и  ничто  не
изменится  и измениться не может... Внезапно пони всхрапнул и остановился. В
освещенном лунным светом проеме между стволами возникла  коренастая  фигура,
на  две  головы  выше  хоббита.  Неизвестного окутывал плотный плащ, так что
видна была только отставленная в сторону рука с длинным посохом.
     Волосы у хоббита встали дыбом. Его охватил леденящий сердце ужас, голос
пресекся,  крик  умер  на  губах...  Неизвестный  сделал  шаг  вперед.  Пони
попятился,   дернулся   --   и  потерявший  равновесие  хоббит  покатился  в
придорожную траву. Раздался  торопливый  перестук  копыт  --  пони  проворно
удирал  куда  глаза  глядят.  Забыв обо всем на свете, хоббит перекатился на
живот и вскочил, обнажив меч. (Сколько  раз  у  себя  в  комнатке  он  гордо
выхватывал  его  из  ножен,  воображая,  что сражается с орком или троллем!)
Оружие тускло блеснуло, придав хоббиту храбрости.
     -- Эй, приятель! Ты что, белены объелся? Спрячь клинок! -- раздался  из
темноты спокойный, чуть гортанный голос.
     -- Не  подходи!  --  взвизгнул  хоббит, отступая и выставив перед собой
меч.
     -- Стой спокойно! Сейчас огня высеку,--  Неизвестный  нагнулся,  что-то
собирая  на  обочине.-- Да убери же свой кинжал!.. Кстати, откуда он у тебя?
Волнистый узор... рукоять с зацепом... Гондорский никак?
     Что-то сухо щелкнуло, блеснуло, и появился тонкий язычок  живого  огня.
Пламя  быстро  разгоралось,  осветив  лицо  незнакомца,  наконец откинувшего
капюшон. Хоббит с облегчением  перевел  дух.  Гном!  Самый  настоящий  гном,
точь-в-точь  такой,  как описаны они в Красной Книге! Плотный, широкоплечий,
румяное лицо  обрамляет  окладистая  борода,  нос  картошкой...  За  узорным
широким поясом -- тяжелый боевой топор, за спиной приторочена кирка.
     -- Так  ты  гном?  --  Хоббит немного успокоился, но меча не опустил,--
Откуда ты здесь? Куда идешь? Что ты ищешь?
     Он  продолжал  пятиться,  и  в  затылок  ему  уткнулись  жесткие  ветки
придорожного кустарника.
     -- Иду  с  Лунных  Гор.-- Гном возился с костерком, подкладывая в огонь
сухие веточки,-- Новые рудные жилы ищу. Сейчас вот хожу по вашей Хоббитании,
был в Хоббитоне, в Делвинге был, теперь вот в  Бэкланд  иду...  Мне  усадьбу
Брендибэков с того берега указали, говорят, там переночевать можно...
     -- А  что  же они уложить тебя не могли? -- подивился хоббит, вкладывая
меч в ножны.
     Страх прошел, оставалось любопытство и какое-то неясное  разочарование:
всего-навсего  гном... Впрочем, и гномы-то теперь почти перестали захаживать
в Хоббитанию.
     -- В "Золотом Пестике" битком набито,-- отозвался гном.
     -- Так что же мы тут стоим? -- спохватился хоббит.-- Пойдем, я как  раз
в  этой  усадьбе живу. Переночуешь, а завтра -- куда угодно будет. Идем? Тут
недалеко... Правда, пони сбежал, вот незадача. Ищи его теперь...
     -- Так ты из Брендибэков? -- Гном вдруг поднялся и с  острым  интересом
глянул  на  хоббита.  -- Ну давай знакомиться. Торин, сын Дарта, а родом я с
юга Лунных Гор.
     -- Фолко, Фолко Брендибэк, сын Хэмфаста -- к  вашим  услугам.--  Хоббит
церемонно поклонился, и гном ответил ему еще более низким поклоном.
     -- Сейчас пойдем,-- сказал гном.
