еть  всеми  эльдрингами.
Оттеснив самых рьяных, схватку удалось приостановить. Харадримы отделались
несколькими ранеными.
   - Пропустите нас! - крикнул хоббит рослому воину  в  богатой,  расшитой
алым и золотым накидке, явно начальственного вида.  Держа  в  руке  тонкую
изогнутую саблю, расталкивая растерянных погонщиков, он пробивался к месту
стычки.
   -  Эй,  что  случилось,  десятник?!  -  гортанно  выкрикнул   харадрим,
оказавшись перед начальником умбарской стражи. - Почему?..
   Он говорил на Всеобщем Языке чисто, почти без акцента.
   - Почему, почему! -  рявкнул  эльдринг.  -  Потому  что  твои  собратья
девчонку украли! И  увезли  -  сразу  перед  тобой,  Залбул!  Вот  наши  и
возмутились... Так что давай уноси ноги, пока в клочья не разорвали!
   Роскошный  белый  плюмаж  на  высоком  шлеме   харадрима   отрицательно
покачался из стороны в сторону.
   - Я уйду, как всегда, а "уносят ноги" только шакалы, когда видят  льва.
И помни, десятник, об этом бесчинстве я доложу высокому правителю  Харада!
Или ты не знаешь, что я, Залбул, - поставщик Двора?!
   Фолко готов был поклясться, что стоящий перед ним харадрим куда  больше
привык водить в бой конные сотни, нежели купеческие караваны.
   - Марийские Молоты, что мы тут теряем время! - завопил Малыш.
   - Нам их уже не  догнать,  -  мрачно  бросил  Торин.  -  Пони  коню  не
соперник.
   - Надо лучше следить за своими рабынями, - насмешливо заметил Залбул.
   Строри вспыхнул, точно соломенный пук. И, недолго думая, вновь пустил в
ход кулаки.
   - Малыш!! - рявкнул Торин, еле-еле успев перехватить руку друга. - Мало
нам неприятностей, еще и бойню тут хочешь устроить?!
   Эльдринги и в самом деле столпились у них за  спиной,  в  любой  момент
готовые броситься на харадримов. Те успели вооружиться,  но  едва  ли  два
десятка охранников с легкими саблями остановили бы добрую сотню испытанных
бойцов, из которых половина, несмотря на  жару,  так  и  не  рассталась  с
доспехами.
   - Так-то оно лучше, - надменно бросил Залбул. Презрительно повернувшись
спиной к Фолко и гномам, он неспешно зашагал прочь -  наводить  порядок  в
своем караване. Животные одно за другим потянулись через ворота  прочь,  к
пустыне.
   - Эх, беда-то какая. -  Десятник  почесал  в  затылке,  когда  Фолко  в
нескольких словах объяснил ему, что случилось.  -  А  у  нас  на  посту  и
коней-то нет для погони...
   Друзья мрачно молчали, когда шли от ворот Умбара к порту -  разыскивать
Фарнака. Малыш сперва ругался на чем свет стоит, но потом  тоже  умолк.  И
только уже возле гавани у хоббита вырвалось:
   - Ох, говорил же я вам...
   - Мы ее все равно отыщем, - с угрюмой решительностью произнес Торин.  -
Пойдем в Харад и отыщем. Отыщем ведь, а, Строри?
   - Отыщем, отыщем... - проворчал  Маленький  Гном,  однако  без  обычной
бравады. - Если будет на то Махала милость...
   - Когда это ты у Махала милости просил? -  криво  усмехнулся  Торин.  -
Нет, если сами не справимся -  никто  не  поможет.  Мы  с  тобой,  Строри,
виноваты, мы Фолко присоветовали Эовин не гнать, значит,  нам  с  тобой  и
ответ держать. И в Харад тащиться...
   Против обыкновения Малыш спорить не стал. Он только кивнул.
   - Фарнак поведет флот без нас. Пошлем королю Эодрейду письмо... - начал
было Торин.
   - Ага, и он нас в предатели запишет... - бросил Малыш.
