!..


   Умбар сильно изменился. Почти не попадались на улицах харадримы;  то  и
дело  грохотали  подкованными  сапожищами  эльдринги,  назначенные   нести
городскую  стражу.  Возле  памятной  таверны  возведено   было   настоящее
укрепление из  бревен  и  камней,  охранявшееся  двумя  десятками  морских
удальцов, вооруженных до зубов.
   Фолко, Торин, Малыш,  Вингетор  и  Фарнак  сидели  внутри,  за  длинным
столом. Зала была полна; всюду слышались соленые шутки и хохот. Доблестные
морские таны гуляли.
   - Нельзя сказать, что все прошло  как  по  маслу,  -  неспешно  говорил
Фарнак, прихлебывая пиво. - Когда  мы  высадились  в  Тарно,  там  уже  не
осталось камня на камне, а поджидавший нас Ория  рассказал,  что  хегги  и
ховрары подошли в великих силах. Защитить крепостицу  было  невозможно.  И
еще мы узнали, что большая часть сил поднявшегося Минхириата двинулась  на
Рохан, навстречу Эодрейду. А потом... потом-то и началось главное  веселье
- котам смех, а мышкам слезы. Мы ударили с трех сторон... Без  хазгов  все
эти хегги и прочие не выстояли бы против нас и минуты, но...  дрались  они
точно безумные, и немало наших  полегло,  прежде  чем  мы  их  опрокинули.
Именно опрокинули, а не перебили - они просто рассеялись. Мы заняли Тарн и
двинулись вверх по Исене. Если у короля Эодрейда и был  какой-то  план  на
этот случай, нас он об этом, увы,  оповестить  уже  не  смог.  Его  войско
дралось на  Исенской  Дуге;  и  оно  продержалось,  пока  не  подошли  мы.
Получилась славная драка! Но хазги есть хазги -  пока  роханцы  сумели  их
рассеять, потеряли много  бойцов...  Короче,  война  кончилась  уже  после
первого боя. Ополчение Минхириата расползлось кто  куда.  Эодрейд  сунулся
было следом, но с хазгами шутки плохи - передовой полк полег почти весь, -
правда, и этих коротышек-лучников с собой захватил преизрядно. После этого
все утихло. Роханцы остались с чем были - ну разве что перебрались на одну
гряду холмов западнее. Мы получили  свою  землю  в  устье  Исены,  хотя  и
меньше, чем ожидали. И дело даже не в короле Эодрейде  и  не  в  хеггах  с
ховрарами - они прямо кишели там, когда мы отплывали, - а в том,  что  наш
ряд выполнен не до конца. Роханцы не вышли к Морю!  Впрочем,  хотел  бы  я
знать, как они рассчитывали удерживать столь обширные  новоприобретения...
Однако, так или иначе, вся Исена до самого  устья  -  в  наших  с  Роханом
руках, и просто так мы от нее не откажемся. А долю земли мы уменьшили сами
- невместно брать незаслуженное. Когда, как сказано в ряде, враг больше не
сможет двинуться к Эдорасу с Заката - мы и потребуем  все  полностью.  Вот
так-то, друзья мои! - Он глотнул. - Коротким рассказом - все. Про  подвиги
вам споют скальды! - Тан хохотнул.
   - Почтенный Фарнак... - Фолко мучительно  подбирал  слова.  -  А...  не
виделся ли ты с королем Эодрейдом?
   Торин и Малыш разом насторожились, уловив, откуда ветер дует.
   - Видел я его, - махнул рукой Фарнак. - Белый весь от бешенства  -  что
план его провалился. И... кгхм... на вас, друзья мои, зол весьма и весьма.
Вам в Рохане пока лучше не появляться...
   Фолко вздохнул. Малыш скорчил разочарованную гримасу, Торин  потупился.
Ничего иного они и не ожидали, но... как-то все ж не верилось.
