хватились
за мечи и пошли навстречу поднявшимся людям и гномам; однако  их  было  лишь
девять  --  ни остановить, ни даже задержать напавших товарищей Фолко они не
могли. Гномы шли тесно, плечом к плечу; столкнувшись с  "зелеными"  воинами,
они  тут  же  опрокинули немногочисленного противника. Одного убил Дори, еще
одного сразил Балин; гномьи же кольчуги оказались не по зубам  мечам  людей,
хотя  тот  же  Дори получил в самый первый миг чувствительный удар по плечу.
Одетые в зеленое поспешно отступили, продолжая,  однако,  огрызаться,  и  на
самой  границе  леса  еще  один  из  них  погиб  от руки вырвавшегося вперед
Рогволда. Шестеро оставшихся поняли, что сопротивление бессмысленно,  однако
прежде,  чем  они смогли оторваться от наседающих гномов, Строн, умело отбив
отчаянный удар, спокойно опустил топор на незащищенную шею противника.
     Ехавшие с обозом их спутники остались невредимы; лишь  Малышу  пришлось
взяться за меч, остальные отбились стрелами.
     -- Но  на  какой  рожон  лезли, на какой рожон! -- захлебываясь смехом,
словно в недоумении качая головой, говорил Алан.-- Ведь  они  передавить  бы
могли нас, как курей!
     -- Да,  не  остановись  те,  что  справа  лезли, всем бы нам крышка! --
подхватил Дори.-- И почему они вообще так безоглядно бросились?
     -- Привыкли не встречать отпора,-- заметил Рогволд, делая добрый глоток
отличного  пригорянского  пива,  предусмотрительно  захваченного  в   дорогу
Малышом.--  А  как  столкнулись  с чем-то непредвиденным, так и растерялись.
Понятное дело -- крестьяне, куда им...
     Фолко  почему-то  сразу  же  вспомнился  Эйрик  и  его   немногословные
товарищи.
     -- А  что  это  за  зеленые  такие на нашу голову взялись? -- подивился
Игг.-- Вот ведь новая напасть! Эти, пожалуй, из настоящих будут...
     -- Верно,-- кивнул Рогволд.-- Сдается мне, они из Ангмара.
     -- А это мы сейчас выясним, откуда,-- вдруг  оживился  Малыш  и  нырнул
куда-то в глубь фургона.
     В темноте послышалась какая-то возня, пыхтенье, неразборчивые голоса, и
вскоре на передок вновь вылез Малыш, таща за ворот очумело вертящего головой
разбойника -- невысокого мужика средних лет, с густой полуседой бородой.
     Все  так  и ахнули. Никто не заметил, как Маленький Гном сумел схватить
его; со всех сторон посыпались вопросы; ехавшие верхами люди  и  гномы  вмиг
оказались  у  фургона  Малыша.  Сам  Малыш,  чрезвычайно  польщенный,  важно
отвечал, что этот разбойник не сам запрыгнул в телегу, а сделал это лишь  по
особой его. Малыша, просьбе, подкрепленной некоторым весьма весомым доводом,
после  чего  любезно  согласился, во избежание досадных недоразумений, чтобы
ему связали руки и ноги его же  собственным  поясом.  Как  выяснилось,  этот
разбойник  наскочил  на  Малыша  как  раз  в  тот момент, когда гном пытался
забраться обратно в фургон после схватки с зелеными; мужик,  видать,  совсем
очумел от страха и вознамерился было прошмыгнуть мимо, но Малыш исхитрился и
ухватил его за шиворот, приставив ему к горлу даго.
     -- Славно! -- развеселился Рогволд.-- Сейчас мы его допросим.
     Бывший  сотник  пересел  со  своего коня в фур -гон и рывком повернул к
себе перепуганного мужика.
     -- Кто такой? Откуда родом? Как попал в шайку? -- Голос ловчего  звучал
жестко.-- Отвечай и не бойся -- мы не дружинники и не судьи.