   - Пусть. Плевать я хотел. Девчонку спасти надо, а немилость  королей  -
ничего, как-нибудь проживем.
   Фолко шагал по пыльным умбарским улочкам, и в голове даже  против  воли
появлялись  мысли  не  только  о  несчастной  Эовин.  Безумие,  опасное  и
непонятное, расползалось  по  Средиземью  и  отравляло  одинаково  всех  -
Эодрейда и  Скиллудра,  эльдрингов  и  харадримов...  Перьерукие,  невесть
откуда взявшиеся на морских побережьях...  Хорошо  еще,  что  они,  Фолко,
Торин и Малыш, пока не поддались этому; и что  же  будет  со  Средиземьем,
если невидимая отрава проникнет в души всех его  обитателей,  от  северных
льдов до южных златосумрачных пустынь?
   И вновь, словно в приснопамятные  дни  погони  за  Олмером,  погони  за
Кольцом Тьмы, Фолко всей грудью  ощутил  упрямый  и  злой  напор  чужой  и
страшной силы. Вражеской Силы, и не важно, в какие одежды  она  рядится  -
Света ли, Тьмы...
   Толкался, тревожась, в ножнах оживленный этой силой клинок Отрины.
   "Мы спасем ее, - думал Фолко об Эовин. - Спасем непременно.  Я  уверен.
Королю Эодрейду и впрямь придется обойтись без нас..."
   Мыслью он тянулся за Эовин, звал ее, пытаясь отыскать  среди  просторов
безбрежного песчаного моря крохотную живую песчинку,  -  но  нет,  сил  не
хватало, да и разве сосредоточишься толком, пробираясь по людным умбарским
улицам?..
   Фарнак сделался черен лицом,  когда  услыхал  о  случившемся.  Хьярриди
долго и виртуозно сыпал проклятиями.
   - Так чем мы можем помочь? Все готово  к  отплытию...  Не  высылать  же
армию в Харад! - мрачно проговорил старый кормчий.
   - Армию не надо, - отозвался Малыш. - А вот мы - пойдем.  Вы  поплывете
без нас...
   - Лезть одним в Харад - самоубийство! -  выпалил  Хьярриди.  -  Что  вы
сделаете там втроем?
   - А что сделают там сто или даже тысяча? - парировал Маленький Гном.  -
Нет, тут, как Фродо в Мордор, - или великой силой, или уж в одиночку...
   Фарнак кивнул:
   - Не мне вас учить. Если решили, так тому и быть. Я поведу флот в Тарн.
Там мы снесемся с королем Эодрейдом.
   Фолко с досадой ударил себя  кулаком  по  ладони.  Все  рушилось!  Флот
эльдрингов прибудет в Тарн... и тогда, быть может, Рохан все-таки  выстоит
перед натиском обезумевших хазгов, хеггов, ховраров  и  прочих  обитателей
Минхириата... И кто знает, сумеет ли управиться другой командир с  отрядом
пеших лучников Фолко?
   И еще хоббит успел подумать, что убивать тех  же  несчастных  хазгов  -
нечестно, все равно что больных. Если бы  воинская  сила  Морского  Народа
помогла остановить войну!.. Если бы дело удалось решить миром!..
   - Разумеется, все мы в устье Исены разом не полезем, - добавил  Фарнак.
- Король же должен двинуть свои войска!.. Из  Тарна  мы  отправим  к  нему
посыльного...
   Фарнак говорил что-то еще, но Фолко уже не слушал. Они  выполнили  свой
долг Маршалов Марки, они наняли флот  эльдрингов...  и  теперь  оставалось
выполнить другой - не дать королю Эдораса нарушить слово. И при  этом  еще
спасти Эовин! Вот нелегкий выбор - жизнь слепо  доверившейся  им  девчушки
или королевское слово, нарушь которое - и Рохан, и Энедвэйт щедро  умоются
кровью.  Хотя...  кто  знает,  может,  это  и  к  лучшему  -  не  придется
участвовать в позорном походе...