   - Полк лучников попал под команду  этого,  как  его,  Седьмого  Маршала
Марки, забыл имя, - продолжал Фарнак. - Парень он, может,  и  храбрый,  да
вот мозгами его Морской Отец явно обделил. Вывел он пять сотен стрелков  в
чистое поле против хазгской атаки... королевскую конницу  прикрыть  хотел.
Ну и положил половину своих...
   Фолко до боли треснул кулаком по  столу.  Так  и  знал!  Его  полк!  Им
собранный, обученный, привыкший к его команде!.. Конечно! Теомунд! Седьмой
Маршал! Да ему  и  десятком-то  нельзя  командовать,  не  то  что  полком!
Проклятье! Сожри вас всех Шелоб!
   - Сделанного не воротишь, Фолко, - угрюмо проворчал Торин, наблюдая  за
приятелем хоббитом.
   - Да. Да. Верно. Не воротишь. - Фолко невидящим взором смотрел в стену.
Его полк!
   - Не забудь, из-за чего все это случилось, - напомнил Малыш.
   Махнув рукой, Фолко припал к кубку. Терпкое гондорское... сейчас он пил
его словно воду.
   - Нам нельзя задерживаться здесь, - вырвалось у него. -  Надо  идти  на
Юг.
   - На Юг? - Фарнак удивленно поднял брови.
   - Именно так, сильномогучий Фарнак. - Вингетор положил руку на эфес.  -
Именно на Юг. Сперва я тоже думал - можно отыскать себе надежное  укрывище
на Севере, чтобы между нами и напирающими с Полудня остались бы и  Гондор,
и Харад... а теперь вижу - я ошибся.  Спасение  -  только  в  наступлении.
Быстром, стремительном... как в тот год, когда смели Торхоод...
   - _Фьергун_! Ты предлагаешь... _фьергун_? - изумился Фарнак.
   - Если бы я мог "предлагать"! - Вингетор  досадливо  дернул  плечом.  -
Разве Совет меня послушает? Да и твое слово, сильномогучий тан, стоит  там
не намного больше!
   - Ты думаешь, южане скоро сомнут Харад и навалятся на нас?
   "Если прежде на вас не навалится сам Харад", - подумал Фолко.
   - Судя по тому, как они обустраиваются на новых местах, - несомненно.
   - Всегда лучше недооценить опасность, чем переоценить ее... - проворчал
Фарнак. - Но,  проклятье,  мои  люди  устали,  клянусь  Морским  Отцом!  И
половина дружины осталась в Тарне!
   - Для разведки многого не надо, старый друг, - усмехнулся  Вингетор.  -
Соберем охотников.
   - Две команды на одном корабле? - Фарнак поморщился. -  Мордобоем  дело
кончится, ты же знаешь!
   - Нет. Два небольших корабля.  Твой  "Крылатый  Змей"  и  моя  "Скопа".
Двенадцать десятков мечей. Достаточно.
   - Клянусь Морским Отцом! Если бы не тот перьерукий в твоем подвале... и
рассказы моих старых друзей... я сказал бы, что тебе снятся страшные  сны,
о сильномогучий, не взыщи за прямую речь!..
   - Кстати о перьеруком, - мрачно обронил Вингетор. - Фелластр сбежал.
   - Как сбежал? - хором воскликнули все остальные.
   - Именно так, - Вингетор с досадой сжал кулак, - сумел  сбежать  из-под
замка, убив трех стражей - опытных, бывалых воинов...  Я  подозреваю,  что
ему помог кто-то из челяди... Не стану оскорблять слух  моих  собеседников
этими незначительными подробностями... Важно  одно:  Фелластр  сбежал,  и,
бесспорно, скоро мы о нем услышим. Впрочем, готовиться к походу нам это не
помешает. А мешкать не следует...
   - Да, осенние шторма скоро... - проворчал Фарнак. -  Хорошо  бы  успеть
проскользнуть у  них  под  носом...  Там-то,  дальше  к  югу,  поспокойнее
будет...