     -- Дрон  я, Дрон, сын Рифа из Алдрина,-- пролепетал пленник.-- Неурожай
у нас, дожди были, хлеб не уродился. Мы шерифу  отписывали,  чтобы,  значит,
помощь нам какую дали -- не пухнуть же с голоду! А от него ни слуху ни духу.
Есть-то надо! Вот... А потом дружок один и надоумил. Пойдем, говорит... Ну я
и  пошел.  А  что  было делать? У нас полдеревни с отрядом ушло. А нам еще и
дружинников на постой грозили определить.
     -- Складно поешь,--  усмехнулся  Рогволд.--  Дружки,  значит,  во  всем
виноваты?  А своей головы на плечах, что же, не было? Неурожай у них... Если
после каждого неурожая все в разбойники подавались бы, это что же вышло  бы,
а?
     -- Погоди,  Рогволд,  ты  его  дело спрашивай, а не то, как он дошел до
жизни такой,-- морщась, положил руку на локоть сотника Торин.
     -- А я, что, не дело? -- огрызнулся ловчий, но  сбавил  тон.--  Сколько
вас было? Где сидели, где укрывались?
     -- Да  где  ж  нам укрываться...-- бестолково забормотал Дрон.-- Дома и
жили, а когда нужно было, нам знать давали.
     -- Как же ты здесь очутился, за пятьдесят лиг от  дома?  --  с  прежней
жесткой усмешкой спросил Рогволд.
     -- Собрали  нас... месяц назад-- дрожа, отвечал Дрон.-- Сказали, на юге
будет больше добычи. И все пошли, а кто не  хотел,  тех  палками  подгоняли.
Прошли по Забытому Кряжу, ходили вдоль Тракта...
     -- Кто вами командовал? Кто придумал идти на юг?
     -- Да  эти,  северяне  Арра,  будь  они  неладны.-- Лицо Дрона выражало
последнюю степень отчаяния.-- Они у нас всем заправляли, всеми  командовали.
Многие,  может, и рады были бы сбежать, как вот я, да они зорко следили. Они
и приказы получали, и известия. Приказы посылались голубями.
     -- Кому  же  подчинялись  эти  северяне?  --  продолжал   расспрашивать
Рогволд.-- И что значит "северяне"? Они что, из Ангмара, что ли?
     И без того круглые глаза пленника стали подобны большим медным монетам;
он задрожал  так,  словно  оказался голым на морозе, и прерывающимся голосом
ответил, что да, они действительно из Ангмара и подчинялись, как он понял из
их разговоров, какому-то сильному  вождю,  имени  которого  они  никогда  не
называли; иногда его именовали "Сам". Торин и Фолко переглянулись.
     -- А кто такой Толстяк? -- после минутного молчания спросил Рогволд.
     -- Не  знаю,  не  слышал никогда,-- заюлил Дрон.-- Знаю -- один из тех,
кто на Тракте живет и нам вести посылает. А как его по-настоящему  зовут  --
ну хоть убейте, не знаю!
     -- Ладно,  не  знает  и  пусть  его.  Так  что  с ним делать будем ? --
обратился Рогволд к слушавшим его товарищам.
     -- Известно что -- петлю через сук и пеньку на  шею!  --  решительно  и
мрачно  проронил  Гримнир.-- Что эту нечисть жалеть... Скольких убил небось,
лиходейщик!
     -- Это бесчестно  --  убивать  безоружного!  --  вскинулся  Дори.--  Он
пленник не твой, а Малыша, и здесь у нас не Аннуминас и не королевский суд!
     -- Ты что же, предлагаешь отпустить его на все четыре стороны, чтобы он
и дальше  убивал  и  грабил?  -- почти взвизгнул Гримнир.-- Куда как удобно,
честно и благородно! А вот если бы у тебя...
     Он вдруг осекся, отвернулся и замолчал.  Заговорил  Рогволд,  медленно,
взвешивая каждое слово.