   "Стыдись! - тотчас же одернул он  себя.  -  Там,  в  Рохане,  заварится
кровавая каша... которую тебе - не увиливай! - должно  не  допустить...  А
Эовин... - Хоббит чувствовал стыд и боль. - Ты в ответе за нее. И от этого
тоже не уйти. Так что же делать? Что выбрать?.."
   - Кое-чем я все же помочь смогу. - Фарнак тем временем заговорил уже  о
предстоящем друзьям пути. - Вы узнаете о  Хараде  все,  что  знаю  я  сам,
получите надежного проводника - в моей дружине есть кхандцы,  они  испокон
веку живут с Харадом бок о бок...
   - Н-да, дела! - Малыш сплюнул. - Вместо того  чтобы  гнаться  за  этими
негодяями, мы разводим тут умные разговоры! А из Эовин в это время... - Он
осекся. Не буди лихо, пока оно тихо, и не зови беду по имени.
   "Нет, я не смогу бросить ее, - со внезапным удивлением подумал Фолко. -
Это выше моих сил..."
   - Едва ли ей сейчас что-то грозит. - Фарнак со вздохом покачал головой.
- Судя по вашему описанию, этот тип и в самом деле -  известный  в  Умбаре
работорговец.  Про  него  давно  говорили,  что  он  поставляет   наложниц
дражайшему владыке Харада. Если это так,  то  Эовин  никто  и  пальцем  не
тронет. Она должна достаться харадскому владыке в целости  и  сохранности.
Но вот потом...
   - Говори уж, чего там потом, - махнул рукой Фолко.
   - Поговаривали, что любимое развлечение у харадского владыки  -  варить
молоденьких рабынь в масле на медленном огне,  чтобы  подольше  кричали  и
мучились.
   Торин разразился проклятиями. Фолко побелел. Нет, он останется здесь!..
   - Весь наш поход пошел вкривь и вкось с самого начала! Сперва я получил
от того хазга, теперь пропала Эовин...
   - Но в наших силах еще все  поправить,  -  заметил  Фолко.  -  Если  мы
отправимся сегодня к вечеру, то, быть может, еще перехватим их в пути...
   Когда трое друзей вернулись к себе,  Фолко  отчего-то  -  сам  не  зная
почему - потянулся к  бережно  хранимому  питью  Старого  Энта.  В  сердце
медленно вползало холодное предчувствие,  неясное  и  смутное.  Хоббит  не
находил себе места. Беда с Эовин? Нет, как будто не то... Будь что  будет,
он попытается! Надо заглянуть... назад? В Рохан? Да! Прежде,  чем  сделать
последний, решающий выбор...
   -  Собирайтесь  пока  без  меня,  -  глухо  проговорил   Фолко.   Торин
внимательно взглянул ему в лицо и быстро, отрывисто кивнул.
   - Правильно, ведь выбирать тебе, брат хоббит. Ты взял Эовин  по  нашему
слову, и на сей раз будет так - куда ты,  туда  и  мы  с  Малышом.  Верно,
Строри?
   Маленький Гном энергично кивнул...
   И  вновь,  томя  душу  великой,  неоглядной   беспредельностью,   перед
мысленным взором хоббита разворачивались просторы  Средиземья.  Золотистые
пески Харада с крошечными зелеными точками, где  вокруг  подземных  ключей
цвела бесплодная пустыня; мрачные горы Мордора - что там сейчас,  в  Земле
Скорби? Голубизна Андуина, мало-помалу оправляющийся  после  Войны  Олмера
Минас-Тирит... Громады Белых Гор  и  зеленый  ковер  роханской  привольной
степи... Дальше, дальше, к дремучему Фангорну  и  окруженному  недреманной
стражей энтов Исенгарду... Стоп!