   - Я надеюсь,  что  через  неделю  мы  отвалим.  -  Вингетор  неожиданно
поднялся. - Я все-таки попытаюсь предупредить старейшин...
   - Ну, а мне надо расшевелить своих... - Фарнак допил  пиво.  -  Идемте,
друзья...


   СЕНТЯБРЬ, 21, УМБАР

   Фолко стоял на узкой носовой палубе "Скопы". Этому кораблику,  всего  о
шести  парах  весел,  скорее  подходило  имя  "дракончик",  нежели  гордое
"дракон". Легкий, верткий и ходкий, он  предназначался  для  стремительных
рейдов, разведки и набегов на незащищенные  края.  Теперь  ему  предстояло
бросить вызов могучей  и  таинственной  державе,  точно  Феникс  из  пепла
возникшей за самыми дальними рубежами ведомых в Гондоре и Арноре земель.
   Следом за "Скопой" из гавани выходил "Крылатый Змей" -  тоже  на  шести
парах весел, такой же длинный, узкий и быстрый. Ветра менялись; важно было
поймать северный или северо-западный и проскочить Умбар за несколько дней,
не останавливаясь на ночлег. Кормчие торопились. И не без оснований.
   Несколько месяцев Фолко не был в Умбаре и не мог не поразиться  царящей
в городе тревоге. Драки с харадримами вспыхивали повсеместно;  не  зря  по
улицам день-деньской вышагивали дозорные. Южане не оставались в долгу -  и
все таверны, кабачки и тому  подобные  излюбленные  эльдрингами  заведения
выставили солидную охрану. Из пустыни доходили зловещие  слухи:  правитель
Харада как  будто  бы  решил  раз  и  навсегда  покорить  Умбар,  захватив
единственную крупную гавань на всем тхеремском побережье. Правда, слухи не
мешали умбарским работорговцам успешно и  прибыльно  сбывать  живой  товар
харадским покупателям, среди которых почти исчезли свободные купцы -  всех
невольников забирал сам правитель Великого Тхерема...
   Жалящий, злой Свет по-прежнему  беспрепятственно  разливался  по  южным
землям; а там, куда он не мог проникнуть, неизбежно начинала  скапливаться
такая же злая Тьма.
   Соглядатаи донесли тану Старху: его  враги  вышли  в  море.  Он  считал
Фарнака своим кровным врагом с того самого момента, как тот обошел  его  в
гонке к умбарским пирсам. И даже не задумывался о том, что раньше он давно
и думать бы забыл об этой неприятности - ну, разумеется,  устроив  Фарнаку
пару-тройку "приятных" сюрпризов. На сей раз сюрпризы устроить не  удалось
- и это странным образом лишало Старха  сна  и  покоя.  Не  радовали  даже
крупные барыши от продажи невольников.
   - Тан! - Хирбах, один из десятников Старха, неловко топтался на пороге.
- Они вышли в море, мой тан. Два  корабля.  "Крылатый  Змей"  старой  лисы
Фарнака  и  "Скопа"  этого  гондорского  выползка  Вингетора.   На   обеих
посудинах, видит Морской Отец, едва ли больше полутора  сотен  мечей  -  а
скорее всего, и тех не наберется.
   - Отлично, - процедил сквозь зубы Старх. - Мы идем следом.  Их  лоханки
хоть и вертлявы, а до Двурогой Скалы им от нас не оторваться.  Голубятника
сюда!
   Некоторое время  спустя  обученная  птица  взмыла  в  поднебесье,  неся
свернутое  трубочкой  письмо  Старха,  адресованное  сильномогучему   тану
Скиллудру...


   ТОТ ЖЕ ДЕНЬ. ЗАПАДНАЯ ОКОНЕЧНОСТЬ ХЛАВИЙСКИХ ГОР

   - Ну вот и дошли, - спокойно заметил Санделло.
   - Дошли, - выдохнула Тубала.