     Он  тщательно затоптал только что с таким старанием разведенный костер,
потом закинул за спину увесистую котомку и зашагал рядом с хоббитом по вновь
погрузившейся во мрак дороге. Только  теперь  она  не  казалась  хоббиту  ни
волнующей, ни опасной...
     Они молчали. Тишину первым нарушил Торин:
     -- Скажи,  Фолко,  правда ли, что у вас в Бренди-Холле хранится одна из
трех копий знаменитой Красной Книги?
     -- Правда,-- несколько озадаченно ответил юный хоббит.-- И она и  много
еще...
     Он  вдруг осекся, вспомнив предостережения дядюшки Паладина: "Никому не
рассказывай,  что  у  нас  хранится  много  рукописей,  привезенных  Великим
Мериадоком  из  Рохана и Гондора!" Дядюшка никогда не объяснял, почему нужно
поступать именно так; обычно он подтверждал  весомость  своих  слов  звонким
подзатыльником.
     -- И  много  еще  чего?  Ты  это  хотел  сказать?  --  подхватил  гном,
заглядывая хоббиту в лицо. Тот невольно отвернулся.
     -- Ну, что-то вроде этого,-- нехотя буркнул он.
     -- Скажи, а ты читал эти книги? -- не отставал гном.
     Теперь уже  не  только  взгляд,  но  и  голос  Торина  обнаруживал  его
чрезвычайный интерес к Фолко.
     Хоббит  заколебался.  Рассказать все этому странному гному? Рассказать,
что он  единственный,  кто  за  последние  семь  лет  входил  в  Библиотеку?
Рассказать,  как  ночи  напролет  проводил  он  склонившись  над  старинными
фолиантами, пытаясь разобраться в событиях невообразимо  далекого  прошлого?
Рассказать,  что  он  заслужил  себе дурную славу хоббита "не от мира сего"?
Нет, не сейчас, да и неловко как-то говорить такое первому встречному...
     Они подошли к воротам усадьбы. Пони так и не появился.
     "Лазай завтра по оврагам и запольям, ищи дурака этого,-- уныло  подумал
хоббит,-- да еще уши надерут..."
     Он совсем загрустил.
     -- Фолко,  ты,  что  ли?  --  раздался  голос караульщика.-- Куда пони,
разбойник, подевал?! Кто там еще с тобой?
     Фолко толкнул калитку и вошел, не обращал никакого внимания  на  окрик.
Однако  Торин  остановился  и,  вежливо  поклонившись,  сказал,  обращаясь к
неясной фигуре на вершине караульной вышки:
     -- Торин, сын Дарта, гном с Лунных Гор -- к вашим услугам. Прошу вашего
любезного разрешения заночевать под  этим  гостеприимным  кровом,  известным
далеко  за  пределами  вашей  прекрасной  страны!  Смилуйтесь  над  уставшим
путником, не оставляйте его под открытым небом!
     -- Не обращай на него внимания!  --  зашипел  Фолко,  хватая  гнома  за
руку.-- Иди и все тут, пока он весь дом не поднял на ноги! Ну давай!
     -- Эй,  Крол,  что тебе неймется? -- крикнул Фолко караульщику.-- Он со
мной, и все в порядке. Как бы твоя трубка не погасла за разговорами!
     Хоббит решительно потянул гнома через двор.
     -- Все завтра дядюшке скажу! Завтра  дядюшка  все  узнает!  --  завопил
обиженный Крол.-- Он тебе покажет...
     Но  в  этот  момент  хоббит  со  своим странным спутником уже скрылся в
недрах огромного лабиринта усадьбы. Караульщик ругнулся, плюнул...  а  потом
поправил  соломенный  тюфяк,  устроился  на нем поудобнее, и вскоре дозорную
площадку огласило сладкое посапывание.