   Там, северо-западнее Исены и  Дунланда,  по  невидимым  отсюда  степным
дорогам ползли, извиваясь, черные змеи полков. Пешие, конные,  на  широких
боевых повозках с высокими бортами, на громадных волках...  Хазги,  хегги,
ховрары, дунландцы и иные, помельче, чьи названия оставались  неведомы,  -
все они спорым воинским шагом шли на юг и юго-восток - к Исенской Дуге,  к
рубежу Рохана.
   Война в Энедвайте началась, но  совсем  не  так,  как  виделось  королю
Эодрейду.
   Фолко досмотрел все открывшееся ему до конца. В голове нарастала  тупая
боль, ломило затылок, жгло  глаза,  однако  он  упорно  смотрел,  пока  не
иссякли силы - его и Древобородова питья.
   - В Рохане война! - огорошил он гномов,  едва  пришел  в  себя.  -  Мир
нарушен - и  не  Эодрейдом!  -  Фолко,  как  мог  подробно,  рассказал  об
увиденном.
   - Ну, может, это даже и к  лучшему,  -  выдохнул  Малыш.  -  Король  не
нарушил слова...
   - Он его все равно нарушил, когда отправил нас сюда, - покачал  головой
Торин. - И кто знает, быть может, именно это  его  решение  и  подтолкнуло
Весы...
   - Но помыслить еще не значит совершить! - искренне возмутился Малыш.
   - Иногда это не так, друг Строри...
   - Как бы то ни было, флот эльдрингов  придется  очень  даже  кстати,  -
пожал плечами Маленький Гном. - И все-таки странно ты рассуждаешь,  Торин.
Сколько ни говори "Пиво!" - во рту оно все равно не появится. Мало ли  кто
что подумать может!
   Торин лишь покачал головой. Лицо его оставалось мрачным.
   - Иногда мне кажется... - негромко произнес он, - что и с Олмером, быть
может, все обошлось бы, не кинься мы его убивать.
   Тут уже подхватился и хоббит:
   - Да ты что!.. Нас же сам Радагаст отправил!
   - Вот именно. И оттого, что один из Майар приложил к этому руку...  все
так и получилось.
   Малыш безнадежно присвистнул и махнул рукой.
   - Хочешь, я тебе за пивом сбегаю, а? Что-то  ты  у  нас  заговариваться
стал, друг Торин...
   Однако тот лишь отмахнулся.
   - Ну, зато теперь нам все стало ясно,  -  пожав  плечами,  сменил  тему
Малыш. -  В  Рохане  и  без  нас  справятся.  Брего  хоть  и  косноязычнее
собственного жеребца, но дело-то знает. А Эовин мы бросить не можем,  хотя
Эодрейд тогда нас точно проклянет...
   - Да пусть проклинает, - отмахнулся Фолко. - Как бы нам самим  себя  не
проклясть, вот о чем думать надо. "Не пред людьми, перед собой будь  чист"
- кто сказал?
   - Да, сказано верно, - кивнул Торин. - Я согласен с Фолко.  Эодрейд  на
нас взъярится... что ж, найдем у кого полками  командовать.  У  Беорнингов
или в Королевство Лучников подадимся...
   - Чего гадать? - нахмурился Фолко. - Сперва Эовин спасти,  а  потом  уж
голову ломать...
   - И то верно, - согласился Торин...
   Сборы не заняли много времени. Фарнак и его друзья таны не  поскупились
- достали и выносливых хазгских лошадок, и  всего  остального,  потребного
для дальнего и опасного пути через пустыню. Гномы увязывали последние тюки
с поклажей, когда в дверь постучали.
   Торин, прихватив на всякий случай топор, пошел отворять. Времена, когда
можно было крикнуть: "Входи, не заперто!" - давно и безвозвратно миновали.
   - Кто?
   - От тана Фарнака с приветом и словами: "Я проводник из  Кханда!"  -  И
гость назвал пароль.
   - Тогда заходи, - откинул Торин запор.