     -- Дори  прав,  здесь  действительно  не Аннуминас, и у нас нет судьи и
свидетелей -- мы не властны над жизнью этого человека. Мы можем только  одно
-- до  деревни  уже недалеко, там мы передадим его в руки дружинников. Пусть
все будет по закону.
     -- Подождите! -- вдруг вмешался Фолко.-- По-моему, он  уже  сам  избрал
себе  наитягчайшую  кару. К тому же он все честно рассказал нам. Давайте его
отпустим! Ведь дружинники могут и не дожидаться королевского правосудия...
     -- Отпустить? -- удивленно  взглянул  на  хоббита  Рогволд.--  Можно  и
отпустить... Кто еще как думает?
     Гримнир  по-прежнему  молчал,  отвернув  лицо  и  послав своего коня на
корпус вперед; Дори пожал плечами и кивнул, развел руками  Ресвальд,  дружно
кивнули  Гимли,  Грани  и  Трор.  Торин натянул вожжи, фургон остановился, и
Малыш торопливо разрезал стягивающие Дрона куски его же пояса.
     -- Иди куда хочешь, Дрон,-- обратился к нему Рогволд.-- Мы не палачи  и
не  судьи,  как  я  уже говорил. Если хочешь, возвращайся домой и постарайся
загладить свою вину. Нет -- иди по всем семи ветрам.
     Ошеломленный Дрон только хлопал глазами и что-то сипел. А потом  как-то
вдруг  весь  извернулся,  спрыгнул на землю, опрометью бросился в сторону от
дороги и тут же пропал в темноте.
     -- Хоть бы поблагодарил, невежа,-- вздохнул Малыш.

     Луна уже залила холодным светом окружавшую их местность, когда  впереди
на  Тракте  замигали  слабые  огоньки.  Приближалась деревня, ночлег и ужин;
почуяли жилье и лошади -- утомившись за день, они подняли головы и прибавили
шагу. Вскоре путники заметили опущенное  поперек  дороги  бревно  и  срубную
башню  на обочине -- очередной сторожевой пост дружинников. Обоз остановился
перед преградой, сверху повелительный голос приказал назвать себя и осветить
лица.
     Что-то недовольно  ворча  себе  под  нос,  Торин  с  гномами  принялись
высекать  огонь и ладить смоляные факелы; Рогволд попробовал было усовестить
стражников, чтобы те пропустили уставших путников без лишней возни, однако с
башни только рассмеялись в ответ. И лишь когда в трепетном свете разожженных
факелов все спутники выстроились у подножия башни, а  Рогволд  достал  из-за
пазухи подорожную, им наконец разрешили войти. Бывший сотник с Торином сразу
же потребовали провести их к командиру; остальные, не в силах более думать о
чем-либо,  кроме  доброго  ужина,  поспешили  всем обозом прямо в трактир. А
примерно через полчаса,  когда  они  не  успели  опустошить  еще  и  первого
бочонка,  за  окнами  раздался  стук  десятков  копыт  и  бряцание оружия --
арнорская дружина ринулась  к  Забытому  Кряжу.  Спустя  несколько  минут  в
трактир вошли и Торин с Рогволдом.
     Помня постоялый двор и загадочного "Толстяка", они закаялись болтать по
харчевням  и на все расспросы дотошного хозяина отвечали: мол, шли весь день
и очень устали.
     После ужина, когда все отправились спать, Торин, Фолко, Дори,  Хорнбори
и никогда не отстававший от них Малыш устроили совет в узком кругу.
     -- Вот  это  новость  так  новость,--  говорил  Торин, понижая голос до
шепота.-- Разбойнички-то, оказывается, в союзе с Ангмаром! И не  просто  так
бродят по стране, гоняясь за добычей, а выполняют чьи-то приказы! Хотел бы я
знать, чьи...
     -- Так  ли  это  важно,  брат  Торин?  -- угрюмо молвил Дори, продолжая
править топор и не поднимая головы,-- У людей свои  пути,  у  нас  --  свои.