     По длинным коридорам Фолко и  Торин  прошли  мимо  бесчисленных  низких
дверей в западную часть усадьбы. Облепившие склоны холма бревенчатые срубы в
три яруса нависали над берегом Брендивина, образуя нечто похожее на пчелиные
соты. Здесь обычно селилась холостая молодежь, пока не обзаведшаяся семьями.
     Фолко  толкнул  одну из дверей, и они вошли в небольшую комнату с двумя
круглыми окнами, выходившими на реку.  Усадив  гостя  в  глубокое  кресло  у
камина и раздув огонь, Фолко засуетился, собирая на стол.
     В  закопченном  камине заплясали рыжие язычки пламени, озарившие стены,
небольшую кровать, стол и -- книги. Книги занимали все  свободное  место  --
они  заполняли  углы,  лежали  под кроватью, громоздились на каминной полке.
Старые увесистые фолианты в кожаных переплетах...
     Фолко принес хлеба, сыра, ветчины, масла, зелени,  вскипятил  чайник  и
достал   откуда-то  из  тайника  початую  бутылку  красного  вина.  Гном  ел
торопливо, и Фолко, чтобы не мешать гостю, отвернулся к окну.
     Призрачный лунный свет заливал низкие берега Брендивина, вода  катилась
угрюмой  черной массой, в которой, казалось, тонули даже отражения звезд. На
другом берегу высились острые вершины деревьев  Лесного  Удела,  у  пристани
едва  заметно  мерцал  фонарь.  Фолко  распахнул окно, и в комнату ворвались
голоса ночи: едва слышный плеск реки, шорох прибрежного камыша,  легкое,  но
слитное  гудение  ветра  в  тысячах  крон, которые жили сейчас своей особой,
ночной жизнью. И  как  всегда  в  такие  минуты,  хоббита  охватила  острая,
непонятная тоска по чему-то необычайному, чудесному, сказочному...
     Он представил себе, как уходили в свои, ставшие знаменитыми, странствия
Бильбо  и  Фродо: наверное, вот так же стояли они у раскрытого в ночь окна и
вглядывались  в  окружающий  сумрак,--  а  на  дворе  уже  ждут  гномы   или
друзья-хоббиты,   и   остаются   считанные  часы  до  рассвета,  когда  надо
отправляться в путь и никто не знает, суждено ли тебе вернуться...
     За спиной раздалось деликатное покашливание гнома.  Фолко  встряхнулся,
отгоняя  непрошеную  печаль,  и поворотился к закончившему ужин гостю. Затем
они подбросили в камин дров и раскурили трубки.
     -- Расскажи, Торин, что же привело тебя в наши края? Рудных жил  у  нас
отродясь не было...-- спросил Фолко.
     Все  происходящее  представлялось ему чудесным сном, волшебной сказкой,
примчавшейся из тьмы далеких и удивительных лет. Гном! Самый настоящий  гном
сидит  сейчас  перед ним и сосредоточенно посасывает трубку!.. Пламя озаряет
его круглое открытое лицо, и кажется, что  вот  сейчас  приподнимется  серая
завеса,  застящая взоры, что протяни Фолко сейчас руку -- и он прикоснется к
удивительным тайнам и чудесам Большого Мира, о котором знал до сих пор  лишь
понаслышке...
     По  темной,  скупо  освещенной  светом  камина комнате плыл сладковатый
табачный дым. За  открытыми  окнами  ступала  ночь,  на  ходу  заглядывая  в
освещенные  проемы,  но  теперь  ее  таинственные  голоса не пугали хоббита.
Может,  встреча  эта  неспроста  --  и   за   ней   последует   какое-нибудь
замечательное путешествие, подобное тому, в которое отправился старый Бильбо
-- за  драконьими сокровищами... Тогда ведь все тоже началось с неожиданного
посещения гномов!
     -- Мне нужна Красная Книга,-- ответил гном, глядя в упор на Фолко.
     Хоббит  вздрогнул,  словно  внезапно  разбуженный;  слова  Торина   его
озадачили.
     -- Зачем она тебе?
