ижно
стоявшие над Серой Гаванью тучи походили на очень большой навес, так что и
утром, и вечером лучи светила все-таки достигали стен города;  на  сей  же
раз не появились и они. Серый сумрак окутал поле боя. В сердца  защитников
холодной змеей вползла давящая тяжесть страха. И в то же время...
   - Они уходят! Они  уходят  от  Гавани!  -  принесли  неожиданную  весть
очумевшие от увиденного разведчики, посланные в ночь Барахиром.
   Густые  колонны  войск  уходили  прочь   от   крепости,   иные   -   на
северо-восток, иные - на юг. Лагерь Олмера быстро пустел,  но  черно-белое
знамя по-прежнему вилось на высоком шесте, воткнутом в землю на том  самом
холме, где Вождь сразил Наугрима. Взамен  ополчений  восточных  племен  из
глубины, из дальних тылов, выдвигались иные силы.
   Сыграли тревогу. Поспешно расхватывая оставленное по обеденному времени
оружие, Фолко и его товарищи бросились  к  бойницам.  Внизу,  на  равнине,
вновь сбивались готовые к штурму полки - но совершенно не те, что в первый
раз подступали к стенам. Фолко не видел людей!  Ни  хеггов,  ни  носителей
топоров, ни ховраров, ни повелителей тигроволков - никого не было. Да  что
там хегги и ховрары! Он не мог узреть и ударных сил Вождя,  -  приносившие
ему победы  истерлингские  и  ангмарские  конные  сотни,  отонскую  пехоту
Прирунья, несравненных стрелков-хазгов.
   А вместо них... Вместо них плотнее сбивали свои ряды бесчисленные  орки
- и мордорские, и Сарумановы. Поодаль от них ревел,  размахивая  дубинами,
большой отряд горных троллей, знакомых еще "по походу Отона; мелкие  рядом
с ними, точно псы подле медведей, суетились  гурры.  А  во  мгле  за  ними
угадывались  странные  мерцания  -  странные  для  любого,  кто  не  видел
оживающих Обманных Камней. И Фолко с содроганием понял, что  поклоняющиеся
Могильникам вместе со своими чудовищными  повелителями  тоже  подоспели  к
долгожданной для них кровавой жатве.
   - Да он,  похоже,  собрал  сюда  всю  нелюдь  Средиземья!  -  оторопело
воскликнул  Маленький  Гном,  глядя  на  происходящее  округлившимися   от
удивления глазами.
   - А ну как он сюда Ночную Хозяйку притащит? - мрачно процедил Торин.
   - Сохрани нас от этого Дьюрин, - отмахнулся побелевший Малыш.
   И вновь - ожидание. Острили притупленные и исщербившиеся  во  вчерашней
сшибке мечи;  мастера  из  гномов  торопливо,  наспех  чинили  прорванные,
пробитые брони. На стенах заметно поубавилось эльфов, а тут еще стали один
за  другим  появляться  полураздетые  мокрые  гномы,   хриплыми   голосами
кричавшие, что они почти закончили пробивать тоннели навстречу Пожирателям
Гор и чтобы все  защитники  были  наготове  -  когда  пойдет  вода,  может
приключиться нешуточное землетрясение.
   Затем командовавший  "их"  башней  арнорский  сотник  (Фолко  частенько
вспоминал Рогволда, но никто не слышал о нем, хотя многие знавали ловчего)
вернулся с военного совета у Барахира. И принесенные  им  вести  оказались
куда хуже всех прочих.
   Эльфы уходили из города. Мастера Кэрдана закончили последний корабль, и
теперь  Владыка  Серых  Гаваней  готовился  идти  на  прорыв.  Но  бросить
остальных защитников города он не мог тоже и разрывался  между  опасностью
совокупного штурма с моря  и  с  суши  и  опасностью  потерять  честь.  Он
предлагал  оборонявшим  стены  людям,  пробивавшим  тоннели  гномам  уйти,
прорваться с боем, пока есть  возможность,  пока  рати  Олмера  отошли  от
городских стен.