   Проводнику пришлось изрядно нагнуться, чтобы не расшибить лоб о  низкую
притолоку. Высокий,  поджарый,  узколицый,  весь  прокаленный  солнцем,  в
просторной белой одежде, с накинутым  на  голову  белым  же  капюшоном;  в
движениях его сквозила мягкая, ленивая грация опытного воина, хотя  оружие
на виду он не носил. Серые глаза эльдринга смотрели прямо и остро.
   - Мой тан рассказал о  вашем  деле,  -  кхандец  неожиданно  улыбнулся,
блеснув ослепительно белыми зубами. -  Это,  я  вам  скажу,  по  мне!  Чем
безумнее, тем лучше!

   По барханам скачущий - он подобен птице,
   Соколу иль кречету голубых кровей,
   Ну а кто размеренно едет по дороге -
   Так его мужчиною непристойно звать! -

   неожиданно продекламировал он. - А зовут меня Рагнур.  Так  прозвали  в
дружине - полное-то мое имя куда длиннее... Нам пора в  дорогу.  Тракт  от
Умбара до Хриссаады, столицы Харада, я знаю  как  свои  пять  пальцев.  Не
сомневайтесь, выручим девчонку!
   Дневная жара спадала, уступая место мягким волнам  катящейся  с  океана
прохлады. Четверо всадников миновали ворота Умбара.




ЧАСТЬ ВТОРАЯ. 1732 ГОД. РАЗГАР ЛЕТА


ГЛАВА ПЕРВАЯ

   ИЮЛЬ, 14, УМБАР, РЫНОК РАБОВ

   - Фр-р-ха! - Тан Старх брезгливо кривил  губы,  оглядывая  серую  толпу
выставленных им на продажу рабов. -  Акулья  сыть!  -  бросил  он  первому
помощнику. - Кто  их  возьмет-то?!  В  Хараде  покупщики  ныне  разборчивы
стали...
   - Так иных-то где и взять? - принялся оправдываться помощник. - Вон  до
чего дошли - уже и ховрарами не брезгуем! Когда такое было?
   - Акулья сыть! Было, пока этот болван Скиллудр за Олмером не пошел...
   - Вот именно! - поспешил поддакнуть первый. - Бывало, одних  гондорских
красоток  везешь,  то  ли  дело!  И  барыш,  и  спокойствие...  С   руками
отрывали!..
   - Ладно, не трави душу... -  сердито  бросил  Старх.  -  Еще  и  Фарнак
этот...  проболтались  из-за  него  на  рейде,  запоздали  с  погрузкой...
Залбул-то уже ушел, говорят, нас не  дождался...  Кому  теперь  всех  этих
дохляков сбывать станем?..
   Первый помощник счел за лучшее отмолчаться.
   Громадную пыльную площадь невдалеке от городских  стен  Умбара  занимал
рынок рабов - ныне одна из главных статей торговли  морского  города.  Тут
тянулись длинные серые помосты с многочисленными кольцами -  закованных  в
цепи невольников  выгоняли  на  высокое  место  для  всеобщего  обозрения.
Болтали, будто там одновременно продают тысяч по десять рабов - да  только
кто ж считал?..
   Старх, по-прежнему кривясь, лишний раз оглядел свой  товар.  Мало!  Две
сотни голов - и это у него, первого охотника  за  рабами  среди  умбарских
танов! И добро бы головы-то еще  оказались  гондорские  или  там,  скажем,
роханские, так ведь нет! Жалкий восточный сброд,  отребье,  приползшее  на
Запад, держась за самый край  плаща  Олмера  Великого!  Старх  глубоко  их
презирал. Ни на что, кроме как служить двуногим скотом  и  приносить  ему,
Старху, звонкую харадскую монету, они не годятся.
   В шеренгах стояло сто сорок мужчин  и  всего  лишь  шестьдесят  женщин.
Набег оказался неудачен,  кто-то  предупредил  деревенских  обитателей,  и
большинство успело скрыться.  Мужчины  -  глупцы!  -  попытались  драться.