     -- Да  вот  хочу  разобраться.  Хочу  узнать,  как  наш мир принял свои
нынешние очертания,-- ответил Торин.--  В  Средиземье  происходит  так  мало
изменений,  что  причины  многих теперешних событий надо искать не столько в
настоящем, сколько в прошлом.
     -- В каких же событиях ты хочешь разобраться? У нас в Хоббитании  время
как будто остановилось. Не знаю, конечно, как в других местах...
     -- Там  тоже  многим  бы  хотелось,  чтобы  ход  событий  замер и жизнь
застыла. Многим очень долго казалось, что наступил золотой век...
     Фолко забрался с ногами в  кресло  и  устремил  заблестевшие  глаза  на
гнома.  Тот  задумчиво  смотрел в огонь и привычно щурился, точно стоя перед
горном; затем он продолжил, медленно роняя слова:
     -- В нашем мире происходит что-то не то, Фолко. Мы,  гномы,  уже  давно
это почувствовали. Но мало кто мог представить, к чему все идет. Мир казался
незыблемым  и  прочным, зло -- избытым навеки, а странные и пугающие события
-- всего лишь досадными недоразумениями. Все началось в Морийских Копях. Как
ты знаешь, вскоре после  победы  в  Великой  Войне  за  Кольцо  гномы  вновь
населили дворцы своих предков; в заброшенных кузнях, как и встарь, застучали
тяжелые   молоты;   гномы  жадно  устремились  в  глубь  земли,  охотясь  за
ускользающими рудными жилами. И все шло своим чередом, как вдруг...
     Долгий,  заунывный  вой  внезапно  нарушил  ночное  безмолвие.   Полный
нечеловеческой  тоски стон прокатился по темным берегам Брендивина и замер в
отдалении. Хоббит с гномом вздрогнули и переглянулись.
     За окнами прошуршал налетевший порыв ветра,  скрипнули  ставни,  где-то
хлопнула  неплотно  прикрытая  дверь;  внизу,  под берегом, сухо и шепеляво,
словно древний старик, зашелестел тростник. Хоббит съежился в кресле; в одно
мгновение ожили все его страхи, он  вспомнил,  как  дрожа  ожидал  появления
Девятерых  на  темной  дороге... Гном вскочил и бросился к окну; высунувшись
чуть ли не по пояс, он тщетно пытался что-нибудь разглядеть во мраке. Однако
все стихло, улегся поднявшийся было ветер, из-за  легких  облаков  выглянула
бледная  луна.  Гном  настороженно огляделся и снова сел к камину, задумчиво
раскуривая притухшую трубку.
     -- Что это было? -- Торин поднял глаза на Фолко.
     -- Откуда мне знать? --  Хоббит  пожал  плечами.  --  В  Красной  Книге
сказано...   Но   нет,  нет,  этого  уж:  никак  не  может  быть!  Наверное,
какая-нибудь птица...
     -- Птица, говоришь...-- проворчал гном.-- Не слыхал я  что-то  о  таких
птицах...  Такой  же  вой  я  слышал  третьего  дня,  когда  шел  мимо Мичел
Делвинга... И тоже ночью!
     Хоббиту сказать на это было нечего. Помолчав, гном продолжал:
     -- Значит, я остановился на том,  что  гномы  вновь  стали  работать  в
старых  шахтах.  Они  уходили  все глубже и глубже, и вот однажды в одном из
нижних забоев они услышали в недрах непонятные звуки и  странное  шевеление.
Снизу доносился какой-то скрежет, точно кто-то вгрызается в камень. Внезапно
задрожали  самые  корни  гор.  Гномы  побросали  кирки и бросились наверх --
однако своды стали рушиться, погребая под обломками  дерзнувших  потревожить
покой  каменных  глубин.  На поверхность удалось выбраться немногим. Сам я в
Мории не бывал и рассказываю тебе это со слов моих друзей, бежавших  оттуда.
Тамошним  гномам  стали  грозить  не только о