   - Там нас ждет только рабство,  -  ответил  ему  Барахир.  -  Мы  будем
сражаться! Впрочем, я никого не держу. Пусть, кто желает, попытает  судьбу
в поле. Вряд ли она окажется лучше нашей!
   Воины разошлись по местам. Амрод, Беарнас и Маэлнор  собрались  втроем,
что-то  негромко  и  встревоженно  обсуждая.  Фолко   бросил   на   Амрода
вопросительный взгляд.
   - Там, под стенами, очень злая Сила, - вполголоса пояснил эльф. - Очень
злая. Одна и главная. А кроме нее, другие, помельче, но тоже мертвые. -  В
глазах эльфа билась тревога. - Боюсь, людям не выдержать этого натиска.
   Хоббиту оставалось лишь бессильно сжать зубы.
   Далеко за их спинами, где-то в гавани, негромко запели прощальные рога.
Кэрдан созывал своих на корабли. Ухало и грохотало под ногами - все громче
с каждым часом; гномы были близки к  завершению  своих  трудов.  А  Олмер,
Король-без-Королевства,  в  ту  самую  минуту  начал   последний   приступ
крепости.
   Эльфов почти  не  осталось  у  бойниц  и  на  стенах.  Наверное,  Олмер
чувствовал это, он не мог дать им уйти  -  и  потому  штурм  развертывался
стремительно.
   Завизжали и загомонили  орки,  бегом  бросаясь  к  стенам.  Разлапистой
походкой двинулись тролли, за ними мелко семенили гурры. А прямо на ворота
нацеливался главный удар - Фолко увидал приближающийся сонм  серых  теней,
увенчанных островерхими шлемами, с тускло мерцающими мечами в руках -  это
шло воинство Могильников. И давно пережитый, вроде бы прочно забытый страх
ворохнулся в душе - и  исчез,  тотчас  подавленный  сжавшейся,  готовой  к
отпору волей.
   Но за Умертвиями двигались и жуткие  призраки  от  Мордорских  Стен,  а
позади всех мерно, как сама Смерть, шагала Ночная Хозяйка.
   Злобный и яростный клич этого кошмарного  существа  потряс  защитников.
Бывалые  воины,  бледнея,  отшатывались,  падали  ниц,  обхватывая  голову
руками.  Только  очень  большим  усилием  Фолко  заставил  себя   смотреть
надвигающейся Силе в лицо.
   На сей раз двинутые Олмером к крепости Силы разили врага совсем  другим
оружием, хотя при орках, троллях и гуррах оставалось и обычное.  И  разило
это новое оружие, надо признать, без промаха.
   - Эльфов! Кэрдану надо повернуть  своих!  -  хрипел  Торин,  встряхивая
остолбеневшего от ужаса ратника. - Беги быстрее! Иначе они будут в  городе
через несколько минут!
   Этого не предвидел никто  из  оборонявших  город,  и  даже  сам  Кэрдан
Корабел. Если врагам удастся добраться до гавани раньше, чем воины Кэрдана
отгонят наседающих эльдрингов, всех эльфов ждет неминуемая гибель.
   Орки ловко забрасывали на гребень стены канаты с крюками, гурры  ползли
вверх, зажав короткие ножи  в  широких  ртах,  и  страшным  исчадием  Тьмы
надвигалась на обреченный город рать Ночной Хозяйки. Летевшие  кое-где  из
бойниц стрелы, посланные  дрогнувшей  рукой,  хоть  и  находили  цель,  но
слишком редко. И совершенно бесполезно было метать стрелы в  сухой  костяк
Ночной Хозяйки.
   У хоббита недоставало времени думать, почему Олмер не послал всех  этих
тварей сразу же, а пытался взять крепость своими  людскими  ратями.  Пучок
бережно хранимых и сохранившихся почти  в  прежнем  количестве  эльфийских
стрел составлял последнюю надежду Фолко. Не раз он пускал их в дело  -  но
всегда берег, зная, что  главная  схватка  впереди.  И  вот  настал  черед
истратить их все, без остатка.