   По правую руку от них вздымались громады Хлавийских Гор (по-тхеремски -
Горы Ледяных Потоков). Горбун и воительница обогнули исполинский хребет по
узкой прибрежной полосе  между  скалами  и  океаном,  шириной  едва  ли  в
четверть лиги. Здесь кончались тхеремские владения. Когда-то  от  Моря  до
гор тянулась настоящая высокая стена с башнями, но потом края к югу от гор
опустели - и правитель Тхерема счел разорительным держать большой гарнизон
так далеко от столицы. Стена мало-помалу пришла в негодность, буйный южный
лес волной нахлынул  на  нее,  оплел  гибкими  лозами,  подкопал  корнями,
расшатал каменные блоки проросшей в швах  травой.  Караульные  башни  были
покинуты... но так только казалось.
   Взобравшись повыше, Санделло и Тубала смотрели на покосившуюся  пузатую
башню. На темной от  времени  крыше  виднелись  свежие,  светлые  заплаты.
Кто-то попытался кое-как привести в порядок башню... неужто тхеремцы?
   - Коней через стену не поднимешь, да и я стар уже по скалам прыгать,  -
проговорил Санделло. - Видишь - они ворота еще починить не  успели?  А  за
ними - тропа?
   Тубала молча кивнула.
   - Вот там и проедем. Не знаю, кого нам тут послала судьба...
   - Но кем бы они ни  оказались,  им  крупно  не  повезло,  -  подхватила
Тубала.
   Горбун  холодно  усмехнулся.  Правая  рука  его  погладила  перевязь  с
метательными ножами.
   ...Наверное,  это  походило  на   ночной   кошмар,   только   отчего-то
привидевшийся при ярком свете, средь бела дня... Из  чащи  вырвались  двое
всадников; прогудел чудовищный  лук  в  руках  горбуна,  свистнула  первая
стрела - один из часовых, смуглолицый горбоносый воин, умер, не успев даже
понять, что умирает. Мелькнул  брошенный  нож  -  тяжелое  лезвие  пробило
кованый панцирь второго стражника. Клинок, пущенный тонкой девичьей рукой,
с легкостью прошил стальную на грудную пластину, что могла выдержать  даже
арбалетный болт...
   Когда-то широкий воротный проем  закрывали  массивные  створки;  время,
дожди и прочие южные прелести превратили  доски  в  труху.  Обосновавшийся
здесь отряд начал было чинить их, но успел навесить только одну  половину.
Вторую - на всякий случай - перегораживала рогатка.
   Тубала оказалась на корпус впереди горбуна. И пока тот  натягивал  лук,
взяв на прицел выскочившего на гребень стены копейщика, девушка в один миг
оказалась возле ворот. Навстречу вывернулся стражник с длинным  протазаном
в руке; но прежде чем широкое лезвие страшного  оружия  опустилось,  снося
головы и коню, и всаднице, коротко и беспощадно  сверкнула  сабля.  Тонкий
клинок с легкостью рассек могучее, окованное  железом  древко  и  развалил
надвое тело слишком храброго южанина...
   За стеной уже вопили:
   - Хен-на! Хен-на!
   Санделло стрелами снял со стены двоих - уже натянувших было луки.
   Тубала рванула подвешенный справа от седла длинный серый  сверток.  Миг
спустя на свет появилось  настоящее  стальное  чудовище  -  так  что  даже
видавший виды горбун присвистнул.
   В руках Тубалы оказался меч, громадный двуручный  меч:  широкая  гарда,
два коротких дополнительных острия в нижней трети  лезвия;  таким  оружием
могут сражаться лишь самые сильные и опытные воины.
   Девушка без всякого видимого усилия взметнула страшный клинок. Миг -  и
рогатка с сухим треском распалась надвое. Еще миг - и круговой  удар  снес
еще торчащие сверху жерди.
   - Дава-ай! - взвизгнула Тубала. Конь прянул через поверженную преграду,
опрокинув еще одного врага.
   Санделло последовал за девушкой.