Ангмарцам  при  всем  желании  не  ворваться в подгорные чертоги, а оружие и
золото нужны всем. Так что пусть воюют! Мы еще не  знаем,  на  чьей  стороне
правда.
     -- Мой  почтенный  собрат  и  сородич  говорил, как всегда, от души, но
невпопад,-- заговорил Хорнбори, поглаживая золотое кольцо  на  пальце.--  Ни
один  истинный  тангар  не  продаст  сотворенное  им  негодяю или убийце. Мы
связаны старой дружбой с Арнором -- ты знаешь  это  не  хуже  меня,  и  меня
удивляют твои слова, Дори!
     -- Я никогда не торговал с разбойничьим отродьем! -- огрызнулся Дори.--
И я имел  в  виду  не  это!  Наша главная цель -- Мория! Если Арнор и впрямь
окажется в опасности, ты знаешь, что будет в Лунных Горах!  Но  человеческие
дела  --  это человеческие дела. А вся смута во владениях Северной Короны --
дело чисто человеческое, и  нам  пока  вмешиваться  незачем,  а  то  и  дров
наломать недолго. Что с того, что у разбойников есть тайные предводители?
     -- А  то,  что  эти  тайные предводители, похоже, связаны с одним нашим
недобрым знакомым,-- заметил Торин.-- И хорошо еще, если подобной  же  связи
не  отыщется  между  этими случайно подавшимися в разбой крестьянами и теми,
кто служит умертвиям из Могильников!
     Свеча мигнула, словно чьи-то невидимые губы слегка дунули на нее.
     -- Могильники? -- поднял брови Хорнбори.-- Не знаю,  -Торин,  не  знаю.
Доказательств у нас никаких.
     -- У  нас  не было никаких доказательств связи разбойников с Ангмаром -
до сегодняшнего дня,-- ответил Торин.
     -- Ну и что? -- нетерпеливо спросил Дори, откладывая в сторону топор,--
Тебе пришли в голову новые мысли, как быстрее найти  Горн  Дьюрина?  Или  из
всего этого можно извлечь надежное заклятье против Великого Лиха?
     Разговор не клеился. Дори явно не одобрял интерес Торина к делам людей;
как всегда,  Хорнбори  блистал  красноречием, но и для него все это казалось
чем-то далеким и незначительным. Попрепиравшись еще немного,  они  разбудили
Малыша и отправились спать.
     Фолко  забился поглубже в одеяла и совсем уже было приготовился закрыть
глаза, когда вдруг увидел, что Торин сидит, держа  один  сапог  в  руке,  со
странно неподвижным лицом и что-то бормочет.
     -- Ты чего, Торин? -- недоуменно спросил Фолко и умолк, потому что гном
внезапно произнес "Ролштайн".
     -- Да что с тобой, скажи наконец! -- не выдержал Фолко и сел.
     -- Ролштайн,  Фолко...--  глухо  ответил гном.-- Знаешь, что это такое?
Если увидишь  качающийся  камень,  не  торопись  кричать,  что  перед  тобой
Ролштайн  --  лучше посмотри сперва, кто его раскачивает! Кто-то раскачивает
Средиземье, Фолко!
     У хоббита мороз пробежал по коже, но не от слов гнома, а именно от  его
жуткого  замогильного  голоса  и  отрешенного  вида. Хоббит собирался что-то
сказать, но Торин уже говорил, говорил, глядя прямо перед собой:
     -- Кто-то раскачивает Средиземье! Ведь Зло -- оно не уходит  бесследно,
Фолко.  Его  следующий  день  они  встретили  идущий  с юга на север большой
торговый обоз; у Тарбада вновь было неспокойно.  Последние  жители  оставили
местечко  Нолк в тридцати лигах к востоку от крепости; слухи о черном ужасе,
исходящем из покинутой гномами Мории, расползались все  дальше.  Лица  людей
омрачились; гномы переглядывались, но молчали.