   Никем не остановленные, призраки  Олмера  сгрудились  возле  ворот.  На
стенах  меж  тем  пытались  оправиться,  как-то  встретить  орков  -   вот
оборвалась одна из лестниц, и несколько троллей с глухим рыком рухнули  на
землю, но что будет дальше, Фолко не смог узнать. Амрод  внезапно  вскинул
руку, словно призывая к тишине,  и  вместе  с  друзьями-эльфами  напрягся,
будто вслушиваясь в какие-то дальние, одним им  понятные  звуки,  а  потом
схватил хоббита за руку и потащил за собой.
   Вместе с гномами они сбежали прочь со стены, и Фолко понял почему -  их
участок, судя по всему, враги оставляли нетронутым,  сосредоточив  главные
свои усилия против ворот города. Это очень походило на осаду Минас-Тирита,
мелькнула мысль у Фолко.
   Их провожали гневными возгласами, кому-то подумалось, что они струсили;
но  Амрод  крикнул:  "К  воротам!  Они  сейчас  ворвутся!"  -  и  за  ними
последовали другие. Фолко молил  безвестного  посыльного  Торина  найти  в
суматохе Кэрдана и уговорить его вернуть бойцов в город. Только так  можно
было отстоять крепость от нелюди.
   Они бежали изо всех сил. Фолко отставал от легконогих эльфов, но все же
- один поворот, другой - вот они, ворота!
   Мутный поток страха был здесь особенно силен. Стражников не осталось  -
наверное, попрятались кто куда. И все прибежавшие с  ними  люди  держались
только потому, что с ними были эльфы.
   Снаружи раздался жуткий вой, а потом хор мертвых голосов запел древнее,
необычайно злобное и могучее заклинание. В жуткую песнь Нежити вплелся еще
чей-то неправдоподобно низкий голос, почти рык,  исполненный  такой  силы,
что Фолко едва устоял на ногах. Раздался  долгий  скребущий  звук,  словно
чьи-то когти впились в камень створок, и ворота заколебались.
   Амрод лихорадочными движениями разжигал небольшой факел, скрутив его из
обрывков мешковины, его товарищи,  судя  по  всему,  готовились  к  отпору
магической атаки, а Фолко поудобнее наложил стрелу на  тетиву  и  вспомнил
давний свой выстрел в Могильниках...
   Беарнас, яростно кусая губы, странным образом сплел  пальцы,  его  лицо
исказилось от чудовищного внутреннего усилия; рядом  в  подобной  же  позе
застыл Маэлнор, Амрод же поспешно сунул факел  в  руку  хоббиту,  заставив
того опустить лук.
   - Охранный Знак помнишь? - крикнул он  над  самым  ухом  Фолко.  -  Как
только ворота рухнут, черти его! Хоть тех тварей остановим...
   А створки действительно начинали поддаваться. Мало-помалу люди,  бывшие
рядом с Фолко, с чудовищно изломанными ужасом лицами, стали  расползаться,
отступая; гномы держались, но Малыш беспрестанно стирал  обильно  льющийся
по лицу пот, даже поднял забрало.
   Где же эльфы, где Кэрдан?!
   Земля коротко содрогнулась, прокатился тяжкий  подземный  грохот  -  и,
словно отвечая ему, ворота потряс мягкий, но неимоверно сильный удар  -  и
по камню зазмеились черные трещины. Неживые голоса  за  воротами  затянули
какое-то унылое песнопение.
   - Готовьсь! - выдохнул Амрод. - Черти знак, Фолко!