   Узкая дорога сделала крутой  поворот,  заросли  надежно  прикрыли  двух
искателей приключений. Позади не смолкали разъяренные  вопли.  Лес  мчался
навстречу...
   Они свернули. Раз, другой и третий, стараясь запутать и сбить со  следа
погоню. Приходилось выискивать разрывы в сплошной стене деревьев, петлять,
отыскивать ручьи и оттянувшиеся далеко от материнских скал каменные  осыпи
- потому что сзади не стихал песий перебрех.
   Но за ними гнались  настоящие  мастера  своего  дела.  Вопли:  "Хен-на!
Хен-на! Куан-ло! Хен-на!" - приближались. Лошади Тубалы и  Санделло  несли
тяжелые вьюки; преследователи же скакали налегке.
   Горбун резко осадил коня.
   - Не уйти! - прохрипел он, скидывая лук. - Давай!..
   Тубала поняла без лишних слов.
   Узкая дорожка - совсем недавно проложенная  на  месте  звериной  тропы.
Слева - глухой лес, странный,  страшный  и  чуждый  северянину;  справа  -
топкое место, широкий и мелкий ручей, в котором запросто увязнешь...
   Первая стрела Санделло  вырвала  из  седла  скакавшего  впереди  воина.
Горбун стрелял почти в упор; он успел выпустить еще одну стрелу, когда  из
зарослей справа от дороги молнией вырвалась Тубала,  вскинув  свой  жуткий
двуручник.
   Сверкающее полукружье взмаха напрочь снесло  голову  лошади  одного  из
преследователей. Всадник полетел в пыль - и стрела аккуратно клюнула его в
не защищенную панцирем шею.  Над  плечом  и  головой  Тубалы  пропели  две
вражеские стрелы; но девушка, рыча, точно неистовый берсерк,  не  обратила
на них никакого внимания. Двуручный меч взлетел в позицию для удара так же
быстро, как и легкая сабелька; взмах - и верхняя  половина  тела  всадника
рухнула,  ноги  и  крестец  остались  в  седле,  словно  все  еще  куда-то
скакали...
   Санделло отбросил лук.
   Колечки  на  мече  радостно  и  беззаботно  зазвенели,  словно  детские
погремушки.
   Щербясь, вражье лезвие проскрежетало по  кольцам.  Разворот  -  и  рука
противника отделилась от туловища...
   Вокруг Тубалы кипел настоящий кровавый вихрь. Тяжеленный прямой  меч  в
ее кажущихся такими нежными ручках порхал, словно бабочка, рубя направо  и
налево. Никто не успел не то что схватиться за луки, но  даже  и  натянуть
поводья. В считанные секунды потеряв десятерых, преследователи  попятились
было, но ненадолго. Кто-то дико завопил: "Куан-ло! Хен-на!  Хен-на!"  -  и
десяток уцелевших вновь бросился вперед...
   Наконец рухнул  последний.  Тубала  с  презрительной  гримаской  отерла
покрытый кровью двуручный меч и аккуратно привесила к седлу.
   - Лихо дралась, лихо, - заметил Санделло. - Но задерживаться тут, право
же, не стоит.
   - Но... это ведь не тхеремцы! -  удивилась  воительница,  на  мгновение
вглядевшись в лицо одного из убитых.
   - Разумеется, нет. Только сейчас поняла? И не  обратила  внимания,  что
рогатка в воротах закрывала дорогу с  севера  на  юг,  а  не  наоборот?  -
усмехнулся Санделло, тронув поводья.
   - И твоим Авари мы дорогу открыли... - прошипела Тубала, поджимая губы.
   - Открыли, - без улыбки кивнул горбун. - Но это и  к  лучшему.  Все  их
стрелы не отразить даже тебе, моя лучшая ученица...  Уж  у  них-то  хватит
ума, случись что, не лезть к тебе под меч...


   Миновало  еще  два  дня.  Предгорные  влажные  леса  кончились;   перед
странниками  вновь  распахнулась  бескрайняя  степь,  по  которой  бродили
неисчислимые стада рогатых антилоп.