     Они  приближались  к  опорной  крепости  Тарбад,  когда-то давным-давно
построенной рыцарями из Заморья при слиянии двух рек. Ближе к  ней  деревень
вдоль Тракта становилось больше; Сизая Теснина действительно оказалась самым
опасным   местом.  Ближе  к  полудню  двадцать  третьего  числа  перед  ними
вздыбились высокие серые башни и многозубчатые  стены  древней  твердыни.  В
огне  междоусобиц  начала  Третьей  Эпохи  Тарбад был разрушен; после Победы
Великий Король приказал отстроить ее заново. Крепость стояла на длинном мысу
между реками Гватхло и Сиранноной; с суши подходы  к  ней  отрезал  глубокий
ров.  Вокруг  крепости  теснились  деревянные  дома,  окруженные  еще одной,
внешней, стеной. Здесь стоял  большой  отряд  конников  Арнора,  здесь  было
безопасно.  В  Тарбад  стекались  слухи  и  вести со всех краев Двуречья, из
предгорий Туманных Гор, с рубежей Дунланда. Потолкавшись на здешнем  торжище
или  посидев  в  многочисленных  тавернах,  можно  было узнать все последние
торговые и военные вести.
     В Тарбаде отряд Торина и Рогволда провел два дня, давая  отдых  себе  и
коням.  Где  расспрашивая,  а  где  и подслушивая, избегая прямых вопросов и
прямых ответов, они узнали, что местность к востоку от  крепости  обезлюдела
-- все  ушли  на  запад  или на север. Рассчитывать там скрепив их на всякий
случай цепями, они опустили деревянные щиты  с  боков,  выставили  стражу  и
легли  спать,  впервые  за  долгую дорогу лишенные надежной защиты арнорских
мечей и стен.
     Фолко выпало караулить спустя часа два после  полуночи,  вместе  с  ним
должен  был дежурить Веорт. Следопыт опоясался мечом, надел шлем и кольчугу,
Фолко взял лук и колчан. В темноте они не стали забиваться на ночлег в глубь
встречавшихся рощиц, а выбрали неглубокую ложбину с  покатыми  склонами,  по
дну которой бежал небольшой ручей. Костер догорел, но угли тлели, и наготове
был солидный запас хвороста -- на всякий случай. Фолко хорошо помнил историю
с  волколаками, едва не сожравшими отряд Хранителей чуть дальше к востоку от
этих мест!
     Веорт отправился побродить вокруг, Фолко же вскарабкался на перекрестье
верхних дуг, поддерживающих полог одного из фургонов. Сперва над  изломанной
черной  линией  Туманных  Гор  поднялась  было  луна,  но ее быстро затянули
наползшие с юга низкие тучи. Тьма сгустилась; теперь на фоне звездного  неба
хоббит  мог различить лишь смутные очертания ближайшей рощи. Ему стало вдруг
тревожно и неуютно; шагов Веорта слышно не было, и Фолко заволновался.  Куда
же  делся  следопыт?  Фолко,  покачиваясь  и рискуя свалиться вниз, встал на
дугах в полный рост -- тщетно. Ни шороха шагов,  ни  отблеска  на  броне  --
ничего.
     Испуганный  не  на  шутку, хоббит уже собирался соскочить вниз и будить
Торина, когда вдруг ощутил знакомое,  хоть  и  изрядно  подзабытое  гнетущее
чувство  в  груди.  Однако  теперь  оно не вызвало у него былого панического
страха.
     -- Буди всех! Зажигай огонь! -- раздался внезапно  приглушенный  вскрик
Веорта.--  Что  я сейчас видел!..-- Голос человека дрожал.-- Бредет по холму
на меня что-то серое, словно лоскут мешковины, только  светящейся  --  вроде
фигура  какая-то,  я к нему было -- стой, мол, а он на меня как зашипит! Тут
меня такая  оторопь  взяла,  что  забыл,  с  какой  стороны  у  меня  меч...