   Хоббит  повиновался  -  и  вовремя!  Голоса   Нежити   взвинтились   до
нестерпимого визга, а потом еще  раз  рявкнул  рычащий  бас  -  и  створки
разошлись примерно на  ладонь.  В  щель  тотчас  всунулся  длинный  черный
коготь,  настолько  омерзительный,  что  Фолко  согнуло  в  приступе  едва
подавленной рвоты; пошатнулись даже эльфы, и только Малыш, с мечом наголо,
очертя голову прыгнул вперед. Сверкнула сталь, клинок  врезался  в  жуткую
плоть, надрубив сустав. Даже всей немалой силы  гнома  не  хватило,  чтобы
отсечь его совсем.
   Фолко ожидал вопля боли -  но  ничего  не  последовало;  вслед  первому
просунулись еще четыре когтя, засовы дрожали в гнездах,  готовые  в  любой
миг разлететься на куски.
   - Малыш! - Торин силой оттащил товарища назад.
   В щели блеснула ослепительная короткая вспышка - и запоры не выдержали.
Каменные створки отлетели в стороны. Прямо  в  глаза  сгрудившимся  бойцам
глянули  мертвенные  желтые  зрачки  Ночной  Хозяйки.  За  ней   виднелись
Умертвия, призраки Мордора...
   Последние откачнулись, увидав запирающий  им  дорогу  знак;  однако  он
ничего не значил для Хозяйки и  ее  кошмарной  родни  -  Умертвий,  давних
солдат Моргота, ослабевших со временем, но  вновь  воспрявших  и  сумевших
подчинить себе неразумные племена.
   Свистнула первая эльфийская стрела, выпущенная хоббитом. Сейчас он  уже
не боялся никого и ничего, перейдя ту грань, после  которой  Смертный  уже
перестает думать о сохранении собственной жизни и мыслит только об  одном:
как, умирая, захватить с собой побольше врагов?
   Вспышка, взвились, опадая, серые одежды, раздался  тоскливый  скрипучий
стон... Высокий шлем со стуком покатился по камням, но  уже  лезла  Ночная
Хозяйка, хищно протягивая многосуставчатые лапы,  медленно  падали  жуткие
слова ее заклинаний - и Фолко почувствовал, как  грудь  сдавило  так,  что
затрещали кости, еще миг - и он погиб бы, раздавленный, как  тот  воин  из
отряда Отона, но тут эльфы нанесли ответный удар.
   Они стояли тесным кружком, и ладони их, казалось, обхватывали им  одним
видимый шар. И подобно тому, как человек наклоняет сосуд, выливая из  него
воду, так Амрод,  Маэлнор  и  Беарнас  неспешно  наклонили  созданное  ими
вместилище Силы, и острый серебристый луч прянул  прямо  в  голову  Ночной
Хозяйке...
   Фолко, чью грудь сразу же перестало сдавливать, послал  вторую  стрелу,
смертельную для Умертвий.
   И все-таки отстоять ворота они не смогли. Ночная Хозяйка тонко взвыла в
непредставимой человеческим сознанием ярости, между ее когтей  завихрилось
багровое пламя, когтистая лапа ударила, чтобы одним махом  смести  с  лица
земли осмелившихся противостоять ей.
   Хоббита эта ее атака просто отшвырнула в сторону, утробно  воющий  сонм
Умертвий качнулся к нему, поднялись их мечи, и если бы не  гномы  -  Фолко
было бы несдобровать.
   Серебристый светильник  эльфов  погас,  словно  задутый  ветром;  но  и
Хозяйка, что-то рыча, оттягивала назад свою лапу.  Вместо  когтей  на  ней
бессильно торчали обугленные уродливые головни. Амрод поддерживал за плечи
странно опадающего Маэлнора - и тоже шаг за шагом отступал.
   Поднятый Торином на ноги хоббит, шатаясь, вновь взялся  за  лук.  Сталь
Умертвий уже сшиблась с клинками Малыша и топором  Торина;  вот  Маленький
Гном провел обычный свой неотразимый выпад, меч пронзил облаченное в серый
саван тело призрака -  без  всяких  видимых  последствий.  Ответный  тычок
оказался настолько силен, что Малыш отлетел  на  несколько  шагов  и  едва
удержался на ногах, однако и мертвецким мечам мифрил оказался не под силу.