   - Ну, куда путь держим?  -  сварливо  осведомилась  Тубала,  когда  они
остановились на вершине сглаженного ветрами и водой холма.
   - Отойди-ка шагов на полсотни и не мешай  мне,  -  спокойно  проговорил
горбун, твердо глядя в глаза воительнице. - Нечего тебе на это смотреть.
   - Это еще почему? - вскинулась было Тубала,  но  взгляд  холодных  глаз
Санделло остался тверд, и воительница, бормоча под нос такие словечки, что
вогнали бы в краску  самого  отъявленного  забулдыгу-эльдринга,  поплелась
прочь.
   Санделло достал Талисман Олмера.
   Тубала дернулась, как от удара, едва  тусклый  ободок  желтого  металла
(неровный, с царапинами, местами даже помятый) вынырнул из кожаной зепи на
поясе горбуна.
   Немного погодя Санделло выпрямился:
   - Теперь нам строго на восток. Вдоль этих гор. Поехали...


   Бывший сборщик податей Миллог и неотступно сопровождавший его пес шли и
шли на восток. Они давно миновали Друвэйт Лаур, оставили позади Андраст, с
горем пополам, едва не утонув, переправились  через  Лефнуи,  прошли  весь
Анфалас, крадучись обогнули Дол-Амрот, на похищенной лодке  одолели  устье
Андуина Великого и  вступили  в  Южный  Гондор.  В  приморских  поселениях
Миллога принимали за безумца, но в общем не гнали и не обижали, порой даже
подкармливая. Толстяк исхудал и пообносился; у пса можно было  пересчитать
все ребра. Они обшаривали каждый фут берега; Миллог расспрашивал рыбаков -
не попадался ли им утопленник? Над ним смеялись - откуда ж твой утопленник
здесь возьмется, ежели потонул  аж  за  устьем  Исены!  Миллог  не  слушал
насмешек. Он просто поворачивался  и  шел  дальше.  К  тому  времени,  как
Санделло  и  Тубала  добрались  до  Хлавийских  Гор,  Миллог  и  пес   уже
приближались к Поросу.




ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ. 1732 ГОД. ОСЕНЬ


ПРОЛОГ

   Узкая  извилистая  долина  вела  с  севера  на  юг,  насквозь  пронизав
Хлавийские Горы. Затененная черными телами отвесных скал, полная  журчащих
водопадов, что срывались с огромных откосов. Несмотря на крутизну и высоту
горных стен, жаркое южное солнце все-таки заглядывало сюда, и долина пышно
зеленела. По ней вилась малозаметная, но  все  же  упрямо  не  поддающаяся
натиску зарослей тропинка; протоптали ее явно люди, а не звери.  И  сейчас
по этой тропинке с  величайшим  трудом  двигались  двое.  Юная  девушка  с
льющимися волной золотистыми волосами - щеки ввалились, глаза запали;  она
еле передвигала ноги, тяжело  опираясь  на  плечо  спутника  -  немолодого
седовласого мужчины  с  худым  обветренным  лицом  и  глубоко  посаженными
горящими глазами. Одежду странникам заменяли обгорелые лохмотья. На  плече
мужчины висел наспех сработанный лук; за веревочный пояс  заткнута  тонкая
изящная сабля с небольшой рукоятью. За спиной приторочен второй меч - куда
длиннее и тяжелее. Оружие  примотано  намертво  -  из-за  длины  выхватить
клинок все равно невозможно. Одной рукой мужчина крепко обнимал  за  талию
свою спутницу, практически волоча девчонку на себе.
   Девушка  так  обессилела,  что  выглядела  совершенно   безучастной   и
равнодушной к происходящему. Похоже, все силы ее души уходили на то, чтобы
заставить перемещаться  эти  проклятые,  не  желающие  повиноваться  ноги.
Мужчина же, напр