Чародейство тут, не иначе! Постой... Да вон же оно!
     Веорт  почти  взвизгнул.  Но  плотно  зажмуривший глаза Фолко уже и сам
видел -- не простым, а внутренним зрением, -- как  с  северо-востока  из-под
густой  поросли  молодых  вязов  появилось  сероватое сияние -- слабое, едва
заметное; и Фолко почувствовал приближение  той  самой  силы,  что  пыталась
согнуть  его  в  Аннуминасе;  тогда  он не поддался, а теперь давнишняя тень
подползала снова -- теперь не как нападающий, но  как  проситель.  И  хоббит
уловил  эту  жуткую мольбу, родившуюся из немыслимых и непредставимых живому
страданий.
     Рядом сдавленно ахнул Веорт; Фолко открыл глаза и увидел серую  тень  в
нескольких десятках саженей от них.
     И  тогда  он  рванул  тщательно  обмотанный  пергаментом  и  кожей  пук
эльфийских стрел, сохранявшихся им как величайшая  драгоценность;  тонкий  и
длинный   наконечник   вдруг  засиял,  подобно  маленькой  звезде,  разгоняя
подступивший мрак; и хоббит  услышал,  как  скрипнули  зубы  стоящего  рядом
следопыта  и  как затем звякнул его извлеченный из ножен меч. Хоббит натянул
тетиву.
     Но и подступающий к ним призрак,  похоже,  тоже  кое-что  чувствовал  и
разбирался  в эльфийском оружии. Серое пятно заколебалось и приостановилось.
Донеслось змеиное шипение.
     Привычно  жмуря  левый  глаз,  Фолко  навел  звездный   наконечник   на
колеблющуюся,  словно  под  слабым  светом,  фигуру  и мысленно приказал ей:
"Уходи! Уходи и не тревожь нас больше! Видишь эту стрелу?!"
     Ответ  пришел  немедленно  --  тягостный  стон,  замогильное  стенание,
беззвучный и бессловесный плач:
     "Я  раб  того, что у вас. Я не уйду, я бессилен, я обречен следовать за
вами, пока он у вас... Отдай его мне!"
     -- Чего же ты медлишь? --  горячо  прошептал  на  ухо  хоббиту  Веорт.-
Стреляй скорее! Почему ты встал! Стреляй!
     Порождение  Могильников не двигалось, само подставляя себя под выстрел.
Но в последний момент хоббит пожалел эльфийскую стрелу, заменив  ее  обычной
тисовой.
     Сумрак  и  страх  сразу  же  навалились на него огромными бесформенными
глыбами, но тотчас звякнула  тетива,  в  воздухе  свистнуло,  и  равнину  на
короткий  миг  озарила  голубоватая  вспышка,  сразу  же  сменившаяся рыжими
языками огня, вспыхнувшего там, где только что  колыхалось  бесплотное  тело
призрака.  Обрадованно  вскрикнул Веорт, но хоббит слышал донесшийся до него
сиплый  вой,   наполненный   холодной   болью   и   неизбывной   ненавистью.
Прищурившись, он разглядел что-то мелкое и извивающееся, поспешно уползающее
прочь, но не на восток, а на северо-запад.
     К   ним   уже   сбегались   разбуженные  вскриком  следопыта  товарищи;
разгорались факелы, бряцало оружие, алые отблески играли  на  отполированных
клинках; Фолко успокаивающе поднял руку.
     -- Что здесь? Что такое? -- бурей налетел на них Торин.
     -- Призрак,-- коротко ответил ему Фолко.-- Опять приходил...
     Люди  недоуменно  переглядывались,  и  лишь  сразу  осунувшийся Рогволд
протолкался поближе.
     -- Я послал в него стрелу,--  продолжал  хоббит.--  Отогнать-то  я  его
отогнал,  но  не уничтожил, зато теперь точно знаю, что нам делать, чтобы он
больше не появлялся.-- И, низко нагибаясь к Тор