   Хоббит отпустил тетиву, погибельно воя, исчезла еще одна тень;  но  тут
Ночная Хозяйка отбросила еще дальше пока не оправившихся эльфов, и  Торину
с Малышом пришлось отступить.
   А за ратью призраков в распахнутые ворота уже валом валили орки; мерной
поступью надвигалась  Хозяйка;  наверное,  тут  бы  и  окончилась  история
странствий и борьбы Фолко Брендибэка, если  бы  к  нему  и  его  товарищам
нежданно-негаданно не подоспела помощь.
   - Отойдите! - раздался чей-то старческий голос, и  сухая  рука  властно
отстранила хоббита.
   Радагаст  Карий  шел,  точно  слепой,  прямо  на  Ночную  Хозяйку  -  и
чудовищная форма приостановилась, будто в сомнении. Старый маг,  казалось,
напряг все свои силы, прямой, точно струна, он медленно воздел правую руку
и чистым, сильным, молодым голосом - совсем не похожим на тот, которым  он
говорил за секунду до этого, - прочел какое-то заклятье. Фолко разобрал  в
нем эльфийские слова "тьюрэ" - победа, подчинение, повеление - и "унго"  -
облако, тень, и последнее было "ванна" - уход, исчезновение...
   Небывалая  мощь  переполняла  сухую  фигуру  Радагаста,  маг   закончил
произносить слова, топнул ногой -  и  Ночную  Хозяйку  скрутило  в  жуткой
судороге. От ее истошного воя Фолко казалось, что он  сейчас  оглохнет.  А
Радагаст стоял, пошатываясь, исчезла вся его прямизна, плечи  ссутулились,
колени дрожали.
   Но  даже  магия  Радагаста  не  смогла  окончательно  сокрушить  Ночную
Хозяйку. Чудовищная форма  стояла,  покачиваясь,  ее  тело,  ее  оголенный
костяк содрогался, она не могла пошевелить  ни  единой  конечностью  -  но
все-таки стояла. Чаши весов заколебались  -  Радагаст  истратил  все  свои
силы, а Ночная Хозяйка медленно, но верно приходила в себя.
   И тут вновь ожил  кинжал  Фолко.  Подаренный  Олмером  клинок  вторично
обратился к своему хозяину:
   - Я пил твою кровь - ты первый поделился ею со мной добровольно. Слушай
же! Метни меня в это чудовище, что стоит  сейчас  перед  тобой.  Целься  в
горло!
   И хоббит повиновался. Не рассуждая,  он  выхватил  кинжал  из  ножен  и
расчетливо, как на занятиях с Малышом, метнул изукрашенное синими  цветами
оружие.
   Лезвие рассекло кости,  точно  живую  плоть,  из  безгубых  уст  Ночной
Хозяйки  вырвался  хриплый  стон.  Голова  ее,  ужасный  костистый  череп,
задрожала, готовая вот-вот рухнуть с плеч. Исчезли  последние  следы  злых
чар подземного чудовища. И тут оправившиеся Авари  пошли  в  новую  атаку.
Серебристый безжалостный сноп света ударил  прямо  в  полузакрытые  желтые
глаза страшилища. Вой перешел в пронзительный визг, а потом зрачки Хозяйки
внезапно лопнули, взорвавшись, словно две шутихи, кости заполыхали,  точно
куча хвороста, и спустя миг все было кончено.
   Ночная Хозяйка сгинула, но и маг,  покачнувшись,  отступил  к  стене  и
медленно сполз по ней вниз. Устрашенные, попятились орки,  подались  назад
даже Умертвия - и, воспользовавшись  короткой  паузой,  Фолко  бросился  к
Радагасту.