Аккуратно, без лишней крови - труп не продашь,  какая  с  него  польза!  -
Старховы молодцы отрезали сопротивлявшихся от леса, окружили  и  принудили
сложить оружие. Но мужчин-рабов в Хараде последнее время брали плохо.  Вот
женщины - другое дело. Они могут делать почти всю мужскую  работу,  а  что
надрываются и помирают до срока - так не беда, эльдринги новых привезут. И
еще одно, немаловажное  -  бабы  склонны  бунтовать  куда  меньше,  нежели
мужики.
   Но и схваченными женщинами Старх недоволен. Молодые да пригожие  успели
попрятаться, ему достались лишь те, что постарше. Кривясь, точно от зубной
боли, тан косился на широкие, плоские  лица  с  высокими  скулами  и  чуть
раскосыми глазами. Женщины стояли тихо, покорно, сгорбившись и, не отрывая
взглядов от помоста. Старх сплюнул. За  самую  миловидную  едва  ли  дадут
больше пяти монет... в то время как  за  золотоволосых  роханских  девушек
платилось до пяти тысяч! Правда, Старху такие еще не попадались ни разу, о
чем он вельми скорбел, однако в открытую подняться по Неоне и  напасть  на
владения Эодрейда не решался.
   Тан но привычке  практически  не  слышал  буйного  многоголосья  рынка.
Эльдринги-владельцы  никогда  не  расхваливали  свой  товар   сами,   этим
занимались специально нанятые  харадримы-кликальщики,  что  рвали  глотки,
призывая почтеннейших покупателей "...обратить свой милостивый взор именно
на наших богатырей, красавиц, орлов и не смотреть на лихоманкой  траченных
трупаков да уродцев, что насупротив выставлены!"
   Подобные крики таны давно уже пропускали мимо ушей. Харадримы  покупают
- вот пусть для них кликальщики и стараются...
   Серый, безымянный рыбак из  ховрарской  деревни  стоял  в  толпе  рабов
Старха. Ноги его сковывала железная цепь,  одним  концом  прикрепленная  к
общей  для  всего  "гурта"  невольников,  и  он  единственный   в   вялой,
сломленной,  сдавшейся  на  милость  победителя  толпе  смотрел  прямо   и
спокойно. В нем что-то очень сильно изменилось, в этом Сером,  после  того
как он бросился в волны, мечтая покончить наконец с опостылевшей жизнью...
   Он не помнил, что было с ним. На мгновение, когда он уже  погружался  в
зеленоватую пучину, перед мысленным взором внезапно мелькнуло лицо воина -
сильное, суровое лицо с мощной густой бородою. Он был еще молод, этот воин
с притороченным за плечами клинком, но в осанке и облике его чувствовалась
привычка побеждать и  повелевать.  Стоя  на  мощенном  плитами  крепостном
дворе, воин внезапным движением  вырвал  из  ножен  меч  -  клинок  засиял
небесной голубизной - и вскинул его над головой,  словно  подавая  знак  к
атаке...
   И, непонятно почему, этот властный призыв - вперед, на врага, не считая
потерь! - придал сил тонущему Серому. Руки и ноги против  его  собственной
воли вытолкнули тело на поверхность...
   Там его и подобрал корабль Старха.
   - И на кой он тебе! - бранил десятник воина, что  бросил  Серому  конец
веревки. - Старый да седой - кому он нужен? За  него  и  одной  монеты  не
дадут! Смотри - не продадим, сам тогда за него заплатишь из доли добычи!
   - Ничего, старый, да крепкий, -  возражал  эльдринг.  -  Смотри,  плечи
какие! А что седой - то не беда...
   Серый не произнес ни слова, очутившись на палубе "дракона". Он  молчал,
когда его заковывали, молчал все время пути к  Умбару,  молчал  и  сейчас,
стоя на позорном помосте. И лишь в глазах - прежде  бесцветных,  а  теперь
вновь отчего-то становящихся карими - медленно разгорался холодный огонь.
   Он вспоминал. Он мучительно  вспоминал.  Что  сказал  ему  тот  воин  с
голубым клинком?  Откуда  взялось