   - Вот и все... - с трудом пробормотал старик, еле-еле разлепляя губы. -
Это расплата... не заботься, это расплата...  Я  воспользовался  запретным
для меня оружием - и должен  уйти,  чтобы  удержать  Весы...  Быть  может,
великий Манве...
   Он хотел сказать что-то еще,  но  голова  бессильно  запрокинулась,  из
горла вырвался хрип.
   Фолко  осторожно,  придерживая  мертвого  за  плечи,  усадил  Радагаста
поудобнее. Над телом мага уже сгущался легкий  серебристый  туман,  быстро
сложившийся в подобие  странной  человекоподобной  прозрачной  тени.  Тень
неспешно поклонилась друзьям, а  затем  налетел  порыв  восточного  ветра,
подхвативший ее и помчавший прочь, на запад,  через  Нездешние  Моря  -  в
Валинор.
   У  хоббита  и  его  спутников  недоставало  времени  долго   думать   о
случившемся. Эльфы после последнего нанесенного ими удара  едва  держались
на ногах, а в  ворота  уже  вплеснулась  орущая  и  вопящая  орочья  орда;
остановить ее втроем друзья не могли.  Фолко  едва  успел  подобрать  свой
заветный клинок. Так воинство Олмера ворвалось в Серую Гавань.
   Уже бежали со стен люди, воины Барахира. Уже  сам  Барахир,  спокойный,
прямой и строгий, облаченный в лучшие одежды, вынул меч, чтобы биться, как
простой ратник, до последнего издыхания на улицах города, но поздно - сила
Ночной Хозяйки сделала свое дело, в руки врага попали две городские башни.
Поток орков, троллей и гурров хлынул в крепость.
   Этот последний бой был самым  страшным  из  всех,  в  которых  пришлось
сражаться хоббиту. Враги вдесятеро превосходили защитников численностью, а
все эльфы были уже  на  кораблях,  все  канаты  уже  были  перерублены,  у
причалов оставался один "Лебедь" - корабль Кэрдана, и сам правитель  Серой
Гавани молча стоял на корме, держа наготове обнаженный  меч,  и  словно  к
чему-то прислушивался.
   А на улицах шла отчаянная резня - никак иначе не назвать  тот  безумный
кровавый  хаос,  воцарившийся  в  крепости.  Воины  Барахира,   смертники,
распрощавшиеся с  надеждой  выжить,  бились  отчаянно,  оркам  приходилось
дорого платить за каждый дом. Разъяренные тролли тащили  с  собой  бревна,
они выбивали двери дворцов, а юркие гурры кидали внутрь какие-то  глиняные
горшки, разрывавшиеся с оглушительным грохотом  и  расплескивавшие  вокруг
себя странное синеватое пламя, бездымное, бесшумное, жадно впивавшееся  во
все, что могло гореть. Ему  годилось  в  пищу  все,  даже  мягкий  камень.
Призрачные голубые языки  огня  вздымались  выше  крыш,  пылала  черепица,
причудливыми змеями  тек  расплавленный  металл,  проламывались  балки,  и
верхние этажи каменными реками низвергались  вниз.  Держаться  становилось
невозможно, защитники отступали к гавани.
   Друзья не отходили друг от  друга  ни  на  шаг.  Эльфы  смогли  наконец
взяться за оружие, и шагающие по улицам, неподвластные огню Умертвия  одно
за другим погибали под не знающими промаха стрелами. Из-за поворота на них
ринулась группа орущих, рычащих троллей - но четверо передних пали,  битые
стрелами в  глаза  и  горло,  двух  срубили  гномы,  на  последнего  Фолко
умудрился обрушить стену горящего здания.
   Но что значил этот успех в бою, где победы не было  и  не  могло  быть?
Бойцы Барахира отступали не столько перед врагом, сколько перед  пламенем;
Умертвий не осталось, их и явилось немногим более десятка... Однако в  эти
самые мгновения  в  город  вступала  иная  Сила,  превыше  всех  Хозяек  и
Призраков.  Одним